canna-disscussion II

   Елисей еще некоторое время стоял на месте и смотрел в спину уходящему Мише, думая о недавнем разговоре.  Потом двинул дальше, точно так же - куда глаза глядят. Он намотал еще несколько кругов по парку и, когда начало вечереть, решился выйти в люди и затеряться среди них – в мегаполисе это проще простого. Вечер, укутавший город в свои объятия, действовал на него менее удручающее, чем дневная повышенная пестрота красок. Только рекламные вывески, биллборды и огни города, готовящегося ко сну, слегка раздражали глаз, но не отвлекали Елисея от своих раздумий. Куда больше внимания он обращал на людей метушившихся и спешащих, как можно быстрее, добраться до своей конуры и завалиться в беспробудный сон, дабы завтра снова занять своё место в беличьем колесе. Общественный транспорт не привлекал его своей плотностью на квадратный метр, и он решил добираться пешком. Переживая, как бы его родители не заподозрили ничего в его состоянии, он шел без спешки, выбирая наиболее многолюдные проспекты. Люди увлекали его, но он не имел никакого желания с ними контактировать, - наблюдать ему было куда приятнее. Под подъездом Елисей засомневался, что действие вещества закончилось и он предпочел еще некоторое время посидеть под домом. Спустя полчаса, дикий голод и жажда сна взяли верх, и он направился домой.
 Зайдя в квартиру, ему было слегка неловко и как-то странно наблюдать, как его родители занимались обычными для них вещами. Отец смотрел последний выпуск новостей, в то время как мать занималась своими ногтями. Он зрел в корень их занятости и положения в обществе, тем самым, пытаясь понять и смоделировать себя в их возрасте. Но уловив аромат вкуснейшего мяса по-французски, в исполнении его матери, он потерял нить своих размышлений, и направился поглощать приготовления. Аппетит был невообразимым – он съел порцию втрое больше обычной, но так и не почувствовал утоления голода. Тогда он принялся за десерт. Он поражался насколько все съеденное ним было божественно в плане вкусовых качеств. Кушая всё то же самое с утра перед учебой, он и знать не знал, что от этого можно получать такое удовольствие. Даже нелюбимый им миндаль пришелся в пору. Его желудок был проекцией черной дыры, по крайней мере, так он себе воображал. Съев практически всё, что было припасено с расчетом на ближайшую неделю, он, наконец, набил своего брюшного монстра до отказа. Ему трудно было даже сделать вдох - до того он потерял чувство меры. Но и как было ему остановиться перед таким соблазном, когда всё, что не положишь на язык – сочилось гаммой вкусов, невообразимых обычному человеку, а твой желудок, сколько в него не брось, всё сигнализировал о том, что ему мало. Кое-как добравшись до своей кровати, он почувствовал неимоверную усталость и облегчение от того, что он наконец может расслабиться. Он даже не заметил, как заснул.
   Проснувшись к полудню следующих суток, ему было сложно открыть глаза и заставить себя держать их открытыми – они так и норовили слипнуться назад, увлекая Елисея обратно в царство Морфея. Когда первый барьер был преодолён, он ощутил огромную тяжесть внутри головы и понял, что это было далеко не единственное препятствие, и что сегодня ему придётся туго. Состояние, чем-то отдаленным, напоминало бурное похмелье, но всё же имело ряд отличий. Головная боль отсутствовала, но вместо неё появилась тяжесть в создании мысли и от этого он тоже, будто бы, испытывал определенный дискомфорт. Его не тянуло блевать, но организм дико нуждался в жидкости – во рту всё пересохло, и, сглатывая слюну, он умозаключил, что сухость распространялась не только на ротовую полость. Он не особо переживал за пропуск занятий – сегодня по плану были только две лекции, с преподавателями которых, он был в хороших отношениях. Также должно было состояться собрание старост и после этого ему, Елисею, нужно было бы зайти на педсовет и поделиться последними происшествиями из жизни студентов. Но его переживание высохло разом с целым организмом. Создавшееся положение не казалось ему проблематичным. Освоившись с мысленным потоком и научившись лавировать в пространстве песчаного берега, на который, время от времени, набегали волны мыслишек, он также заметил, что испытывает определенные трудности в координации движений. Общая слабость и подавленное настроение, ну никак, не граничили со вчерашними ощущениями. Но связь была очевидной. Пытаясь восстановить хронологию вчерашнего дня, оказалось, что в памяти у него тоже имелись определенные пробелы – он помнил многое, но далеко не всё. Большая часть из его дороги домой помнилась ему довольно смутно, лишь периодическими вспышками, когда его интерес привлекало что-то из вне его соображений, но сами соображения напрочь вылетели у него из головы.
