Мусорная гора

  Когда мы переехали в новый район, буквально рядом со столицей, из-за дешевизны жилья, то долго сомневались - в чем подвох?
  Экологически чистый район, мало автомобильного шума, быстро добираться до центра.
  Риэлтор долго рисовал красоты местных цветущих почти заброшенных вишневых садов и смородиновых кустарников.
  Согласились, подписали сделку и наконец мы в хорошей квартире в коттедже еще на три семьи.
  Приветливые соседи были гостеприимны. Мы подружились.
  В нашем районе была одна достопримечательность - которая стояла со времен СССР – так называемая Мусорная гора.
  Мусор свозили сюда на протяжении 45 лет. Когда мусор запретили свозить после принятия закона об экологии - гору стали засыпать землей, засеивать травой. Это продолжалось около трех лет. Власти даже обещали, что сделают из горы тренажер для горнолыжников и построят подъемники. К сожалению, даже ради спортстменов проект так и не был воплощен.
  Гора высотой примерно в 18 этажный дом осталась, покрытая радующей глаз зеленью, кустарниками, правда кое-где огороженная заборами, кое-где остатками колючей проволоки, издалека напоминающая холмы из моего детства, на вершине которых можно было поваляться с раскинутыми руками в хорошую погоду ночью и полюбоваться на звездное небо и быстро летящие искусственные спутники.
  Но это осталось далеко в детстве, а сейчас нужно было зарабатывать, выживать и не обращать внимание на окружающие природные красоты.
  Мы обустроились в квартире, наладили быт, стали заниматься своими привычными делами. Я вернулся на кафедру в университет и очень удачно заменил ушедшего на пенсию профессора. Жена продолжила готовить детей в школе, работая в детском саду.
  У нее стали появляться маленькие ученики в нашем новом районе, когда мы ради эксперимента прошлись по тихим цветущим улочкам и расклеили объявления на столбах - ЗАНИМАЮСЬ ПОДГОТОВКОЙ К ШКОЛЕ. НЕ ДОРОГО. ВАША ДОБРАЯ СОСЕДКА. МАРИНА.
Как-то раз в наш дом, спустя три месяца после въезда, приехал управляющий коттеджа и объявил, что нужно менять фильтры в колодце и насосах...
  К тому времени моя жена набрала в минигруппу учеников-детей соседей по дому. Она восхищалась их способностями, спокойствием, уважительностью. Я был рад - занимаюсь своими делами, она своими.
  Вечером после работы делились впечатлениями. Она рассказывала о заработках. А они существенно возросли после переезда в новый район.
  Септик чистили долго, с фильтрами водопровода тоже долго возились, прочищали трубы. Рабочие были в респираторах. Тех, кто были на момент работ в доме, попросили покинуть помещение или хотя бы закрыть окна и не обращать внимание на запах.
  Марина в это время занималась с детьми. Как всегда, музыкальные уроки, чтение, разучивание несложных стихов, отработка речи, сценки из сказок... много доброго моя жена может передать детям. Я любовался ей. И в этот раз я зашел к ней во время занятий.
  Дети занимались с моей женой под спокойную мелодию. Я заскочил в комнату, откашливаясь от того зловония, которое было поднято после приезда ассенизаторов, - урок продолжался. Все были увлечены своими занятиями. Марина была как всегда нарочито строга и ласкова. В комнате не было ни намека на тот удушающий тошнотворный запах гниющих мясных или рыбных останков, который я услышал во дворе, когда вернулся с работы.
  Из детей на меня никто не обратил внимание. Только жена отмахнулась и показала два пальца - до конца занятия оставалось 10 минут.
  Я спросил у соседей, что произошло. Мне объяснили, что нужно периодически вычищать засоры. Позвонил управляющему. Он долго не отвечал на мои настойчивые звонки, но в итоге перезвонил и спросил: "Если вы чем то не довольны - спросите у жены, как ей живется? О ней хорошие отзывы в районе, зарабатывает, дети к ней тянутся, родители в восторге... а вы, как я слышал, выпиваете и изменяете ей, так??"
