31. Сказка о мельнике Никитушке и графине Марине

               Сказка о мельнике Никитушке, юной графине Марине и болотном чудище Хапиле   
                Глава 1
Есть на Московской земле одно очень примечательное место, и находится оно в живописном распадке между двумя старинными сёлами, Преображенским и Семёновским. А примечательно это место тем, что в былые времена по нему протекала небольшая речка Хапиловка, на коей располагалось несметное количество водяных мельниц. Вот именно это-то обстоятельство и сделало речку необычной.

         А надо добавить, что брала эта речушка своё начало из Архиерейского и Виноградного пруда, кои расположены в нескольких верстах вверх по течению. Ну а впадала она в речку Яузу. И хотя Хапиловка была не особенно длинна и велика, зато изрядно витиевата и имела немало разных тенистых заводей с болотными трясинами.

         Однако, невзирая на всю эту её мрачную причудливость, она исправно служила людям и давала им неплохую работу. За что они в свою очередь были ей очень благодарны и берегли её. Прочищали ей русло, строили платины, регулировали течение и поддерживали порядок на её берегах. И всё же, все эти старания не стали препятствием тому, чтоб в её заводях завелась нечистая сила. И ведь это, несмотря на то, что вытекала она из Архиерейского пруда, и по здравому рассуждению освещённая вода из него должна бы была отпугивать всякую небывальщину.

         Но то ли, потому что нежить была другой веры, или же заводи в которых она обосновалась, были заговорённые, никакое Архиерейство на неё не действовало. И то правда, ведь нечисть та была не нашей простой родной, а чужеземной завозной. То были не близкие нам черти обычные да кикиморы привычные, а гоблины и тролли заграничные. И уж откуда они в тех болотах и заводях появились, никто толком объяснить не мог.

        Хотя, батюшка-поп из Семёновского прихода не раз говаривал что, мол, они там обосновались ещё в те времена, когда царь Пётр в Немецкую слободу к Францу Лефорту всяких иноземных купцов-негоциантов наприглашал. Дескать, вся эта ненашенская нечисть, понапрятавшись в их дорожных сундуках да ларцах, вместе с ними к нам на почтовых каретах из-за границы пожаловала. Однако, то что батюшка-поп говорил, того уже никак не проверить, а вот гоблины и тролли остались.

         И вроде бы жили они сначала лишь в Немецкой слободе на Головинских прудах и никуда оттуда не уходили. Но, сказывают, повыловив да поев там всех лягушек с пиявками, стали они перебираться в другие места, где для них ещё было в достатке всякой съедобной живности. Со временем, конечно же, и до Хапиловки добрались. И до не давних пор, жили они на ней, никому не мешая, питаясь лишь тем, что в болотах и заводях водилось. Но вскоре и тут они начали всё поедать да истреблять. Быстро истощились, иссякли местные запасы.

         И вот тогда-то стали тролли с гоблинами на мельницы наведываться и там себе пропитание искать. У кого готовую муку стащат, а у кого и мешок зерна сопрут. В общем, где как кто зазевается, у кого, что плохо лежит, так они уж тут как тут, и всё украсть да уворовать норовят. Ну, прямо напасть какая-то, по чище любой саранчи. И ведь главное их никак не поймать, уж так они хорошо в болотах обжились. Каждую кочку, каждую трясиночку изучили, и так ловко в них прятались, что и найти-то их никакой возможности не было.
 
         Впрочем, и искать-то их никто не спешил. Ведь те заводи с болотами, местами не из приятных были. И в них вместо нечисти можно было запросто свою погибель найти. Не туда ступил, не на ту кочку ногу поставил, и всё, нет человека, пропала душа. Только нечисть себя в них вольготно и чувствовала. Однако посредь всех речных мельников, на чьё имущество тролли покушались, был один отчаянный парень молодец, что мог бы со всей этой нежитью совладать. И звали его Никитушка-удалец.
 
          Ух, силён и статен же он был, подковы мог запросто одной левой гнуть, уж так могуч. Бывало, возьмёт в ладонь пригоршню речных камушков, сожмёт их, а из ладошки уж и песок сыплется. Вот какой здоровяк. И ведь ничего не боялся, и никакому обидчику спуску не давал. Пришло время, и Никитушка уже было собрался в болота пойти да изрядную трёпку нечисти задать, как вдруг нежданно-негаданно случились у него неотложные дела.

          А дела те были такого толка; в низовья Хапиловки, там, где она впадала в реку Яузу местный важный вельможа, граф Носов, для своей милой доченьки Марины затеялся малую резиденцию, небольшой дворец для отдыха возвести. Уж так ему, то место своей красотой и живописностью приглянулось, что он немедленно распорядился стройку начинать. Ну а дабы летний период зря не терять, решил он пока временный лагерь разбить, чтоб его любимая доченька могла спокойно прелестями природы наслаждаться.

         Благо погода этим летом стояла великолепная, на небе ни облачка, воздух свежий, а солнышко так ласково грело, что всё вокруг буйным цветом расцвело и заблагоухало невероятными ароматами. А уж коли граф, что решил, то так тому и быть. Незамедлительно раскинули шатры, настелили ковры, соорудили беседки, и столы расписные поставили. Ну, всё чин-чинарем, как и положено по графскому статусу. Ну а где столы стоят, там ясное дело и хлеб нужен, а где хлеб там и мука, ну а где мука там и мельник. А он вот он, рядом, только руку протяни. Ну, графский приказчик и протянул её, взял да и пошёл по мельницам справного мукомола искать. Вот тут-то и выяснилось, что у нашего Никиты-молодца мука самого лучшего помола. Приказчик его и выбрал.

       Так Никитушка и подрядился к графскому столу муку поставлять. Ну а как же, дело-то прибыльное, хотя и хлопотное. Вот потому до каких-то там шкодливых троллей да гоблинов руки у него и не дошли. Пришлось ему на время о них забыть, уж больно много работы на него навалилось. У графа прислуги хоть пруд пруди, а тут ещё и строителей что дворец мастерили кормить надо. Всем хлебушка подавай. Вот и вынужден был Никитушка по два раза на дню на графскую кухню няньке-кухарке муку доставлять.

         Ну а уже она из неё чего только не пекла. И пироги, и блины, и оладьи на меду, и даже торты с кремом делала. Вот какая знатная мука у Никитушки была. А дочка графская Марина всю эту выпечку любила и, кстати, очень хорошо разбиралась в ней. Ну а, разбираясь и зная в ней толк, сразу распробовав вкусность пирогов из знатной муки, она как бы невзначай спросила свою няньку-кухарку, откуда, мол, мука!? На что та ей ответила.

          – Привозит её местный мельник молодой,… аккуратный, опрятный и очень внимательный,… мука у него всегда высшего качества. А уж, какой он сам красавец,… и слов не хватит про это рассказать! Высок, статен, косая сажен в плечах,… а взгляд у него такой, что прямо в душу смотрит,… не мельник, а принц заморский… - вот каким красавцем описала нянька Никитку. А графинюшка-то как услышала из её уст такой красочный пассаж, так никак успокоиться не может, и опять её спрашивает.

