Самая-самая

Царица, королева, богиня. «Ты самая умная, самая добрая, самая красивая!» - с детства внушала Миле мама. А если кто-то думает иначе, это его проблемы. Значит, это не тот, кто тебе нужен, раз не может оценить всю палитру твоей расчудесности. Те, кто осознает, какая ты, не смогут отказаться от твоего общества. Время всё расставит на свои места.

Милене пять, и она тщательно выбирает, с кем играть, а кого игнорировать. «Ты плохой, ты в какашках ковыряешься», - презрительно бросает она Никону и скоренько от него  отворачивается.

«Милена! Какие у тебя волосы золотые!» - ласково приговаривает Инна, расчесывая ее послушные локоны. Вот Инна – лучшая подружка, да. Год, два, пять, десять. Покуда гадкий утенок не превратится в прекрасную лебедушку и не станет приковывать взор.

- Мама, ну как так? Я же самая-самая, а не Инна, я! Почему вокруг нее все одноклассники как собачки бегают, в рот ей заглядывают? А на меня никто внимания не обращает…

- Дураки они, малышка. Инна – пустышка, ты же и сама это прекрасно знаешь. У нее одни наряды на уме. Учись, дорогая, учись, по моим стопам пойдешь, я для тебя уже всё подготовила. Мужчины любят профессионально успешных.

И Мила училась, ломая ногти, выдирая брови. Грызла гранит науки, едва зубы не сломав. Но овладев основами профессии, почувствовала, что что-то упустила. Фундамент-то заложен, это да. А стены, стены не из чего сооружать. Не умеет общаться с людьми она ибо. Нет вокруг нее никого, кроме мамы. К ней и бежит она чуть что. За поддержкой, за советом, за пинком волшебным.

- Они все меня недостойны, правда? – преданно заглядывает она маме в глаза в поисках соучастия.

- Да, дорогая. Ты молодец. Вот карьеру делаешь, пока твои ровесники голову глупостями забивают. Зачем тебе эти встречания с шушерой всякой мелкой? Вот приедет скоро прокурор, я тебя с ним и познакомлю.

И познакомила. Только скучно им друг с другом было. Не о работе же вне работы говорить. Хотя почему нет? И говорили о работе, пока оба не устали от этого, в ужасе друг от друга отшатнувшись.

С презрением Мила глядит на тех, кому жизненный опыт важнее кем-то свыше намеченного пути в надетых шорах. Осуждает всех, кому не свойственна такая же страсть к подъему по карьерной лестнице. И вправо, и влево глядит, жаждая хоть как-то увеличить мизерный оклад, на который и жизнь не жизнь, так – на хлеб только и хватает. Навалила на себя дополнительной работы, бредет, голову понурив, ношу свою героически тянет, ни с кем заботами не делится. Зато времени свободного нет: занята. И в субботу на работе, и в воскресенье.

Редкие выезды на природу планируются заблаговременно, всеми цветами радуги переливается предвкушение – как прекрасно в форточку свободы протянуть хотя бы руку. Пощупать этот теплый воздух, понять, что такое морской бриз, поймать волну. Услааааада!

- А чего ты помощницу не найдешь, трудоголик мой? – удивляется мама.

- Так с ней же делиться придется! – поражается материнской недалекости Мила.

Но мама же плохому не научит! Кто знает, сколько Милене прилипает за дополнительные задания? Да и знать это никому не надо! Сразу сумму с помощниками обговори и вуаля. Радуется Милена, до потолка прыгает. Вот у мамы голова так голова! Нашла рабов, которые за 5 копеек весь объем готовы выполнять. Богатая, довольная, свободная. Упивается Милена своей предприимчивостью, глядя на загруженных по горло помощников, похихикивает. Её и местечко уж тепленькое на вершине карьерного восхождения ждет-не дождется, и муравьи готовы землю рыть, ей богатства добывая и об этом не подозревая.

Только что-то грустно ей, на душе кошки скребут, одиночество она своё как никогда раньше ощущает. Ловкачеством ни с кем, кроме мамы, не поделишься: зачморят, рабовладелицей назовут, да еще и в отсутствие вкуса тыкнут. Ибо помощницы ее все как на подбор: утонченные, изысканные. Одеваются так, что гиды по стилю перед ними снимают модную в этом сезоне шляпу.

А у нее хоть и брендовая одежда, не с рынка, но тяп-ляп напялена. Хоть и самая последняя модель смартфона, но под фильтрами все фотки выглядят дешево и убого. Хуже, чем у них. Понимает она это всё, но сделать ничего не может. Самой изучать азбуку вкуса лениво да и мозгов не хватает, на стилиста денег жалко. Плюс это значит признаться в собственных недостатках.

- Милена! Что за глупости ты городишь? – возмущается мама, - У тебя отменное воспитание, а такого эстетически прекрасного профиля я больше ни у кого не встречала. Здесь всё: и цвет, и текст – полная гармония. А кто не допетривает до этого, тот ущербный, сам виноват!

- Мама, не преувеличивай! Мне уже скоро тридцать, а я одинока как перст. Мужчины на меня не смотрят, всё на помощниц моих заглядываются. Значит, не в профессиональном успехе дело. Из подруг только Вика да сестра двоюродная, и те живут в других городах, давно уже замужем и с детьми. Больше мне и общаться не с кем. С иностранцем вот недавно одним познакомилась, но как с ним разговаривать? Языков-то я никаких не знаю.

- Зато любовь к русскому языку прекрасный педагог тебе в школе привил. Ты так тонко чувствуешь слово.

- И пишу при этом с ошибками! – начинает реветь Милена.

Мама её утешает как может, усаживает к себе на колени и медленно перебирает руками золотые пряди.

- Самая-самая, - шепчет она ей, убаюкивая. – Моя самая красивая, добрая, умная. Самая лучшая. А кто этого не видит, тот дурак!