История КПСС Глава 4

Солнце уже клонилось к горизонту, задевая лучами своими верхушки елей и сосен. В низинах межгорий ложился туман. Где-то в зарослях можжевельника громко заухала глазастая. Она напомнила путникам  о приближении ночи.
– Всё привал! – крикнул товарищам Серёга Бобров – Отдыхаем, братцы! – бросил он свой рюкзак ровно посередине, выбранной им, поляны. – Здесь палатки ставить будем – уселся парень на траву, показав тем самым пример своим товарищам.
Вскоре рядом с ним, согнувшись пополам, уже стояли, сидели и буквально валялись уставшие «тела».
– Неужели добрались? – пыхтел раскрасневшийся Сашка – Фу, уж думал не дойду – вытирал он крупные капли пота со лба.
– И я чуть живая  – подхватила причитания друга Зойка. – Страсть как ослабла – стала обдувать она себя руками, а после рухнула на бок.
Бобров посмотрел на своих  взмокших товарищей, потом на неё, ту, что волновала его больше остальных и улыбнулся. Тая в ответ покраснела и опустила глаза…
О чувствах этих двух молодых людей, знали, пожалуй, немногие. Бабка дворничиха, что наблюдала трогательные прощания влюблённых у подъезда по утрам, продавец гастронома, что иногда отпускала юным посетителям сладости, да местный пьяница, дядя Коля, который изредка передавал милой барышне записочки от её кавалера.
Серёга тряхнул головой и снова подскочил на ноги.
– Всё, ребята, пора костёр разводить, ужин готовить – в привычной манере своей скомандовал он – Подъем!
И молодёжь нехотя стала подниматься.
 Девчонки отправились в лес за хворостом, Сергей нашёл сухую корягу и начал колоть дрова, Юрка с Вовкой принялись устанавливать палатки, а Сашка принёс воды из ручья.
И буквально через час всё уже было готово: горячая еда, спальные места. Друзья расселись вокруг костра и взяли  ложки.
– А посмотрите-ка что у меня есть! – вдруг весело вскрикнул Володька и полез к себе в рюкзак – Вот! – торжественно извлёк он оттуда бутылку красного вина.
– Ооооо! – радостно возликовали товарищи и стали протягивать запасливому приятелю свои железные кружки.
И вскоре всё уже было выпито и даже съедено. Завязались беседы, бурные споры, прервал которые  лишь музыкальный Юрок. Он взял в руки гитару и запел одну песню, затем другую. А вот третью ребята уже подхватили все вместе…
Светилась, падая, ракета,
Как догоревшая звезда.
Кто хоть однажды видел это,
Тот не забудет никогда.
Он не забудет, не забудет
Атаки яростные те
У незнакомого посёлка,
На безымянной высоте.
У незнакомого посёлка,
На безымянной высоте…

