Два сокровища сразу. Повесть. Глава 8

Глава  8.

«Хлопотно, однако, c золотом дело иметь», - подумал Гриша, спустя пару месяцев, когда морское приключение уже стало и забываться, а его машину на Ленинградском шоссе вдруг стали брать в коробочку два похожих на бульдогов джипа.

               
                -- Григорий Борисович! С Вами хотят поговорить,
                пересядьте, пожалуйста, вон в ту машину –

вежливый, крепкий, одет прилично, глаза смышлёные. Кто бы это?!

                -- Ба-а, старые знакомые! Здравия желаю, товарищ
                полковник! –

садясь в джип и узнав в штатском полковника  Ряшенцева, воскликнул Григорий.

                -- И Вам желаю здравствовать, Григорий Борисович!
                Простите, что захватили Вас на дороге, но так,
                знаете ли, проще.
                Ну, что, нашли колчаковские ордена? –

«Знает, конечно», - успел подумать Гриша.

                -- Нашёл кое-что –

с неподдельной гордостью сказал вслух.

                -- Поздравляю, поздравляю. И золото, значит, тоже? –

                -- И золото, значит, тоже –

Гриша сам удивлялся своей наглости.

                -- Молодца, молодца. Распорядились, надеюсь,
                по совести? –

                -- Ну, как же, товарищ полковник! Мы же с
                Вами патриоты России и законы уважаем…--

И чтобы побыстрее прояснить ситуацию, достал из кейса всегда там лежащие квитанции о передаче драгметалла Управляющему делами Русской Православной Церкви.

 Полковник внимательно изучил квитанции, лицо его неожиданно просветлело; ему явно понравилась идея наших золотодобытчиков передать церкви отнятые у неё когда-то ценности.
Хотел он сам погреть на этом руки или нет, теперь это уже не имело никакого значения...

                -- Я искренне рад, Григорий Борисович, что
                не ошибся в Вас. Позвольте поздравить Вас с
                успехом и пригласить к сотрудничеству –

Полковник вытащил из кармана визитку и протянул её Грише: «Охранно-сыскное бюро «Русич».

                -- Да-да, Григорий Борисович, я в отставке,
                а поскольку сил и опыта невпроворот, ведомство
                рекомендовало вот задействовать в такой форме.

 «Интересная форма, - подумал Гриша – мимикрирует контора».

                -- Всегда к Вашим услугам, Григорий Борисович,
                все проблемы и затруднения в Ваших изысканиях,
                по первому зову. Думаю, и Ваши знания нам будут
                полезны, не откажите проконсультировать при
                надобности по старой дружбе. –

«Поживём – увидим», - непроизвольно подумал Гриша, пожимая крепкую руку полковника и выходя из его машины; «это если только «экшена» опять захочется».

А пока период у него был другой.
Лучи славы «золотого» дарителя продолжали греть, дочура всякий день умиляла сорокалетнего молодого папу всё новыми откровениями,  не забывали и друзья.

Любимая жена быстренько нашла себе нишу в пёстром московском обществе и даже организовала некий международный клуб, куда среди прочих деятелей умело привлекла и скучающих жён дипломатов.
Теперь они пытаются там решать всякие локально-глобальные проблемы...

Одно время Гриша заметил, что от жизни такой стал поправляться.
Светские рауты по любому поводу утомляли: темп не его, да и «Шампанскому» он предпочитал «Столичную».
Поэтому когда случалась очередная ходка с Мычом и Мефодичем  за драгметаллом в Японию, он, как застоявшийся жеребец, бил копытом, прял ушами и раздувал ноздри...

Каждый раз, держа в руках холодный, тускло-загадочный брусок золота, он, казалось, впускал в себя жизненную энергию, накопленную в нём...

Правда, вернувшись из очередной экспедиции в Японию и передав несколько очередных слитков архиепископу Клименту, ставшему недавно митрополитом  и Управляющим делами Русской Православной Церкви, Гриша почувствовал адскую усталость.
Два дня отлёжки не вернули, как раньше, былой настрой, а даже наоборот, пожалуй, переросли в болезнь...

Голова гудит, сердце проваливается, давление не спадает, психика на взводе, ночью кошмары...
 Сначала крепился и не показывал, а когда уж равновесие стал терять, Раджида забила тревогу.