  Категоричные высказывания часто бывают несправедливы. Поэтому я промолчал.
  Летом детская группа жены увеличилась до 8 человек. В поселке среди дошкольников детей больше не было. Обычные развивающиеся занятия переросли в настоящую школу продленного дня: теперь дети под руководством Марины не просто обучались, а гуляли по окрестностям, ходили все вместе на новинки кино, ездили в парки. Но главное и самое любимое занятие это была прогулка на гору.
  Родители не возражали, некоторые доплачивали за это дополнительное время, другие делали подарки.
  Я никогда не интересовался процессом работы моей жены, я знал, что ей платят хорошие деньги хотя бы за то, что она выполняет свои занятия профессионально и добросовестно. Родители были довольны, дети ее обожали.
  Как-то раз я решил посмотреть, как происходит урок. Все восемь детей, аккуратно и чистенько одетые, сидели за маленькими партами, внимательно слушали педагога, каждый отвечал по-своему, иногда смешно, иногда бестолково, иногда очень метко, иногда даже по-взрослому. Все были разные. Но я заметил, что одна вещь объединяла их. И чем больше я думал о ней, тем больше мне хотелось узнать об этих детях.
  Дети стали приходить почти каждый день. Не было дня, чтобы пришло на один или два человека меньше. Если хоть один ребенок должен был пропустить по какой-то причине занятие, не приходил никто. Если без двух минут одиннадцать не раздавался звонок в калитку, то моя жена могла расслабиться. Сегодня занятий не состоится.
  Но таких дней было не очень много. Дружная семейка неразлучных дошкольников летом редко пропускали любимые занятия.
  Очистка водопроводных фильтров и канализации летом участилась на нашем участке. Другие дворы ассенизаторские машины стали посещать значительно реже. Я привык к этим отталкивающим запахам.
  Дети в эти дни, находясь в нашем импровизированном кабинете-классе, молча стояли, взявшись за руки, у окна, наблюдая как рабочие погружали шланги в колодцы, меняли фильтры, чистили трубы.
  Несмотря на почти еженедельную очистку счет не увеличился. Управляющий объяснил, что ему удалось договорится с компанией по бартеру на услуги. Какие услуги он оказывал, не сообщил, я решил не интересоваться. Он был резким, неприветливым человеком, и мы так и не нашли общий язык, хотя мне с того что? Он поддерживал дом в надлежащем состоянии, и претензий к нему ни у кого не было.
  Очередным вечером Марина и ее подопечные собрались на гору. Подъем на гору был не сложным, это вам не на 18-й этаж по душной крутой лестничной клетке взбираться. Теплый закат дня, синее небо, пологий подъем и спуск по протоптанной тропинке, утопающей в свежей траве. Экология, слава богу,
восстановливалась. Пернатая и насекомья жизнь постепенно оживала в этих краях.
Я ненавижу подниматься в гору или по лестнице с моим весом и вредными привычками. Но в этот раз я все-таки решился, потому что оставался последний вопрос, на который я должен был получить ответ.
  На самой верхушке искусственного холма посредине широкой поляны восемь маленьких людей лежали на земле вниз головой с раскинутыми в стороны руками. Марина сидела поодаль и смотрела в другую сторону. Я выглядывал из под куста, дети лежали не шевелясь. Шло время, солнце садилось. В неудобной позе я нажал на ветку. Раздался хруст. Жена увидела меня, поднялась на ноги и жестом оказала мне – осталось 10 минут! Уходи! Она была спокойна, но на лице рисовалось огромное волнение. Я как можно тише отступил и поспешил вниз.
