Расизм

Смеркалось…Вступали в свои права  не тронутые внутренними распрями и капиталистическими тревогами семидесятые. Нас четверо, принявших на грудь бутылочку «Мужика в шляпе»,  азартно ищущих приключений, и нас можно узреть движущимися по направлению «Парка Якутова», что на Бродвее (наше воспитание не позволяло нам опуститься до хамских выходок на родных улицах). Надо сказать, что время было довольно позднее и зимнее, портвешок ещё туманил незрелые умы, но греть уже перестал. Ёрный Вовка Дворник предложил слегка размяться, поиграв в ковбоев и индейцев. Во всех кинотеатрах страны Гойко Митич наводил ужас на «бледнолицых»,  и нам по-пацански захотелось поподражать сербско-алеманским «штатникам», тем паче, что в парке была Детская Железная Дорога со стоящим на ней составом. Улюлюкая и пиф-пафкая из подручных палок мы стали захватывать почтовый курьерский, беря его на абордаж, лихо, как нам казалось, взбираясь на крыши вагонов, по-ковбойски грязно ругаясь. Асанбай и я, вроде как, были индейцами из-за неправильных черт лица, а Дворник с Привалом, ясно дело, наши угнетатели. Думается мне, что вся эта возня с грохотанием по крышам состава и дикими криками длилась не очень долго; в пылу классовой борьбы мы не прислушались к частым трелям «судейских» свистков, звучавших с каждой минутой всё громче, и поняли, что надо как-то реагировать слишком поздно. Нас окружили, и нас повязали. Пост милиции на территории парка был похож на деревенскую баню с парной и предбанником, в котором нас четверых и выстроили. Нижние правоохранительные чины поймали удачу в нашем лице: и преступление налицо, и преступники – вот они, тёпленькие. Менты от счастья сияли. Старшой приступил к пристрастному допросу:
-Фамилия?- он ткнул пальцем в Асанбая, Рустик, поборов природную честность, ответил, как отчеканил:
 -Абубакиров.-  сержант. с явно выраженными национальными чертами, заорал:
 -Татарин, блат! Сука! Стыволыщ!- и перевёл свинцовый взгляд на меня:
 -Фамилия?- у меня подкосились ноги. и я сказал первое, что пришло на ум:
-Абдюшев.- и тут же понеслось:
-Татарин, падонык, блат, стыволыщ, сука!
Потом его взгляд потеплел, он повернулся к ковбоям и по-отцовски мягко проворковал:
-А Ваша фамилия?- на что ребята честно отчитались.
Дальнейшее я смело могу охарактеризовать как расизм, поскольку сержант, даже не глядя на нас с Рустиком, велел своим подчинённым гнать нас, как говорил Довлатов к Абанаматам, а Дворника с Привалом ласково попросил побыть у них ещё немного…На следующий день они выглядели неважно, что-то нехорошее с ними случилось в ту ночь в парке.