   Несколько незамысловатых, успевших войти в привычку, занятий, относительно быстро, вернули Елисея в строй.  Плотный завтрак, контрастный душ, лёгкая разминка и 15-минутный бег привели его в чувства, и от былого состояния практически не осталось ни следа, разве что лёгкая сонливость. Его интересовал вопрос, поднятый вчера его новым знакомым, и он, по окончанию процедур, начал обогащать свои знания в этой области. Сначала банальные гугл-запросы, потом он прошелся по более узкой литературе, по заключению медиков и научного фонда, по отзывам людей, лично переживших влияние и злоупотребление, несколько скучных покаяний на церковных сайтах, несколько отзывов на сайтах реабилитационных центров, рой рекламных роликов и бесконечных перелинковок, неустанно всплывающих посреди экрана, как будто, тоже сделали свой вклад в его подсознание. Мнения были противоречивы – это растение содержит вещество, имеющее относительно полезное и в то же время относительно вредное влияние на организм. Не беря во внимание агитацию борьбы с наркотиками - мнения всё же были неоднозначны. Ему хотелось посмотреть на этот вопрос объективно, но всё еще будучи под неким впечатлением от вчерашней встречи, так ошеломившей его своей взбудораженностью и оторванностью от привычного мира, он имел определенные предпосылки к склонению к теории Михаила. Но он больше доверял информации с проверенных источников, которые были бы либо авторитетными, либо, условно говоря, специалистами жанра. Слова его родителей перестали быть таковыми. Если разобраться, то они никогда такими и не были – ему препятствовал страх их неприятия и непонимания, и он ни капли не хотел удручать их и приносить хлопоты, считая удручающим даже факт собственного существования. Но возрастная планка, достигнутая им в этом году, как бы подсказывала, что вскоре ему придётся совершить долгожданный переворот.
Перекусив, он вернулся к изучению этого вопроса. Он узнал разновидности употребления и уяснил для себя взаимосвязь между способом употребления и эффектом.  Также вник в разновидности самого растения, о его экструдировании от каннамасла до гашиша. Порылся в экспериментах с каннабисом. Наткнулся на несколько ютуб-роликов, на которых наглядно показывали - как достичь максимального эффекта в холодной экстракции. Нахлебавшись информации с интернет-ресурсов, на которых, в зависимости от направления ресурса, в ту сторону и двигались мнения, он выключил компьютер и попытался абстрагироваться от всего прочитанного, и самостоятельно систематизировать весь изученный материал, предварительно сев в позу лотоса. Он был дома сам и никто не мог помешать ему углубиться в собственные мысли, заглушив, до ужаса шумную, действительность.



   Утром следующего дня, он снова ощутил себя полноценным человеком – все вчерашние злоключения казались ему недобрым сном, приснившемся годом ранее.
  Уладив свои дела, связанные с занимаемым постом старосты, Елисей направился на улицу в поисках, зарекомендовавшего себя, Михаила. Он несколько раз обошел кампус, но так и не нашел его. Уже собираясь идти на остановку, он увидел спешащего Свята и окликнул его, но тот сделал вид, что не услышал и прибавил скорость. Тогда Елисей решил проследить за ним и узнать куда тот направлялся. Он подозревал, что Свят спешит как раз таки к своему поставщику. И вправду, Свят направлялся в ботанический сад. Елисей пытался соблюдать дистанцию, но в то же время и не потерять из виду свою «приманку».
  Свят привёл Елисея на то же самое место, где его оставил в мутных размышлениях Миша. Елисей всё также старался оставаться незамеченным и пронаблюдать дальнейшее развитие событий, в то время как Свят начал рыться в клумбе. Елисей решил не приближаться к нему, и обошел его с другой стороны, а Свят уже усердно взрыхлял землю пальцами. В яростном недоумении он смотрел на телефон и обратно на клумбу, будто сравнивая местность, бубня себе под нос и мысленно убеждая себя в собственной правоте. Елисею было забавно наблюдать за будущим бакалавром международных отношений. Он решил присесть, чтобы не так откровенно пялиться на землевода-вредителя. Он присел на лавочку, откуда мог периферическим зрением наблюдать за своим преследуемым и в то же время ему открывался вид на большую часть парка. Тем временем Свят уже яро кричал в трубку, в которой, по всей видимости, никого, кроме мягкого заведомо прописанного голоса, не было, всё больше привлекая к себе внимание прохожих. Он явно был не в себе – так сильно ему было необходимо то, что он искал.
 На одной из дорожек он увидел двух велополицаев, которые не спеша колесили свой патруль, наматывая, необходимые для сдачи смены, километры. Медлительно, будто альфа-самцы на прогулке, а не защитники чести и доблести граждан, они двигались в их сторону. Он решил действовать – он встал и направился к Святу.
- Эй, Свят, слезай оттуда и идём, быстрее! Там копы едут.
Появление Елисея было очень неожиданным для него, и он буквально впал в ступор. Елисей дёрнул его за руку и стащил с клумбы так, что Свят чуть не упал.
Свят на несколько секунд выпал из реальности.
- Да, идём. Я вспомнил! – сказал Свят, справившись с равновесием, и стремительно направился прямиком в кусты, после чего они обратно сомкнулись и его еле было видно сквозь них.
Елисей не понял, что только что произошло. Поведение Свята казалось ему неадекватным. Он уже хотел было развернуться и пойти домой, но когда он достал из внутреннего кармана джинсовки телефон, чтобы посмотреть на время, и переложил его в штаны, он нащупал в штанах некий артефакт, очень похожий по своим тактильным характеристикам на, оставленный ему канна-гидом, полиэтиленовый кругляш. И тогда, он тут же шмыгнул в кусты следом за Святом. Свят уже почти скрылся из виду. Елисей поспешно засеменил за ним, то и дело оглядываясь с опаской. Но когда он убедился, что эта часть парка абсолютно безлюдна и кусты служат им идеальным прикрытием, он слегка расслабился. Он уже спокойно разглядывал всё вокруг и его поражал факт, что в этом парке, который, казалось бы, он уже не один раз обошел вдоль и поперек, оказалось место, которое он никогда не видел и которое поражало своим затишьем. Вопреки регулярным прогулкам и мнимым исследованиям местности – здесь он был впервые. Тропинок здесь не было, они шли прямиком по идеально ровному газону. Елисей сравнялся со Святом. Тот бормотал себе под нос «Во идиот, Мишаня будет ржать с меня до соплей, вот же идиот», - повторял он себе под нос, умиляясь собственной ошибке.