  К концу лета недели за две до первого сентября занятия прекратились. Жена почти в этот же день заявила, что мы переезжаем. Куда? Изумленно поинтересовался я. Она принесли из кладовки две пачки денег. Нам хватит, чтобы продать эту квартиру и с доплатой переехать в другое место.
  Денег с виду было много. Я не стал возражать. Нашу квартиру купили быстро, и мы переехали. События последнего года стали стираться из памяти. Особых изменений не было, та же суета, те же поиски работы, жена без труда устроилась в местный детский садик, стала понемногу набирать частных учеников.
  На оставшиеся деньги я купил наконец машину. Откуда было столько денег я не спрашивал. Тем более Марина стала немного замкнутой после скоропалительного переезда.
  Вещь, которая меня все еще тревожила, это воспоминания о странном удушающем запахе. Мы же знаем, что память человека на запахи и вкусы остается навсегда. Этих запахов я больше не встречал, но мысль о том, что когда-нибудь встречу и сразу вспомню не покидала меня.
  Проезжая почти каждый день на работу и с работы, я всегда поворачивал голову в сторону горы. Это был уже не невольный жест, а ритуал. Мне представлялось, что сейчас на нее карабкаются восемь детишек и моя жена, все счастливые, радостные, беззаботные.
  На следующее лето, оформив отпуск и совершенно не зная чем заняться, я решился на поездку к горе.
  Посмотреть бывший поселок. Это место манило меня. Оставил машину как можно ближе к горе, пошел пешком. Вот здесь подъем, вон там ручей, вытекающий из подножья горы и стремящийся в поселок, дальше развалины каких-то уже не узнаваемых построек, остатки колючих ограждений. Ту, обратную сторону горы я никогда не посещал, да и нужды не было. Но за год в голове накопилось много мыслей и, как известно, навязчивую мелодию можно удалить только одним способом – еще раз ее послушать.
  Я пробрался через проволоку, порвал рукав рубашки, и, матерясь, прыгая со строительного камня на сгнившие доски достиг того места, где не было ни шума автомобильной дороги, ни одного близлежащего жилого дома. Только гора передо мной с уже крутым подъемом, а сзади редкий лес, заполненный болотом, запах которого мне сразу же напомнил тот самый, невыветривающийся из глубин
сознания, стойкий тошнотворный сладковатый запах коллектора во время очистки.
  Я преодолел отвращение и направился в сторону заболоченного редколесья с сухими почерневшими березками, торчащими в разные стороны, вот вот готовые рухнуть в ржавую вонючую воду и пополнить ее новым материалом разложения.
Не доходя до болота по кромке торчали восемь покосившихся крестов. Они были сделаны из обычной строительной доски. Я заставил себя подойти поближе. Пересчитал. Крестов было восемь. Без табличек. Следов посещения человеком этих усопших не было, никакого намека даже на искусственные цветы.
  Солнце стало опускаться. Повеял свежий ветер, унося в глубь леса страшные запахи. Надо выбираться отсюда.
  Не оборачиваясь и уже не разбирая дороги, бежал в обратном направлении. Вот она – солнечная сторона, тот самый подъем на вершину. Чуть дальше моя машина. Стало спокойнее. Я зашел в поселок, чтоб купить воды в знакомом мне магазинчике. Мое внимание привлекло объявление на столбе. Уже обветшалое, без флайерков. Оно напомнило мне то самое объявление, которые мы с Мариной развешивали здесь примерно год назад.
  ЗАНИМАЮСЬ ПОДГОТОВКОЙ К ШКОЛЕ. НЕ ДОРОГО. ВАША ДОБРАЯ СОСЕДКА. ВИКТОРИЯ – смог я разобрать почти полностью выжженный непогодой и солнцем текст.
  Я медленно повернулся в сторону горы. Уже почти на самом верху была видна медленно восходящая цепочка людей. Их было девять – одна взрослая женщина, напомнившая мне жену, и восемь маленьких фигурок с раскинутыми крестом руками.