Гнедко

   
                Г Н Е Д К О      
  …Ему не часто приходится бывать в родной дере-веньке…Беспокойная работа «не выделяет» време-ни для частых поездок.Но,когда Антон,всё-таки, «выбирается» в горы, в родную деревеньку, он, непременно, навещает и погост, где покоятся его родные, и друзей, знакомых, которых, к великому сожалению, в живых осталась уже самая малость. Но, когда они встречались, то за разговорами, сами того не замечая, засиживались далеко за полночь… Воспоминания… Воспоминания…    Вот и в этот раз встреча была кратковременной, но…
  …Антон, как только подъехал на своём старень-ком «Москвиче» к усадьбе Ивана, обратил внима-ние на стоящую у привязи лошадь. Он выскочил из машины, подошёл к Серому, ласково погладил по шее коня…А за разговорами, после ужина, сидя на лавочке у прясла, под тёплым летним куполом звёздного неба, Иван, вдруг, спросил:
-Антон! Вот я заметил, как ты давеча к Серку прильнул…Что? Скучаешь по деревне, по лошадкам?
-Да и по деревне скучаю…А тут ещё припомнил, как мне около десятка лет верой и правдой «слу-жил» Гнедко… Так мы с ним сдружились, что, ка-жется, как человек человека, друг друга с полуслова понимали…Умный конёк был. А, однажды, от вер-ной гибели спас…Да ты тот случай помнишь…   
…Возвернулся Антон в село в начале марта, после службы в Советской Армии. «Поотдыхать» ему не пришлось. Семейство в родительском доме было не малое, а работал, считай, только один отец и, для содержания семьи, дорог был каждый помощник. Да и управляющий «не дал одуматься»:
-Нечего тебе, Антоша отдыхаловку-то устраивать. Не время. Вот посевная на носу, а у нас дел непоча-тый край… «Кажный» работник на счету. Пойди-ка ты, Антон, в ремонтную бригаду. Там ещё один

-18-

трактор к посевной не готов. Помогни ребятам. А там…посмотрим… Друзья-трактористы тоже были рады принять в свою бригаду «Антошку-Весель-чака», как называли его до ухода в Армию. Работа спорилась. Уже к средине апреля и трактор был «поставлен на ноги», и инвентарь к полевым работам подготовлен. Антон уже подумывал над тем, чтобы поехать к директору совхоза и попро-сить зачислить его на работу шофёром, до ухода в Армию-то он  «шоферил». Однако управляющий его опередил, перепутав все Антошкины планы:
 -Антон! Тут у нас, край-головушкой, ну прямо «до-зарезу», работник грамотный требуется. Посевная вот-вот начнётся, а у нас учётчика нет. Пошёл бы ты, Антоша, поработал учётчиком.
 -Да как же так? – засомневался Антон – Я ведь и не знаю, справлюсь-ли…Да и мне шоферить, али на тракторе поработать больше в удовольствие.
-Ну то, что справишься – я «не сумлеваюсь». Наука не велика. Овладеешь, не боги горшки обжигают. А техника от тебя никуды не денется. Не поглянется учётчиком, то завсегда для тебя и машина и трактор найдётся. А ты вот учётчиком попробуй сработать.         
        Уговорил управляющий Антона.
-А когда приступать-то?
-Да вот завтра и приступай. А я позвоню в кадры, чтобы приказ оформили….
 …Приступил Антон к новой работе. А по долж-ности ему полагалась лошадка. Пешком-то по меха-низаторским  звеньям не набегаешься, да, опять же, и замеры пахаты не осилить без коня… Вот ему и закрепили Воронка. Конь старенький, объезжен-ный, да привычный уже. Под учётчиком был. Но больно ленив. «Не распонужаешь». Всё шажком, шажком. На целый день работа «затягивалась», а Антону не терпелось попроворнее объезжать все подведомственные точки. Да, ещё ведь, и парень молодой(!), надобно перед девчонками пофарсить,
               