 Они подошли к единственной лавочке, которую было довольно странно наблюдать здесь и предназначение которой было довольно сомнительным. Елисею это показалось очень странным, место как будто было специально создано для тайных встреч, вдали от обезумевшей толпы. Что еще больше поразило Елисея, так это то, что перед лавочкой красовалась точь-в-точь такая же клумба, как та, которую испортил Свят.
- Вот же имбецил, как я мог забыть, - продолжал поражаться самому себе будущий дипломат.
Он засунул руку под широкий лист цветка и тут же, нащупав что-то, расплылся в улыбке.
-Здарова, кстати, староста. – воодушевившись находкой, обратился Свят к Елисею.
И протянул ему руку. Елисей пожал её, абсолютно позабыв о том, что его собеседник еще буквально 5 минут назад был в роли землеройки.
- Привет, Свят. – с лёгким раздражением ответил он ему, отряхивая руку от остатков земли.
-Нашел что искал?
Свят уже разворачивал свою находку.
-Даа, чел… - протянул Свят в ответ, предвкушающе.
-А че, я слыхал Миша смог найти к тебе подход? – с явной иронией спросил Свят.
-Что ты имеешь в виду? – переспросил Елисей, отчетливо понимая, что вопрос двусмысленный, но не до конца понимая его подтекст.
-Ну, под каким предлогом он тебя накурил?
-Ну, мы с ним беседовали… - Елисей замялся, он не хотел делиться с этим невеждой нюансами разговора, состоявшегося тет-а-тет с канна-гуру.
-Ну это я и сам понял. Что он тебе затирал? Про высокую материю? Тщетность бытия? Сборную философий? – Свят снова не смог удержать свой пронзительный смех.
Елисей смутился. «Кто он такой, чтобы позволять себе подобное? Чертов выскочка!».
-Даа, Миша может, - не унимался Свят. – У него к этому предрасположенность, я бы даже сказал – дар. Он любого может уболтать. Голова у него что надо. Мозговитый был чувак, умел дела делать. Ну так рассказывай – как у него это получилось с тобой? – настаивал на своём Свят.
Пазл, сложенный у Елисея в голове, немного встряхнуло.
-Мы с ним говорили про травку и её влияние на организм, и о случаях, при которых, он счел бы нужным порекомендовать пройти курс…
-Ааа, телега про каннаэксперта? Или про нарконенавистника? – Свят снова начал смеяться во всю. – У него хватает заготовок, на все случаи жизни. Он разработал шаблон из 32 версий того, как можно по разному преподнести одну и ту же мысль людям, представляющие разные психотипы. Идеальная схема, ни одного промаха. Нуу, если не считать одного случая. – и Свят снова разошелся в неудержимом хохоте, который, казалось бы, вот-вот порежет ему гортань своим звучанием.
-Нехило, - заключил Елисей, осознавая, как оказался жертвой словесного мошенничества.
-Да, нихуёво поработал. Он был лучшим в своём деле. – не переставал расхваливать Свят хитрого и неуловимого канна-паука.
-А почему ты говоришь о нём в прошедшем времени? – поинтересовался Елисей и насторожился.
-Сначала ты мне скажешь зачем следил за мной?! – серьезно отрезал Свят, явно позабыв азы дипломатии, и вцепился глазами в Елисея.
Сене стало не по себе.
-Ну я как раз хотел с твоей помощью попытаться отыскать Мишу. Я хотел с ним поговорить. – Елисей, несмотря на бестактность своего собеседника, оставался крайне спокойным.
-Насчет опта? – снова не удержался от собственной шутки Свят.
Елисей никак не отреагировал на его выпад.
-А че, ты флип состряпал? – отойдя, поинтересовался Свят.
-Кого?
- Ну ответку, продолжение словесной дискуссии в рамках поднятого им вопроса.
-Что-то в этом роде, да.
Они выдержали паузу.
-Ну, как тебе сказать… Он сейчас на реабилитации. Я как раз к нему собирался, так что если имеешь желание – можешь присоединяться.
-А где проходит его реабилитация?
-В больничке…
Елисей заметно выдохнул, он уж было подумал, что канна-пропажа угодил в наркодиспансер из-за своего маниакального пристрастия.
-…для душевно больных. – добавил Свят и в очередной раз порадовался уровню своего актерского мастерства и соответствующему юмору, разрывающему ему брюхо изнутри. И тут же смутился от полного осознания произнесенного.
Елисей резко выпалил, ни на секунду не задумываясь:
-Ну поехали, почему нет.
-Ну смотри, ты сам захотел. Я только чуть расслаблюсь и двинем. Ты как? Со мной?
-Не, знаешь, я как-то не хочу. – замялся Елисей, думая - сообщать ли ему о содержимом его кармана.