***

Стекло от осенней мороси намокло и, разгоняя капли в разные стороны, по прозрачному полотну туда, сюда заходили дворники. Они будто стрелки сломанных часов, застряли на одном месте и никак не могли сделать полный оборот.
Данила отвёл взгляд от надоевшего механизма и переключился на шофёра, приземистого полноватого мужичка, с которым был с недавних пор знаком.
– Николай Дмитрич, а вы прогноз на сегодня не слышали? – серьёзно поинтересовался он.
Водитель посмотрел на забавного юнца.
– Как не слышал, слышал, дорогой – не переставая следить за дорогой, взглянул пожилой мужчина на тёмное небо сквозь ветровое стекло. – Бабье лето закончилось. С запада к нам идёт циклон…
– Опять с запада! – возмутился недовольно парень – И что за напасть такая? Наполеон – с запада, Гитлер – с запада, циклон и тот с запада прёт…
Не успел договорить молодой человек, как вдруг услышал голос Спиридона.
– Даа, Данилка, философ из тебя будь здоров! – усмехнувшись, не выдержал начальник – Промокнуть что ли боишься?
Стажёр обернулся.
– Боюсь, Андрей Васильич – не стал отрицать он. – Мать мне только вчера костюм в комиссионном купила, а я его под дождь…
Расстроенный парень опустил голову и посмотрел на свою шерстяную обнову – приталенный пиджачок, да брюки-дудочки, которые сидели на полных ногах модника, прямо скажем, впритык.
Капитан понимающе кивнул головой.
– Конечно, обидно…
– Ещё как – поддакнул помощник и умолк.
В это время милицейская волга на светофоре свернула налево.  Вновь замелькали за окнами дома: деревянные, кирпичные, панельные большие. Они, омытые потоками воды, в одночасье превратили некогда солнечный город в серый и унылый…
Андрей тяжело вздохнул и вдруг произнёс.
– А ты знаешь, Данилка, я ведь когда-то, как и ты, наряжаться любил. Правда все вещи мне  супруга на машинке строчила. Рукодельница она у меня знатная! – довольно крякнул гордый муж – А тут, помню, как-то плащик мне новый пошила и на работу отправила в нём… Вот только красовался я в обнове не долго.  Выбросил   потом…
Данила снова обернулся.
– Как выбросили? – не понял стажёр.
– Да так.  В этом плащике в тот день меня и подстрелили – Спиридон улыбнулся. – А ты говоришь дождь, циклон…
Капитан замолчал и лишь после добавил.
– Всё ничего, труд Машенькин жалко…

***
В запутанных коридорах районной прокуратуры сегодня было многолюдно. Всюду сновали граждане в штатском и товарищи в форме: следователи, адвокаты, прокуроры. Молоденькие секретарши на машинках отбивали ритм. Коротали время в приёмных приглашённые для дачи показаний свидетели. Конвоиры то и дело приводили задержанных на допрос… 
Афанасий посмотрел по сторонам и постучался.
– Войдите! – услышал он, наконец, и, не раздумывая, дёрнул ручку двери.
Кабинет, в котором лейтенант очутился буквально мгновение спустя, был просторным и светлым. Окрашенные бежевой краской стены, книжные шкафы. За столом, под портретом  чернявого Брежнева, сидел пухлый молодой человек  лет двадцати пяти, в квадратных роговых очках, с небольшой, но многообещающей лысиной. Работник прокуратуры  заполнял какие-то бумаги и не сразу поднял на посетителя глаза.
– Вам кого? – наконец, спросил он Афоню.
– Наверное, вас – не уверенно ответил лейтенант. – Это же вы следователь Воронин?
– Ну, я…
– Тогда позвольте представиться, Колочкин Афанасий Петрович, инспектор УГРО.
Молодой человек поднял брови.
– Очень приятно, но по какому вопросу?
– Я по делу Чижовой, которое вы недавно вели…
Хозяин кабинета поначалу нахохлился, затем деловито крякнул и вдруг как будто просветлел:
– Ааа, кажется, помню…– обрадовался он – Да, вы присаживайтесь… – предложил прокурорский гостю.
И Афанасий, не дожидаясь повторного приглашения,  тут же приземлился на стул напротив, а следователь продолжил:
– Так, что вас конкретно интересует?
– Всё.
– Всё – снова задумался молодой человек и начал излагать. –  Женщину убили, кажется, в середине апреля, сначала оглушили сзади, потом оттащили в кусты и уже там задушили. Изнасилования не было, впрочем, как и ограбления. В сумочке у неё имелся паспорт, поэтому личность удалось установить сразу. Что же касаемо свидетелей, то их не нашли. Вернее были там, в парке, какие-то забулдыги, но они ничего вразумительного сообщить не смогли… Так, что ещё? Ааа, да, по поводу экспертизы. Душитель сработал чисто, ни отпечатков, ни следов. Единственное, что о нём известно – среднего роста. И ещё, верёвку он принёс с собой и жертву однозначно караулил, поэтому я и предположил, что душегуб с Чижовой был знаком. А потому стал отрабатывать все её прежние связи, но увы….
Молодой следователь помолчал немного.
– И всё же думаю, педагога нерадивый ученик убил… – вопрошающе посмотрел Воронин на Афоню.
– Может быть – пожал плечами тот и одновременно достал из своего портфеля фото с запечатлённой на нём страницей из учебника по истории партии.
– А что вы скажете  об этом? – постучал Афанасий пальцем по снимку.
Хозяин кабинета мельком взглянул на фотографию.
–  Не знаю – неуверенно произнёс он. – Бумага какая-то. Наверное, ветром принесло. Да мало ли чего у нас летает?

