Шпак

   В армии каждый гордится своим подразделением, даже самым убогим. Побоку! Только наше самое лучшее и первостатейное! Всё остальное - мусор и тлен.
   Поэтому пехотинцы подначивают танкистов, артиллеристы - самоходчиков, ну а сухопутчики - мореманов. Впрочем, справедливости ради, необходимо заметить, что процесс этот взаимный и каждый старается обгадить соседа с другими знаками в петлицах или же цветом погон по полной программе. Совсем по старику Дарвину - непрекращающаяся борьба видов, родов и подвидов. Только виды и рода эти исключительно военные.
   Больше всех в постоянном процессе утверждения превосходства над всеми военными преуспели десантники. В суровом армейском мире для них всё просто, как два цвета полос на тельниках: есть ДЕСАНТУРА и всё остальное - соляра. Точка.
   Десантура, как водится, молодцы, лихие парни, разбиватели кирпичей лбами, мастера рукопашной схватки и пинков ногами, орлы небесные и львы, так сказать, саванн и пустынь. Ну а соляра... Впрочем, что об этой самой соляре можно путного сказать? Ничего. Одна оскомина и изжога. Все они сплошняком чмошники, чамары, черви земляные, вонючки дизельные, никчёмный и пустой народец, который постоянно под ногами путается и мешает десантникам службу Родине служить.
   В Афгане подобное кастовое разделение достигло невиданных высот. Дошло до того, что командир дивизии, который, как и все уважающие себя десантники, на дух не переносил всех остальных проходимцев, наряженных в военную форму, отдал негласный приказ: ни одной соляры на территории. «Если увижу соляру в пункте постоянной дислокации, то чмошников пинками за территорию, а тех, кто пропустил, - на гауптвахту. Пусть там осознают простые истины десантной жизни: гусь свинье не товарищ. Вернее даже не гусь, а ОРЁЛ. ОРЁЛ свинье не товарищ, не друг, не сослуживец и даже не собеседник».
   Поэтому, когда майор Каракуртов, неся службу оперативным дежурным по дивизии, услышал, что на территорию хочет пройти не просто соляра, а какой-то гражданский, то был абсолютно логичен.
   - Гони его на хер, прапорщик, - строго приказал майор дежурному по контрольно-пропускному пункту и бросил трубку.
   Гражданские, а попросту шпаки, по мнению десантников, были ещё хуже соляры и за людей не признавались вовсе.
   Вновь запищал телефон.
   - Они не пройти хотят, - доложил встревоженный прапорщик, - они, как его, на машине проехать требуют!!!
   - Слышь, Козулько, не парь мозг, - всерьёз озлобился майор. - Ты что, приказ комдива забыл? Или хочешь на нарах суток десять клопов подавить? Так он тебе это устроит. Не сомневайся. Зашкалит по полной. А перед этим ещё и хавальник начистит! Собственноручно!
   Майор впечатал трубку в телефон и начал долго и причудливо ругаться. Однако толком совершить предполагаемые непристойные развратные действия в отношении близких и дальних родственниц «шпачары козлоногого» майору не дал всё тот же армейский телефон.
   - Не хотят уезжать, - умирая от ужаса, доложил Козулько. – Я уже сам с ними по-всякому говорил, а они: передай, что Коляскин какой-то приехал...
   Майор, проведший сутки практически без сна, устало скосил глаза на утверждённый начальниками список, в котором были отмечены все, кого следовало пропустить в дивизию беспрепятственно.
   - У тебя есть в списке Коляскин?
   - Никак нет.
   - И у меня «никак нет». Шпачару на хер. А мне позвонишь - сам зашкалю!
   Дежурство подходило к концу, и Каракуртов стал предаваться приятным мыслям о том, как пойдёт он после наряда в баньку, попарится от души, а затем выпьет водки. Благо помощник, который ездил в комендатуру за паролями, успел заскочить по приказу майора в дукан и взять литровую «Столичную».
   И только Каракуртов стал раскладывать официантку Олю поудобнее, как мечты его вновь прервал телефонный вызов.
   Майор разом протрезвел, отшвырнул распаренную податливую Олю и мгновенно схватил трубку, так как телефон этот был особый - соединял с комдивом напрямую.
   - Оперативный дежурный по «Моторке» майор Каракуртов, - чётко начал офицер, собираясь произнести далее всё положенное, мол, происшествий не случилось и тому подобное.
   - Каракуртов, - прервал звонкоголосого дежурного комдив, - мне никто не звонил?
   - Никак нет, товарищ генерал-майор!
   - И не приезжал никто?
   - Никак нет, товарищ генерал-майор!
   - Точно никто?! - откровенно засомневался комдив.
   - Так точно! Никто!
   - Странно, - задумчиво сказал генерал, - время-то уже к пяти?
   - Так точно, шестнадцать тридцать пять, - услужливо подтвердил встревоженный Каракуртов.
   - Интересно, - продолжал удивляться генерал, - очень интересно. Точно никто не приезжал?
   - Точно никто, - с чувством отрапортовал майор и слегка замялся. - Только вот... некоторое время назад какой-то шпак у КПП тёрся. Ну, мы его, согласно вашему приказу, товарищ генерал, того...
   - Что «того»? - насторожился комдив.
   - Ну, того, послали значит...
   - Как шпака зовут?
   - Коляскин какой-то...
   - Колесов, мудак, Колесов, - кастрированным быком заревел комдив. - Задержите его. Задержите! Не отпускайте!!!
   Связь прервалась.
   Ещё через пару секунд в дивизии случилось и вовсе невиданное. Её командир, заслуженный боевой генерал, Герой Советского Союза, который передвигался всегда степенно и с расстановкой, рвал к контрольно-пропускному пункту, словно молодой боец-первогодок, спасающийся от мести разъярённых дедов.
   Солдаты-десантники падали в обморок, видя такую необычную картину: несущегося, словно вепрь, комдива-героя. Офицеры тёрли глаза и считали, что всё это им мерещится. После чего тоже дружно теряли сознание.
   - Уехали?! - орал в это время Каракуртов Козульке.
   Трубка так и плясала в руках майора. А сам офицер подпрыгивал и нервно дёргал головой.
   - Никак нет! Стоят! Упрямые, к-к-козлы...
   - Задержать! - завизжал майор. - Задержать! Приказ комдива! Никуда не отпускать! Уйдут – ответишь, прапор. Перед комдивом ответишь!!!
   Генерал-майор, естественно, успел. Когда он вырвался за КПП, чуть не снеся массивные железные ворота, его взору предстал ошарашенный Колесов, съёжившийся на заднем сиденье машины.
   Белую «Волгу» окружали бравые гвардейцы-десантники, возглавляемые решительным Козулькой. Причём вид солдат не оставлял никаких сомнений в том, что в случае чего живым Коляскина они не отпустят.

   Говорят, что очень большому человеку из Центрального Комитета партии Колесову тот незапланированный приезд в воздушно-десантную дивизию запомнился надолго. Особенно впечатлил всклокоченный прапорщик, который с криком «К бою!» подлетел к машине и, дико вращая глазами, наставил на Колесова автомат, прокричав бойцам, если что - стрелять в «шпачару» на поражение, «валить козла на хер, так как это приказ самого комдива».
   А Каракуртов с Козулько, которые предполагали, что их в лучшем случае расстреляют, вместо того чтобы четвертовать, наказаны комдивом не были. Вообще никак. Ну не любит десантура соляру, и особенно шпачар. Что с этим поделать?