          – Ну, уж прямо принц,… скажешь тоже,… наверняка тебе сейчас и конюх с Немецкой слободы маркизом покажется! Впрочем, мне любопытно стало,… и где же его такого раскрасавца увидеть можно? - не на шутку загорелась юная графиня.

          – Да как где,… он каждый вечер ко мне в шатёр свежую муку привозит,… а я сразу из неё на завтра тесто завожу… - отвечает нянька, а сама уж видит, как Маринушка молодцем заинтересовалась, и улыбается.

          – Вот как,… ну что же, очень хорошо. Ну, так ты нянюшка, как он сегодня вечером объявится, позови меня! А я на него посмотрю,… что же это за чудо такое! Только ты уж меня не в сам шатёр зови, а окликни так, чтобы я могла со стороны взглянуть!… Ладно? - тоже усмехнувшись, попросила Марина.

         – Ладно,… как же не ладно-то,… а пока, иди-ка ты милая, погуляй,… а уж я тебя чуть погодя позову… - ласково отвечает ей нянька, да дальше давай по хозяйству хлопотать. Ну а Маринушка, предвкушая на вечер весёлое занятие, тут же отправилась по бережку прогуляться, да пышной природой полюбоваться.

      Уж так ей нравилась местная растительность, что она каждую свою свободную минутку старалась провести на речке. Побродить по зарослям ивняка, послушать пение птиц, посмотреть, как рыбка плещется. А тут ей ещё одна приятная забава добавилась — чуть погодя на молодого красавца мельника взглянуть.

          Впрочем, нельзя сказать, что Маринушка была совсем уж такая ветряная девица, и постоянно в праздных забавах время проводила, вовсе даже нет. Наоборот, она была девицей добропорядочной, целеустремлённой, чрезмерно образованной и всегда готовой к познанию чего-то нового. Вот только все её знакомые господа из высшего общества с коими ей приходилось общаться не вызывали у неё особого интереса. Все они были не такие, как бы ей хотелось. Уж больно они были какие-то жеманные, заносчивые, себялюбивые, эдакие спесивцы-гордецы больше похожие на красных девиц. В общем один пшик и ничего стоящего.

          А Марина хоть и была родовитой графиней, однако больше тянулась к простым, натуральным людям с настоящими человеческими взаимоотношениями, а не к этим чопорным куклам из знати. Видимо сказывалось то, что в её роду были славные предки служившие отчизне в рядах сподвижников самого царя Петра. А уж тот был человеком близким к простым людям и порой ценил их выше, нежели чем каких-нибудь там зазнавшихся ленивых бояр. Вот и Марине были больше по душе люди работящие, настоящие, чего-то стоящие. 
                Глава 2
Ну а пока Мариночка гуляла, время быстро пробежало, она и оглянуться не успела, как и вечер подошёл. Вот уж и Никитушка пожаловал, муку привёз, пару больших двухпудовых мешков, а то как же, ведь хлебушка всем надо, и графской прислуге, и мастерам каменщикам, да и самим господам кушать хочется. Разгружает Никитушка мешки, в шатёр на кухню их заносит, да няньке-кухарке отдаёт. А сам-то только что с мельницы, весь белый, в муке, словно праздничный снеговик, ну красавец красавцем.

          – Вот хозяюшка, принимай,… а завтра к обеду я тебе ещё подвезу,… думаю, пока хватит… - говорит он няньке и весело так улыбается, а улыбка-то у него ярче снега белого, и отсвет вечерней зорьки на ней так и играет.

          – Ага, милок… вот и славно,… жду тебя завтра к обеду. Да и не забудь, к вечеру не два, а три мешка привезти,… ведь через день граф со свитой подъезжает,… на них тоже муки надо. Решил наш батюшка-граф доченьку попроведывать, так что ты уж расстарайся, подсоби, подвези мучицы-то… - предупреждает его нянька. А сама старается, зубы ему заговаривает, задержать его пытается, ведь она-то Мариночку загодя предупредила и теперь даёт ей возможность получше молодца рассмотреть.

          Ну а Марина в этот момент, дабы форсу не терять, за шатёр спряталась, да и в щёлку заранее для неё приготовленную подсматривает, на Никитушку поглядывает. И тут надо же такому случиться, пыль от муки, поднятая Никитушкой при разгрузке, дошла и до Марины, да и в нос ей попала. Ну, понятное дело бедняжка не сдержалась, да как чихнёт. И так сильно, что на ногах не устояла, на шатёр навалилась, руками всплеснула и прямо в ту подрезанную щелочку угодила. Ткань на шатре такого натиска не выдержала, треснула, да повдоль шва и разорвалась. А Мариночка голубушка прямехонько вовнутрь и ввалилась. Вот уж, какой конфуз получился. Да ладно бы она просто ввалилась, а то ведь прямо на мешки с мукой упала, и так неловко, что один из них лопнул, а мука из него большим облаком по всей кухне взметнулась.
         – Апчхи-апчхи… - зачихала Мариночка, да остановиться никак не может. Тут уж и нянька-кухарка чихать принялась. И теперь они уже обе вместе белые от муки. Покрыла она их, окутала словно туман. Только Никитке ничего не делается, как стоял, так и стоит не чихает, привычный он к такому. Смотрит на них, видит, какая чехарда с ними твориться, не выдержал, схватил их под мышку да одним махом на улицу и вытащил. На ноги поставил и смеётся.

         – Ну, надо же, до чего у вас городских, носы слабые,… муку выдержать не могут, сразу в чих пускаются…. - хохочет и пальцем на них показывает. Ему-то и невдомёк что ввалившаяся в шатёр девица и есть та самая графская дочь, ради которой здесь всё и строится. Никитушка-то по простоте своей широкой подумал, что это всего лишь ещё одна из господских служанок. Ведь он-то юную графиню никогда и в глаза не видывал, и знать не знал, как она выглядит. Да если бы и видел, то и не узнал бы, уж так она в муке перемазалась, что её теперь и отец бы родной не узнал. Но вот Маринушка с нянькой на свежем воздухе прочихались, отдышались, и давай от муки отряхиваться.

         – Ну, нет,… вы так от неё не избавитесь,… вы уж мне поверьте,… я мельник, я знаю! Вам бы девоньки теперь надо на речку купаться идти,… да прежде чем одёжу-то свою полоскать, снимите её да выхлопайте хорошенько! Бегите же скорей, пока барыня вас не видела,… чего встали, а то она вам такую взбучку задаст, что век потом помнить будете,… говорят она ух какая строгая,… да и мне тут с вами за компанию на орехи от неё достанется… - продолжая, и дальше над ними потешаться, заметил Никитушка.

         – А что,… это верно, надо бы нам пойти искупаться,… а то ведь теперь и не разобрать кто мы такие… - тоже засмеявшись, поддержала его Маринушка, и вдруг нарочито нахмурив бровь, спросила.

