Дерево и камень. Глава 10. Туман

Как только первые солнечные лучи коснулись пустоши, земля задрожала. Мириады ростков вырвались на поверхность, превращаясь в травы, цветы и деревья, наливаясь силой, жизнью и цветом.
Стражники продрали глаза, но решили, что все еще спят. Люди, вооруженные орудиями труда, взбирались по стволам, ползли по ветвям и спускались на землю с другой стороны городской стены. До них невозможно было дотянуться, а если и удавалось сбросить какого-нибудь деревенщину на землю, тот давал достойный отпор.
Итше почувствовал землетрясение и вышел на улицу. Он не мог поверить глазам: в одночасье вокруг города вырос могучий лес!
В глубине улиц нарастали крики. Неужели, бунт? Итше снова взглянул на лес. Да, вот оно! Сама природа восстала против бездарного правления Асмо! Пора!
Он вернулся в дом, опустевший после исчезновения Анн, схватил первое, что подвернулось под руку и вышел на крыльцо. Впервые в жизни он почувствовал, как липкая рука страха за свою шкуру ослабила хватку.
Седакет стоял на ступенях обители и наблюдал за тем, как прорывается нижняя линия обороны. Его внимание привлекло движение на флангах: сарга, десятилетия прятавшиеся в горах, спустились, чтобы дать отпор.
Страж был стар и помнил тот первый мятеж, когда на сторону Асмо встали простые горожане. Сарга тогда ничего не могли поделать: их сила не действовала против невинных, и они были вынуждены отступить в горы. Ему бы не хотелось увидеть это кровопролитие снова:
– Опустить оружие!
Ваду растерялись, отступили на шаг, но пики не опустили.
– Опустить оружие! – повторил Седакет. Он знал большинство из этих людей лично, их жизни не стояли того, чтобы защищать Асмо. – Пропустить их! – ваду растерялись. Каждый из них подумал о чем-то своем, и этой минутной заминки хватило, чтобы бунтующие начали подниматься по ступеням. Им больше никто не мешал.
Во второй раз найти дорогу в галереях под Обителью было проще. Они шли без света, Линен хорошо ориентировался в темноте и вел за собой Анн. Они шли на звук металла, ударяющего о камень, и на удивление до сих пор не встретили ни одной помехи.
Неожиданно подкрасться не удалось.
Увидев незнакомцев, заключенные оставляли работу и не возвращались к ней, даже получив по спине плетями.
– Да что с вами такое, помойные крысы! – Тилло был глуповат, но все же догадался обернуться.
Линен обрушил на надзирателя всю силу, заключенную в его кулаках. Анн предлагала взять оружие, но оказалось, что он не умеет обращаться ни с мечом, ни с ножом, ни, на худой конец, с дубинкой.
Анн проскочила за спину Тилло и направилась к заключенным. Она прихватила с собой самый тяжелый топор, который нашелся в деревне, и перерубала им тонкие дужки замков. Освободившись от пут исхудалые оголодавшие люди просачивались мимо дерущихся и бежали прочь, не пытаясь помочь спасителям.
Что-то в самом конце коридора привлекло внимание Анн. На стене, под слоем камня, виднелась другая стена, металлическая. Наощупь она была такой гладкой, словно ее полировали годами. Инструменты почти не оставили на ней царапин. В самом центре находился выдавленный знак: две переплетающиеся ленты и протянутые между ними нити.
– Анн!
Голос Линена заставил обернуться. Тилло шел прямо на нее, подхватив топор, который лежал рядом с последними снятыми кандалами. Анн едва успела увернуться, лезвие вонзилось в балку, поддерживающую потолок, и расщепило ее.
Надзиратель выдернул топор обратно и приготовился для нового замаха, но девчонки нигде не было.
– Вставай, надо уходить! – Анн вернулась к Линену. Она перевернула на дорогу тележки, чтобы задержать Тилло, хотя не была уверена, что это поможет. – Сейчас здесь все рухнет!
Линен лежал на земле. Его волосы слиплись от крови, одежда была разодрана ударами плети, он морщился и пытался встать, но мир расплывался перед глазами.
– Ну вставай же ты! – Анн потянула его за руку, пытаясь поднять, но ей не хватило сил. По потолку пошли трещины, каменная крошка посыпалась на голову и совсем близко загрохотал, ругаясь, Тилло.
Когда взгляд прояснился, Линен смог встать. Рана на его голове затянулась и больше не саднила. Он схватил Анн за руку и помчался прочь.
Поднявшись наверх, они оказались в самой глубине Обители.
– Бесполезная дрянь!
Послышался хлесткий удар. Асмо вылетел в коридор, словно разъяренный зверь. В комнате за его спиной рыдала Летсатси.
Увидев Линена и Анн, он отдал приказ стоявшим у покоев стражам:
– Уберите их!
