Днёвка и ночёвка на Устюрте

из повести "Закаспийсие сезоны"



Пятый день маршрутов прошёл спокойно. Семёркин с утра укатил на грузовике в буровой отряд, где-то в ЮЗ зоне Устюрта. Коша на «лайбе» развёз геологов по намеченным точкам, а в два часа подобрал всех вдоль северо-восточных обрывов Устюрта: это были самые дальние и последние маршруты.

До вечера отдыхали, стирались, мылись, приводили в порядок полевые книжки. Воду можно было не экономить. Тихо, спокойно, никто никого не подгоняет…

Вечером неторопливо поужинали и легли спать.

Семёркин вернулся около полуночи. И началось…

Начальник вернулся с подстреленным сайгаком и сразу лагерь геологов превратился в стойбище первобытного человека: шум, гам, пляски у костра, чествование удачливых охотников, разделка сайгачьей туши при свете переноски…

Радостно возбуждённый Гоша разбудил всех и торжественно выгрузил тушу антилопы из кузова. Наверное, он думал, что осчастливил отряд горой мяса, но…

    – Ну и зачем нам это? – спросила геологиня Эльза.

    – Как зачем? Как зачем?– удивился Гоша. – Кушать будем…вкусно будет!

Он не уловил радости у подчинённых. Никто ни пел и не танцевал...Большинство молча смотрели на добычу. Кто-то позёвывал, прикрывая рот ладошкой.

Только Мудя и Ванёк ходили вокруг туши и оживлённо переговаривались. Они пытались хвалить начальника, как великого охотника, но шофёр грузовика Толик уточнил: сайгака, одного из трёх, подарили им буровики. С подхалимажем ребята промахнулись.

Тушу подвесили на крюк между машинами. Разделывать сайгака никто не захотел. Не умели. Пришлось Семёркину самому сдирать шкуру и потрошить внутренности. Мудя и Ванёк помогли рубить и резать на куски. Остальные, постояв вокруг и полюбовавшись на разделку мяса, потихоньку разошлись по палаткам. Глубокая ночь на дворе…Добрые люди по ночам спят, а не разделывают туши.

Бодун тоже ушёл досыпать в палатку. Он не числился в рядах вегетарианцев, но этот шумный ажиотаж вокруг сайгачьей туши не пришёлся ему с самого начала. Спать мешали победные крики в ночи: у мясоедов намечался праздник желудка.

Промудохались до трёх часов ночи, а повариха, весьма расторопная женщина, так вообще не спала всю ночь – жарила и парила гору сайгачатины.

…Утром, после обильного мясного завтрака, попили чаю и не спеша свернули лагерь. Поднялись на Устюрт, проехали 40 км к югу и стали на днёвку вблизи ЮВ фланга впадины Карынжарык. Гоша опять зачем-то укатил в буровой отряд. Что-то он там забыл.

Для поискового отряда днёвка превратилась в выходной день: лагерь не разворачивали, к машине приделали навес, поставили раскладушки в тени, стол и стулья, выгрузили кухню. Выспались все, кто недоспал в прошедшую ночь. Мясоеды вдоволь наелись мяса, за них беспокоились женщины – как бы им плохо не стало, и для здоровья к вечеру попросили повариху сварить рисовый супчик. От супа никто не отказался.

К вечеру Семёркин не вернулся, хотя и обещал. Выходной день плавно перешёл в спокойную ночь. Разделились: женщины остались спать под навесом, а мужчины расставили раскладушки с другой стороны «лайбы».

 
Среди ночи кто-то, проснувшись, увидел в восточной стороне дальние огни: это мигал фарами грузовик с начальником. Бодун услышал голоса и выглянул из спальника: действительно, с дальних холмов Гоша подавал им сигналы о своём присутствии. Вставать не хотелось: как представил себе что сейчас будет, если Семёркин подъедет, да ещё с одним сайгаком…Опять шум, гам, разделка туши, пляски у костра, праздник мясоедов…Опять спать не дадут…

В то же время Александр оценил штурманские способности Гоши: ночью, в ровной степи без ориентиров, он точно вывел машину к ночёвке отряда. Не доехал всего три километра.

С другой стороны машины раздался голос Эльзы. Она внесла разумное предложение:

    – Да пошёл он к чёрту со своей добычей! Сейчас подъедет, всех перебудит, и будем мы вокруг него тут выплясывать…
Давайте спать.

Все проснувшиеся молча с ней согласились и продолжили сон. Она угадала настроение большинства. А мясоеды и Коша, спавший в кабине, вообще не проснулись – они ничего не видели и ничего не слышали.

Едва рассвело, как подъехал Семёркин и сходу начал всех ругать за невнимание к его сигналам. Оказывается, они ещё и звуковые сигналы клаксоном подавали, но их в натуре никто не слышал – далековато. Ну, повинились все, дескать, не видели и не слышали. Начальник угомонился.

На этот раз дичи он не привёз. Никто и не расстроился. На завтрак доедали поджаренное мясо с макаронами, пили чай. Умелая повариха дважды поджаривала сайгачатину, чтобы она не пропала на жаре. Последнее мясо съели в пути, остановившись на обед в районе Жетыбая.

К вечеру приехали на базу партии, разгрузились, доложились начальству…Чуть позже «лайба» отвезла всех «городских» в Шевченко, по квартирам.

Ещё одно путешествие по пустыне закончилось.