Усадьба Вавжецких. Истории давно минувших дней

На западе Витебской области у самой границы с Литвой существует с давних времён небольшая деревенька под названием Видзы-Ловчинские (Відзы Лаўчынскія). Известной она стала благодаря одной дворянской усадьбе, принадлежавшей когда-то польскому роду Вавжецких, а ещё  водолечебнице, устроенной здесь в XIX веке. Сегодня от тех  времён сохранился только усадебный дом с парой хозяйственных построек, да парк, с годами превратившийся в почти непроходимый лес. А от бывшей водолечебницы не осталось практически и следа.

Существует ещё легенда о загадочном камне, что покоится где-то в глубине парка. Местные жители охотно о том рассказывают путешественникам, проезжающим мимо. История, действительно, заслуживает внимания, и мы к ней ещё вернёмся, но пока исследуем дворянский дом. Располагается он на берегу небольшого живописного озера, со всех сторон к которому подступает лиственный лес.

Усадебный дом – это одноэтажное деревянное здание на каменном цоколе. Фасад, обращённый к парку, украшен треугольным фронтоном, поддерживаемый портиком с четырьмя колоннами, выполненными из стволов деревьев. Сторона дома, что смотрит на озеро, выглядит более торжественно, здесь присутствует каменная галерея с двумя лестницами, противоположно направленными друг другу.

По своей архитектуре усадебный дом в Видзах-Ловчинских является характерным примером поместных домов польской шляхты конца XVIII - начала XIX веков. А построил его Томаш Вовжецкий (1759 – 1816), друг и соратник борца за независимость Польши - Тадеуша Костюшко (1746 – 1817). Когда тот был пленён (1794), Томаш сумел возглавить восстание, однако оно потерпело неудачу.

Вовжецкого в числе многих восставших заключили в Петропавловскую крепость, где он провёл два года, пока на российский престол не вступил новый император Павел I. Будучи несогласным с ликвидацией Речи Посполитой, он распорядился отпустить узников. 

Обретя свободу, Томаш Вовжецкий поспешил на свою родину в городок Видзы, в окрестностях которого построил дом и усадьбу. Земли им были приобретены ещё ранее у семейства Нарушевичей, владевшие ими с XVI столетия. Своим крестьянам Вовжецкий даровал вольную, что произошло задолго до 1861 года. Те выплачивали ему лишь небольшой налог за землю.

В имении у Вовжецкого неоднократно гостил поэт Адам Мицкевич (1798 – 1855). В городке Видзах проживал дядя классика польской литературы. За свою жизнь Томаш Вовжецкий сумел сделать неплохую карьеру, он дослужился до министра юстиции Королевства Польского, входившего тогда в состав Российской империи. Умер в Польше, но по завещанию был похоронен в Видзах. Однако сегодня его прах вновь покоится в польской земле.

После Вовжецких, когда имение перешло к роду Минейков, здесь устроили водолечебницу и назвали её «Лазенки». Здешние подземные воды обладают уникальными природными свойствами, они насыщены натрием, калием, магнием и сульфатами. При правильном их применении успешно излечиваются болезни кишечника, печени и поджелудочной железы. Принятие ванн с минеральной водой успокаивают нервы, укрепляет сосуды и кости.

В середине XIX столетия Лазенки пользовались большой популярностью, как у польской знати, так и российской. Сюда из Петербурга подлечить своё здоровье приезжали даже члены царской семьи. Однако к концу столетия водолечебница начала приходить в упадок, а затем и вовсе потеряла своё значение. Сегодня уже трудно сказать, в чём были причины такого расстройства. Может минеральные воды ушли или Лозенки не справились с конкурентами, с Баден-Баденом и Карловы-Варами.

Так или иначе, но картина нынешнего запустения усадьбы наглядна до очевидности. И здесь не надо быть чересчур наблюдательным, чтобы заметить, заглянув через заколоченные окна, всё совсем недавно было иначе. Дом был обитаем. Здесь кто-то жил или работал. Ещё сохранились кое-где в его интерьерах остатки обоев и потолочных плит, явно не Вовжецкой эпохи.

Несмотря на охранную табличку, закрепленную на фасаде дома, он продолжает неуклонно разрушаться. Уже прогнили многие половицы, образовав в полах заметные дыры. Ветер беспрепятственно гуляет по его открытым галереям и опустевшим комнатам, проникая в самые отдалённые уголки, в самые щелочки, отчего слышится здесь иногда чей-то стон. И здесь надобно открыть одну тайну, звуки эти возникают не только благодаря ветру, что вполне естественно в сложившейся ситуации, но имеется ещё одна причина – это легенда, о которой говорилось в самом начале.

Из неё следует, что где-то в парке под гранитным валуном покоится прах не то лошади, не то собаки. А может обоих вместе, любимых когда-то здешним хозяином поместья. Так рассказывают местные жители. Пройти мимо такой загадки я не мог, а потому поспешил в парк искать следы давно потерянных тайн.