Свят достал из портфеля бутылку воды.
-Пить будешь?
-Да, не откажусь. Спасибо. Это же просто вода? – спросил Елисей с ноткой недоверия после того, как сделал глоток.
-Блять, не, чел, там сперма моей рыбки, я нёс её как раз на оплодотворение к рыбке знакомой.
-Чеее?  - недоуменно спросил Елисей, скривив лицо и пытаясь очистить язык, зажав его между зубами.
-Ну вот и я думаю – что ты хочешь услышать? Ты же видел, как я достал воду из портфеля и предложил тебе попить. Нахуя мне предлагать тебе пить сперму моей рыбки? ****ец, чел, ты гонишь. Или пей, или давай назад! И вообще, это нихуйственное оскорбление в мой адрес! – Свят завёлся, как ужаленный.
-Да ладно, Свят, тише, успокойся, я ведь просто спросил. – пытался унять бурю староста.
-Ну – ну…
Свят тем временем уже приготовил все инструменты для столь долгожданного обряда и принялся к его воплощению. Методом сжима одной бутылки с водой и металлического колпака, он в секунду превратил щепотку измельченного растения в почти полбутылки густейшего дыма.
Елисей еще не видел такого.
-Ты как-то раскрепощеннее стал себя вести. – оборвал магию этого момента Елисей.
-Ну а че, ты ж теперь такой же, как и я. Тебе нечего мне противопоставить, а мне нечего скрывать. Честно? Чувак, ты таким напыщенным стал с момента становления тебя старостой. Любая власть всех портит одинаково.
-В смысле таким же как и ты?
-Ну позволяешь себе расслабиться. Знаешь, я думаю тебе это даже на пользу пойдёт.
-Какая же мне может быть от этого польза? – поражался наглости собеседника Елисей.
-Ну там нервы в порядок приведешь, начнешь больше рассуждать и рассуждения твои могут быть куда глубже и проницательнее, чем в трезвом состоянии. Ну, если себя не потеряешь в них, конечно. Две стороны медали – как и во всём.
«Странно, что он себя не мнит потерянным» - размышлял Елисей. Но немного посмаковав этой мыслью, он заключил – «кто не размышляет, тому и теряться не в чем».
Изменения, произошедшие со Святом, сложно было не заметить. Его речь стала более медленной, веки приспустились, постоянное плямканье и облизывание губ сбивало его и он то и дело забывал на чем он остановился, а то и вовсе о чем они говорили. Его размазывало по лавке, как сливочное масло по сковороде.
-А как насчет темной стороны медали? Чем чревато употребление?
-Сразу видно, что ты гуманитарий. – попытался сострить Свят.
После чего аж поправился, сел нормально, выровнял спину и принял задумчивый вид.
-Ну, при регулярном курении, мышцы атрофируются, если не давать на них нагрузку.
После небольшой паузы Свят продолжил.
-Само собой, что на лёгких дым сильнее оседает, чем от тех же сигарет.
Свят еще немного поразмыслил, после чего резко выпалил.
-… А вообще, я не сильно об этом задумывался. Миша как-то хотел провести мне лекцию на эту тему, но мне было так паршиво, и так хотелось унять это чавканье каши в голове, что как-то совсем не до этого.
Свят начал всё чаще делать остановки между изложениями собственных мыслей и взглядов.
-Мне нравится – я курю. Если дружить с собой, - то я считаю, что всё можно, если в меру и аккуратно.
-Хорошо. Как часто ты куришь?
-Нуу… - снова протянул Свят, выигрывая время. - … не часто, раза 3 в день.
-В день??!! – Елисей опешил.
-Ну да, раньше было куда чаще. – сказал Свят с еле уловимой гордостью.
-А по утрам не тяжело потом вставать?
-Ну когда как, чел. Но бывает и такое. Бывает целый день потом размазнёй ходишь. Но стоит еще курнуть – и проходит.
Елисей находился в предшокковом состоянии. У него не укладывалось в голове как такое вообще возможно. Ведь он сам лично от одного единого раза отходил еще половину следующих суток. Но немного переварив информацию, он списал это на толерантность.
-И как давно начал? – не переставал засыпать вопросами Елисей.
-Ого, ну ты загнул, это вспоминать надо, так сразу и не скажешь.
Свят снова напустил на себя задумчивый вид и принялся бороздить закоулки памяти.
-Около семи лет назад.
Тут глаза у Елисея начали вылезать из орбит.
«Семь лет… Семь лет беспросветного сна и самообмана… Семь лет… Это ж надо…» - думал он.
-Ты занимаешься каким-то спортом? – он продолжил разматывать ментальный клубок.
-Как время есть, периодически, да. – неуверенно пробормотал Свят в ответ.
«Ну это значит – нет», - подумал Елисей, но озвучивать не стал.
-Ну что, может пойдем?
Свят аж на секунду испугался мысли, что сейчас нужно будет двигаться, но быстро отошел.
-Да, погнали потихоньку.
-Ого, ну у тебя и глаза! – заметил Елисей, наконец посмотрев собеседнику в лицо.
-Ра-ссла-бься – протянул Свят, после чего спотыкнулся на ровном месте и тут же разошелся, но уже не своим смехом. И пошел дальше не своей походкой.
