Освободитель часть 2 глава 16

Разговор
На площадь перед Петропавловским сабором въехали кареты участников поминальной церемонию покойного императора. Первым в карету с супругой сел тучный Александр III. Светлейшая княгиня Екатерина Юрьевская с трудом уселась в свою, поддерживаемая какой-то энергичной дамой.
- Это Варвара Шебеко… - присмотрелся полковник Дворжицкий. - Компаньонка Екатерины и крёстная мать её детей от почившего в бозе Государя. 
Следом за царём расселись по экипажам приближённые царедворцы и вереница карет потянулась к выезду из Петропавловской крепости. Андриан Иванович решил остаться и ещё раз допросить Андрея Желябова.
- Нужно выяснить имя четвёртого метальщика бомб… - планировал он. - Тогда вся картина преступления будет известной!
Площадь опустела и следователь с удивлением увидел, что девица Шебеко не уехала, а пошла по направлению к нему.
- Добрый день! - поздоровалась она. - Я бы хотела с вами переговорить.
- С удовольствием! - галантно поклонился мужчина.
- Давайте прогуляемся крепостью… - предложила Варвара.
Она взяла его под руку и они пошли к Монетному двору.
- О чём вы хотели поговорить? - поинтересовался полицмейстер.
Шебеко немного замешкалась, словно не решаясь спросить, но потом произнесла:
- Как продвигается ваше расследование?
Полковник был готов к любым вопросам от красивой женщины, но только не к такому.
- Это является служебной тайной… - нарочито грубо ответил он.
- Андриан Иванович, миленький! - сменила тактику Варвара, слегка прижимаясь бедром к его ноге. - Уважьте маленькую женскую слабость… Мне просто любопытно, хочется узнать новости, так сказать, из первых рук!
- Извольте! - сдался мужчина и вкратце пересказал ход поиска преступников. 
Шебеко слушала внимательно, иногда задавала уточняющие вопросы. Дворжицкий отвечал честно, ему нравилось общество красивой дамы. Они прошли мимо Трубецкого бастиона и снова вышли на соборную площадь.
- Холодно сегодня… - поёжилась Варвара. - Мне пора во дворец.
Он знал, что после тайного венчания Александра II с Екатериной Долгоруковой она поселилась в Зимнем дворце.
- Последний вопрос, полковник! - уже уходя, обернулась Шебеко. - Кто являлся заказчиком покушений на императора?
- Не знаю… - пожал плечами следователь. - Исполнители и руководители «Народной воли» известны и многие арестованы, но заказчик пока остаётся в тени.   

Художник
Приближалась светлая Пасха, празднуемая на Руси с особой с торжественностью. Сын священника Николай Кибальчич приехал домой на каникулы. Он родился в местечке Короп Кролевецкого уезда Черниговской губернии в 1853 году. Его отец был настоятелем православного прихода
- Коля тоже будет священнослужителем, - решил отец Иоанн.
Пользуясь привилегиями сына священника, Кибальчич успешно учился в Новгород-Северской духовной семинарии. Пока не повзрослел.
- Духовный сан не прельщает меня… - заявил подросток родителям.
 В городке был расквартирован гусарский эскадрон вместе с офицерами. Все члены их семей, обычно присутствовали на богослужении, совершаемом батюшкой Иоанном, происходящем ровно в полночь.
- Гостей будет много! - недавно наняли художника по фамилии Пушкин из Петербурга, чтобы расписал отремонтированные стены.
Он происходил из крепостных крестьян знаменитой дворянской фамилии и, выучившись на живописца, недавно получил личную свободу.
- Половина церквей в Пскове в его фресках! - рекомендовали его.
Художник работал месяц, запершись по привычке внутри один. Коля приносил ему еду и смешивал краски. Пришёл день сдачи работы. Приехало церковное начальство и заказчик. Ходили по церкви, смотрели роспись, им нравилось. Вдруг увидели на потолке детально нарисованную картину ада.
- Это что такое?! - грозно воскликнул Иван Петрович.
На чертях была надета форма Третьего отделения, а в котле на пламени адском варились два великих грешника - бывший император Николай и его глава Третьего отделения Бенкендорф. 
- Это картина Ада, - спокойно ответил Пушкин.
- А это кто в котле?! - церковники не осмелились имена называть.
- А это грешники.
- Убрать! - рявкнул заказчик.
- Не могу. Я когда рисовал, моей рукой перст святой водил...
Поругались они ещё немного и Пушкин примирительно предложил:
- Давайте так сделаем. Я замажу это картину чёрным углём, чтобы ничего видно не было. Если завтра она под углём не проступит, тогда я её закрашу. Если же видна будет, значит, правда нарисована.
