Метаморфоза

В жизни удивительным образом переплетаются поступки, события, судьбы. С течением времени в песках и
песков во времени практически невозможно выяснить, насколько зло когда-то было злом, а добро добром. В те
времена огромное, бесконечное вдруг оказывалось мизерным, незначительным, а крохотная пылинка
превратиться могла в чудо , в "великое непознаваемое".

В пустыне, среди песков, в крохотном оазисе однажды раздался громкий, горький плачь.
-Как я некрасива!-впервые разглядев себя в капельке росы, плакала маленькая гусеница-Как же я безобразна!
Не смотря на внешние очень грубые данные и отсутствие всяческой пластики и гармонии, чувство прекрасного
изначально было присуще её внутренней явленности, её тонкой художественной натуре. К большому сожалению,
в те давние времена все гусеницы рождались и умирали, увы, только гусеницами.

Все чувствующие и неравнодушные, что находились на тот момент в том крохотном оазисе, поспешили к своей
младшей сестре утешить её и по возможности успокоить её расшатавшуюся нервную систему.
-Ты не плачь-говорил ей кто-то-Не верь отражению утренней росы. Это даже смешно! Капельки утренней росы...
Да, они чудовищно искажают всё до невозможности!
-Ты просто красавица!-слышалось отовсюду.
-Ты самая красивая из нас!-сказала только что подоспевшая, запыхавшаяся кроха.
-Не утешайте меня!-сквозь слёзы прорыдала маленькая гусеница-Я знаю правду о себе, и, вообще!... Какая же я
несчастная! Никто не сможет понять меня! Никто не сможет помочь мне!
-Я смогу!-вдруг раздался голос маленького глупого скорпиона, случайно пробегавшего мимо- Кому тут нужна
помощь?

И в тот момент он сделал то единственное, что всегда умел делать хорошо. Он ужалил маленькую гусеницу.
Жалить кого-нибудь в те давние времена, впрочем, как и всегда, для скорпиона было самым обычным делом.

Все присутствующие ахнули потому, что тело маленькой гусеницы как-то вдруг потемнело, обмякло и
повалилось на бок. Оно всё скукожилось и сморщилось, затем как-будто бы затвердело и покрылось чем-то
блестящим.

Конечно, это было очень, очень больно, ведь скорпионий яд мгновенно пропитал всё её маленькое существо и
стал отравлять душу. Это было до невозможности больно и даже очень обидно, что в самом молодом возрасте с
ней приключилась вот такая вот фатальная неприятность. Кроме того,она не переставая жалела себя.  Теперь,
скорее всего, во цвете лет она прекратит своё совсем ещё юное существование.

-А всё таки жаль. Жаль, что не успела, не поняла, не прочувствовала...всё ещё думала она- Как же больно то... Как
могла, как понимала, готовилась она принять судьбу свою. Впрочем, может быть, уже ничего не понимая, она
просто чувствовала завершающие штрихи жизни своей.

Её всё ещё живое тело сильнее и сильнее сжимал со всех сторон какой-то невероятно твёрдый, как камень
панцырь так, что дышать и даже чувствовать ей становилось просто невозможно потому, что негде. Она
чувствовала только, как перемалывается вся её сущность, как внутри что-то вытягивается, перемешивается и
перетекает. Иногда ей казалось, что тела у неё нет вовсе, и, то, что она ощущает, давно уже происходит не с ней,
а с каким-то  другим, далёким и совершенно незнакомым ей существом. Затем что-то очень громко лопнуло
вокруг. Дышать ей сразу же стало намного легче. Она захотела, вернее, её телу страстно захотелось поскорее
покинуть то жуткое место, тот самый кокон, в котором провела гусеница последние несколько часов, или дней,
а может быть лет. Поскольку время для неё теперь есть понятие совершенно неопределимое. Ей показалось, что
потратила она последние силы, выбираясь из недавнего места своего заточения, но, нет, она ошиблась. Трижды
прибавилось к ней силы, когда трепетала она на свежем воздухе, на ветру, высушивая тело своё и удивительной
красоты крылья, которые неожиданным образом оказались у неё за спиной. Она не могла себе представить, что
обожжённое скорпионьим ядом никчемное тело её, смогло не только выжить, но и превратилось в нечто
восхитительное, в тысячи раз превосходящее самые смелые мечты её. В тысячи раз прибавилось к ней силы,
когда смогла взлететь она над цветами, травой, над потрясёнными гусеницами-соплеменниками её. Она
наслаждалась полётом, слегка, играючи, прикасаясь крылышками к воздуху, частью которого она теперь по
сути своей являлась. И не было в тот момент существа счастливее, чем та, первая бабочка на земле.


Никто не знает, как вслед за первой, появились в тех песках сотни и тысячи других бабочек. История умалчивает, как
разлетелись, распостранились они по всем островам, материкам и континентам. Вряд ли кто-то знает наверняка, как,
каким образом в других местах земли  из чудовищно несимпатичного создания на свет появляется чудо-существо.
Ведь и сегодня среди пустынных песков необыкновенно красивая бабочка рождается
лишь из той гусеницы, которую ужалит древесный скорпион.