Свят спрятал бутылку в клумбу и пошел вдоль забора. Он передвигался в абсолютную развалочку, как будто делая одолжение вселенной, что его величество снизошло до того, чтобы передвинуть свою тушку на несколько кварталов.
Найдя брешь в заборе, они протиснулись между ограждением и тут же оказались среди цивилизации, что особо резало глаза и слух, по сравнению с тишиной и умиротворением парка.
-Мне кажется, твоя походка и цвет глаз определенно привлекают внимание окружающих.
-Да не накручивай себя. Всё в порядке. – промямлил Свят и тяжело сглотнул от абсолютной сухости в гортани.
Елисей смотрел на своего спутника с жалостью и сочувствием.
Добравшись до остановки, Свят первым делом купил себе воды, и сразу разтёкся по плоскости лавочки. Сене было не по себе от своего гида.
«Куда я ввязался?» - думал он. Всё время напоминая себе, что у него тоже есть повод для переживания.
-Фууухх, - тяжело выдохнул Свят, явно ощущая облечение от найденного им укрытия.
-Солнце, как будто, вжимает в землю, как будто его свет цепляется в твою кожу и давит на тебя всей своей тяжестью. Ну и погодка… - приходя в себя, попытался он поделиться ощущениями.
Елисей промолчал. Да, солнце было жгучим, но он не испытывал таких трудностей. Он хотел лишь добраться без происшествий и лишних приключений.
-О, это наш! – подорвался Свят и залетел в автобус, чтобы успеть занять себе место.
Елисей поплёлся за ним. Свят уже расположился на сидении, но Елисей не захотел садиться рядом и предпочел постоять, несмотря на то, что свободных мест хватало. Его терзали сомнения касательно предстоящей встречи. Что он ему скажет? И зачем, собственно? Неужели его взгляд на это может что-то изменить в их жизни? Елисей наблюдал, как Свят качает головой и настукивает ритм по спинке сидения перед ним. Их же всё устраивает. Они осознают свое положение и оно их абсолютно устраивает.
 Или не осознают?


 Добравшись до поликлиники, Елисей, буквально сразу, проникся атмосферой этого заведения. По спине у него как будто пробежали мурашки и его слегка передернуло. Свят же выглядел уставшим и сонным, и в то же время абсолютно спокойным. При входе красовалась вывеска «Психо-нарко-диспансер».
«Ну и местечко», - подумал Елисей.
Свят направился вперёд, Елисей следовал за ним, изучая местность.
Судя по карте, стоявшей сразу за шлагбаумом, - весь комплекс состоял из тринадцати корпусов, включая столовую, административные корпусы, несколько отдельно стоявших помещений с процедурами и отделения для содержания постояльцев разной сложности.
 Несмотря на целевое предназначение данной территории, местность была неплохо облагорожена. Это в некой мере компенсировало все восприятие заведения в целом. Кругом красовались различные насаждения и цветы.
 Из одного здания в другое переводили мужчину в смирительной рубашке. Его сопровождало четверо санитаров. Они следовали конвоем, будто мужчина был преступником мирового масштаба. Подходя ближе к зданию, мужчина начал заметно нервничать и сопротивляться. Окружающее их благоухание природы больше ничего не компенсировало, а наоборот - давило своей энергетикой на неокрепшие умы посетителей. Внимание Елисея было приковано к этому несчастному мужчине. Он кричал, но кричал не слова, а эмоции. Он кричал страх. Санитары поднатужились и уволокли его. Дверь захлопнулась. Вокруг снова воцарилась тишина, но она уже не внушала спокойствия.

 Они добрались до нужного корпуса.
-А здесь больные какой сложности содержаться? – поинтересовался староста.
-Сам тут первый раз. – ответил ему Свят. – Сейчас увидим.
Свят зашел первым. Елисей оглянулся напоследок и зашел следом, закрыв за собой дверь.
Они попали в небольшой коридор, разделенный надвое армированной решеткой, представляющей собой дополнительные меры безопасности. Чем-то отдаленным всё окружающее напоминало Елисею тюрьму.
Под стеной стояли школьные кресла из старого актового зала. На стене висел не менее старый звонок. Свят нажал и за стеной раздался отвратительный пронзительный звук. Оттуда же, из-за стены, доносилось шумное бурление хаотичной жизни. Спустя некоторое время из-за двери появилась грузная женщина лет пятидесяти.
-Вы к кому? – небрежно бросила она, толком не рассматривая гостей.
-К Самсонову. – Свят взял инициативу на себя.
-Кем будете? – всё также безэмоционально она задавала вопросы согласно протоколу.
-Друзья.
Она достала из-за пазухи большой журнал, тоже похожий на школьный учительский.
-Запишитесь пока что, я сейчас его приведу. Ждите.
И она удалилась.
Они записались. Свят нашел новую плоскость для своего желейного тела. Елисей уставился в окно, которое снаружи было укреплено такой же армированной решеткой. Ему становилось всё больше не по себе. В ушах у него до сих пор звучал крик того мужчины.
 Спустя некоторое время женщина вернулась. Порывшись в карманах, она выудила огромную связку ключей и принялась искать подходящий. Спустя несколько неудачных проб и ошибок, ей, всё-таки, удалось. Дверь отворилась и больше не представляла собой преграды.
 Войдя в двери, из-за которых доносился неугомонный гам, они уткнулись в ряд точно таких же школьных кресел из старого актового зала.
