Одолжи мне свои крылья 3

3. ЛЮБОВЬ...

Любовь застукала меня в седьмом классе. Подкралась  по-тихому, как воровка, и ткнула острым ноготком в самое сердце.
Первая.
Незваная.
Я как новичок  в любовных авантюрах понятия не имела, как с этой штукой обращаться. В школьной программе такого предмета нет.

Хотя был микроскопический опыт, легкое касание, ожог. Юрка. Смотрел на меня так, как будто хотел что-то важное и нескромное сказать. Я смущалась. А потом он проехал мимо на велосипеде туда, потом проехал сюда. Мы с подружкой сидели на крылечке, болтали о том, о сём и делали вид, что его не замечаем.
- У тебя густые волосы, - сказала она. - Давай, я тебе хвостики завяжу.
Вынесла из дома расческу и принялась наводить порядок на моей голове.
В это время Юрка нарезал очередной круг.
- Красивая, красивая, - одобрил, щедро улыбаясь.
- Это он тебе, - сказала Светка.
- Ну, прям! - возмутилась я из солидарности, что вот, меня как бы выбрали, а ее - нет, буду и я невыбранная.
- Да-да, - горячо зашептала Светка. - Он сам вчера сказал, что ты ему нравишься.
- Прям так и сказал?
Я поверила. Душа моя блаженно распласталась, в сердце приоткрылась дверка.

Неделя прошла в загадочных переглядках. Когда вечерами наша компания собиралась  на лавке у дома Сашки Молотова и мы играли в  "города" или  "глухой телефон", он старался садиться рядом со мной и держал меня в поле своего внимания. При этом я видела, что Кларке такой расклад  не по вкусу. Я не успела разобраться, хорошо это или плохо и как с этим быть, как произошло следующее.
Пару дней спустя, когда мы тусовались на нашей площадке возле кинотеатра "Юность", Юрка вдруг подошел ко мне, схватил за правую руку и стал с силой кружить вокруг себя. Отпустил, я пробежала несколько шагов по инерции, споткнулась, но не упала. Он смеялся. А я стояла, как пыльным мешком прибитая, и ничего не могла понять. Мне даже не было стыдно от его грубости,  я была занята другим: лихорадочно пыталась найти ответ на вопрос, почему он так поступил? Он до этого что, не видел мой изъян?  Только сейчас разглядел? Это  похоже на месть за свою же оплошность: не в ту влюбился. Как ни крути, а я его, выходит, обманула, должна была доложить по всей форме обо всех своих недостатках. И непременно до того, как вызвать в нем интерес - это важно. Я виновата... Он меня наказал... Но ведь он сам, я не просила... Мешанина из рваных, неоформившихся мыслей за несколько секунд проплыла в моей голове, как в тумане. Это даже не мысли, а всплески интуитивных предположений. О том, что тут как-то подсуетилась подружка Кларка, я даже допустить не могла. Разве можно плохо думать о друзьях?! Но подружка Светка позже во всех подробностях расписала мне, каким макаром "подружка Зиночка перешла тропиночку". 

Обидно, конечно. Но поразмыслив сам-на-сам, я пришла к выводу, что чисто по-человечески Юрку понять можно. Я сама не так давно была в его шкуре, когда пришла новенькой в наш пятый класс. Мое внимание сразу же привлек кукольно красивый Колька Леденёв. Он мне так понравился, что я глазела на него  без всякого стеснения прямо на уроках. И вдруг я заметила, что у него нет левой кисти. Мой интерес не только мгновенно улетучился, но я старалась избегать любого общения с ним. "От любви до ненависти..." тут как раз к месту. Смущала не столько отсутствующая кисть, сколько то, что мы, оказывается, одного поля ягоды. Хорошо  бы мы смотрелись вместе, два искалеченных одиночества. Курам на смех. Причина его трагедии - у него в руке взорвался самодельный пистолет (ну, сам дурак) - не смягчила моего отношения к нему.
Так что, подытожила я, не имеет смысла сердиться на человека за то, что он органически не может принять какие-то вещи.
Что касается Кларки, то она была навсегда вычеркнута из списка моих подружек.
На том и закончилось.

