похождение Кощея

                глава первая

Максим Кузьмич! Марусь! – Хозяин дом -ааа?...  Гость у ограды , вне срока,   встречай. Не огорчай  невнятностью  соседа… и тем более сегодня… не злись, а  выручай.
Голос  звучал  настойчиво из за ограды, вернее   с улицы. Звучал  протяжно. Баритону   рады… собаки, гуси и зловредности козлы.   Зов выражал мечту  не слишком лихо…  звучал  не громко, но не тихо… порядком в унисон  удара- выстрела   пастушьего кнута.
 Хрип –сип   гортанный,  с «бархатным» прононсом … бульканьем и пульканьем  с вопросом,  звучал при этом заискивающе, немного раболепно  в пиано и форте. Арию просящего… без примы  зловредно исполнял сосед…он пел без грима. На миг  замолк, -прислушался  в разрез…потом продолжил индюшиный  «басом», в похмельный  зев.
Максим!!!
Максим воззрился в малое окошко… протер очки и снова посмотрел. Случилось что? Узрел картуз в гармошку .Признал соседа. Голос  онемел.
От мух назойливых  ладонью  отмахнулся, прилег. Поспать  часок полуденный  пропойцы не дают.
Сосед между тем,  не в меру  осмелел, озлобился , встал в рыцарскую позу… (порядком в лужу призрачную сел). Кружился на носке волчком, как будто  вол  облитый кипятком. По факту выражался    кратко матом.
Язык для ветоши , с  восточным  узелком ,  безнравственный,  он  в принципе таков. С особым   ревностным   подтекстом в два обхвата. С изгибом местным, жалом хоботком… язык   разит попутчика «Сармата»)стрелой… не в глаз и бровь … а  в сердце…  яд сразу проникает  в кровь. 
Он ведь таков -  Илья,-«Кощей»  в Эндемии, « Бессмертный».  Прекрасный   голосок, пел   в хоре, --- был не первый…И в  церкви на рысях , при восковых  свечах… подков не гнул. Не пел псалом уставшим.
 Козельский   баритон присущ его жене…, когда она готовилась  к войне.
Тогда  Илья  лез прямо на рожон, разбей всех гром!  Не  в дом, а истинно  под юбку.  Слюнявый , не «кошерный» вид его, отталкивал её.
- Не тронь поганец! Это не твоё!
-  Надежды  горизонт по краю неба светлый… не в этот только раз. Печет, аж суховей во рту.
  Барометр  внутренний, замкнул извилины  в мозгу. Илья – «Кощей» воистину  Бессмертный» на солнце, на виду, как воин на посту. В картине «Испаренье во вселенной» !   
Нос подорожником прикрыт…в нервозности сопит, нос   держит прямо к цели…  и по ветру.
 Прискорбно исказил гримасу… -боль к лицу. Сразил  прохожих посулом к «отцу»…  и накатив  душевную волну на массу, поставил им в вину: Сарказм, блуд женщины и их «куриный» разум… и выразился   вкратце про себя. «Я миротворец! Высшего дитя»!
  - Посеял  белену. Вселил  в прохожим  «блажь» неистовость, кураж…  дал порох на войну,  рассеяв страх.   Лишил  их  «девственного» вдохновенья…рассеял бывшего правителя надменно  забытый    прах.
- А сам Илья идет, как  на войну! Меж стада , средь  животных  озираясь… старался выдержать размер, стопы  в длину, походный  шведа шаг на месте,  лба касаясь. И   звонко напевая… «Жар птица, я солдат! Тебя   люблю!»
-Сам  топчется на месте , пылит, того не замечая: Он  здесь не  на плацу…  Шар катится к нему. В чем кается ему? Сегодня, он не знает.
-А пересуды:  «Кощей» безумец – свинопас, и попросту ощипанный гусак – отшельник. И  здесь видать ему  облом…- Попал впросак. А баба его дурра. Аж  подскочила  ввысь температура…  Кузьминична от мысли, в тяжесть тела и  языка, вдруг ошалела… немного  пошатнулась…и присела. Перекрестилась, рукой прикрыла рот… прости мне господи, что я посмела…


  Голос гласящего охрип ,  скрипел  противно для артели… но дюже искренно, как будто в колыбели невинное дитя.
Зовущий  средь коров вращаясь,  наивно  помощи   искал… икал, меж ног  сморкаясь … глаза  закатывал, поверите в интриге , мечтал и монашестве,  постриге, закатывал  глазёнки  небесам… Вещал, и обещал напомнить кой-кому: Где ад, где рай! И кто такой «Адам»!  «Кощей»! И почему их оводы кусают.
- Ждал  от Максима помощи, ответа … - неведомый  ведь  путь из далека. Подпрыгивал  как саранча  на месте, подбрасывал леща. Рукой  опершись  о коровий  костяной хребет  пытался  заглянуть  в ограду наш сосед.
Скрип в глубине двора  усиливал   надежду, что мается «Кощей» в поту , и корчится не зря.
 Он думкой богатеет. Увы! У глупости прогиб наверняка.  От жара   онемел, от боли    бронзовее ослиный  мозг , и черная  душа.
От  много   копий  сына    «критского быка». Наверняка жена  к «Кощею» охладела.

Максим ! Кузьмич!  Ворота отопри! Встречай соседа,  квасом угости.... Слезу мою утри. Пожар несносный праведный внутри… Горит, горчит…  поверь, от ярости моя душа во гневе.
-  Прислушался  –услышал  тихий шорох… но миг не  долог.  Это лишь миражный эхо голос  ,расшевелил  ракитную листву.   
А  шаловливый  ветер жаром полон, во времени его процесс  не долог…  в небесной  сини, искренности зноя, поднялся к   птичьей стаи в высоту. Спустился  вниз на хлебную  волну.  Расшевелив  отавную  траву.