-19-

покрасоваться, «на лихом коне». Вот на конбазе он и приспрашивался  «нет ли лошадки «пошустрее». 
     Однажды, толи подшутить захотелось над Антошкой, толи и впрямь уверовали, что у него всё получится, но один из конюхов заявил:
-Да конь-то есть. И красивый, и шустрый…Да вот только седока для него нет. Уж кто и как к нему ни подбирался, а  он всё одно не доступен… Уж пятый год жеребчик ходит в молодняке…Никак хозяина «не подберёт»…Мы его по-всякому стремились приручить, да всё не получается. Пригоним его в пригон, аркан накинем на шею, подтянем к столбу, а обруть надеть невозможно – брыкается, передни-ми копытами бьёт, не подступишься. А сам-по себе-то красавец! Гнедой масти, а гривища!... Ну, в общем, вот тебе бы такого…
    У Антошки глаза «загорели»… Он вообразил себя верхом на этаком красавце:
-Ну, так гоните его сюда! Попробуем…
      Конюхи хитро, так это с «ехидцой», заулыба-лись, перемигнулись меж собой, как бы говоря «Да-вай, давай! Пробуй! Не такие наездники пытались объездить…» , а вслух старший сказал:
-Вот к завтрему и пригоним…
…На другой день Антон положил в сумку хлеб, рассыпной и кусочками сахар, бутылочку разведён-ного в воде мёда и отправился на конбазу. Он сразу заметил - в пригоне, средь прочих лошадей, был и тот непокорный молодой Гнедко. Антошка, стоял как «вкопанный», не мог глаз отвести от этакого красавца… «Вот это да-а-а!... Вот это конёк!...».
     -Ну что,Антон?! Приворожил тебя Гнедой? – вопрошал старший конюх.
-Хороший конь…- только и смог ответить тот.
-Эй, мужики! – снова крикнул старший, - Давайте аркан! Будем ловить «подарок» Антону. (Прим. Автора: аркан– прочная  верёвка, сплетённая из волос, состриженных с гривы или хвоста коня)   

-20-

Старшой был опытнейшим конюхом и умел «заар-канить» молодую лошадку, почти всегда, с первой попытки. Но в этот раз… Взмах…Аркан «летит» прямо над головой Гнедого, но тот ловко изгибает шею, прыгает в сторону и… аркан падает в полу-метре от коня. Другой…Третий раз… Да только с пятой попытки удаётся «заарканить» Гнедка.
 Теперь уже и мужики подошли на помощь. Зацепили конец аркана за столб изгороди и стали подтягивать коня к столбу.   Не без малого труда мужикам это сделать удалось. Теперь надобно одеть на голову лошади обруть (узда без удил).
Старшой стал подходить с обрутью к коню. Гнедой захрапел,вскинулся на задние ноги,а  обеими перед-ними ногами стал «молотить» воздух перед собой, не подпуская к себе… Старшой махнул рукой:
-Не-е, ребяты! Вы как знаете, а я к энтому дикарю больше не ходок… Он в первый раз меня чуть не угробил, да ещё сейчас рисковать…Не-е! С меня хватит…
    А в первый раз произошло вот что…Так же изловили Гнедка на аркан, привязали к столбу. Он хоть и храпел, дико озирался, но старшого подпус-тил. Тот не без риска накинул на коня мешок с песком (так всех молодых коней обучали). Гнедко это всё «терпел» и особой агрессивности не прояв-лял. С достоинством он «перенёс» и «чересчур» крепкое привязывание мешка к его спине верёвкой через конскую часть тела , позади передних ног. Не очень «возмущался», когда его стали выхаживать по пригону с непривычной тяжестью на спине. Но, когда конюх стал его хлестать кнутом, чтобы заста-вить быстрее бегать, Гнедко, вдруг, «взбунтовался». Он косо поглядел сверкающими от гнева глазами на обидчика и с диким конским воплем кинулся на конюха...Тот едва успел убежать к пряслу и переметнуться через изгородь, не успев прихватить с собой повод обрути. Они стояли друг против дру-

