Угрюм 2

Со времени первой байки пробежало всего ничего: восемь или девять лет, а вместили они бездну событий.

Канули в прошлое глупые феерические ожидания свободы, вседозволенности и лучшей жизни. Остановились и были разграблены сотни предприятий в Риге и окрестностях. Оболваненые латыши-простолюдины вкусили в полной мере независимости при отсутствии работы и дохода. Пришлый люд, у кого была возможность, потянулся «на выход». Прочь от мачехи-Латвии.

Бандюки успели угнать из гаража и раздолбать мой разлюбимый Жигуль, упомянутый в первой части байки. Через месяц мытарств я его сумел выцарапать из лап автомафии и прошёл школу автомеханика, реанимировав со спецами инвалида. Машинка ещё вдосталь побегала.
А вот моя родина- СССР нет.
Ушла с карты и международной жизни даже не хлопнув дверью, простив всем многочисленные долги. Моей семье в том числе. По главному финансовому закону о сообщающихся карманах: если где-то убыло (многие тысячи рублей на семью), то где-то кому-то круто попёрло.
А потом пришёл новый кризис, когда основной части населения терять, по большому счёту, уже было нечего, люди научились выживать: без зарплат, при отключениях отопления и электроэнергии, банкротствах фирм.

За окном зимняя сказка: заснеженные леса Вологодчины, редкие посёлки, минус 20. Утреннее солнце торопится золотыми мазками украсить дорогу впереди поезда. Неспешный пассажирский Архангельск- Петербург. Декабрь 98-го.
Я в одиночестве наслаждался покоем и свежим воздухом, на весь вагон набралось бы не более двух десятков человек. Рядом со мной стояло ведро с мороженой клюквой, купленной на станции в Вологде, которой я заедал похмельный стопарик. Поездка по делам в Коношский район оказалась неудачной: несмотря на помощь родни и друзей по налаживанию нужных связей, контрактов на поставку пилёной древесины добыть не удалось. Много потреблёной водки, много обещаний, но никаких гарантий: нет топлива, нет кругляка, по полдня нет света. В сумке невыполненный договор- заказ друга из Тулы на многие кубометры леса для шахт и неиспользованная толстая пачка долларов своих и аванса. Боязно: кинут!

В соседних отделениях плацкарта послышались громкие разговоры, переходяшие в ругань. Дело для северных людей, привыкших к сдержанности, необычное. Шум приблизился. Через несколько минут ко мне в отделение без лишних приветствий и предисловий подсела пара «лбов» с руками в наколках.
- Чё попусту ж..у мять. Давай-ка в картишки перекинемся.
Мужик, что уселся за столик напротив, натруженными руками ловко раскидывал затёртые карты: - В буру или секу? По малой.
Второй плотно вдавил меня в угол, лишив манёвра.
Я разом отрешился и от пустых дум и от похмелья.
- Мужики- не умею я, да и не хочу!
- Делов-то. Этому мы на раз научим, надо ж когда-то начинать.- И уже подсовывали карты.
- Дак, мне мама не велела на деньги играть.
- Шо, с..а, брезгуешь. Глянь-кась, Беня, за кого он нас держит.
Ситуация для меня складывалась не лучшим образом. Вид у меня не местный. Помощи ждать неоткуда, а в сумке под задницей лежит неприкаянное бабло. Ещё момент и парни предложат вместе пошмонать мой скарб.
- Мужики, денег у меня всё равно нету, а водка осталась. И пироги на дорожку тёща приготовила закусить. Чего не пропустить по рюмашке в хорошей компании?- предложил я миролюбиво и, налив в свой стакан до трети, подвинул соседу.  Он заёрзал, странно косясь в сторону, откуда они заявились. Решившись, выдохнул и, не благословясь, опрокинул стопарик в глотку. Второй поторопился за ним, но покидать меня оба не собирались, зависнув в патовой ситуации.
- Откель такой? - Спросил тот, что с картами, дожевав ломоть тёщиного грибника.
- Дак, с Риги. С работой хреново, текстилка встала. Мотаюсь, как...бельё в проруби.
- Так, давай делу научим. на понт перекинемся. Не ссы- всего-то, по червончику.- Взялись они за старое.

Послышалось надсадное покашливание: кхе-кхе. Из сумрака пустого соседнего отделения выступила согбенная фигура старичка невыразительной внешности.
- Ну-тка, идите, парни дальше. - Убедительно сказал дед гастролёрам.
- А мы што, Угрюм? Вишь, борзой какой. Раз в табло зарядить, чтоб в осадок выпал.
- Кипеж не подымай. Двигайте, я сказал. - Повторил смотрящий и расположился напротив меня.
Братва, оглядываясь на початую бутылку, отвалила продолжать рабочую вахту, а мы с новым знакомцем остались разглядывать друг друга. При свете он оказался не таким старым, как виделось поначалу. Где-то за пятьдесят, но сгорблен и хорошо потрёпан. В белых крепких руках он мял нераскуренную сигарету.
- Рюмашку? - Спросил я, кивнув на бутылку.
- Спасибо. На работе не пью.
После паузы: - Так, паря, с Риги, говоришь? Бывал. Давненько.
- Небось, слышал тогда. Моя фирма называлась «Ригас Текстилс».
- Да, конечно, приличная была контора.
Речь его была побогаче, чем у батраков, но отличалась изысканными непередаваемыми «ефреизмами». Я же всё больше уверялся, что этот человек именно тот Угрюм, мой давний обидчик. И хорошо это, или плохо для меня - не мог сообразить.
- Скопытилась «Ригас Текстилс»,- пожаловался я, - Четыре тысячи народа враз стали безработными.
- Всем сейчас трудно,- поделился он.- Вон, сидельцы по зонам голодают, мёрзнут. Надо помогать всем миром.
Он постучал торцом сигареты по столу и продолжил:
- Может Сашу Белого слыхал такого?
Я понял, что спасён.
- А как же? По сей день имеет дела с нашим бывшим руководством.
- Да ты что, Ёпифань твою, вот это новость. Не всех братанов перештучили латыши.
Как тебя? Ага. Увидишь СашкА- моё ему с кисточкой. Передай, Угрюм своё отчалил. На заслуженной. Ага? Ну, ты видел. А тебе, паря - чем могу помочь? Есть какие проблемы?
Я посомневался, но потом сказал пару слов о должнике в Питере с застарелым долгом.
- Ну вот, это дело. Не по поездам старому вору ошиваться. Сделаем так, если время в Питере позволяет, подходи в «Октябрьскую» завтра к 7 вечера. Мы там с Правильными каждую пятницу перетираем. Если есть, что взять, отожмём. Если «голый» - замочим, недорого. Обоюдная польза.

На том и условились с одной оговоркой, что по природе я не кровожадный.
- А вот это неправильно. За базар и долги ответ держать надобно. Наш закон.
Я ещё раз посомневался, но потом расстегнул пару пуговиц на рубахе и показал ему талисман на шее- давешнюю удавочку.
- Слышь, Угрюм, тебе эта верёвочка не знакома?
Глянув безразлично, он ответил:
- Нет, а что?

Да и какой ответ от вора и бандита я хотел услышать?
Больше мы не встречались.