Уроки племянницы

               

  Элитные дома-высотки, перекрывшие старый город, Валерка Долгов не любил. От них веяло чужим заграничным холодом. В одном из таких небоскребов на входе сидел тучный, бородатый охранник в черной форме.
- Я в сто тринадцатую, - сказал ему Долгов.
- Да, плиз, плиз, - отозвался «бородач».
  Валерка шагнул к пульту домофона. Нервно жал на кнопки, ждал ответа.
- Да! – услышал он наконец девичий, звонкий, родной голос.
- Даша, здравствуй! Это я!
  В пульте что-то щёлкнуло, и охранник шевельнулся:
- Проходите.
  Массивный лифт, похожий на тиски, поднял его на девятнадцатый этаж. И здесь навстречу ему с лаем бросился большой розовый пудель.
- Чарли, фу! Свои! – остановила собаку кареглазая, стройная девушка в махровом халате.
- Здравствуй, Дашенька! Как высоко ты забралась, однако,- сказал Долгов, обнимая и целуя племянницу.
- Добрый день.
  Он тут же попал в облако дорогих духов. Квартира его очень впечатлила: высокие потолки, полы с подогревом, встроенная мебель. Всё по-европейски.
- Тапочки, дядя, наденьте, пожалуйста,- попросила Даша.
- Извиняюсь.
- Чай, кофе, виски?
  Валерка замешкался:
- Чай, если можно.
  Он позабыл про свою миссию, про наказы сестры. Раскрыв рот, любовался причудливыми картинами в зале, хрустальными вазами, люстрами.
- Нравится? – спросила его Даша, заходя с подносом.
- Ещё бы, Дашенька. Шик, блеск!
- Мать, наверное, жаловалась вам на меня?
- Нет, просто ты не звонишь ей и не отвечаешь на звонки. Её можно понять. Она беспокоится за тебя.
- Передайте ей, что повода для беспокойства нет.
  Долгов нахмурился:
- Ты бросила учёбу в институте.
- Да! С чужими детьми всю жизнь возиться – это не моё. Педагогика – наука гиблая, вчерашний день! - выпалила Даша.
- А что твоё? Пойдём ко мне в журнал работать?
- Кем? Девочкой на побегушках?
- У тебя хороший слог, ты будешь моей правой рукой.
- Нет, дядя, журналист я никакой. Вы не волнуйтесь, уж как-нибудь сама решу. Как ваши-то дела финансовые?
- Плохо, милая. Висим на волоске. Пахать приходится за четверых. Олежек Фирсов запил, бывший кавалер твой. Помнишь ты такого-нет?
- Я помню его. Помню.
- Даша, он любит тебя без памяти. Дышать не может без тебя. Ведь пропадает парень.
- Это его проблемы. Ему лечиться надо. Я не доктор.
  Тут испанской гитарой зазвучал на столе «смартфон». Даша порывисто его схватила:
- Да, Бакир Ваганович. Простите…да, мой дорогой! Через сколько вас…тебя ждать? Так, через пятьдесят минут. Что приготовить? Стейк? Курочку в гриле? Стейк успею. Морковный салат. С майонезом? Без, отличненько.
  Девушка засуетилась, закрутилась волчком на месте. У Валерки в глазах потемнело:
- Даша, это какой Бакир? Кровопусков что ли? Депутат гордумы?
- Дядя, вы очень догадливы. Вам бы в розыске работать.
- Он же в дедушки тебе годится, - ужаснулся Долгов, - ходит под судом. Сегодня-завтра загремит в колонию.
- Так! Дядя, у вас две минуты!
- Нет. Я всё-таки дождусь и морду ему набью.
- Вы добра хотите мне? Хотите?
  Валерка закивал племяннице и потянулся к ней.
- Всё, уходите! Дядя Валера, мне некогда, - отрезала Даша.
- Ты так решила?
- Да!
  И, хлопнув дверью, он ушёл. На ступеньках подъезда остановился, закурил.
- Что – то вы быстро, - заметил охранник.
- Ага…что я теперь сестре скажу?
- Сестре? Какой сестре?
«Дурак, холоп!» – хотелось выкрикнуть Валерке. Но сдержался. Ему будто что-то теперь другое открылось в людях – самое подлое и низменное. Только что он потерял любимую племянницу. А, может быть, она права и надо у неё учиться жить? Тогда бы, глядишь, была бы у него и семья, машина, дом за городом, и положение в обществе…А пока надо спасать Олежку Фирсова, вот что надо делать. Валерка прибавил шагу…