-21-

га, разделённые забором. Гнедко гневно бил землю передними копытами, затем громко заржал, как будто изрекая: «Я не позволю над собой такого насилия!...» и стал «носиться» по пригону, бры-каясь, падая на землю, пытаясь освободиться от груза на своей спине. «Бесился» Гнедко до тех пор, пока, наконец, не лопнула верёвка, державшая мешок с песком на его хребте. Весь взмыленный, тяжело дышавший, с непрекращающимся храпом, Гнедко встал посреди пригона и с горделивостью высоко поднял голову…
     …Видимо, он в этот раз припомнил ту встречу с конюхом и ни коем образом  не хотел позволить людям быть ими обиженным…
  Конь успокоился и стоял, понуро опустив голову. Но это спокойствие было обманчивым и никто из конюхов не осмелился подойти к «дикарю»…
Антон стоял в раздумье…«Ведь лошади, как и вся живность,ласку любят… А они вон как с ними об-ращаются…Так-то, конечно, не привадить лошад-ку… Попробовать надо по своей теории сладить с Гнедком…Уж больно он красив, упускать не хочет-ся. Но получится ли…Ведь он уже напуган недобро
желательностью людей…Но! Попробуем!...»
  -Ну, ладно, мужики! Отходите все с глаз коня. Попробую по своему – заявил Антон.
-Тоже мне, обучатель-усмиритель нашёлся – съяз-вил кто-то из конюхов, - тут не первый год обучаем лошадей…А он, видите ли попробует…
-Антошка! Не лезь не в свои дела!- закричал стар-шой, - Уйди от греха подальше! Найдём мы тебе коня поспокойнее.
-Да есть у меня уже спокойнейший… За день от конбазы до конторы не доедешь…
-Антошка! Побереги свою жизню! И нас «под мона-стырь» не подводи! Ведь отвечать за тебя придётся, да ишшо и калекой остаться можешь. Не подходи, говорю, к энтому чудовищу! Отпустим его. Пусть

 -22-

до осени пасётся, а осенью сдадим на мясокомбинат. Там с ним быстро управятся.
-Что?! Такого красавца на мясокомбинат?! – вскричал Антон, - Да вас самих всем табором надо куда-нибудь отправить! -  «дошёл» он до оскорбле-ний и даже, впервые, матернулся при более стар-ших людях…    Он, как только услышал о предстоя-щей участи Гнедка, сразу же в своём сознании ре-шил «Ни за что не отдам Гнедка! Подружимся. Приучу без побоев и всяких там репрессивных мер. Ведь скотина, она тоже доброту понимает…».
   …Антон, взяв пучок зелёного сена, несмотря на протесты конюхов, направился к лошади. Правда, меры предосторожности он всё же предпринял – подошёл к Гнедку по другую сторону изгороди… Подходил уверенно, но тихонечко и ещё издали завёл, чуть слышный, разговор с конём:
- Гнедочик… Ты хороший конёк… Не бойся, я тебе вреда не причиню…
   И чем ближе подходил Антон к коню, тем выше тот поднимал голову, тем ярче блестели его глаза, но в них уже не было той агрессивности и страха перед человеком…Конь,  видимо, природным чуть-ём ощущал, что этот человек не принесёт ему вреда
 И, на глазах у опытных конюхов, свершилось чудо:
Антон подошёл к Гнедому вплотную, а тот даже не захрапел, только время от времени нетерпеливо перебирал ногами, а затем, принялся щипать, из преподнесённого Антоном пучка, сено…
     Другой рукой Антон бережно притронулся к шее коня.Тот не отшатнулся, а, немного пригнув шею, продолжал щипать сено. Тут уж Антон смело пог-ладил коня, вначале по шее, затем по груди…, по спине… Сколько длился такой эмоциональный диа-лог человека и лошади, пожалуй, не стоит описы-вать, но дело дошло до того, что Антон, всё ещё с другой стороны изгороди, притронулся  к мягким, шелковистым губам лошади своей ладонью…