Объектом моего воздыхания стал красавчик Сашка Молотов из девятого "Б". Тот самый, на чьей лавке мы вечерами заседали. Именно потому что смазливый - сильно смахивал на Андрея Миронова, - я старалась  на нем не заостряться. Девчонки со всей школы ходили за ним гуськом, а в раздевалках на физкультуре делились между собой, на кого  и сколько раз он посмотрел. Я трезво оценивала свои шансы: мне дотянуться до нужных параметров, чтобы увлечь его, было не суждено по определению. К тому же, свежи еще были впечатления от Юркиного внимания.
Тем не менее, увидев очередной раз, как он искусно заплетает извилины сидящей перед ним на подоконнике однокласснице, я почувствовала укол ревности, еще толком не осознавая, что это за зверь такой.

Я любила тайно. Ни одна живая душа не могла упрекнуть меня в том, что я разинула роток на чужой медок. Страдать приходилось тоже в одиночку. Часами стояла у окна, смотрела в ту сторону, где живет моя заноза, вспоминала в сотый раз нашу  мимолетную встречу и искала в ней судьбоносные приметы будущего. Слезы катились сами собой, палец бесконечно выводил "Саша" на запотевшем стекле. Иногда заметно было в отражении сочувствующее лицо матери - я уже называла тетю так, как ей хотелось. Она лишь однажды попыталась разузнать, что со мной происходит.
- Катюша, ты не заболела?
Но я  пресекла  сентименты строгим односложным "нет". Зачем травить душу еще и сердечными разговорами, которые все равно будут сведены к одному: терпи, несчастная, такая уж твоя доля? Этот приговор мне и без слов известен.

Надежда умирает последней. Я, впрочем, с трудом могла бы определить, на что именно была направлена моя надежда,  как многого я ждала. Потому что даже во сне не могла  представить себя рядом с таким мачо, как этот первоклассный девятиклассник. Надеялась на что-то хорошее, на что же еще? Хоть немножко внимания, хоть каплю понимания. В погоне за эфемерным старалась чаще попадаться ему на глаза,  выказывая этим свой интерес к нему и соучастие в его жизни. Вот я, я рядом, ты всегда можешь опереться на мое худосочное плечо, я выдержу.
Случайно узнав, что умер его отец и что вот в эту самую  минуту траурная процессия приближается к кладбищу, я сейчас же восприняла это событие как свою личную боль и бегом понеслась на другой конец поселка, чтобы быть в тяжелую минуту рядом. Успела к захоронению. Постояла у могилы со скорбным видом. Удостоилась его мимолетного взгляда. Заметил!
Или торчала на школьном стадионе, когда он играл в футбол. Красиво бегал, мерзавец! А я болела. Пускай видит, что я болею, это поможет ему забивать волшебные голы.
...В кого я уродилась такая на всю голову сердобольная!..
Я не заметила, как ко мне подошел Лёнька Мартынов. Он всегда появляется неожиданно.
- За кого болеешь? - спросил вкрадчиво из-за спины.
- Ни за кого. - Я постаралась спрятать смущение за злостью. - Просто смотрю, как играют. Ты домашнюю сделал по математике?
- Хочешь списать? Могу дать.
- Ага. Приходи в школу пораньше завтра.


Сашка, конечно, все мои уловки видел, правильно разгадывал и  подыздёвывался. Так, слегка.
То песню переиначит с откровенной насмешкой:
- Катия, я очарован.
Катия, я так взволнован.
За одну твою улыбку
Я готов полжизни отдать.
Наперекор всему, я принимала это признание за чистую монету,  млела и кудахтала.

То, перекинувшись со мной парой слов при случайном столкновении на улице, вдруг воскликнет, глядя поверх моего плеча:
- О! Моя радость идёт!
И  на крыльях этой самой радости полетит навстречу приближающейся однокласснице. Мне оставалось одно: с неизбывной тоской брошенной хозяином верной псины провожать его взглядом.