          – А может это я барыня и есть?… Или что же, по-твоему, я и на барыню не похожа? - уперев руки в боки, игриво молвила она.

         – Ты,… барыня!? Да не смеши меня! Ты бы себя сейчас видела!… да разве барыни такими бывают! - ещё больше рассмеявшись, глядя, на то, как она смешно выглядит, воскликнул Никита.

         – Ах, так,… ну тогда я с тобой и спорить не стану,… лучше приходи-ка ты завтра! Вот я тебе в другом виде и покажусь! Посмотрим тогда кто прав! - задорно усмехнувшись, откликнулась Марина, и сейчас же шутливо изобразив реверанс, откланялась ему, давая понять, что разговор закончен.

         На том они и распрощались. Никитушка к себе на мельницу отправился, а Маринушка с нянькой на реку купаться побежали. Никиту очень позабавило это небольшое происшествие, однако особого внимания он ему не придал и девицу испачканную мукой он даже и не запомнил, и уж тем более не разглядел. Ему и разглядывать-то было некогда, его работа ждала. А вот Марина его очень даже хорошо разглядела и запомнила. И более того, он ей сильно понравился.

         – Да нянюшка, ты была права,… какой же он славный! Такой замечательный, такой непосредственный, открытый,… а уж как выглядит,… ну, словно богатырь былинный! Куда там городским увальням до него,… да они ему и в подмётки не годятся. Ах, он просто великолепен! Ну, ничего я завтра как следует пододенусь, прихорошусь и тоже буду великолепна,… как раз ему под стать… - поделилась с нянькой своими наблюденьями Маринушка, когда они уже на речку пришли, стали купаться да от муки отмываться.

         – Эх, молодость-молодость,… ну ничего-то ты милая в жизни не смыслишь,… никогда он тебе под стать не будет,… неровня он тебе,… ты же графиня, а он мельник! Вот увидит он тебя завтра в графском обличии да враз и заробеет! Слышала, как он про тебя отзывался,… мол, де строга ты как деспот,… вот и не станет он с тобой запросто разговаривать! Будет обращаться к тебе как к госпоже и никакой беседы у вас не получится,… тут по-другому надо, без всяких там замашек… - с лукавинкой отвечает ей нянька.

          – Да, это ты правильно заметила,… не сможет он со мной как с ровней говорить, и не то чтобы заробеет, а просто не станет, да и всё! А уж я-то как с ним хочу подружиться! Ну и как же мне быть, что же делать-то, нянюшка? - поняв, что предстать пред Никитой «барыней» нельзя, спросила Марина.

         – Ну, нешто ты своей выгоды не видишь,… вот принял он тебя за служанку, значит, тебе так ей и надо оставаться,… тогда у вас с ним и разговор завяжется, тогда и подружитесь… - с доброй душой тут же посоветовала нянька.

         – Ах, нянюшка милая как же правильно ты придумала,… ну чтобы я без тебя делала,… так и поступим, спасибо тебе родная! – благодарно воскликнула Маринушка и на радостях аж в ладоши захлопала. На том и порешили.
                Глава 3
Ну а на завтра едва взошло солнышко, Марина была уже на ногах и в ожидании прихода Никитушки вовсю примеряла самые незамысловатые наряды, что были в её распоряжении, простые сарафаны, платья, широкие юбки. И в конечном итоге выбрав легкий ситцевый сарафан своей горничной, осталась довольна. Горничной он всё равно был не нужен, она в это время уехала проведывать свою престарелую тётушку. Так что Маринушка взяв её сарафан, решила не только выглядеть соответственно, но и на время понарошку занять её место.

         И вот настал час и на кухне объявился Никитушка. Как всегда привычным движеньем он забросил мешки в шатёр и, обмолвившись с нянькой-кухаркой парой весёлых фраз уже было собрался уходить, как вдруг появилась Маринушка. Она до поры до времени пряталась за пологом и лишь ждала удобного момента, чтобы неожиданно выйти и произвести на Никиту благоприятное впечатление.

         И ведь это ей удалось, впечатление было произведено, да ещё и какое. Появившись пред ним в незапачканной мукой одежде и с чистым лицом, она, конечно же, показалась ему чрезвычайно привлекательной. И это ещё мягко сказано. Её стройная, словно берёзка фигурка, ясные изумрудно-зелёные глаза, чуть вздёрнутый прелестный носик и белоснежная улыбка в сочетании со светло-русыми с рыжей задоринкой волосами, сплетёнными в тугую косу, моментально очаровали его.

         – А это что за красавица!? Ты кто же такая будешь,… что за птица,… откуда к нам залетела? - поражённый Маришкиной красотой, залюбовавшись её грациозной походкой, изумлённо спросил Никитушка.

          – Как это кто? Вот те на, здрасьте вам! Вчера меня из шатра вытаскивал, от чиха спасал, а сегодня он меня уж и признавать не хочет! Ну что же ты за богатырь такой, коли, у тебя память коротка! - игриво кокетничая, весело шутя, откликнулась Маринушка.

           – Да неужто ты та самая служанка-замарашка и есть? Ну и дела! Так вот оказывается, какая ты на самом деле! Ох, и хороша девица,… ох, и пригожа! - не в силах остановиться от восхищения запричитал Никита.

          – Это что же ты меня служанкой-замарашкой называешь,… какая я тебе замарашка?… я нашей барыни горничная, и между прочим образованная. Вот пришла узнать скоро ли пироги для барыни будут готовы,… а то она сейчас поспать прилегла, а после сна её очень-но на пироги тянет,… привычка у неё такая, после дремоты пирогов откушать… - хитро усмехнувшись на его причитания, заметила Марина.

         – Ну, извини, попутал маненько,… по мне так ты ни на служанку, ни на горничную не похожа,… вон какая ты ныне царевна! Ты уж прости меня, что сразу в тебе красоты такой не признал, не заметил,… может я смогу чем-нибудь загладить свою вину,… может, чем угодить тебе смогу? - широко от всей души разулыбавшись и искренне надеясь на продолжение их разговора, предложил ей Никита.

          – Ха! Может и сможешь,… вот только дай-ка я подумаю чем,… уж и не знаю, чтобы мне такого замыслить, дабы я тебя простила! А может, ты сам чего подскажешь? – вновь хитро прищурившись, весело переспросила Маринушка.

          – Я даже не знаю, что подсказать,… а давай я тебя пока на прогулку приглашу,… там-то ты мне прощенье и придумаешь, а? - тоже хитро прищурившись, откликнулся Никита.

          – Прогуляться говоришь,… а что давай и пройдёмся! Всё равно барыня пока поспать прилегла и я ей сейчас не нужна,… так что до вечера я свободна. Ну что же, пошли, придумаем, как мне тебя простить… - совсем уж развеселившись с радостью, согласилась Марина, ведь ей и самой уже скорей хотелось уйти из шатра и остаться наедине с Никиткой.