 -23-

И тут, неожиданно, видимо в знак благодарности, что его не обижают, Гнедко сам своими губищами притронулся к  руке Антона. Вот этого момента Ан-тошка больше всего ждал. «Ура! – мысленно закри-чал он, - вот мы и подружились!...». Теперь он, открыв бутылку с медовым сиропом, смело прило-жил горлышком под губу лошади и моментально влил часть содержимого.Гнедко,сперва,чуть отстра-нился, но, зачмокав губами… потянулся к бутыл-ке… «Ага! Раскушал! Сладко, да? – разговаривал Антон, как будто с человеком, - Толи ещё будет! Вот сейчас поугощаю тебя ещё вкусненьким и не обижу тебя ничем. Только ты, дружочек, уж и мне уважь. Очень тебя прошу – не шали. Ладно?». Конь, словно всё понял, чуть качнул головой. Антон под-нёс к губам лошади кусочек хлеба. Тот внима-тельно понюхал, прихватил хлебец губами и… отправил в свой лошадиный рот.  Так  кусочек за кусочком Гнедой поглощал лакомство, а когда ос-тавалось уже совсем немного, Антон неожиданно перелез через прясло и оказался рядом со своим но-вым «товарищем». А тот самый «товарищ» подо-зрительно покосился на Антошку, но оставался в самом миролюбивом состоянии. Антошка совсем осмелел. Он, скармливая Гнедому оставшийся хлеб, совсем забыл, что перед ним «дикарь». У него не было ощущения страха за агрессивность лошади, он, как будто бы, давным-давно подружился с этим замечательным животным и не ожидал от него ничего плохого, как и сам не помышлял сделать худо для него. И эти два живых существа – человек и лошадь – минута за минутой пропитывались доброжелательностью и доверием друг к другу…
       Гнедко позволил Антону надеть на себя обруть, а Антон освободил Гнедка от аркана….
     Был выходной день. На работу не идти… И до позднего вечера Антон пробыл один-на один с лошадью, даже обедать не ходил. Когда конюхи
               
-24-

вернулись с обеда, они увидели, что Антон безо всяких усилий водит по пригону Гнедка за повод обрути…
  -Вот те и на-а-а! – удивился старшой, - Вот тебе и дикарь…Нам не подчинился, а парнишку подпус-тил…Ну чудеса, да и только… Вот уж век дожи-ваю, а эту природную «арихметику» да всякую там  «психопатию» животную понять не могу. Да оно так и есть – как и человеки, все животины разные и к каждой надобно приспособление поиметь. А мы всё норовим своё всесилие, да власть  человеческую над животным  показать… А оно, выходит, не всег-да силой-то… Надобно ишшо и умом поразбросить, где силу, а где и другое что применить… Вон ведь Антошка подобрался к Гнедку! Тот даже, однако, и признал… Вишь как разгуливают по пригону-то…
    Надвигались сумерки. Антон отдал последний кусочек сахара Гнедку, снял с него обруть и заша-гал к воротам. Гнедко постоял, какое-то мгновение, и, вдруг, на глазах у всех наблюдателей спокойно зашагал за Антоном. Тот  у ворот попридержался, погладил подошедшего Гнедка по шее,  шепнул ло-шади «До завтра…». Вошедши в бытовку коню-хов, Антон имел уставший, но до неимоверности счастливейший вид. Он попросил конюхов, чтобы они не тревожили Гнедка ни поимкой, ни какими другими действиями против коня.
-Я сам буду приходить и приучать жеребчика и к узде и к езде…
      На второй день, пораньше утречком, чтобы успеть на работу, Антон прибежал на конбазу. «Не забыл ли Гнедко вчерашней встречи?...» - раздумывал он и, с великим волнением, направился в пригон. Гнедко, вместе с другими лошадями питался сеном из кормушки, но, как только услы-шал Антошкины«Гнедко! Гнедко! Привет!» отор-вался от завтрака,гордо поднял голову,обращая свой взор в сторону Антона,но на зов не последовал
               