Доктора, анализы, обследования – кровь дурная, иммунная сбоит, гормоны взбесились: обозвали синдром хронической усталости.
Гриша не понимал: от чего усталость-то и откуда хроническая?! 
Уколы, таблетки, процедуры – ноль эффекта.
Потом светила хотели было, поддавшись моде, обозвать чем-нибудь атипичным, да никаких ни вирусов, ни возбудителей не нашли...

Гриша уже с остановками перемещался по квартире...

Заходил Мыч, уверял, что все болезни от недопития, хотя и поволок в онкоцентр, потом не знали, радоваться или нет, когда получили отрицательный ответ...

Вождь со товарищи убеждал, что Гриша погряз в сытости и спокойствии и что он, Гриша, как акула, жив только в движении, и звал на передовую...
               
Худенькая Раджида, всегда рассчитывавшая на надёжную Гришину спину впереди себя, выглядела растерянной, в основном, от недостатка информации; с добротным диагнозом она готова была на многое...

Однажды походкой каменного гостя возник в комнате Мефодич с выцветшим мешком восточных снадобий и с порога начал по-своему вдохновлять Григория.

               
                -- Послушай, Гриша! –

после раздачи подарков от домашних начал он многозначительно

                -- Какого хера ты тут,  дружок, разлёгся, когда
                Дальний Восток  простаки кипит  от моря проблем!
                Я тут подготовил краткий список местных казусов,
                которые, окромя вас с Акимычем, решать ведь некому.
                Вставай, милок, да впрягайся, пока у меня крыша от
                обиды не поехала.

                Грёбаный лангуст!
                У японцев ни хера нет, а как живут?!  У нас-то чего
                не хватает, а?!  Вот и я говорю: совести! Да,
                ладно тебе ручонками-то разводить!                а                Найдётся и к твоей хвори ключик, не бывает иначе! 
                У вас тут в Москве
                вообще здоровых нет, есть недообследованные;
                а твоя кукушка и вовсе ещё не родилась!

                Один дед, помнится, бухтел, что есть вообще
                только три болезни: лихоманка, почесун и нутряная
                грызь; всё остальное доктора себе для зарплаты
                понавыдумывали. Наша ж медицина, она ж только
                развлекает больного в то время, как организм его
                сам себя лечит.
                Китайцы  уж 4000 лет так живут, и, ничего, вона
                как плодятся! –

Слушая необычайно разговорившегося Мефодича, Гриша как бы забывал о немощи, подпитывался что ли от восточного здоровяка...

Каким-то боком разговор коснулся Мыча.

                -- Удивляюсь я на него –

 не давая разговору  затихнуть, продолжал Мефодич,

                -- По службе своей давно уже должен быть
                по уши в дерьме. А к нему уж сколько годов не
                пристаёт ничего. За это время уж сколько таких ,
                как он, или в могиле, или в тюрьме или в бегах...
 
                А как тут иначе, когда зарплата смешная, а подпись
                серьёзная. Уж я-то знаю, какие грОши ему
                предлагали и наши, и японцы. Тебе одному скажу
                один раз: при мне 500 тысяч баксов в чемодане
                втюхивали за одну только подпись…
                Не обиделся, но и не взял.

                Зато вот когда у детдома здание забирали какие-то
                крутые рыбачки, приехал к их главному и только
                тихо сказал: «Не обижай сирот!» -
                враз отцепились.  Знают, барбосы, по миру
                пустить может!

                Ты, Гриш, не знаешь, у них в Калуге все такие?! --

Заговорились за полночь; ночей Гриша стал бояться, сна не было, одно кошмарно-мятежное полузабытьё с холодным потом.
Поэтому он уговорил Мефодича остаться у них ночевать, Раджида постелила тому на здоровенном кожаном диване в Гришином кабинете.
               
Сна не было и у Мефодича...
Обидно ему было до слёз: и так толковых мужиков с гулькин хер, и те уходят…

 Может в самом деле кто-то на небесах забирает лучших в другую жизнь?! 
Тогда это не по-честному: разве здесь дел не хватает?!
Вот тебе и планида: живёшь, живёшь, думаешь вечно так будет, ан, нет…
Вот тебе и медицина: понастроили- понавыдумывали, а коснись конкретного человека – и ничего сделать не могут! 
Правильно умные люди говорят: учиться надо столько, как будто будешь жить вечно, а жить надо как будто живёшь последний день!