Он взял уголь и зарисовал творение. Все удалились, кроме Николая.
- Уголь в чистом виде не стойкая субстанция, - сказал ему художник. - Он осыпается через несколько часов после того, как им чего-то нарисуешь.
Утром пришла делегация и церковники не смогли сдержать возглас:
- Батюшки!
На стене снова проступили лики грешников под охраной чертей.
- Значит, так и в самом деле свыше угодно! - заверил Пушкин.
Перекрестились, церковники одобрили роспись и уехали.
- Что там ещё? - священник встал с постели и, подойдя к окну, увидел при свете факелов коляску, запряжённую четвёркой лошадей.
Он узнал новый экипаж одного из гусарских офицеров, молодого сумасброда, недавно разбогатевшего благодаря полученному наследству.
- Что он делает? - изумился сонный Кибальчич.
Перед папертью он остановился, гусар торжественно вышел из коляски, слуги бросились к дверцам и бережно поддерживали барина.
- Хотя тот гораздо моложе и проворнее их... - улыбнулся поп. 
Едва коснувшись ступенек паперти, гусар столь же торжественно вновь сел в экипаж, который объехал вокруг, вторично остановился у церкви, и вся церемония началась сначала. Утром он спросил у молодого ротмистра, что означали эти ночные путешествия.
- Ничего особенного, - ответствовал без малейшего смущения бравый гусар. - Видите ли, мои лакеи новички, а к вам на Пасху съедется множество знатных гостей, хотел сделать репетицию моего прибытия в церковь.
Празднование Пасхи прошло успешно, священник Кибальчич провёл торжественную службу выше всяких похвал. Коля помогал ему и упросил радостного отца отпустить его с Пушкиным в Нижний Новгород:
- Там ему предлагают новый заказ на роспись церкви, и я смогу увидеть знаменитые церкви местного Кремля!
- А как же учёба?
- Я вернусь через две недели, - пообещал ему сын.
Часть дороги проехали на лошадях, часть по железной дороге. Благодаря этому добрались до цели значительно быстрее, чем раньше.
- Мне предлагают реставрировать росписи в церкви нижегородского Кремля! - объяснял Пушкин цель их путешествия. - Но я не уверен, стоит ли браться за эту работу… Вот и нужно посмотреть на месте.
Чтобы не скучать в пути он и пригласил с собой Николая и почти всё время рассказывал ему об особенностях церковной жизни:
- Русская империя погибнет от религиозных разногласий! В православных церквах проповеди всегда занимали скромное место. В России и духовная, и светская власти противились богословским спорам. Как только появлялось желание обсуждать спорные вопросы, разделявшие Рим и Византию, обеим сторонам предписывали замолчать.
- В семинарии нам не говорят об этом, - метко вставил Коля.   
- В некоторых мужских и женских учебных заведениях преподаются богословские предметы, но их время от времени запрещают! - настаивал художник. - Следствием этого является множество сект, о существовании которых правительство знать не разрешает. Одна из них допускает многоженство. Другая на словах и на деле проводит общность жён и мужей.
- Разве так можно? - удивился впечатлительный юноша. 
- Русские крестьяне толкуют библию вкривь и вкось, выхватывая отдельные тексты, и новые секты, весьма разнообразные по содержанию, возникают беспрестанно. 
Вскоре они подъехали к Нижнему Новгороду и первым делом увидели Кремль. На плоской и незначительной возвышенности стоял город, окружённый мощными зубчатыми стенами.
- Подобно Москве, его позолоченные главы и шпили горят на солнце и издали манят паломников! - залюбовался им Пушкин.
По гребню стен шла крытая галерея. В лавре имелось девять церквей, небольших по размерам и теряющихся в массе построек.
- Все православные церкви похожи, - осмотрел их художник. - Живопись византийского стиля, неестественная, безжизненная и однообразная.
Все прославленные в истории России личности делали богатые вклады в этот монастырь, казна которого полна золота, бриллиантов, жемчуга. 
- Императоры и императрицы, набожные царедворцы, ханжествующие распутники и истинно святые подвижники, соперничая друг с другом в расточительности, одаряли знаменитую обитель! - пояснил Пушкин юноше. - На мой взгляд, простые одежды и деревянная утварь святого Сергия затмевают все великолепные сокровища, включая богатейшие церковные облачения, принесённые в дар самим Потёмкиным.
Рака с мощами Сергия ослепляла невероятной пышностью. Она сделана из вызолоченного серебра великолепной отделки. Её осенял серебряный балдахин, покоящийся на колоннах - дар императрицы Анны.
- Минин, освободитель России, чья память особенно прославлялась после нашествия французов, похоронен в Нижнем Новгороде! - напомнил он спутнику. - Я хочу поклониться его праху!