***

Затянувшийся дождь ещё не закончился, но уже немного утих. На дорогах образовались огромные лужи. Волга, обогнув одну из таких, наконец, остановилась у ограды трёхэтажного кирпичного здания с вывеской «Школа».
– Ну, всё прибыли – произнёс Митрич, поднимая ручник.
Спиридон с помощником из машины вышли. Они направились к общеобразовательной и уже через минуту были внутри просторного холла. Здесь всюду кипела жизнь, дрались портфелями пионеры, строились на экскурсию октябрята, шептались в сторонке юные комсомолки.  Слышны били барабанная дробь и звуки горна. Тут пахло канцелярией и едой...
– Пирожки – мечтательно произнёс Данила, но тот час, опомнившись, прикусил язык.
А Андрей немного поразмыслил.
– Ну и куда нам с тобой идти? – резко повернулся он, как вдруг столкнулся с пожилой техничкой в сером халате и тёмном платке.
В руках она держала ведро и швабру.
– Вам кого, сынки? – спросила женщина служивого в форме.
Спиридон от неожиданности охрип.
– Мне бы директора школы… – откашлялся он.
– А нет её. Ещё с утра в Гороно укатила.
– Ну, тогда завучей…
– И они все давно ушли… На юбилей к физруку Константину Егорычу…
Капитан заметно занервничал, однако, подумав немного, спросил.
– Стало быть, за старшую здесь вы? – улыбнулся мужчина.
– Стало быть – не моргнув глазом, отрапортовала милиционеру уборщица.
– И наверняка всё и обо всех знаете…
Пожилая женщина поставила на пол ведро.
– А тебя, милок, кто интересует? – внимательно посмотрела старушка на капитана.
– Ну, например, Чижова Алевтина Петровна…
Техничка при упоминании этого имени неожиданно побледнела, потом так же быстро пришла в себя…
– Ну, знаю такую, работала здесь когда. Так она ж давно померла…
Тут вмешался в разговор Данила.
– Вот мы и хотим понять, почему педагога убили. Хорошим она человеком была?
Собеседница насупилась.
– Да, где там хорошим! – махнула уборщица морщинистой рукой – Детей терпеть не могла, постоянно орала. Видать оттого одинокой и жила – бабуля вздохнула. – И как только таких в партию принимают? Я б её никогда не взяла…
– Понятно – протянул Спиридон и продолжил. – Ну, а конфликты с учениками у погибшей были?
Пожилая женщина подумала немного.
– Да, кажись, был один. Году так в 64-ом или в 65-ом. Но не с учеником, а вроде с его братом. Помню тот в школу тогда прибежал, да с Чижовой ругался, даже убить её обещал… Они вооон там в сторонке стояли – указала старушка крючковатым пальцем на место у дальнего окна – Правда в таком-то шуме я расслышала мало…
Андрей насторожился.
– Ну, а фамилию этого брата вы случайно не помните?
– Как не помнить? Помню – возмутилась бабуля – И даже, где работает, скажу – гордо заявила она. – Фамилия его Бобров, а трудится он в доме Пионеров. У меня там соседка Тамара завхозом…
Спиридон расплылся в улыбке.
– Если б вы только знали, как же мне с вами повезло…