          – Ну и чудесно,… мне тоже только к вечеру надо сюда вернуться,… выходит и я свободен! Вот и пойдём по речке, по бережку пройдёмся, ну а я, чтобы тебе легче меня прощать было, про себя расскажу да мельницу свою покажу. Уверен, что тебе будет интересно посмотреть, откуда для твоей барыни мука берётся. Кстати, а как тебя величать? Меня-то ты знаешь, как называть,… а я вот твоё имя не ведаю… - обрадовавшись возможности познакомиться со столь прелестной девицей, спросил Никита.

          – А зовут меня,… э-э-э,… как и барыню нашу,…  Марина! - чуть замешкавшись, лукаво ответила Маринушка.

            – Ну и прекрасно,… так идём же скорей,… мне уже не терпится показать тебе свою мельницу и вдоволь наговориться… - не замечая Маринушкиной лукавинки, откликнулся Никита и, взяв её за руку, быстрей вывел из шатра.

          – Ой, и о чём же мы с тобой говорить будем? - на ходу смешно ойкнула Марина.

          – Да обо всем,… о чём только душе угодно! - увлекая её за собой, задорно ответил Никитушка и они, засмеявшись, побежали к речке.

          – Ух, понеслись касатики,… ох, полетели милые,… ну, словно голубки!… Ах, какие же они ладные… - выглядывая из шатра, умилённо пустив слезу, молвила им в след нянюшка. Но ребята этого уже не слышали, они преисполненные друг к другу светлыми чувствами, были полностью поглощены своей приятной беседой. Говорили, о чём хотели, и о погоде, и о ценах на муку, и о речке, и о шатрах на её берегах, заговорили даже и о графской стройке, а потом дошли и до самой графинюшки.

          – А что,… правда твоя барыня из моей муки пироги любит? Вон, ты всё бегаешь на кухню о них справляться… - весело пошучивая, спросил Никитушка.

          – Ох, и любит,… и ест их с утра до ночи… - так же весело пошучивая, отвечала Маринушка.

          – Эх, она, наверное, и толстощёкая же твоя барыня, коли столько пирогов за день поедает… - весело балагуря, опять спросил Никитушка. Ну а Маринушка вновь ему что-то шутливое ответила, а Никитушка снова её о чём-то спросил, так они и пошли по бережку, слово за слово, задорно беседуя, уже почти влюбленно поглядывая друг на друга.
 
          Но вот впереди показалась знакомая излучина, а там уж и мельница стала видна. Вот только в её виде Никитушку что-то насторожило. Что-то в ней не так было, что-то неладное. Хотя снаружи всё вроде бы спокойно, а вот внутри непонятно что твориться. Шум какой-то странный стоит, и подозрительно половицы скрипят. 

          – Это кто же там у меня балует!? А ну Маринушка пойдём-ка быстрей,… сейчас я этим непрошеным гостям покажу, кто в доме хозяин! - заметив такой раскардаж, воскликнул Никитушка и прибавил шагу. А уже буквально через минуту они были возле мельницы. Никитушка с силой пнул дверь и вскочил вовнутрь, Маринушка же за ним кинулась. То, что они там увидели, поразило их до бескрайности.

          Трое уродливых, хвостатых гоблинят прыгали по мельнице и устраивали в ней страшный кавардак. Они явно искали что-нибудь такое, чем бы им можно было поживиться. Мешок с зерном, чтобы его утащить, они уже приготовили, и теперь собирались забрать ещё и муку. Никита так стремительно ворвался на мельницу, что они, не успев на это отреагировать, ещё некоторое время так и продолжали бесноваться, прыгая подле мешков с мукой.

       – Ах вы чёртово племя! Вот же повадились воровать да грабить! Ну, я вас сейчас! - вскричал Никитка, и лихо, схватив увесистую подпорку под дверь, замахнулся ей на гоблинят.

          – Ой-ой-ой,… постой не бей нас! Какое это мы тебе чёртово племя,… мы вовсе не ваши черти,… а мы гости зарубежные, мы гоблины прелестные! Так что бить нас не положено! Нас уважать и привечать надо! - заметив занесённый над их головами подпор, запричитали гоблинята, а сами быстрей к окошечку поближе продвигаются, тычаться в него да безнаказанно выскользнуть норовят.

          – Это, какие же вы для меня гости,… что вы мне тут голову морочите! Я вас что, к себе звал? Нет! Ну, так и пошли вон! Ишь понаехало вас супостатов чужестранных,… людям от вас продыху нет! Слышал я, что вы есть такие, чудища поганые,… и что воровством промышляете, да вот только руки у меня всё не доходили приструнить вас! Ну, ничего сейчас, пожалуй, и возьмусь,… отобью вам охотку по чужим сусекам лазить! Ох, отобью и не пожалую! - преграждая гоблинам, путь к побегу, сурово наступая, прикрикнул на них Никитушка.

          – Ой, не надо! Ты что же нас беззащитных такой огромной дубиной бить станешь, мы же маленькие,… да ещё и при девице красной,… зачем же ты нас перед ней-то колотить будешь… -  надеясь на жалостливость Марины, заныли, запросили прохиндеи хитрые, видя, что у них нет выхода.

          – Ну ладно уродцы хвостатые,… уговорили, не стану я вас дубиной бить! Однако вину вашу вам искупить всё же придется, высеку-ка я вас хворостиною по одному месту, дабы вам впредь неповадно было по чужим домам шастать! Ну а потом и отпущу по добру по здорову,… но уж в другой раз вы мне не попадайтесь,… тогда отхожу по-настоящему! - ухмыльнувшись незлой улыбкой, воскликнул Никита, схватил гоблинят за их хвосты, взял ивовую хворостину, что в углу стояла, да и высек каждого негодника по причинному месту. Но не сильно, а так лишь для проформы. Ну а, наподдав им, сейчас же и выпустил на волю. А гоблинята бестии хитрющие, выскочили из мельницы, но убегать никуда не торопятся. Трусливо отскочили на безопасное расстояние, и тут же давай Никитку оскорблять да угрожать ему.
 
           – Эй, человечишка бестолковый,… мы ещё увидимся, болван высокорослый! Тебе ещё от нас достанется! Ты нас оскорбил-обидел, напугал-намутил, и ждёт тебя за это расплата! Мы пожалуемся своему предводителю, главному троллю, Хапиле-болотному! Уж он за нас заступится! Он отомстит тебе за наше унижение! Ты у нас самое дорогое, нашу честь нечистую отнял,… отстегал нас лозиною,… и он у тебя самое дорогое отнимет! Берегись мельник! - корча страшные гримасы, злобно скалясь и противно размахивая хвостами, закричали они.