-25-

как буд-то показывая своё величайшее достоин-ство… «Не велик барин, сам подойдёшь…». Одна-ко, когда тот, приблизившись почти вплотную, про-тянул лошади руку с кусочком сахара, Гнедко потя-нулся шлёпнул губами по ладони. Сахара на Ан-тошкиной ладони, как не бывало… Следом за этим лакомством последовали кусочки хлеба, и только после этого, Антон  осторожно притронулся к шее коня. Тот стоял смирно, только всё ещё тянулся к Антошкиной ладони, как бы выпрашивая добавоч-ную порцию лакомства. Так вновь состоялось без-обидное, доброжелательное  общение коня и чело-века, переросшее в дружбу на десяток лет…
     Антон ежедневно приходил на конбазу и угощал Гнедка хлебом и сахаром, ранним утром и вечером, после работы. Теперь уже Гнедко, услышав голос Антона, спешил сам к воротам, забавно шлёпая гу-бами, предвкушая лакомство. Теперь он позволял Антону беспрепятственно надевать на себя уздечку, однако тот не торопил события и не стремился к быстрому объезживанию коня, ограничиваясь его довериительным отношением. В тоже время с каж-дым днём появлялись всё новые и новые действия. …Вот уже в руках Антона появилась щётка, кото-рой он дважды в день до блеска чистил Гнед-ка…Вот перед конём поставлено (довольно значи-мое для дружбы) дополнительное ведёрко овса…А вот Антон и Гнедко шевствуют к проруби речёнки на водопой..   
   Когда Гнедко, уже прочно усвоил, что этот чело-век его не обидит, Антон решил начинать объезжи-вать коня. Однажды, в очередной выходной день, после обычного угощения лакомствами, похлопал, погладил коня и, приловчившись, быстро вскочил ему на спину…Гнедко, вначале, как-будто, «опе-шил»…Он, привыкший «к ухаживаниям», совсем даже не ожидал такого оборота их дружеских отношений. Какое-то мгновение Гнедко стоял в оце
               
-26-

пенении, но, вдруг, взбрыкнул и понёсся по при-гону… Теперь уже Антон не ожидал от Гнедка такой прыти,вцепившисься в гриву коня и,чтобы не упасть, крепко прижался ногами  к конскому туло-вищу. Первым «одумался» Гнедко. Внезапно оста-новившись, конь, как-будто извиняясь за содеянное, изогнул шею и легонько ущипнул своими губи-щами ногу седока…У  Антона на глаза навернулись слёзы… Прильнув к гриве коня, он сквозь слёзы радости шептал: «Дорогой ты мой конёк! Ты умнее меня оказался. Мне не надо было вскакивать на тебя внезапно! Я просто напугал тебя. Ведь, если бы я попросил, ты бы сам позволил сесть на тебя. А я…Вот дурак недоверчивый! Ну спасибо, тебе! Спасибо, тебе, за доверие и понимание!» Он ска-тился по крутому боку коня на земь, доставал и доставал из кармана кусочки сахара, пока не скор-мил до последнего, потом стремглав помчался к бытовке, зачерпнул ведро овса, поставил перед ко-нём и гладил,гладил его  бока, шею,трепал за уши...
    С этого дня Антон уже спокойно вскакивал на спину лошади. Гнедко не отстранялся и спокойно повиновался седоку, прохаживаясь по пригону под Антошкиным верховым руководством. По прошес-твии нескольких дней, Антон, беспрепятственно стал надевать на Гнедка седло и ездить на нём уже по дороге, вблизи конбазы, а уже через две недели и вовсе распрошался со старой и ленивой лошад-кой, объезжая вверенные точки на молодом жеребчике.    Приучил он Гнедка и к взмахам саже-ни, которой, вот-вот, придётся измерять вспахан-ные делянки полей, определяя объём выполненных работ трактористами.    Наступила «посевная». Антон всё так же с любовью относился к лошади. Угощал хлебом, кусоч-ками сахара, которыми была «забита» учётчикова сумка. Утром и вечером Гнедко непременно получал по ведёрку, честным трудом заработанного овса.
               
