Нетерпение

В широком, просторном коридоре, с высокими потолками, через который дети попадают из закрытых общежитий в учебный комплекс, шумно. Дети разных возрастов движутся по нему единым потоком, смеются и разговаривают, встречают одногрупников и расходятся по большим помещениям, где их уже ждут улыбчивые, добрые и отзывчивые учителя.

С сиротами в здешнем приюте обходятся настолько заботливо, что, по каким бы причинам ни были они оставлены в этом мире родителями, нельзя и подумать, чтобы хоть один ребенок был обделен вниманием. Каждый день они с улыбкой встречают друзей в столовой на завтраке, или на этажах общаги, или в этом коридоре, или в аудиториях и, со свойственным большинству детей задором, приступают к учебе.

Впрочем, находятся и такие среди обитателей приюта, которые не испытывают видимой радости, сторонятся сверстников и одноклассников. Но внимательные к проблемам воспитанников учителя и воспитатели не оставляют все на произвол судьбы и всегда помогают справиться растущим детям с их проблемами. Впрочем, никогда не возможно, чтобы все было идеально. Иногда сложно понять подростка и тогда помочь ему бывает невыполнимо. Так, например, один из воспитанников, уже несколько месяцев держится отстраненно и не желает говорить ни с психологом, ни с воспитателями, ни с одноклассниками. Как раз его дожидается молодая учительница с миловидным не по возрасту лицом.

- Гнивий! – Приветствует она ученика дружелюбной улыбкой и жестом подзывает к себе.

Мальчику всего несколько месяцев, как стукнуло восемнадцать, но он отчего-то приобрел уже печальный, усталый взгляд, томную медлительность и даже со своим юным лицом начал походить на зрелого, измученного тяжелой судьбой человека. Среди его прежних друзей, среди одноклассников и соседей не нашлось тех, кто бы относился к Гнивию со злобой или даже просто недоверием. Сам он не страдал прежде меланхолией и всегда находился в центре внимания. Поэтому воспитатели быстро оказались в тупике, пытаясь доискаться истинных причин его внезапной перемены. С этим же видом, с грустным, тяжелым и гнетущим взглядом, он молча повинуется желанию учительницы и подходит ближе, пока другие продолжают заполнять аудиторию.

- Как дела? – С улыбкой интересуется учительница. – Все в порядке? Ты не был у психолога?

Вдруг, мальчишка отвечает таким пронзительным взглядом, что смущает учительницу, заставляя испытывать редкое, давно забытое ею чувство, когда смотрящий, кажется, глядит в самое сознание, зная больше, чем объект его наблюдения.

- Это все, что вы хотели узнать? – Только и спрашивает Гнивий.

Зрелая женщина выглядит такой растерянной и смущенной, какими бывают обычно только молодые девушки. Она лишь кивает, и тогда нехотя дает повод своему воспитаннику окончить еще только начинавшуюся беседу. Напомнив, что уже время начинать занятие, он преспокойно, глядя под ноги, удаляется в самый конец аудитории, и учитель не находит способа и повода его остановить.

В любом случае, действительно пора начинать. Как раз, сегодня особенный урок, возможно, испытав погружение, мальчик избавится от своих проблем.

- Здравствуйте! – Начинает учительница с формального приветствия, в ответ на которое дети перестают разговаривать и поднимаются со своих мест. – Отложите ваши устройства на край стола. Сегодня будет необычный урок, который поможет вам еще лучше понять друг друга и мир вокруг.

Дети явно взволнованны этим заявлением. Тут же они отодвигают ноутбуки, планшеты и другие девайсы и садятся, ожидая, какой сегодня сюрприз приготовила им образовательная система.

- Уберите руки со стола, сейчас вам будут выданы…

Тут же начинается радостный гул, едва из столов начинают подниматься спрятанные внутри устройства Виртуального Проецирования.

- Тише, тише! – По-доброму, лишь немного строже, успокаивает учительница. – Эти проекторы уж настроены. Но не спешите, сегодня, как я уже сказала, особенный урок.