-Ждите здесь. Он сейчас завершит процедуры и через несколько минут выйдет к вам. – доложила санитарка и вернулась за свой стол, стоявший у противоположной стены.
На этот раз они оба присели и принялись разглядывать обстановку. Отделение представляло собой длинный широкий коридор с ответвлением по центру и в самом конце. Вдоль всей его длины были расположены палаты постояльцев и комнаты медперсонала. С окна, которое располагалось за спинами гостей, виднелась набережная и речка. По коридору сновали пациенты. Женщина бегала из комнаты в комнату с таким видом, будто в каждой из них её бьют током. Мужчина средних лет ходил, размышляя вслух и жестикулируя, пытаясь спорить с самим собой. Паренёк, ориентировочно их ровесник, сидел на полу, спершись на стену и судорожно грыз ногти. Двое мужчин пенсионного возраста с багрово-фиолетовыми пятнами на лицах пытались играть в шахматы, то и дело опрокидывая фигуры трясущимися руками. Один странный мужчина с пальцами-крюками ел свои козявки, постоянно предлагая усвоим соплеменника угоститься. Женщина лет 30, вся в синяках и ссадинах, уставилась пожирающим взглядом на неожиданных гостей. Спустя несколько секунд она уже трахала их глазами, руководя правой рукой себе в юбке, издавая стоны во всеуслышанье. Парни переглянулись и одновременно сглотнули. Синхронность их кадыков была поразительной даже для них самих. Но смущение своих жертв лишь еще больше подпитывало страстный энтузиазм женщины. Её стоны были всё громче и раскатистей.
 Санитарка вцепилась в неё взглядом.
-Катя!!! – гаркнула она на неё.
Катя тут же пристыженно высунула руку, потупила взгляд и скрылась в одной из палат.
Мужчина с козявками добрался и до гостей сего заведения. Парни тактично отказались жестом с советских плакатов. Один из шахматистов разнёс своей дрожащей рукой все фигуры на доске. Многие следили за дальнейшим развитием событий, казалось, что назревает конфликт и что он неизбежен. Но, вопреки ожиданиям наблюдавших, – они кое как расставили фигуры заново и начали новую партию. Все выдохнули и продолжили заниматься своими делами.
Мужчина с козявками закончил свою трапезу и, ни с того, ни с сего, принялся во всю хохотать. Хохот сильно резал уши и добавлял еще большей абсурдности всему происходящему. Внезапно его хохот затих, и он сам поразился тому, что не до конца вычистил свои ноздри. Немного попотев, ему, таки, удалось достать огромную козу, размером с нестриженный ноготь. Он подошел к свету, чтобы как следует рассмотреть свою находку. Он любовался тому, как эта желто-белая слизь переливалась и играла на свету. Он рассматривал её, как самый дорогой экспонат редчайшей выставки. Бегающая женщина наткнулась на него так, что мужчина чуть не упал. Восстановив равновесие он хотел вернуться к лицезрению своего сокровища, но вдруг обнаружил, что оно куда-то запропастилось с его указательного пальца. Он принялся во всю рыдать.
Паренёк, грызший ногти, схватился за голову, явно не выдерживая своих «сотоварищей», и стремительно ушел в дальний угол коридора, пытаясь закрыть уши и не слышать ничего. На ногах у него виднелись черные точки. Некоторые из них начали загнивать.
Свят выглядел ошарашенным и сбитым с толку.
Наконец в поле зрения появилась знакомая фигура. Миша шел с одной прижатой рукой, лёгкой и беззаботной походкой, улыбаясь издалека своим гостям.
-Здравствуйте, парни. – торжественно произнёс он, будто они были у него на аудиенции, а не проведывали его в психбольнице.
Он пожал им руки и уселся рядом.
-Привет. – ответили они ему в один голос отсутствующим тоном.
-Прониклись атмосферкой? – иронично спросил Миша.
-Не то слово… - выдавил Елисей, пытаясь прийти в себя.
Свят сидел молча, глядя в никуда.
-А тут все такие? Адекватных нету? – поинтересовался Елисей.
-Каждый из них адекватный в меру своих способностей – кротко отрезал канна-заключенный.
-Но выглядят они, как ненормальные. – не сдержавшись, отчеканил Елисей.
Миша наблюдал за отсутствующим Святом, осматривая свой временный дом и своих новых соседей.
-А ты чего молчишь? – спросил он лаконично, обращаясь к Святу.
-Да чет меня как-то похуёвило. –выдавил сквозь зубы тот, с каждой секундой бледнея и теряя свой цвет лица.
-Мы можем выйти отсюда на улицу?
-Да, вы идите, а я сейчас постараюсь выйти к вам.

Миша направился к грузной женщине. Елисей и Свят засеменили к выходу. Свят присел на ступеньки у крыльца и закурил. Спустя несколько затяжек он понял, что это не то, чего бы ему сейчас хотелось и он раздавил окурок ногой.
Елисей оглядывался вокруг. На территории было всё также тихо и пусто. В дверях появился Миша, сверкнув улыбкой и свежестью своего лица.
-Ну что, рассказывайте, как так вышло, что вы вдвоем здесь? Признаюсь, я был немало удивлён видеть вас в одной компании. – любезно обратился Миша к своим посетителям.
-Идёмте пройдёмся, добавил он и направился в дальнюю сторону территории.
