Забывчивость

     Однажды спросив своих внуков, ходят ли они на танцы, я получил неожиданный ответ: « Да их, дед, в нашем городе уже давно нет». Это меня шокировало, как это нет, город стал больше и молодёжи больше, а самое увеселительное мероприятие исчезло. Странно как-то, или каждому времени свои причуды. Воспоминания о танцах перенесли меня в бурную молодость 60-х годов 20 века.
      Танцы в наше время были атрибутом для молодёжи. Зимой ходили в ДК «Юность», «Радугу» и на школьные вечера. А летом были на танцплощадке: в буднишние дни до 23:00, в воскресные до 24:00. Народу  было много и на самих танцах и около, подглядывали, как танцуют и с кем с последующим обсуждением. Подошло время и мы, закончив школу, стали пробовать свои силы для поступления в учебные заведения г. Волгограда. Школы у нас были хорошие и, несмотря на то, что одновременно выпустили и 11-классников и 10-классников многие поступили. В городе образовалась диаспора: студенты из разных институтов. Учились и ездили домой за продуктами практически каждую субботу. Вечером отправка - ночью прибытие, днём посадка, устраивало всё, кроме одного – на танцы мы никак не попадали, и было как-то не по себе. Всю жизнь на танцах, а теперь нас нет – не по понятиям сказали бы зэки. Диаспора стала искать выход, и выход был найден. В М.Горького формировали грузовые составы, и если упросишь машиниста, чтоб тот притормозил в нужном месте, то вечером ты на танцах. Виталий Новожилов был на 3 года старше и к нашим поездкам относился скептически и с усмешкой пока не приспичила нужда.
     Ему надо было попасть раньше, чем приходил пассажирский поезд или он не успевал тогда попрощаться с любимой девушкой. Любовь была на первом месте и, отбросив свои амбиции, стал расспрашивать, что надо делать, чтобы доехать. Выполняя наши инструкции, уже через час Виталий благополучно сидел в кабине локомотива. За разговорами с машинистом время проскочило быстро, да и скорость была приличной, наступил конечный пункт. Машинист, предупредив Виталия, стал сбавлять скорость.
     - «Ну всё, выходи». – Виталий открыл дверь. Были сумерки, редкие огоньки давали увидеть бегущую землю, ему стало страшно
     - «Прыгай, я начинаю набирать скорость», – крикнул машинист.
Мешкать было некогда, выбросив чемодан, он следом прыгнул в темноту.
    Ударившись ногами о землю, он по инерции упал на руки. Ладони загорелись огнем, а голова как тормоз уперлась в щебенку. Мысль о том, что он остался живой, заставила его приподняться. Во рту появился привкус соленого, а нижняя губа стала намного толще. Ясное дело – разбита губа, лицо и руки, остальное вроде все целое. Он пошел назад на поиски чемодана. Тот вскоре обнаружился, с оторванной крышкой и разбросанной рядом одеждой. Собрав свой скарб, Виталий побрел домой. На душе была такая тоска и злоба, весь вечер насмарку. О встречи с любимой на танцах и речи не было. На следующий день, он вернулся в общагу. Увидев его, мы спросили, ни участник ли он битвы на Чудском озере? В ответ только и было сказано, в наш адрес, что только такие дебилы и идиоты готовы прыгать на ходу поезда с такой высоты.
    - «Виталий, а  как ты залазил в локомотив, прыгал что ли, или по ступенькам поднимался». - перебил его я.
    Вопрос мой опешил его, и он задумался. А ведь и правда он вспомнил про ступеньки встроенные в корпус локомотива.
    - «Простите ребята, я был к вам неправ, просто от страха забыл про них совсем!