          – А вы уродцы злобные,… поселились на нашей земле, наши припасы все поели, красть пристрастились, грабить начали, хапаете всё, утробы ненасытные,… а теперь ещё и самое дорогое отнять норовите! Нет, не будет вам от меня более пощады! Ух, доберусь я до вас! И пусть этот ваш главный тролль, Хапило-хапужное, не думает, что нас так легко захватить! Пусть приходит, я ему такую встречу устрою, что век помнить будет! Ох, и разбаловалась-распоясалась нечисть болотная! Ну, я вас! - особо не злясь, возмутился Никитушка и для острастки даже ногой чуток притопнул. Ну а гоблинята от такого притопа подскочили, словно зайцы и врассыпную кинулись, да в зарослях ивняка тут же  и попрятались.

         – Ха-ха-ха,… ну и напугал ты их,… вон какого стрекоча задали,… так до самого болота без продыху добегут! Лихо ты им показал кто в доме хозяин,… ну и поделом негодникам, а то совсем разбаловались бесенята! - задорно рассмеявшись, заметила Маринушка, и с уважением посмотрела на Никитушку, мол, вон какой храбрый защитник у меня ныне есть, и нипочём мне теперь какие-то там тролли с гоблинами.

         – Эх, жаль, что у нас вместо приятного разговора такая штуковина приключилась,… да мне ещё за ними и прибираться придётся. Ну, ничего, зато будет о чём, в другой раз поговорить,… а сейчас надобно за работу браться… - немного печально вздохнув, посетовал Никитушка.

          – Так, а я-то у тебя, на что,… я тебе и помогу,… вместе-то мы с тобой быстро справимся… - весело заметила Маринушка, и ребята, не предав особого значения угрозам гоблинов, дружно взялись наводить порядок и ликвидировать царящий на мельнице раскардаж.

          Но не прав был Никитушка, сетуя, что приятного разговора у них не получилось. Как раз наоборот, разговор получился, и очень даже замечательный, содержательный и приятный. Недаром же говорят, что трудности и ненастья сплачивают людей и, хотя разнос мельницы гоблинятами нельзя назвать таким уж ненастьем, но всё же и оно дало ребятам ещё один толчок для их счастливого сближения. Так что пока они хлопотали, наводя порядок, у них в душе с каждой минутой всё больше и больше разгоралась взаимная нежная страсть. И уже к завершению уборки они так прониклись друг к другу симпатией, что с уверенностью можно было сказать, между ними вспыхнула любовь. Та самая настоящая, преданная и всёпоглощающая любовь, какая только может возникнуть в их возрасте.

         Ну а ближе к вечеру они вообще забыли обо всём на свете. Разумеется, кроме своих чувств. Забыли они о той, казалось бы, незначительной неприятности, что произошла у них днём с гоблинятами, кои угрожали им расправой. И всё бы ничего, и может быть угрозы этих маленьких бесенят, так и остались бы пустым звуком, однако дальнейшие события показали обратное и стали развиваться непредсказуемым образом. А вот как это случилось.
                Глава 4
Когда Никитушка с Мариной закончили приборку, им уже было пора возвращаться обратно к нянюшке на кухню в шатёр. Никита по своему обыкновению закинул себе на плечи два мешка с мукой, а третий, обещанный к приезду графа, взял подмышку, и ребята отправились в путь. Сейчас идя рядом с любимой Маринушкой, Никита совершенно не ощущал тяжести от дополнительного мешка, а потому они и дальше могли свободно беседовать, при этом строя планы на завтра. Договорились о том, что приезд графа никак не скажется на их намерениях, и они, невзирая на это препятствие, завтра после обеда обязательно встретятся. Марина обещала, что она непременно придёт в шатёр к няньке-кухарке, и они вновь пойдут гулять.
 
         Так за непринуждёнными разговорами и приятной беседой, ребята даже и не заметили, как дошли до места. Однако они не только это не заметили, они ещё и не обратили внимания на то, как за их спинами, пока они шли, дрожали кусты, и шуршала листва. То в зарослях леска шуровали маленькие, злопамятные гоблины. Эти хитрые бестии, выждав в ивняке пока Никитушка и Марина закончат уборку, бегом кинулись вслед за ними и стали выслеживать, куда те пойдут. Ну а выследив, конечно же, выяснили, что за красна девица была рядом с их обидчиком. А узнав, кем она является на самом деле, злорадно захихикали и тут же понеслись с докладом к своему предводителю главному троллю Хапиле-болотному, между прочим, прозванному так, вовсе не по названию реки, а потому что он был страшным хапугой, и хватал все, что плохо лежит. В общем, Хапила был самым главным и жадным негодяем среди всех гоблинов и троллей в местных болотах.

        А в это время ничего не подозревающее Никитушка и Марина, как бы им не хотелось этого делать, попрощались и расстались. Никита поспешил на мельницу заниматься своими делами, а Маринушке надо было готовиться к приезду батюшки. Так и закончился их первый день знакомства. Но это не значит, что ночью они не продолжили думать друг о друге, вовсе нет. Наоборот они мечтали, да что там, они просто-таки грезили о своей завтрашней встрече и в своих сладких снах только видели, как она пройдёт. Так неспешно, в приятных сновидениях, и пролетела вся эта недолгая летняя ночь.

        И вот уже первые лучи солнца озарили речку, поднялись над макушками ивняка, в воздухе зазвучало весёлое щебетание птиц, разнеслось лёгкое шуршание крылышек жучков и бабочек, ветерок своим свежим дуновением заиграл листвой, повсюду воцарилось радостное оживление. Повсюду, но только не в шатре у Марины, в нём-то как раз стояла тягучая тишина и непривычное молчание. Обычно Маринушка, не смотря на свой графский титул, поднималась рано и бежала к няньке помогать ей по кухне, ну а коли её помощь была не нужна, то торопилась на речку погулять да искупаться. А тут такая тишина. Однако нянюшку это нисколько не насторожило.

         – Ничего, пусть поспит подольше,… небось, намаялась вчера,… находилась, набродилась!… Да ещё видать и крепко влюбилась, милая… - подумала она, да и дальше принялась хлопотать, готовясь к приезду графа. Ну а уж граф не заставил себя долго ждать, и ближе к обеду нагрянул со всей своей свитой, тремя лакеями, кучером и приказчиком.

         – Ну, здравствуйте дорогие,… что, небось, заждались? А тут и мы с подарками… - радостно балагуря, поприветствовал граф, выскочивших ему навстречу няньку и прислугу.

         – А что-то я доченьки не вижу,… где это она? Никак спит ещё,… вот уж странно,… отца встречать не торопится… - всё также продолжая улыбаться, спросил он у няньки.

         – Так она вчерась долго гуляла да звёзды считала,… наверняка притомилась, вот и заспалась… - чуток слукавив, ответила нянюшка.

         – Ну что же, звёзды это хорошо, это астрономия, это наука,… но всё-таки пригляд за ней нужен,… пойдём-ка разбудим её… - немного пожурив няньку, заметил граф и они все вместе поспешили в шатёр к Марине.

         – Маринушка,… доченька,… где ты там?… это я твой папенька приехал… - потихоньку одёрнув полог шатра, заглянув вовнутрь, нараспев произнёс граф. А оттуда тишина.