-Ну я ж по твоей просьбе пришел. А этот, - он указал на Елисея – сильно хотел тебя увидеть, ну я ему и предложил пойти со мной. – доложил Свят голосом умирающего.
-Как ты тут оказался и что ты тут делаешь? – резко спросил Елисей, обращаясь к Мише.
-Ну, скажем так: произошло то, что рано или поздно должно было произойти. Сама жизнь привела меня сюда, для того, чтобы я имел возможность начать всё по новому.
-Говоришь красиво, да только я всё равно ни черта не понял. – настаивал на своём Елисей.
-Хорошо, я дам тебе ответ, если ты объяснишь мне – зачем ты тут?
Елисей замялся на секунду, его смущало присутствия Свята, но посмотрев на него – он решил, что это не играет никакой роли.
-Мы тогда с тобой не договорили. Я бы хотел обсудить с тобой другую сторону того же вопроса. – чистосердечно признался Елисей под давлением перекрестных взглядов.
-Исходя из нашего последнего разговора – это обещает быть интересным. – заключил Миша и возликовал небольшой микро-эмоцией.
-Ну что ж, я тебя слушаю.
Миша тоже вспомнил про Свята, который молча переводил взгляд с одного оратора на другого, внимательно вникая в суть дискуссии, но в то же время витая в собственных думах.
Тут Свят очнулся и заметил, что оба взгляда прикованы к нему.
-Ладно, Мишань, держи, как и обещал. Вы тут дискутируйте, я наверно пойду, а то мне от ваших разговоров и их контекста как-то еще больше не по себе. – и пожал Мише руку, после чего тот моментально убрал её в карман.
-Спасибо, Святик. Ну беги тогда, отдыхай. Съешь шоколадку или мандарин – полегчает. – по отцовски советовал Миша.
-Да я в курсе, спасибо. – Свят пожал руку Сене. – Удачи. – подмигнул он ему и двинул в сторону выхода.
-Будь здоров, - сказал Миша ему вслед.
-Кто из нас в психбольнице? – уже издалека крикнул Свят и разошелся напоследок во всю своим фирменным смехом.
-Ох и идиот. – товарищески улыбнулся Миша и покачал головой. –Пойдём присядем. – сказал он и указал на лавочку неподалеку.

Они сели и некоторое время просто молчали, не смотря и не думая друг о друге. Елисей очнулся первым.
-Он приходил только чтобы передать тебе травку?
-Ну да, это единственный наш общий интерес. – признался Миша.
-Но ты же на реабилитации? – недоуменно спросил Елисей.
-Я тебя умоляю, это чистая формальность, которая спасает меня от неба в клеточку. Но сам факт моего нахождения здесь говорит мне о куда большем, чем ты можешь себе представить.
-Что ты имеешь в виду?
-Согласно моему жизненному принципу, я теперь должен буду отправиться на освоение нового поприща, абсолютно никак не граничащего с моим предыдущим образом жизни. Когда-то давно я сам себе пообещал, что если попадусь хоть раз – я сразу же завязываю и выхожу с игры.
-Один раз не этот, как его, не редиска? – попытался пошутить Елисей.
Миша покладисто улыбнулся в ответ.
-Просто первый раз можно податься на добровольную реабилитацию, за счет чего и работает эта одноразовая индульгенция.
-Но как это произошло? Мы ведь буквально вчера виделись? – пытался составить собственную картину причинно-следственных Елисей.
- Ну как тебе сказать. – на этот раз замялся уже Миша. – Переборщил я вчера не хило. Наш разговор заставил меня не слабо поразмыслить. Но потом, всё налягая на дудку, я переоценил свои возможности и уже мало что соображал вообще. И по пути домой, в метро меня и остановили. Я даже не помню, что я им говорил и что подписывал. – открыто ответил Миша.
Елисей немного помолчал, после чего коверкая и с явной издёвкой произнёс:
-Каннаэксперт!
Они оба взорвались от истерического и заразительного смеха, то затихая, то заходясь заново.

После шутки Елисей тоже выдержал паузу и продолжил.
-Ну и как тебе это постоянное состояние затуманенности и иллюзорности происходящего?
-О как загнул. Ну, хотя, впринципи, пожалуй, даже соглашусь. – неуверенно проговорил Миша, после чего еще ненадолго погрузился в свои размышления и, вынырнув из них, продолжил, - Ну как-как? Как и ко всему – привыкаешь. Привыкаешь настолько, что без этого мир уже кажется не таким волшебным и красочным. И постоянно возникает вопрос – почему бы не усилить ощущение жизни, почему бы не отвлечься от назойливых мыслей и жизненных неурядиц.
Елисей не ожидал такой искренности и такого самосознания, и в то же время был приятно удивлен.
-И чем же тебя это так привлекает?
-Ну, у этого есть свои плюсы, я тебе о них уже отчасти рассказывал. Но что-то в последнее время я всё чаще задумываюсь о минусах.
-О каких, например? – интерес Елисея никак не унимался.
-Вялое состояние, большой потенциал желаний, но мизерная возможность их воплощения, периоды дикой апатии и прокрастинации, кратковременная память ни к черту.
-Но тем не менее ты всё равно куришь?
-Ну да, чел. Это как уроборос – замкнутый порочный круг, который рано или поздно поглотит тебя полностью.