Те колебались мгновение, зная, что другие ваду отказались защищать Обитель. Тогда Асмо подошел к одному из них, вытащил кинжал и всадил стражу в живот. Дважды повторять не пришлось.
Анн взмахнула полой плаща, и страж, целившийся копьем ей в грудь, промахнулся. Она зажала древко локтем, обхватила рукой и не отдавала оружие обратно. Вытащив из ножен дротик, она вертикально нанесла удар тупым концом туда, где доспех оголял шею. Страж застонал от боли и повалился на пол – Анн сломала ему ключицу.
Другой страж направился к Линену. Он понимал, что противник сильнее, и не хотел рисковать своей жизнью ради того, кто убил его соплеменника. Линен схватил наставленное на него копье, оно выпало из некрепких рук стража и тот, расценив это как знак, решил спасаться бегством.
Оставшись без охраны, Асмо схватил Летсатси, приставил ей к горлу нож и никого к себе не подпускал:
– Убирайтесь прочь!
Пол задрожал, от одного угла комнаты до другого протянулась трещина. Асмо дернулся, ослабил хватку и оставил Белой Королеве царапину на шее. Летсатси вскрикнула, повернулась и оттолкнула Возлюбленного Мужа. В этот момент пол под ногами Асмо накренился, он начал падать, и его крик затерялся где-то на дне образовавшейся ямы.
– Уходим!
Линен бесцеремонно схватил Белую Королеву за руку. Они чудом успели выбраться до того, как колонны Обители начали складываться одна за другой, и тяжелая крыша опустилась на руины, подняв облако пыли и накрыв всех, кто не успел спастись.
На площади собрались люди. Они радовались смерти Асмо и чествовали Белую Мать. Но та не смогла даже улыбнуться: то, что терзало ее много лет, рвалось наружу…
Линен потрогал рукой каменный завал, проверяя на прочность. Они ушли из толпы, чтобы осмотреть боковой выход из галерей и убедиться, что никто не выбрался.
– Почему ты такая кислая? – спросил он у Анн с усмешкой.
– Город избавился от ложного властелина, но оказалось, что Летсатси недостойна титула Белой Матери: она ваду лишь наполовину, и не по матери. Кто же теперь будет править?
Послышался треск и из кустов вышел лысый человек в черных одеждах.
– Я могу ответить на этот вопрос, – сказал он и, убедившись, что его слушают, подошел ближе. – Мое имя Мерах.
– «Красный», – перевела Анн. – Это имя для имги, но вы носите черные одежды.
– Верно, дитя. Давным-давно я сменил одежды, духи разрешили мне это. Я долго ждал, когда смогу поведать свою историю. Идемте, я должен вам что-то показать.
Линен и Анн переглянулись и последовали за стариком.
В глубине Сумеречного Леса они нашли ветхую лачугу. Внутри на грубо стесанной кровати лежала старая женщина с серебристыми волосами.
– Она ваду, – прошептала Анн Линену в ухо, поднявшись на цыпочки.
Мерах опустился на колени и взял женщину за руку.
– Это моя жена. Когда Асмо начал истреблять ваду, я спрятал ее здесь. Илура, проснись! Я пришел сказать, что Асмо мертв! Ты можешь вернуться в город.
– Я могу… – голос женщины был слабым, ей требовалось делать новый вдох перед каждым словом, – увидеть сына?
Анн ахнула: «Живой ваду! Сын белой матери, которому по крови положено править!» Линен посмотрел на нее и улыбнулся, он тоже все понял.
За спиной скрипнула дверь. Кто-то стоял там и теперь ушел, не желая, чтобы его заметили.
– Кто это? Это он?
Анн выбежала на улицу, не дожидаясь ответа. Ломая ветки, от нее удалялся человек.
Последовав за ним, Анн вышла к странному сооружению, похожему на колодец высотой в человеческий рост и шириной в три человеческих роста. По внешней стороне колодца поднималась узкая лестница из каменных ступеней. Поднявшись наверх, Анн остановилась.
Дно колодца устилали кости. Ветер полировал их, а птицы уносили тела. Останки потеряли форму и лежали небольшими кучками, на которых возвышался череп. Уже нельзя было отделить одного человека от другого. Вернее то, что от них осталось.
– Это Гнездо Тишины, – сказал Мерах, стоя внизу. – Хейлса запрещает мне сжигать тела тех, чьи семьи не могут заплатить. Я приношу их сюда в надежде, что птицы перенесут их духи в Виталище Зверя, раз я не могу вознести их вместе с дымом погребального костра.
Анн чувствовала: как сарга она должна что-то сделать для этих людей. Она почти видела их духи, которые не могли выбраться из колодца, но и не превращались в раса лапар – Мерах больше ничего не мог для них сделать.