         – Доченька, ну что же ты молчишь? Ну-ка просыпайся, родная… - вновь молвил граф и в нетерпении шагнул вовнутрь. Но, увы, Марины в шатре не было, покои её были пусты.

         – А это ещё что за такое? Где моя дочь, что за шутки?! Что здесь происходит?! - обнаружив пустоту, обеспокоенно вскричал граф, обращаясь к няньке.

          – Ой,… смотрите-ка, стенка шатра распорота! - не ответив на его вопрос, вдруг воскликнула нянька и указала на небольшую прореху в боку шатра. Граф, было, ринулся к прорехе, но приказчик опередил его, и первым подскочив к разрезу, стал внимательно его разглядывать.

         – Осторожно,… здесь могут быть следы… - строго предупредил он, - непонятно чем это распорото,… не похоже ни на нож, ни на какой другой клинок,… как будто волк когтями разодрал,… и что же это за зверь тут орудовал,… вон какие клочки чёрной шерсти кругом валяются! Ох, чую, без нечистой силы здесь не обошлось,… никак демоны барыню похитили… - быстро осмотрев всё вокруг, заключил приказчик. Он был бывший военный и неплохо разбирался в подобных вещах.

         – Как это похитили,… кто посмел!? Да что же это за дьявольщина здесь твориться! - в сердцах воскликнул граф, и непонимающе посмотрел на всех глазами убитого горем отца. Но тут прислуга из местных подоспела и давай ему рассказывать о коварных троллях и гоблинах, что так досаждали им своими наглыми проделками. Всё что знали, рассказали, ничего не утаили от графа.

          – Ух, они негодяи такие,… спасу от них никому нет! Да уж барин, знать они и до вас добрались!… Ах, нежить болотная, у нас у простого люда всё поворовали, а теперь и за господ взялись,… о-хо-хо… - гомоня и ропща, охая и ахая, тараторили понабежавшие отовсюду люди. А понабежало их немало, собралась аж целая толпа, и каждый, всех перебивая, про своё рассказать норовил. Тут приказчик и не выдержал.

         – Ну-ка тихо! Угомонитесь все,… понял я, что случилось и кто в этом виноват! Теперь бы сюда войско большое побыстрей вызвать,… да прочесать болота поганые, где эта нечисть нашу барыню прячет! Сабли наголо, и ну их в капусту рубить! - разобравшись в гомоне толпы, жёстко предложил приказчик. А что ещё ожидать от старого вояки, ему бы только воевать да рубать.

        – Да ладно тебе,… полно хорохориться-то,… пока ты своё войско соберёшь, уже поздно будет,… погубят они лиходеи голубушку нашу… -  обронив слезу, возразила приказчику нянька, - да и не пройдут солдаты твои по болотам,… пропадут в них дороги не знаючи. Тут другой человек надобен, чтобы места эти ведал и каждую дорожку в них как себя самого знал,… да чтоб ловок и проворен был,… а ты солдат своих увальней в трясину пустить надумал… - тут же добавила она.

         – Да где же ты сейчас такого найдешь,… откуда же он возьмётся-то такой… - слушая их перепалку, горестно откликнулся граф.

         – А что же его искать-то, есть он такой,… на реке живёт,… и удалой и храбрый и болота все знает! Я прямо сейчас же к нему и побегу, а вы пока тоже без дела не сидите,… вон пускай местные мужики быстрей собираются да к болотам ступают,… глядишь, и они для дела сгодятся… - мигом распорядилась нянюшка, да ни слова более не говоря, помчалась на мельницу к Никитушке. Ну а он в это время и сам к ней идти намерился, как раз уже и муку взял и из дома вышел.
                Глава 5
Так они и устремились друг к другу навстречу, ну а посередь дороги и встретились.

         – Ты это откуда здесь,… какими судьбами в лесу оказалась? куда так торопишься? - немало изумившись появлению няньки, воскликнул Никитушка.

         – Да как это откуда,… тоже спросил,… да из дома конечно, а тороплюсь я к тебе за помощью! Беда у нас случилась,… графскую дочку нечистая сила похитила! Украли её прямо из шатра,… полог разодрали и унесли, милую,… вот ведь какие нелюди… - запыхавшись от бега, запричитала нянька.

          – Вот это да,… ну и дела,… а ко мне-то ты зачем бежишь, торопишься... графскую дочку украли, а я-то чем же помочь могу? - ещё толком не понимая что произошло, спросил Никита.

         – Так ведь твоя Маринушка и есть графская дочка,… одна и та же это девица! Она и горничной-то служанкой только для того и притворилась, чтоб с тобой заговорить, чтоб ровней с тобой быть, да чтобы ты при ней не робел,… а ты-то и не понял! Вот же-шь не понятливый,… да очухайся ты скорей,… стоишь, остолбенел! - воскликнула нянюшка, одёрнув Никитку. А он стоит и от всего услышанного аж рот раскрыл, до того это его поразило.

         – Как так?… Маринушка, и оказывается графинюшка,… а я-то её вчера толстощёкой называл,… да ещё и замарашкой,… ну надо же… - замямлил он.

         – Да не о том ты сейчас говоришь, недотёпа! Надо Маринушку от нечистой силы спасать, а не вспоминать, как ты её называл! Люди сказывают, её неверные в болота утащили,… мол, там всякие тролли да гоблины лежбище себе устроили,… так что выручать её надо, а не причитать! - укоризненно прикрикнула на Никитку нянька.

           – Ах, так вот значит, что случилось,… понятно, кто забаловался! Ну, теперь-то точно ясно, чьих это рук дело! Вчера мы с Маринушкой у меня на мельнице троих гоблинят проучили, чтоб они не шкодили,… так они значится, нам отомстить решили! Вызнали всё про неё и похитили, окаянные! Ну, всё, не будет им более пощады, уж больно они меня разозлили! Я немедленно к ним в заводь пойду да бока им намну, а Хапилу их болотного, тролля поганого, на дно отправлю! - сердито воскликнул Никита и, сбросив с плеч мешки с мукой уже было ринулся вперед, как нянюшка окрикнула его.

         – Постой! Я с тобой пойду, может, чем и подмогну,… тем более что вскоре наши мужички к болотам подоспеют,… кто же им тогда дорогу вслед за тобой укажет… - настойчиво заявила она.

        – А что,… это ты, верно, придумала,… а то вдруг эти бестии убегать затеются,… вот тогда мужички-то и пригодятся! Кордоном встанут да и повылавливают нечистых! Всех их повыведем, повыловим, никого не оставим, хватит, натерпелись супостатов! Ну что же, так и быть,… возьму я тебя с собой! Но только ты не пойдешь, а я тебя понесу,… иначе ты за мной не поспеешь! - довольный такой задумкой воскликнул Никита, и мигом усадив себе на горбушку няньку, понёсся с ней в болота глубокие, в заводи широкие, в самое логово нечистой силы.