-Так почему бы не разорвать этот порочный круг?
-А ты че, - в проповедники записался? – отрезал Миша, ощущая давление со стороны собеседника.
-При чем тут? Я не собираюсь тебя менять. По факту, никто кроме тебя и не может тебя на самом деле изменить. Просто не часто встретишь человека мыслящего, с которым есть возможность поговорить.
-Да я и сам понимаю собственное положение, да только дело в том, что … - Миша остановился, ведь это уже звучало как оправдание.
-Понимаешь в чем дело, - продолжил он, - Я придерживаюсь мысли, что о человеке больше говорят его деяния, а не его слабости. Да, я курю, но это исключительно моё дело, я никого к этому не обязываю и не призываю. В остальном же, я считаю себя очень даже полезной частью социума.
-Ага, меня тоже не призывал?
-Ты сам дал мне согласие, никакого насилия или давления с моей стороны не было. Как кто-то когда то сказал: человек – это совокупность сделанных им выборов, умноженная на способность нести за эти выборы ответственность.
-С тебя вышел бы куда лучший дипломат, чем со Свята.
Связанного смирительной рубашкой мужчину вели обратно. Его плечи повисли, ноги еле брели. Он больше был похож на заболевший овощ, нежели на преступника мирового масштаба. Санитаров, тем не менее, всё еще было четверо.
-Ты будешь? – спросил Миша, вытряхивая табак из сигареты в ладонь.
Елисей на секунду задумался.
-Если я – совокупность своих выборов, то я, пожалуй, откажусь.
Миша тоже на секунду завис.
-Твоё право, чел, твоё право.
Миша продолжил заниматься делом.
Скрутив папиросу, он несколько раз постукал фильтром об ногу. После чего аккуратно смочил всю сигарету слюной и поджег. Слегка распыхтев, чтобы всё горело равномерно, он затянулся на все лёгкие. Выдержал несколько секунд паузы с задержанным дыханием и, откинувшись на спинку, он, наконец, выдохнул, расплывшись в улыбке, полной блаженства.
Елисей наблюдал за всем этим и ему это напомнило рекламу – идеальные движения, ракурсы, отточенность действий, обещание удовольствия и абсолютной невозможности существования без этого продукта, который говорит сам за себя, довольным лицом в конце ролика.
-Велик соблазн, - сказал он, - но стоит повестись и ты на крючке, как безмозглая рыба, что видит только наживку, не подозревая что под ней её кончина.
Миша затянулся еще раз и повторил процедуру задерживания дыхания.
-Даа, чувак, это зависимость, я знаю. Но кому не знать, что кардинальная смена обстановки и ежедневных действий снимают, как рукой, все зависимости, рушат все сложившиеся стереотипы и вынуждают адаптироваться по новой. Для меня принципы важнее денег сомнительного характера.
-И чем же ты планируешь заниматься?
-Я буду писать. Всегда мечтал написать книгу. Книгу, которая кому-то поможет приоткрыть занавес к неизведанному. – мечтательно сказал Миша, меняясь на глазах.
Миша закончил курить и разделался с единственной уликой подошвой своего кроссовка.
-Неплохие намерения. Что ж, у тебя есть все задатки, за тобой лишь их реализация.
-Спасибо. Как-нибудь услышишь обо мне в рамках литературы и переосмыслишь сегодняшний диалог в новых красках. – сказал Миша. Он выглядел всё таким же мечтателем.
-Ну что ж, посмотрим. – сказал Елисей, сомневаясь.
Они синхронно поднялись.
-Буду возвращаться к своей временной компании братьев и сестёр. – сарказничал Михаил. – Гляди, обмен опытом организуем. – посмеялся он и протянул руку.
Елисей бы еще сидел и разговаривал – до того Миша располагал к себе, даже противореча самому себе.
-Удачи в начинаниях, - сказал он, пытаясь выудить содержимое кармана. Миша остановил его за руку, пока она еще находилась в кармане.
-Оставь себе, авось пригодится. – сказал он своему канна-поддавану и подмигнул.
Елисей расслабил руку, полиэтиленовый кругляшек остался в кармане.
-Но как ты понял, что там? – Елисей был в недоумении от проницательности канна-больного.
-Я это понял еще внутри отделения. Опыт не прокуришь. – сказал он по отцовски и подмигнул.
Елисей пожал ему руку.
-Счастливо. – сказал Миша и зашел в роковые двери не оглядываясь.

Елисей провожал взглядом своего канна-наставника, даже после того, как Миша удалился - он всё еще смотрел ему вслед. Потом пробегая глазами по окнам он заметил ту же Катю, которая всё также страстно-пожирающе смотрела на него. Елисей сначала двинул быстро, но потом замедлил шаг и поковылял в сторону остановки. Он был полностью погружен в собственные размышления.
Добравшись домой, он обнаружил записку на столе.


    «Елисей, мы уехали на дачу. Послезавтра вернёмся.
В холодильнике есть плов и борщ, не съедай всё сразу, как вчера!
     Не забывай поливать цветы.
                И выкинь наконец-то эти пустые бутылки!

               
                Целую, Мама.»

Елисей посмотрел за окно – закат сочился кровью, которая медленно заливала весь горизонт.
«Ну и денёк» - подумал он.
Он взял несколько бутылок и остальной реквизит и направился на балкон.