-27-

   Утром в пригоне Гнедко сам подходил к Антону, «требуя» очередной порции лакомств. А потом они отправлялись на работу. Вначале Антон привязывал Гнедка, где-нибудь к кусту, подальше от техники, а потом и вовсе стал отпускать, закрепив поводья узды к седлу. Конь, с самого начала и до конца мно-голетней совместной работы, «недолюбливал» тех-нику и старался держаться подальше от неё. Обме-ряет Антон на Гнедке вспаханные делянки, подъе-дет на не близкое расстояние к тракторам на поле-вой заправке и отпускает коня, а сам идёт к тракто-ристам выписывать наряды, замерять остаток горю-чего, ну в общем, вершить свои учётчиковы дела. Гнедко далеконько уйдёт и спокойно щиплет траву, а как только Антон закончит дела, позовёт коня, да руку протянет, тот бежит к нему. Так вот и дви-жутся друг ко другу – один угостить «дружка» ла-комством, да на нём же и отправиться далее по делам, а другой, чтобы вкусить лакомства, да и про-катить хозяина с «ветерком». И такая у них крепкая дружба образовалась, что многие даже и завидовать стали. Как-то, бригадир, в отсутствие Антона, хотел проехаться на Гнедке и попросил конюхов засед-лать коня. Те с полчаса прогонялись за ним по при-гону, а поймать так и не смогли. Не подпускал Гнедко к себе близко никого и никому не поддавал-ся, а к Антону и на поле сам подходил.
 -Да чем ты, Антон, коня-то приворожил? – начнут допытываться, - Чтоли слово какое знаешь? Научи!
-Да наука-то простая, -отвечает – И слово есть. Лас-ковое слово должно быть, не ругательное, доброе. Она ведь, хоть и животина, а доброе слово тоже по-нимает. И вот наука эта очень даже простая – с лю-бовью, доброжелательностью надо относиться не только к людям, но и к животине. Терпение иметь. Изодня в день, потихонечку, да с доброй настойчивостью подходить… Ведь не даром же поговорка есть «Капля воды камень точит…».

-28-

-Ишь ты, какие мудрёные слова …Чо и придумает
-Да это не я придумал, это мои родители из мудрости жизненной мне уроки преподают…
  …Шло время. Лето «пролетело».Осень «просляко-тила». Наступила зима. Гнедко уже и в упряжи хо-рошо ходил. Запряжёт Антон его в салазки (лёгкие сани-розвальни, со спинкой-пяльцами в задней час-ти), положит сена, тулуп возьмёт, на всякий случай, и едет по заимкам ( чабанским стоянкам зимним), или с бригадирами  животноводческих подразделе-ний по логам, «отводить», по установленному ли-миту, сена на прокорм овец, коров, телят и другой живности совхозной. Округа большая, в десятки километров. Зимние дни-то короткие и, нередко, приходилось возвращаться поздно вечером, по сумеркам…   …Однажды, Антон призадержался в Маясте на чабанской стоянке. Ему бы остаться на ночёвку. И в тепле, и чабаны не отпускали:
-Не время,Антон,сейчас  по ночам ездить.Святки. И в это время у собак, да волков гон начинается, свадьбы…  Не дай Бог, на стаю нарвёшься…
-Да ничего! Гнедко у меня конь надёжный. Да и топор вон в салазках всегда со мной.   
-Нет! Остался бы лучше. Куда тебе спешить? Чтоли у тебя семеро по лавкам дома сидят ожидаючи? Переночуй, а утречком по-светлу и уедешь.
…Ну!! Где там… Антошка , немного, своенравым был, всё норовил сделать по-своему… Вот и в этот раз,хуже коня напористого, «закусил удила» и своё:
-Утром у меня другая работа. Некогда мне здесь отсиживаться, да отсыпаться. Доеду. Всего-то, каких-то, десяток километров.
-Ну смотри… Ехай, лучше, кругом через Светлое, а не через перевал.
Антону надо бы прислушаться  к чабанам, и ноче-вать остаться, или поехать «вкруговую», но, опять же«…Буду я там семь вёрст до небёс киселя хле-бать! Через перевал-то наполовину ближе…».
               