Надо сказать, что притупить мою бдительность, особенно, в тот момент, когда  в глухом тоннеле начинает маячить сбыча мечт, а  также подогреть во мне веру в нереальное очень легко. Практически, делать ничего не надо - конструкция моего мозга такова, что причину неурядиц я сначала ищу в себе. Мне так легче. Оборотная сторона такой "аналитики", естественно - оправдание всех и вся вокруг. Процесс прихода, наконец, к пониманию, что дело не во мне, и что поэтому я ничего изменить не в силах, длительный, продвигается в мучительных сомнениях. В конце концов, часто боязнь напрасно обидеть перевешивает.

Когда Сашка вдруг подарил мне свою фотографию и взамен попросил мою, я сразу решила, что это что-то значит. Пищи для размышления хватило на несколько дней. Весенним деньком накануне Восьмого Марта он загадочно произнес, что готовит мне праздничный сюрприз. Тут я совсем от счастья потерялась и в таком состоянии едва дотянула до означенной даты.

И "вот, наконец, этот радостный день настал". Я нарядилась в новое, самолично мной сшитое платье из ткани "шотландка"  в красно-белую клетку с красным галстуком и отправилась на свидание. Я сделала все так, как он мне сказал: дождалась двух часов дня и выдвинулась в направлении его дома, чтобы встретиться с ним на нашей лавке. Пальто оставила незастегнутым, чтоб видно было мое красивое платье. Чем ближе я подходила, тем мощнее бухало сердце. Еще издали я увидела, что на лавке кто-то сидит. Он! Конечно, он! Ждет! Надо поспешить, я не люблю опаздывать. Я ускорилась и  тут же споткнулась на ровном месте.
- Привет! Торопишься?
Прямо передо мной стоял Лёнька Мартынов и широко улыбался. Если бы не  мягкий  голос, вернувший меня в сознание, я бы прошла сквозь моего одноклассника, как сквозь стену, даже не заметив его.
- Да, тороплюсь... Ты иди, иди...
Я почти подбежала к лавке и только тогда с удивлением увидела, что там сидит не Сашка, а  мой одноклассник Колька Леденёв.
- Ты что тут делаешь? - Я уселась по-хозяйски,  постаравшись занять как можно больше места и давая ему понять, что он сюда совершенно не вписывается. Ну никак!
- А ты что тут делаешь?
Он был удивлен не меньше.
От растерянности перед неожиданной помехой и от мысли, что сейчас сюда должен подойти Сашка, а тут этот сидит, мной овладела паника. В панике я всегда все порчу. Понимаю это, но изменить ничего не могу, потому что в такие моменты мозг отключается полностью. На табло зажигается: действуй! поправь ситуацию! быстрей! Я исполнительная, я следую указаниям.
- Иди отсюда!
- Сама иди! Лавка твоя, что ли?
Я без лишних слов придвинулась к Кольке вплотную и стала теснить его геть с лавки, толкая в бок всем телом.
- Ты что делаешь, дура!
Некоторое время мы бодались, как два барана. Я понимала, зачем мне так необходима эта лавка, но зачем она  нужна Кольке, я не могла взять в толк. Это бесило и придавало сил.
Колька вцепился в лавку здоровой рукой, а культей стал отпихивать меня. Я почувствовала, как в мое плечо тычется обмотанная тряпкой деревянная колотушка.
- А ну, не трогай меня! - рявкнула я и брезгливо отскочила от него.
В этот неприглядный момент и показался из дома Сашка с незнакомой мне девицей. Открыли калитку, вышли, держась за руки, улыбаются.
- А что, - весело говорит Сашка, обращаясь к спутнице и показывая на нас, - хороша парочка?
- Ага! - поддакнула та.
- Вот, Катия, - это уже мне, - поздравляю с восьмым мартом! А это, - он кивнул  на Леденёва, - мой обещанный подарок. Сюрприз. Нравится? Совет да любовь, голубки! Только не ссорьтесь!
Они направились в сторону центра, продолжая держаться за руки, а мы остались сидеть - два идиота - пялясь в их спины.
Первым очнулся Колька. Встал с лавки, зачем-то отряхнулся, бросил мне  через плечо: "Дура!" и пошел прочь.
А я еще долго собиралась с мыслями, сопровождая невидящим взглядом редких прохожих.
Что же он наплёл Кольке такого, что тот притащился сюда с другого конца поселка да еще и уходить, хоть убей, не желал?