          А нянюшка на нём сидит да с высоты его роста далеко глядит, всё видит. И пока они так неслись, она ему не раз подсказывала, с какой стороны тропинки поменьше веток да кустов свисает, и бежать им мешает. Впрочем, Никитушке и подсказывать-то не надо было, он и так все изъяны этой тропинки знал. Ему касатику и так все стёжки дорожки в этом лесу известны были, он их с самого детства все изучил. Так что он одним махом до болот до заводей домчался, на том тропинка и закончилась.

         А уж дальше болота начинались, и тогда по кочкам по бугоркам прыгать надобно было, но и это дело его не смущало. Снял он с плеч нянюшку, на землю твёрдую поставил, и давай по сторонам оглядываться, тропку высматривать, чтоб по болоту пробраться. Огляделся, осмотрелся, и место-то это не узнал. Не то уже болото стало, заросло оно всё, запаршивело.

         – Эх, давно я здесь не был, всё так поменялось,… сразу и не разберешь, куда тут дальше ступать,… испоганили всё нежити, запустили! Ну, ничего у меня свои приметы есть,… разберусь как-нибудь. А ты нянька оставайся здесь и жди мужичков,… ну а как они придут, то вели им напротив вон тех кустов встать да смотреть, когда бестии нечистые побегут. А как те побегут, то мужики пусть тут же их всех и ловят, да не упустят никого! А то ведь бестии эти хитрющие,… у них ведь как, где один завелся, то вскоре там их уже тыща будет! Так что не дайте им ни одному уйти! - напоследок велел Никитушка и тут же метнулся в болота по кочкам да бугоркам скакать.

          Прыг на кочку, прыг на другую. И это дело для него привычное, он с малолетства по болотам да по заводям бродить привык. Все их прознал, каждую кочку, каждый бугорок запомнил, они для него как родные стали. А тут на тебе, нечисть поганая в них завелась, да и на свой вкус переделывать затеялась. Так он прыжок за прыжком в самую топь и забрался. А в центре-то её небольшой сухой островок таился. Главный тролль Хапила там и обосновался, логово себе устроил, туда ему гоблинята Маринушку-то и привели. Ну а Никита пока до того островка добрался уж больно много шума наделал, и вся мелкая шушара, все прочие тролли да гоблины, шороха того испугались и тут же к Хапиле в логово сбежались да за спину его попрятались, стоят, дрожат и жалуются.

          – Ах, Хапила заступник наш,… забрался в болота Никита мельник-богатырь, идёт, шумит, ругается, прыгает с кочки на кочку, грозит нас всех повыжить повыселить,… помоги, изведи его… - ноют, пресмыкаются негодяи окаянные.

         – Нечего его боятся, ведь у нас его зазнобушка! И пока эта девица у нас, он ничего никому не сделает! Да и что же это вы разнылись расплакались, иль у вас у самих ни когтей, ни клыков нет!  Или же ваши зубы настолько притупились, что вы его и одолеть-то не сможете! Вот как только он явиться и супротив меня чего удумает, так вы тут же на него и наброситесь, да кусайте его, грызите, в клочья рвите, а я уж его добивать стану! Не видать ему, ни красавицы зазнобушки своей, ни землицы родной, ни болот, ни заводей речных! Обжили мы их, под себя переделали, значиться теперь они наши! Не отдадим их никому, ни Никите-богатырю, ни народу его, наша земля это! Ха-ха! Всем ясно!? - гадко усмехнувшись, глядя на свою челядь хвостатую, вскричал Хапила.

         – Да! Ясно! Понятно! Пусть только появится, а уж мы ему покажем, кто на болотах хозяин! - вдруг осмелев после Хапилиного окрика, завопили, заскулили тролли и гоблины, а больше всех орали те трое гоблинят, что похитили Маринушку. Они же её и спрятали в тайных ходах, что тролли на островке понарыли. И сейчас же к тем ходам отступать начали, в надежде схорониться там, ежели уж совсем худо будет, когда Никитушка нагрянет. Ну а остальная нечисть так и продолжала кричать да щетинясь рожи строить. И так разошлась, так взъерепенилась, что и не заметила, как на островке Никита очутился, он прямо из кустов на них и вышел.

          – Ага! Так вот значится где вы затаились, злыдни хвостатые! Ишь ощерились, оскалились! Не ждали, что я до вас так скоро доберусь,… а я вот он! Ну, который тут из вас Хапила главный тролль!? - встав пред нечистью во весь свой богатырский рост, грозно прикрикнул он.

        – А ты что же не видишь, что ль?… я тут главный тролль Хапила-болотный! И не смей кричать,… только я здесь власть имею и только я могу голос повышать! Ты же здесь никто и тебе лишь повиноваться дозволено! А коли не станешь меня слушаться, то ведь я могу и приказать твою зазнобушку, дочку графскую, растерзать-разорвать! Понял меня!? - изобразив гневную гримасу, закричал на Никиту Хапила.

         – Ну, хорошо-хорошо,… что же ты так кипятишься-то,… понял я, понял,… да вот только не верю я, что Маринушка моя у тебя здесь,… что-то не видать её,… никак ты врёшь? - не растерявшись, тут же лукаво прищурясь, спросил Никита.

         – Это кто врёт,… я вру? Да честней меня средь всех троллей нет никого! И если я сказал что она здесь, то так и есть! А чтобы ты не сомневался в моей правоте то дам я тебе задание! Сейчас же пойдёшь к людям и передашь им от меня повеление! Пусть они каждый день для меня повинную дань собирают! Пропитание для моего народа, для гоблинов моих и троллей! Еды всякой вкусной да питья сладкого,… и побольше! А как передашь моё требование, так и возвращайся,… вот тогда я тебе и покажу твою зазнобушку,… а пока мне не о чём с тобой говорить! Ступай с моего болота! - противно щерясь и мерзко ухмыляясь, нагло затребовал Хапила. Ну, такой хамской наглости Никита никак не ожидал, чтобы каким-то там иноземным гоблинам да троллям дань платить, ну это уже чересчур. Такая дерзость его очень-но разозлила.

         – А теперь ты меня послушай, чудище поганое! Это мне с тобой не о чём говорить, это ты мне сейчас подашь то, что я тебе прикажу! Ты сейчас же, немедленно велишь привести сюда мою Маринушку, да ещё и в ножки ей покланяешься, чтобы я свору твою бродячую сильно не отколошматил! И времени у тебя на всё про всё одна секунда, выполняй негодяй! - не на шутку осерчав, возмутился Никита и прямой походкой на Хапилу направился. А Хапила злодей, словно того только и ждал, да как заорёт.

        – А ну атакуйте его! Не дайте ему ко мне приблизиться! Хватайте, грызите его! - заверещал он на всё болото своим противным голосом. Тут-то гоблины и тролли всех мастей одним разом и накинулись на Никитушку. Да так быстро, что он только два шага сделать-то и успел.