 -29-
    
Маястинский перевал хоть и  не большой по рассто-янию, всего-то будет километра полтора-два, но, довольно, крут.      Антон, чтобы облегчить нагруз-ку на Гнедка, слез с салазок и   шёл рядом, придер-живаясь за головки (передняя часть салазок). Преодо-лели большую часть перевала. И тут Гнедко стал проявлять неимоверное беспокойство, громко пох-рапывая и набирая энергичность продвижения впе-рёд…Вначале, Антон подумал, что коню тяжело  идти с подтянутым череседельником ( обычно, при подъёме на гору, череседельник ослабляют, с целью создания условий для более свободного  дыхания лошади). И он хотел развязать снасть. Но Гнедко не подчинился хозяину и не остановился при натяну-тых вожжах, а, прикусив удила, продолжал двигать-ся вперёд  так, что Антон едва поспевал  передви-гать ногами…Сумерки превратились в ночь… Но в это время года, при полнолунии, ночи всегда светлые. Вот и в этот раз луна освещала горы и всю окрестность…Антон, случайно, бросил взгляд на правую сторону горы и увидел, всего в каких-нибудь двухстах метрах,  несколько зеленоватых пятен, сверкающих на снегу  и силуэты собак, бегу-щих параллельно дороги… «Откуда здесь взяться собакам? От заимки и от деревни далеко…
«Волки!..» -  мелькнуло у него в голове.
     Несмотря на крутизну дороги, Гнедко с храпом всё быстрее устремлялся на перевал. Антон уже не поспевал и, почти тащился, за упряжкой. Подумал -«Надо срочно залезать в санки, да приготовить топор….». И только хотел вскочить, как споткнулся о булыжник, лежавший на дороге. И… вот он… роковой случай… Головки салазек выскользнули из рук… Антон упал на дорогу… Упряжка стремительно удалялась от него… Антон, что есть сил, закричал:
-Гнедко! Миленький! Не бросай!...
И свершилось новое чудо… Конь, услышав голос
               
-30-

хозяина где-то вдалеке, как-будто понял, что тот в опасности, мгновенно остановился. ..Тяжело дыша с храпом, нетерпеливо перебирая ногами, стоял до тех пор, пока не почувствовал, что Антон упал в санки… Потом вновь  рванулся вперёд.   А зловеще сверкающие огоньки стремительно приближа-лись… Антон приготовил топор…  Огоньки всё ближе и ближе… Но вот  она – вершина перевала!               
      Выскочив на перевал, Гнедко, сходу, рванул галопом. Антон, одной рукой крепко держась за головки санок, другой натягивал вожжи, пытаясь сбавить бег коня. Но тщетно! Тот закусил удила и не слушался Антона. .. Волчья стая неслась вслед за упряжкой метрах в пятидесяти…Антон уже не удерживал коня, полностью доверившись его чутью и благоразумию, лишь обеими руками вцепившись в поручни санок. В его голове, неустанно, была только одна и та же мысль «Только бы не выпасть…».      Эта противоборствующая гонка лошади и волков продолжалась до самой окраины деревни. Завидев огни деревни, волки отстали.
 Гнедко,проскакав первых две усадьбы села,сбавил бег, а затем, и вовсе перешёл на шаг. Весь в пене, тяжело дыша, он шагал , низко опустив голову…
  Антон легонько натянул вожжи, а когда конь оста-новился, соскочил с санок, подбежал к нему, голы-ми руками сгребая с его головы клочья пены, цело-вал его морду и плакал, приговаривая: «Дорогой ты мой!... Прости! Прости меня! Спасибо тебе!. Спа-сибо! Ты самый верный мой друг! Ты спас меня от верной гибели!. Прости меня! Ведь это я виноват! Ведь говорили же ребята, чтобы ночевал,  чтобы не ехал через перевал… А я не послушал… Я, сам не подозревая того, устроил тебе наказание… За что?! За что?!». Он встал на колени, сгребал пену с груди, с ног коня, рыдая и нашёптывая: «Прости меня! Прости!... Спасибо тебе! Спасибо и прости!...».

 -31-
      
  Гнедко губами тихонько шлёпнул Антона по лицу, словно хотел сказать: «Да чего уж там…Мы ведь с тобой друзья… Как же я мог бросить друга в беде… Ничего отдышемся…».  Антон встал, взял Гнедка под уздцы и.. пошли они тихонько к конбазе, два верных друга – конь и человек…
   Разпрягши коня, Антон сбегал домой, очень крат-ко рассказал родителям о случившемся, взял байко-вое одеяло, набрал хлеба, сахару и умчался снова на конбазу. Там он укрыл Гнедка одеялом, кормил хлебом и сахаром, а часа через полтора-два, когда конь приостыл и немного высох, сводил его на во-допой и дал овса. Дежурный конюх недоумевал:
-Антошка! Это чо с тобой? Ты  ведь никогда до та-кой степени не доводил коня. Ты чо, пьяной чоли? Весь мокрый конь-то! За тобой  чёли волки гнались –съязвил он, не подозревая, что попал в самую точку случившегося.
-Вот то-то и оно, что гнались – только и ответил Антон.
      Это он уже потом, когда накормил коня овсом, отвёл в отдельный пригончик  и задав ему в кор-мушку сена, рассказал конюху о полутрагическом  событии. Всю ночь Антон, не смыкая глаз, провёл на конбазе, подкладывая в кормушку сена, перио-дически выводя Гнедка на водопой и поправляя одеяло на его спине… Ну на второй день уже в де-ревне знали об «Антошкиной ночной езде в окру-жении волчьей стаи»… Кто-то сокрушался: «Ты смотри, какая история приключилась! В рубашке Антон родился.». Кто-то «подтрунивал» с язвинкой: «Ну как,Антон?Штаны-то просохли? Небось изряд-но подмочил?». Кто-то, мудрствуя, давал настав-ления: «Ты, Антон, всегда слушай чо тебе старшие говорят. Да на ночь глядя, больше не ездий. А то и до беды можно докатиться…».
   Антон и с наставлениями соглашался, и безропот-но выслушивал ругательства управляющего, кото-
               