Дети явно пересиливают себя, чтобы сосредоточить внимание на учительнице. Им не терпится вновь испытать ВП, который не раз переносил их в мгновение из класса на заснеженные вершины гор, на жаркие тропические пляжи, в бескрайние степи, в самое сердце лесной чащи и в самые отдаленные уголки земного шара. Какие только не показывает красоты планеты это устройство, помогая детям с огромным удовольствием и легкостью изучать самые разные дисциплины.

- Сегодня мы не будем путешествовать.

Слова учительницы запускают по аудитории волну расстроенных вздохов.

- Сегодня вы узнаете, каково быть совершенно другим человеком!

Столько раз уже приходилось говорить это сотням других учеников, но до сих пор не находятся слова, которые бы точно могли описать то, что предстоит испытать детям сегодня. Однако, они заинтригованны таким неподробным описанием предстоящего урока и с вниманием следят за каждым словом своего учителя.

- Ну что, готовы? – Оглядывает учительница класс. – Тогда, можете одеть шлемы!

Бодро дети напяливают громоздкие, но легкие конструкции на головы, ожидая в нетерпении.

- Итак. – Продолжает учитель, как только убеждается, что все готовы. – После запуска ВП предложит вам взглянуть на мир глазами человека противоположного пола, или…

Только одному из учеников происходящее явно доставляет неудовольствие. Гнивий, сидящий в одиночестве, снимает шлем, едва загорается индикатор, едва он успевает прочесть режимы, на которые настроен прибор. Видимо, проблема все же не решится сама собой, вернее, ее корни, должно быть, лежат глубже, чем могла подумать учительница. Закончив объяснять ученикам принцип работы устройства и суть занятия, она отправляется в конец аудитории, чтобы помочь Гнивию. Ей кажется очевидным, что больше тянуть нельзя.

- Все в порядке? – Садится она рядом на свободный стул, спрашивая участливым, заботливым голосом. – Ты не заболел?

И снова этот взгляд, жуткий, когда возникает на лице ребенка, смотрящий вглубь и озлобленный.

- Можно мне уйти?

- А что случилось?

В голосе женщины столько заботы и сочувствия, что невозможно смотреть на нее со злобой, и лицо Гнивия преображается.

- Я не хочу знать, как выглядит мир глазами девушки, понимаете? А уж тем более, как на мир смотрят ге…

- Подожди, подожди. – Торопится прервать учительница, пока еще, как ей кажется, можно сделать вид, что ничего не было. – Так нельзя. Это часть обучения. Мне вот, например, не нравилась математика, когда мне было столько, сколько тебе сейчас.

- Шутите? – Отстраняется Гнивий, а его губы искривляет улыбка недоумения. – Это нельзя сравнивать с математикой. Предлагаете мне побыть женщиной? Полчасика таращиться на одноклассников, испытывая противоестественные ощущения благодаря этому чуду современных технологий? Да ни за что.

Только когда он заканчивает, улыбка медленно растворяется.

- Что, - вдруг говорит кто-то еще несформировавшимся, но грубеющим мужским голосом, однако используя интонации, приписываемые исключительно прекрасной половине человечества, - боишься, что тебе понравится?

Гнивий, кажется, не обращает внимания на ехидное замечание. Но ладонью он указывает учительнице в сторону говорящего.

- Видите. – Произносит он. – Не хочу превратиться в это чудо даже если всего на полчаса.

- Ха! – Вдруг слышится женский смех.

В отличие от своего более опасливого одноклассника, девочка, услышавшая явное оскорбление в адрес одноклассника, немедленно поднимается с места.

- Думаешь, ты лучше других? – Почти кричит она, так эмоционально дергая головой, что даже короткие волосы у нее на голове покачиваются от таких сотрясений.

- Так, тихо. – Осторожно, что заметно в интонации, но строго пытается утихомирить подопечных женщина, теряющая понемногу самообладание оттого, что все явнее чувствуется нагнетающаяся атмосфера, зарождающаяся в аудитории. – Продолжайте, не отвлекайтесь.

Дети возвращают на голову шлемы, хотя и фыркают, демонстрируя недовольство, а учительница вновь оборачивается к Гнивию, подсаживается чуть ближе, на край стула, и немного наклоняется, чтобы по возможности избавить любопытных учеников от возможности подслушивать.

