Старые фотографии

   Не то чтобы это был новый район, просто так совпало, что почти одновременно выросло полтора десятка новых домов. Кто-то купил участок с ветхим строением, кто-то получил в наследство ветхое строение, а кто-то просто решил перестроить свой дом. И ранее не оживлённая, даже весьма тихая улочка, теперь стала шумной.

   Повсюду кипела работа.Сновали грузовики с цементом, кирпичами, песком и другими важными грузами, визжали пилы, храпели перфораторы - в суете и движении  новая жизнь вытесняла старую с улицы Западной.

   В новые дома негоже было заезжать со старьём. Новая мебель, шторы, посуда - это была следующая ступень по совершенствованию жизни, которую пытались осилить все. А старьё - вон! И на Западной улице начался настоящий бум - выбрасывали всё, начиная с действительно ненужного хлама, заканчивая даже целыми библиотеками и семейными архивами. Зачем всё это, если есть электронная книга, флешки и интернет, только пыль собирается...

  Кому неохота было приваживать бомжей, которые подбирали всё , не оставляя ни ниточки ни листочка, жгли, по-тихому, в своих  дворах неудобный мусор. Неразборчивый прожора-огонь поглощал всё - книги забытых авторов, школьные тетрадки, старые альбомы с фотографиями, почетные грамоты, письма - всё, что бросали в его жадную пасть.

  Голенастая и нескладная Дина шла домой. Через месяц тринадцать лет. Никто не понимает, некрасивая, как ощипанный гусёнок, грудь не растёт... В школе дразнят, дома воспитывают... А вот если она умрёт завтра... От этой мысли стало страшно, аж руки и ноги затряслись.  Уже месяц, не прекращая, мучила Дину мысль о том, что ведь когда-нибудь она умрёт. Случайно увиденные похороны соседской бабушки Галины Митрофановны, так поразили Дину, что она просыпалась ночью с колотящимся сердцем и до утра смотрела в темноту.   Хоть из подслушанных разговоров она вынесла, что Галина Митрофановна прожила аж  сто три года, что, мол всем бы до таких лет  дожить, да при здравом уме, но... Дина все равно очень боялась. Весь мир будет - люди, машины, звёзды, а её -Дины не будет! Как же это ужасно несправедливо!!! А как же я?! 
  Бабушка заметила,что с Диной что-то происходит и попыталась как-то разговорить и успокоить.  Сказала,что баба Галя в раю, сидит на облаке и смотрит на всех с небес и радуется. Но Дина лишь горько усмехалась в ответ... Какое небо? Какой Бог?  Нету там никого! Или, может всё-таки есть...
  Дина уже почти подходила к дому, как вдруг сильным порывом ветра у неё с головы сорвало шарфик. Шарфик, пролетев немного, зацепился за ветку дерева на соседнем участке. Дина обречённо вошла в соседский двор.Ну вот что за день такой!
У соседей в саду догорал костёр. Возле лежали какие-то книги и отдельно альбом с кожаной обложкой и медными застёжками.Это была,несомненно, вещь из прошлого. Дина, не задумываясь, схватила его и, не оглядываясь помчалась к своему дому, ловко на бегу сорвав с ветки шарфик.

  Дома было тихо. Родители ещё не вернулись с работы, бабушка дремала у телевизора. Дина прошмыгнула в свою комнату и спрятала альбом в самый нижний ящик комода. Потом пошла на кухню и включила чайник. Пока бабушка у телевизора, можно заварить себе запретного кофе, можно подумать, что же произошло. И почему вдруг, схватила чужой альбом, почему улепётывала, как будто сделала что-то нехорошее. И главное - что же в этом альбоме  таком красивом, старинном.

   Кофе Дина выпила незаметно. Горький невкусный, только пахнет хорошо. Ничего не придумалось. Дина быстро ополоснула чашку. Бабуля, проспав свои сериалы, шла на кухню кормить внучку.
    
     Перед сном Дина погасила верхний свет и, оставив только ночник, достала альбом. Почему-то было тревожно и сердце опять хотело выпрыгнуть ... Клацнули медные застёжки ... От фотографий захватило дух.Первая была сделана в 1899 году. Конец девятнадцатого  века - отметила Дина. Чужие люди в старинных костюмах, женщины с диковинными причёсками в пышных платьях. Девушка с молодым офицером - Дина пригляделась - да это же Галина Митрофановна! Неужели такая яркая, такая красивая, как экзотическая бабочка, могла превратиться в такую грузную, вечно ворчащую старуху. Потом опять Галина Митрофановна в платке, тулупе, худая и глаза, как у безумной. Рядом какие-то люди, тоже страшные и худые... Сорок четвертый год, ну конечно! Война, голод разруха... Всё понятно. А вот Галина Митрофановна веселая и красивая с двумя малышами... Пятидесятый год.
    Почти до утра она изучала альбом. Казалось, что она блуждает по бесконечным закоулкам времени и натыкается там на незнакомых людей, входит в их жизни , и это так необычно... Каждая фотография как фильм -  чёрно-белые сны о прошлом... Что-то открылось для неё той ночью... Что-то, чего она ещё не могла объяснить словами, но уже прекрасно ощущала. 
 Только всё время - и когда она бережно перекладывала листы альбома, и когда с утра пыталась запихнуть в себя молочную кашу, и когда брела в школу, одна только мысль билась, как рыба в сети. Почему?  Почему этот старинный, таинственный, благородный и, безусловно,  очень ценный альбом просторешили уничтожить - бросить в огонь?  Неужели никому, кроме неё, этот огромный пласт жизни не нужен? Дина добрела до школы. Почти не опоздала.

   По пути домой мысли опять вернули к альбому. Нужно было что-то решить. Кому нужно,  и что именно решить, тут мысли начинали путаться.  Уже подходя к дому, и подставляя лицо весеннему солнцу, Дина ускорила шаг. Ноги несли её к соседям. Они, как раз, были во дворе  - только что привезли новую мебель и вся семья осматривала ящики  - нет ли повреждений, не подсунули ли им какой-то брак.

    Дина вошла во двор поздоровалась громко. Только сейчас её заметили. "Я вчера случайно нашла альбом с фотографиями. Вы его выбросили. Я его забрала домой. Он будет теперь храниться у меня." - говорила Дина звенящим голосом. "Когда он вам понадобится, когда он вам действительно станет нужен, я вам его верну. До свидания." Она развернулась и медленно пошла домой. Сонце светило, по-прежнему, ярко. За спиной висела тишина.
      
   Как птенец стремится выбраться из скорлупы, проклёвывается к свету, так и душа, отринув черствость, фальшь, жестокость, стремится к добру и радости! Чтоб, увидев солнце, сделать вздох и сказать - Смотри, Господи! Это - я!