Она спустилась вниз и достала мешочек, в котором хранила когти. Их было много, но все равно могло не хватить. Она ходила по дну, пользуясь протоптанными Мерахом тропинками, оставляла по паре когтей возле каждого черепа и шла дальше.
На последнего мертвеца когтей не хватило.
Скелет сидел возле стены. На нем совершенно не было плоти, но каким-то чудом кости держались друг за друга, сохраняя форму, словно он кого-то ждал.
Анн достала из складок пояса свое сокровище: ей лишь раз довелось видеть такие большие когти, она выменяла их у охотника, перевязала нитью и хранила для своей матери.
– Я найду тебе другие. Ему нужнее, – сказала Анн в полголоса.
Тонкая нить повисла на хрупкой шее скелета. Прямо над ухом захлопали крылья. Птица с огненным оперением спустилась в колодец, схватила череп за глазницы, подцепив при этом нить с когтями, и поднялась в небо.
Анн почувствовала, как холодная рука легла на ее плечо.
Мать попрощалась с ней. Птица уносила ее дух в Виталище Зверя.
Спустившись, Анн увидела человека, который привел ее к матери. Он не был похож на мужчину, но и на зверя – тоже. Вытянутые руки свисали до земли, волосы выпали, лицо вытянулось, губы не закрывали полностью клыки, в которые превратились его зубы.
– Это Лиат. Он ухаживает за Илурой, пока меня нет. Когда-то он был сарга, но нарушил завет и с тех пор несет наказание. Я не могу освободить его, во мне нет черной крови, но ты можешь.
– Ты искупил вину за содеянное тем, что сберег последнюю ваду.
Лиат ничего не ответил, но Анн увидела в его взгляде благодарность. Сарга повернулся к ней спиной и ушел в лес, где его силуэт растаял в тумане.
Линену пришлось нести Илуру на руках, потому что та совсем не могла ходить. На городской площади, где люди спорили о том, может ли Летсатси быть Белой Матерью, с их появлением стихли голоса.
По толпе прошел шепот. Некоторые старожили знали Илуру и теперь не могли определиться, она это или не она.
Линен осторожно поставил женщину на ноги. Вперед вышел Лиг. Он бросился к Мераху и молча обнял его, затем подошел к Илуре.
– Сын мой! – голос женщины обрел силу. Она плакала и смеялась, прижимая к груди свое дитя, которое не видела десятки лет.
– Сын? Он ее сын?
– Он сын ваду?
Люди начали подходить ближе. Всех интересовало, как так получилось, что наследник ваду выжил. Пришло время Мераху поведать свою историю.
– Нашлась! Нашлась! – Камал обрушилась на шею Анн и едва не повалила ее наземь. – Я думала, что ты погибла! Что тебя съели дикие звери!
– Я какое-то время провела в яме, – призналась Анн.
– В яме?!
– Камал! – донеслось из толпы.
– Расскажешь потом! Меня зовет любимый.
Камал пересекла площадь и остановилась рядом с Лигом. Она обернулась, нашла глазами Анн и хотела ей улыбнуться, но увидела что-то позади нее и закричала:
– Обернись!
За спиной Анн с занесенной над головой рукой стояла Хейлса. Она не просто постарела, она усохла и, вонзив кинжал в грудь Анн, рассыпалась в прах.
Линен подхватил Анн на руки.
– Что делать? Что мне делать? – он потянулся, чтобы вытащить кинжал, но Мерах ударил его по руке.
– Не трогай!
– Что мне делать?!
Анн не могла говорить. Она коснулась рукой лица Линена, словно пыталась извиниться за то, что не помогла ему, но не дотянулась.
– Нужно отнести ее к воде.
Линен не слышал. Он почувствовал, как тело обмякло в его руках, и боль, которую он испытывал после смерти семьи, вернулась.
– К воде, скорее! – крикнул Мерах.
– Я отведу, – Камал вытерла слезы и направилась к купальне, в которую нельзя было заходить рабыням. Линен толкнул ворота и вошел, словно те не были заперты. Он внес Анн в воду и держал ее на руках, как она когда-то держала его. Мерах встал рядом с ними.
Слова заклинания рождались в его голове. Он не был сарга и не владел тайным знанием даже когда был имга, но теперь оно пришло к нему само. Дух Анн нуждался в этом.
Вода заметно похолодела, на ее поверхности появился туман. Он становился все гуще и стремительно приближался.
Линен перестал видеть собственные руки. Кинжал звякнул, упав на дно купальни, и Линен почувствовал, что его ноша стала совсем невесомой. Он в бешенстве рвал на клочки туман, но не находил Анн.
– Ее путешествие будет долгим, – сказал Мерах. – Если ей хватит сил, она вернется.
– А если не хватит? – Линен говорил грубо, отчаяние наполнило его голос гневом.
– Тебе стоит уйти из города и не ждать ее.

Конец первой части.
Январь 2018