- Послушай, в этом нет ничего такого. – Говорит женщина, используя привычные объяснения вместо тех, которые может подсказывать логика. – Просто ты лучше поймешь своих друзей, людей вокруг. Я и сама через это прошла, я знаю, о чем говорю.

- И вы действительно верите в эту чушь? – Устремляет Гнивий к учительнице пронзительный взгляд. – Я не узнаю, что думают окружающие. Это невозможно. Прибор лишь обманывает мозг, заставляя его воспринимать мир вокруг наоборот, иначе, чем обычно. ВП просто заставляет тебя воспринимать собственный пол так, как если бы он был противоположным.

Резко он теряет пыл, или так только кажется, в любом случае, Гнивий откидывается на спинку, уставляется на шлем и выдерживает паузу.

- Вы как хотите, - говорит он тише, - а я отказываюсь превращаться в педи…

- Ну все, хватит! – Не сдерживается одна из учениц. – Слоняешься по общаге с книжками, типа умный такой! Смотришь на нас, как на отбросы! Да какого черта?

- Эмилия! – Возражает учительница. – Успокойся, достаточно.

- Нет, не достаточно! – Чрезмерно резко и настолько уверенно отвечает девушка, что начинает пугать взрослую женщину, не привыкшую справляться с такими резкими вспышками ярости.

Здесь так заботливы с сиротами, так добродушны к ним, что даже воспитатели давно уже забыли, каким может быть гнев ребенка.

- Вы хоть знаете, что он выгнал вчера Масю из комнаты?

Мальчик с бантиком на голове, сидящий как раз в той стороне, откуда доносились ехидные шутки и смешки, оживляется.

- Нилья, я же просил! – Жалобно зовет он пылающую гневом одноклассницу, желающую донести до учительницы известную ей правду.

- Прости, Мася, - не отводит она взгляда от растерянного педагога, - но я не могу просто смотреть на это.

Женщина оглядывает своих учеников и в последнюю очередь обращается взглядом к Гнивию. Атмосфера так резко переменилась, что она до сих пор этого не замечала. Все стали казаться озлобленными, перестали шептаться и посмеиваться втихую. Все взгляды теперь обращены на Гнивия, который единственный на фоне озлобленных лиц сверстников еще выглядит спокойным.

- Это правда? – Негромко спрашивает его женщина. – Ты выгнал соседа из комнаты? Но почему?

Но ответа не следует, чего, впрочем, можно было ожидать.

- Что случилось? – Обращается учительница к мальчику с бантиком. – Почему вы поссорились?

- Да я не знаю. – С готовностью отвечает мальчик. – Он даже ничего не объяснил. Я просто переодевался, как всегда. Знаете, я люблю переодеваться. И, вдруг, он просто выставил меня вместе с вещами… Я… Я не знаю… Я ничего такого…

Не сдержавшись, он начинает плакать, что тут же привлекает внимание заботливых и внимательных к чужому горю одноклассниц, которые, облепив своего ранимого друга, гладя его по спине и пытаясь успокаивать, сами чуть не плачут, проникаясь всей горечью его великой грусти.

Гнивий перелистывает страницу бумажной книжки, которую в суматохе никто не заметил, кроме учительницы. Но теперь он слишком увлекся чтением, забылся и поднес книгу слишком близко, отчего ее стало видно и остальным. Его невозмутимое, увлеченное лицо удивило педагога, но и вывело из себя вспыльчивую одноклассницу. Та мгновенно приблизилась и выбила из рук Гнивия книгу, отбросив ее на полметра в сторону.

- Ну, все! – Вскакивает с места учительница, выходя из себя от невозможности объективно понять, как лучше действовать и поддаваясь эмоциям. – Нилья, быстро сядь на место!

Этим необычным явлением, вспышкой строгой учительской ярости, удается на пока успокоить девушку с короткой стрижкой. Но больше всего удивляет не то, что впервые за все время работы женщины в этом заведении кто-то позволил себе такую грубость, не то, что в одном классе вдруг она замечает столько гнева и злости, сколько не встречала за стенами общежития, а то, что вся эта злоба, направленная на Гнивия, не вынуждает его потерять самообладание, спокойствие, которые уже начинает утрачивать даже единственный взрослый человек в аудитории.