 -32-

рый «кастерил» почём-зря «непутёвого шалапая» за бесшабашность, да самоуверенность, и не обижался на шутливые язвинки в его адрес…
Вскоре этот случай в деревне забылся. Но не забыл его Антон. Он ещё больше сдружился с Гнедком, всем сердцем полюбил это преданное и умное жи-вотное.  И, за все, без малого, десять лет ни разу не обидел Гнедка ударом хлыстом повода уздечки, ни единого раза не приходил к коню без «гостинцев». Гнедко тоже дорожил дружбой с хозяином. Он так же ни единого раза не обидел Антона непослуша-нием, или каким-нибудь капризом.  Это была насто-ящая дружба разных, но в чём-то схожих существ.    
  …Антон не был  карьеристом, не стремился занимать  высшие должности, любил постоянство в работе. Но время шло и его стали «силком толкать» в верх по служебной лестнице.    Продвигаясь всё выше  по должностям, он с превеликой неохотой переходил с одной работы на другую и при непре-менном условии:« Коня с собой забираю! Если не разрешите взять коня, то и на должность  не пой-ду!». Хотя и с неохотой, с удивлением «солидного, но с причудами начальника», с ним соглашались. Так и «кочевали» - один из кабинета в кабинет, всё выше по должностям, другой – с одной конбазы на другую. Но где бы они ни были, Антон самолично следил, чтобы конюхи, не обидели Гнедка. Он сам проверял  как накормлен конь, нередко, сам подсыпал в кормушку овса…
 …По сложившимся обстоятельствам пришлось Ан-тону ехать на работу в другой район, а потом и вов-се не вернуться в родные края, определившись на постоянное место жительства в большом городе…
   Перед отъездом он не преминул зайти на конба-зу… Принёс много сахару, хлеба…Трогательное было прощание этих двух существ… Конюхи, безо всяких шуток и язвительных реплик, молча наблю-дали за этой сценой…    Антон Андреевич плакал,
               
 -33-

кормил коня лакомствами, обнимал его за шею и с тихой грустью говорил:
-Ну вот, дружочек, и настала пора нашего расставания. Прости меня за то, что я тебя покидаю, как тогда простил за Маястинский перевал… Не по своей воле я это делаю, но и тебя с собой забрать возможности нет никакой. Передам я тебя в руки добрые, да надёжные. Дядя Алексей добрый человек, он любит лошадок. Служи ему, как мне служил. Подружись с ним. Он тебя не обидит…
    Потом крикнул: «Дядя Алексей! Подойдите!». Подошёл старший конюх. «Передаю Вам своего любимца. Берегите.».
-Да ужо вижу, что любимец. Не волнуйтесь, Антон Андреич - коня не обижу. Подружимся.
  Антон  пошёл к воротам. Гнедко последовал за ним. У ворот  Антон дал Гнедку кусочек сахара, а остатки передал дяде Алексею. Тот из своих рук дал несколько кусочков коню.
Гнедко помедлил минутку и…принял лакомство… Потом подошёл к Антону и тихонько губами ущипнул его за ухо. Антон обнял Гнедка за шею,вышел за ворота и, не оглядываясь,зашагал прочь с конбазы, низко опустив голову…
***************2003год**************