Могила народного героя находилась в соборе среди могил удельных князей. Когда они шли туда, художник вспомнил, что знамя Минина и Пожарского - реликвия, высоко почитаемая в России, хранилось в деревне между Ярославлем и Нижним.
- В тысяча восемьсот двенадцатом году, - сообщил он, - когда понадобилось подогреть энтузиазм солдат, хоругвь послали в армию, причём обещали её хранителям, что по миновании надобности она будет возвращена.
После победы знамя поместили в московский Кремль на хранение, а обманутым крестьянам дали копию чудотворной святыни. 
- К исторической истине в России питают не больше уважения, чем к святости клятвы! - заверил Пушкин. - Подлинность камня здесь невозможно установить, как и достоверность устного или письменного слова. При каждом монархе здания переделывались по прихоти нового властелина.
Войдя в собор, он почувствовал волнение от древности и сказал:
- В нём покоится прах Минина и его не трогали лет двести!
Его уверенность увеличивала почтение сына священника к старинному зданию. В благоговейном молчании они стояли перед усыпальницей героя.
- Это одна из самых прекрасных церквей в нашей стране, - сказал он чиновнику, которого  прислал губернатор для подписания договора.
- Я участвовал в строительстве, - гордо заметил он.
- Как? Что вы хотите этим сказать? Вы её, очевидно, реставрировали?
- Ничего подобного. Древняя церковь совсем обветшала, и император Николай Павлович признал за благо, вместо того чтобы ремонтировать, отстроить её заново. Ещё недавно она стояла шагов на пятьдесят дальше и, выдаваясь вперёд, нарушала правильность распланировки нашего Кремля.
Пушкин знал, что благодаря дикой мании русских, ни одно сооружение не остаётся на том месте, где его воздвиг основатель.
- Но здесь находится прах Минина? - воскликнул он в изумлении.
- Его вырыли, так же, как и останки князей, - спокойно пояснил чиновник для особых поручений. - Теперь они покоятся в новом месте погребения, которые вы в настоящую минуту обозреваете.
Когда он на минуту отвлёкся, художник шепнул Кибальчичу:
- Вот в каком смысле понимают у нас почитание усопших, уважение к памятникам старины и культ изящных искусств. Император Николай, разыгрывая из себя архитектора, перепланировал по своему вкусу и московский Кремль. Буря царских капризов не щадит даже могил!
Бывший император знал, что всё древнее вызывает особое благоговение и приказал, чтобы недавно выстроенная церковь почиталась как старинная. 
- Новый собор стал древним, - уточнил надменный чиновник, - и если кто сомневаетесь в этой истине, значит, тот бунтовщик!
По выходе из Кремля он повёз гостей в военные лагеря, где находился губернатор, захотевший посмотреть на столичную знаменитость.
- Мания смотров, парадов и маневров имеет в России характер повальной болезни! - снисходительно усмехнулся Пушкин. - Губернаторы, подобно государю, проводят жизнь за игрой в солдатики.
В лагерях стоял полк, состоящий из солдатских детей. Шестьдесят мальчиков пели заупокойную молитву, и в надвигающихся сумерках этот хор рабов хватал за душу. Издалека глухо доносились ружейные залпы.
- Любимейшее занятие высокопоставленных русских чиновников, - поведал художник Николаю, когда их везли устраивать на ночлег - командовать военными экзерцициями, и, чем больше у них солдат, тем сильнее они гордятся своим сходством с царём.
Монастырское подворье, расположенное вне ограды лавры, оказалось зданием с просторными и подходящими для жилья комнатами. Не успели они улечься спать, как были разбужены вторжением насекомых.
- Чёрные, коричневые, всех форм и видов… - изумился Пушкин.
Ночь прошла в битве с нашествием тварей. Смерть одного навлекала на человека месть всех его собратьев, бросившихся туда, где пролилась кровь павшего на поле славы. Гости сражались с отчаянием в душе, восклицая:
- Не хватает огненных крыльев, чтобы довершить сходство с адом!
Утром хозяева объяснили, что насекомые остались в наследство от паломников, стекающихся со всех концов Российской империи, и размножающихся в невероятном количестве под сенью раки святого Сергия. Пушкин пошутил:
- По-видимому, на их потомство сходит небесное благословение, ибо плодятся они здесь, как нигде на свете!
Художник посчитал это плохим знаком и от заказа отказался. После обеда они уехали в Москву. Оттуда Кибальчич выехал домой. После возращения он решил уйти из семинарии и перешёл на учёбу в гимназию.

 
 
продолжение http://www.proza.ru/2018/07/06/291