Первая степень любви

Я сбиваюсь со счету сколько всего я уже успел посвятить тебе, даже ни разу не встретившись. Но вот однажды наступил этот день. Если обращаться к моим воспоминаниям и символизму, то твоя рука, подобно горячему шоколаду в печи, плавилась в моей маленькой ладони. Длинные паучьи пальцы больше напоминали мне крепкий капкан, но выхода из которого бедному медведю совсем искать не хотелось. При встрече я без умолку цитировал высказывания Вишневского, казавшимися мне как никогда подходящими, чтобы описать все наши будущие чувства. Наши. Общие. Я будто работаю на вокзале и составлю очередное расписание поездов на неделю. В 9:00 прибудет поезд, отправляющийся на станцию «кофе без неё невкусный», а ровно через час прибудет скорый на станцию «и без завтрака обойдусь». А где-то под вечер любой рабочий, вымотанный до галлюцинаций, будет в состоянии отвращения и желания позабыться побыстрее, как и влюблённые, уставшие от безответственности, но не убивающие в себе любовь в облике растений. Ромашки, лаванда, одуванчики — все они охватывают брюшную полость, а в осложнённых случаях и ноги, отчего они становятся ватными. За своим маленьким садом внутри нужно следить и вовремя поливать чём-то нежным и трепетным. Однако, каждый цветок может начать опадать. Но то, что отличает почвенные растения от человеческих, — это ощущение тяжести, будто падают не тоненькие листья, а груды камней. Прямо на диафрагму.
Если весь сад погибнет, то орган-стена попросту провалится на пищеварительный тракт и задавит его. Но если хотя бы один ландыш будет сохранен, то вся жизнь спасена.
Но, увидев тебя, я зарос полностью, потому что ускоренный ритм буквально вытолкнул из меня скоплённую оранжерею. Неужели, у меня гипертония?
И с детскими криками радости я дарю тебе все это. И не так важно, что ты не будешь любить растения. Важно, что ты не сможешь их погубить. А если и погубишь, то я готов буду вырастить все вновь и отдать тебе. С не менее счастливыми слезами. С более сильным противостоянием первостепенной природе.