Проснулся Мефодич от шороха бумаг на столе...
Протерев глаза, разглядел Григория, пишущего что-то за письменным столом. Заметив, что Мефодич проснулся, тот почему-то засмущался:

                -- Бумаги кое-какие надо привести в порядок… --

                -- А-а, успеешь ещё сто раз!  Ты мне лучше вот
                что скажи, мил человек:ты в этой квартире давно живёшь? –

               
                -- Дольше не бывает – я в ней родился, а что? –
               
                -- Так, интересно…--

После тихого семейного завтрака всех развлекала непоседливая Лиза. 
Каким-то своим детским нюхом она почуяла, что от Мефодича знакомо «пахнет» детьми, и ползала по нему, как муравей по памятнику.

Потом Мефодич пошёл купить сигарет, и если бы Гриша мог в этот момент за ним понаблюдать, немало был бы удивлён странноватыми манёврами начальника Японского моря.
Вначале он обошёл весь квартал и очень внимательно осмотрел крыши, подвалы и первые этажи прилегающих домов.
 Потом тот же маршрут проделал с остановками, во время которых смотрел, как качается его обручальное кольцо, подвешенное на нитке.

Вернувшись, он неожиданно попросил поночевать ещё одну ночь в Гришином кабинете; от радости Гриша даже забыл удивиться.
После затянувшихся опять за полночь разговоров Мефодич, оставшись один, стал что-то в комнате искать; так в детективах ищут прослушку.
 
 Ничего не обнаружив, так и заснул с задумчивым лицом...

Обнаружив утром Гришу,  опять сидящим за своим столом, Мефодич стал опять задавать ему странные вопросы:

                -- Скажи мне, друже, что изменилось в твоём
                питании после женитьбы на Раджиде? К чему-нибудь
                своему она тебя приучила? –

                -- Да нет, пожалуй… Ну, чуть поострее пища стала,
                а так всё наше, обычное. Наоборот, это я её приучил
                водку солёным огурцом или блинами с икрой закусывать…--

Мефодич не отставал:

                -- Тогда пораскинь мозгой и вспомни, нет ли
                среди твоих знакомых  имеющих выход на
                спецов по обнаружению электронных приборов
                типа прослушки? –

 Раскинутые Гришины мозги вспомнили полковника Ряшенцева с его новой конторой.

  В вопросах здоровья  Гриша был дремуч до безобразия, плюс к тому же болезненная апатия ко всему, поэтому он даже не удивился необычным вопросам Мефодича.
Под его же натиском позвонил полковнику и кратко обрисовал свою просьбу.

В течение получаса прибывшие незамедлительно молчаливые сыскари, обвешенные с головы до ног мудрёной электроникой, нашли в настольном автоответчике миниатюрный генератор каких-то негативных сверхнизких частот.
Который и имел целью крепко подорвать Гришино здоровье и который за две ночи вычислил или учуял бдительный Мефодич.

Кто?!  Зачем?! 
Тунгуса нет, с полковником дружба…
По старой дружбе полковник за отдельную оплату пообещал ему найти и злодея.

Профессиональным его ищейкам понадобился один день, и к его исходу техник городской телефонной сети уже кололся, что какой-то индеец за сто баксов попросил его это сделать.

 Какой, к чёрту, индеец?!  Откуда в Москве индейцы?! 
Почему он решил, что это индеец?! 
«Ну, он такой как Индира Ганди…» 
Тьфу ты, господи,  этнограф  хренов – индиец, индус, а не индеец!
               
 Ещё через два дня вышли на студента РУДН,  который и назвал, наконец, заказчика – своего родственника из Калькутты.
               
Когда же всё ещё ничего не понимающий Гриша ради интереса рассказал дома обо всём Раджиде, по её реакции он понял: она что-то знает.

«Вот планида моя, - думал Гриша, слушая рассказ своей супруги, - собирался понаслаждаться покоем, а тут ещё один Тунгус, только импортный…»

А история стара, как мир...

 С детства, как и все дети знатных родов в Индии, Раджида была родителями обручена  с одним таким же родовитым отпрыском, который теперь сын какого-то министра и который, соответственно, рвёт и мечет, что какой-то бледный босяк увёл у него принцессу. 
Видно сильно хотел повысить сословие, а тут Гриша, вот он по обычаям Востока и решил извести соперника и вернуть себе принцессу...

Гриша смотрел на жену, любовался её поистине царской выдержкой и достоинством и думал, не перебрал ли он с экшеном в своей жизни...

 Договорился сам с собой: кто ищет, того и находят...

Раджида решительно взялась своими путями прекратить эти дикие средневековые разборки и, видимо, сказала в посольстве своё венценосное слово.

Только вот с этого случая она вдруг так же решительно ввела в их семье культ здоровья...


Продолжение следует...