Надо признаться, у меня не было точного плана, где следует тот камень искать. Местные жители, которых я ранее встретил в деревне, о его местоположении ответили довольно расплывчато – где-то в глубине парка. На мой вопрос, имеется ли к нему тропинка или какой иной ориентир, только пожали плечами. Из чего следовало, что камня могло и вовсе не быть. Ведь это всего лишь легенда, вымысел, сказка для доверчивых путешественников. Пусть так, но существует фантазия. Ей дай только маленькую зацепку, остальное она домыслит сама, навыдумывает, насочиняет.   

Но для начала следует придумать название. Пусть оно будет таким:


«История двух друзей, жеребца и собаки, или как смерть одних стала причиной жизни другого»


В Мире ничего так просто не происходит, за каждым действием стоит причина, за ней – другая, та тянет следующую...

Вечером под старой телегой, брошенной на краю поместья, ощенилась шестью щенками дворовая собака. Была она беспородной, а потому приплод следовало утопить. Молодой конюх взялся за то обычное дело, он привязал собаку к телеге, чтобы та не помешала его планам, вытащил слепых щенков, сунул их в мешок и быстрым шагом отправился к озеру. У самого берега парень подобрал камень, положил его для веса в мешок и со всей силы закинул ту ношу почти на самую середину озера. Раздался всплеск и шесть маленьких сердец перестали биться.

Собака тем временем перегрызла верёвку и бросилась по следам похитителя. На пустом берегу она долго металась, ловя ноздрями запах щенков и не понимая, куда те могли деться. Она не лаяла, только скулила, подзывала их. Вдруг она учуяла новый запах и поспешила за ним. То был след парня, он уходил от озера к конюшне. В ту ночь должна была жеребиться кобыла, и молодому конюху не терпелось в том участвовать.

Однако что-то пошло не так и той же ночью кобыла умерла, но при этом успела произвести на свет жеребёнка. Он оказался очень слабым, и не мог встать на ноги. И здесь появилась собака. Не обращая внимания на конюхов и мёртвую лошадь, она бросилась к жеребёнку и начала того вылизывать, как своего щенка. Мужики растерялись, они стояли будто вкопанные, не двигаясь с места. Вскоре жеребёнок встал на ноги и головой начал тянуться к собаке. Затем он нашёл на её брюхе соски и как ни в чём не бывало принялся сосать молоко.

Утром о случившемся доложили барину. Он был крайне расстроен, что конюхи не уберегли его кобылу, но когда узнал, кто спас жеребёнка, удивился и пожелал лично увидеть новорождённого и его кормилицу. К тому времени в конюшне уже успели навести порядок, убрали мёртвую лошадь, нашли для жеребёнка кормящею кобылицу, а собаку, дабы та не мешала, привязали снаружи. Барин всё осмотрел и приказал оставить при конюшне собаку, раз она так ловко справляется с такими делами.

Шло время, неказистый жеребёнок рос, постепенно превращаясь в статного рысака, а собака, когда-то вскормившая его своим молоком, только старела. Но что удивительно, они как прежде продолжали держаться вместе, насколько позволяли обстоятельства, охота и скачки, к которым беспородную собаку не допускали. Та терпеливо дожидалась друга в конюшне. А когда он возвращался, она от радости виляла хвостом и лизала его в самую голову, что тот с удовольствием ей подставлял.

Наблюдателям, незнакомым с их историей, казалось странным такое содружество. Какая-то дворняга и красавец-скакун, что у них может быть общего? – с удивлением вопрошали они.

И удивились бы ещё больше, те самые наблюдатели, узнай они, чем закончилась история двух друзей.

Беда пришла поздней осенью на третий год рождения жеребца. Перепрыгивая через корягу, он подвернул ногу на обледеневшей земле, тело вмиг потеряло равновесие. Удар о камень, лежавший рядом с корягой, был такой силы, что череп треснул. Из него фонтаном брызнула кровь. Жеребец умер мгновенно, без мучений.

По повелению барина жеребца схоронили тут же, в парке, а злосчастный камень стал для коня могильным. Собака не отходила от камня несколько дней, никого не подпуская к нему и не беря ни от кого пищи. Так и умерла, охраняя покой своего друга. Говорили, от голода, но мне думается, от тоски.

Схоронили собаку рядом. Вначале смерть разлучила друзей, но затем исправила свою ошибку.

Вот, пожалуй, и вся история, которую мне рассказал ветер, гулявший в покинутом барском доме. А камень я всё-таки нашёл, хоть и скрывался он от меня изрядно. Пришлось для этого обойти весь парк, больше похожий на лес. Видимо, страж до сих пор не дремлет, охраняя покой своего друга.

Видзы, Беларусь, июнь 2018

(фото из личного архива)