Гнивий, пока его учительница возвращает себе холодность ума, поднимает книгу и возвращается на место, даже улыбаясь, словно и не происходит ничего ужасного. Тяжело понять, о чем думает этот мальчик, со старческим взглядом.

- Я скажу, почему. – Негромко произносит Гнивий, медленно ища потерянную страницу. – Хотя вы вряд ли поймете.

Женщина оглядывается и замечает, что не она одна заинтересована в его словах, но дети отворачиваются показательно, едва заметив ее строгий взгляд. Быстро учительница изменяется в лице и оборачивается к проблемному ученику, предвкушая возможность разобраться в ситуации, а значит, и получить шанс ее исправить.

- Он просил обращаться к нему, как к девушке. – Улыбаясь, сообщает Гнивий. – Поэтому я с ним не говорил. Но это меня не беспокоит, поймите правильно. Пусть делает, что хочет, только меня не надо втягивать.

Постепенно его выражение становится все более ярким, злым и недовольным.

- Но каждый день он красит себе ногти, в комнате постоянно воняет, а открыть окно нельзя, потому, что ему будет холодно в его полупрозрачных халатиках, понимаете? – Гнивий закрывает книгу и всматривается в глаза учительницы, неспособной пока ничего ответить и скромно надеющейся получить такую возможность по мере развития беседы. – И с ним невозможно договориться… даже объяснять не буду. Он ведет себя, как стереотип, даже не как женщина. А вчера…

Речь его становится все эмоциональнее и быстрее.

- …вчера он набрал платьев у своих подружек и начал переодеваться. – Гнивий отчего-то почти рассмеивается, но, вероятно, совсем не оттого, что ему вспоминается что-то забавное. – И стал требовать меня выйти из комнаты. Я вышел. Через пять минут, когда он налюбовался на себя, все повторилось.

Мальчик снова остывает, отводит взгляд, начинает говорить тише.

- Просто мне это надоело.

- Да я не делал ничего такого! – Рыдает мальчик с бантиком, расчувствовавшийся тем больше, что с ним нежничают друзья, пытаясь успокоить. – Он просто ненавидит таких, как я! Он не хочет признавать, что мы такие же люди, как и он!

- Да он просто сексист! – Снова взрывается девушка с короткой стрижкой, которую педагог утихомирила лишь на несколько минут. – Он животное! Он женоненавистник! Он…

Со всех сторон начинают звучать оскорбления. Неясно, что такого сделал на самом деле Гнивий, что его так сильно возненавидели сверстники. Не может быть, чтобы все это происходило из-за описанного случая.

- Так, дети, успокойтесь, сейчас мы поговорим и…

Но волна негодования, подпитываемая злобой и истинным нетерпением, растет от мгновения к мгновению.

- Он не хочет, - подбивает действовать одноклассников девушка с короткой стрижкой, - а мы его заставим!

Дружно, наученные слаженной работе, дети окружают Гнивия, только теперь вынужденного активно участвовать в происходящем. Он бросает книгу, вскакивает и отходит к стене.

- Только попробуйте. – Тихо произносит мальчик, и на миг его страшный взгляд останавливает разгоряченную толпу.

Но уже ничем не погасить костер негодования, пылающий в юных душах. Оскорбленное самомнение напрочь стирает последние следы разума в сознании одноклассников и, держа шлем ВП, они набрасываются на виновного, не желая допытываться правды.

Всего секунда, и больше ничего не вернуть обратно. Дети расступаются, повисает тишина. Толпа окружает мальчика, по шее которого бежит струя горячей жижи. Молчание царит космическое: ни звука, ни шороха. Гнивий оглядывает каждого, успевая в умах поселить семена будущих расстройств. Но самое жуткое, самое ужасающее видит сейчас лишь один человек. В последнюю очередь, мальчик обращается взглядом к учительнице. Он больше не зол и не раздражен, в его глазах нет грусти, но больше нет и следа юношества, оно совсем исчезло, сделав его лицо грубым, какое обычно может быть только у взрослого. А ироничная улыбка, едва различимая, навсегда изменит жизнь бедной учительницы, отныне не уверенной в правильности принимаемых ею решений.