      Ох, и что же тут началось, какая же круговерть поднялась. Никитушка крепко ногами в землю уперся, встал аки гора и давай от нечисти отбиваться. Руками своими могучими крутит, вертит, словно мельница крыльями. Колотит направо и налево, бьет, крушит силу нечистую, лупит троллей и гоблинов. Ну а те так и лезут на него, напирают, кусаться да царапаться норовят. Но Никитушке ни их клыки, ни их когти, нипочём, он их и не замечает, знай себе, молотит, спуску не даёт. Недаром же он справным мельником был, знал, как жернова с лопастями работают, понимал, в чём их сила.
   
         Вот он теперь это знание-то на деле и применил. А гоблины с троллями к нему и подступиться не могут никак. Только они на него новой волной накинуться, как тут же от мощных ударов его кулаков вновь по сторонам разлетаются. Всех переколотил Никита, ни единого негодяя небитым не оставил. Раскидал он их по островку, словно картошку спелую. А те лежат, стонут, да клыки свои сломанные с когтями гнутыми трогают, выправить их желают. Но ничего-то у них не получается, ведь Никитушка так крепко их отмолотил, что им уже никогда прежними не стать. 

        – Ну что Хапила, теперь с тобой биться будем!… Вставай, подымайся!… Пришла твоя очередь за все свои злодейские поступки ответить… - чуток отдышавшись, молвит Никитушка, и хитро усмехнувшись, в два шага возле Хапилы очутился. А тот сидит, застыл, и с места тронуться не может, глазища свои поросячьи вытаращил, слюнку пустил и молчит. Не ожидал он, что Никитушка такой-то богатырь окажется. Что так лихо в одиночку, без какой либо помощи со всем его болотным войском справиться.

        – Что припух тролль поганый, иль язык проглотил!? А ну говори где моя Маринушка!... Не то голову твою бестолковую с плеч сорву! - строго воскликнул Никитушка, да схватив Хапилу за шиворот, встряхнул его хорошенько. А Хапила-то, вместо того чтобы подняться да за свою честь в бой вступить, затрепетал весь, заколыхался как студень и затявкал словно собачонка побитая.

       – Не трогай меня Никита-богатырь,… не губи,… всё для тебя сделаю,… всё расскажу-покажу… только не бей… - заканючил, заскулил он и на колени бухнулся. Оказывается на самом-то деле Хапила вовсе и никакой не силач был, а просто разъевшийся жирный тролль. И не мощь в нём играла, а то сало внутри его переливалось да бултыхалось. И сам-то он только с виду такой большой и грозный, а на поверку просто дутый ноль из болотной тины оказался. Ну а гоблины с троллями как увидели такую картину, тут же поняли, какому слабаку они всё это время поклонялись и в ком защиты искали.
 
         А как поняли, так совсем перепугались, на ноги вмиг повскакивали да давай быстрее быстрого с островка драпать, пока им Никитушка ещё не наподдал. Понеслись так, что только пятки засверкали. Бросили Хапилу-надутого, не нужен он им такой. И помчались-то они аккурат по той самой дорожке, по которой Никитка сюда пришёл. А на другом-то её конце, их мужички как раз и поджидали.

         – Ха-ха! Бегите-бегите чудища хвостатые,… только ведь вам  всё равно никуда не уйти! - видя, как они шустро помчались, смеясь, напутствовал их Никита, и тут же посерьёзнев, вновь за Хапилу взялся.

        – Ну, так и где же моя любимая?… Куда ты её от меня спрятал?… Отвечай идолище проклятое! - грозно насупив брови, вопросил он его.

         – Да вон видишь, вход в подземелье… там она,… иди да забирай,… только меня не трогай… - взмолился Хапила, указывая на чёрное углубление в земле за кустами.

         – Так-то оно лучше будет,… а то ишь, заныл,… и смотри мне, не дай бог с ней что-нибудь случилось… - откликнулся Никита и, недоговорив, к подземному лазу метнулся. А из него ему навстречу трое малых гоблинят выскакивают, да вместе с собой Марину выводят.

         – Вот она, цела-целёхонька,… ни один волосок с её головы не упал,… ты уж нас прости,… не наказывай,… это не наша воля была, то всё Хапила задумал… - замямлили бесенята да головы свои повинно склонили. Видели они до этого, как Никита их старших собратьев раскидал, да смекнули, что лучше будет сдаться ему на милость, да и самим Маринушку вернуть. А уж она-то голубушка, как Никиту увидела, так к нему сразу и бросилась.

       – Ах ты, сокол мой Никитушка,… нашёл-таки меня,… пришёл за мной,… спас меня… - мягким голоском молвит она, а сама-то в глаза его ясные смотрит, радуется. Обнял её тогда Никитушка, поцеловал нежно, и говорит ласково.

        – Ах ты, лапушка моя,… Маринушка милая,… графинюшка ты моя,… а разве могло быть иначе! И отныне, чтобы там ни случилось и как бы там ни было, будем мы всегда вместе,… и никогда, и никуда более я тебя от себя не отпущу,… потому как, люблю тебя пуще жизни своей! - сказал он, а сам аж от счастья светится.

        – И я тебя люблю, милый мой Никитушка,… и я с тобой навсегда,… и в радости и в горести, лишь бы с тобою рядом,… куда скажешь туда, и пойдём, где пожелаешь, там и жить станем,… судьба наша такая, вместе быть… - трепетно вторила ему Маринушка. И сразу же стало ясно, что никакие бесовские каверзы, никакие другие препоны, никогда не смогут разлучить их, уж так крепко они полюбили друг дружку. Ну а дальше всё  было как во сне, Никитушка подхватил Марину на руки и словно лёгкую былиночку с болота вынес. Гоблинята же поджав свои хвостики, за ними попрыгали, не захотели они на островке с Хапилой оставаться. Покинули они противного жирняка, так и оставили его на островке, зачем же такого увальня за собой тащить.

         А он, наверное, и до сих пор там сидит да лягушек с комарами ловит. Всех же прочих троллей и гоблинов мужички повыловили, да посхватывали. Но по доброте своей душевной губить не стали, а выслали к ним же в их заграничные болота. Остались только те трое малых гоблинят. Никита с Мариной их к себе на воспитание взяли, чтобы из них значится порядочных ребят вырастить. Ну а те и довольны, уж так они к Маринушке привязались, что с удовольствием ей по хозяйству стали помогать. Её же отец, благородный граф, первое время поражался таким помощникам, но потом привык и даже начал брать их с собой на рыбалку.

        Да и вообще граф после этого происшествия изменился, сделался более покладистым, подобрел, ну а как узнал, каков Никита на самом деле молодец есть, так прослезился и им своё благословление на венчание дал. А потом и свадьба была, и торжество большое, всё как полагается. Праздновали три дня и три ночи, весь честной народ гулял да Маринушку с Никитой прославлял за то, что они места родные от заезжей нечисти избавили. Так с тех пор и зажили они, счастливо и радостно. Жили, поживали да достояние своего родного края приумножали…
                Конец 
Igorshipskih@mail.ru                Автор: Шиповских Игорь.