Три минуты

– Что происходит? Снег? Сейчас?

Кто-то большой и сильный на главной кухне, изменил рецептуру, подкинул горсть ледяного геркулеса в майские дождевые тучи и просеивал их через небесное сито.

Я вышел на балкон. Горы, тёмный океан вдалеке и большой шумный город внизу, всё скрылось за белой стеной внезапного снегопада. Снежинки гипнотически кружились в воздухе, сходились в хороводы, слипались в пушистые комки и нежно ложились на стены, крыши домов, на асфальт перед моей гостиницей, таяли на теплых капотах, парковавшихся авто с нездешними голубыми номерами.

Снег отыскал меня, дал знать, что пора улетать домой. Я зашёл обратно в номер, набрал по телефону администратора и попросил вызвать мне такси. Посмотрел на часы и прилёг на кровать, не снимая ботинок.


Открываю глаза, встаю и подхожу к высокому окну в пол. Светит солнце. Внизу осень, пестрые деревья и старые дворы с песочницами, детскими домиками и жестяными грибами. Спешат маленькие серые люди, ездят машины, желтые автобусы и белые троллейбусы. Легковых автомобилей мало, очень мало, иномарок не вижу. Далеко подо мной, другой город, знакомый мне с детства. Я опираюсь ладонями о стекло и натыкаюсь на пустоту, теряю опору и падаю. Лечу, и очень быстро, меня обдувает резкими потоками воздуха, но не могу упасть. На земле проносится время, листья с деревьев опадают, наступает зима, все становится белым, грязно-белым, а потом – ярко-солнечным. Блестят ручьи, идет весна, все зеленеет, а я все падаю и падаю. Понимаю, что сплю и в полете бью себе по щеке. 

Просыпаюсь, вскакиваю с кровати и выхожу из номера. Освещение слабое, под ногами шуршат старые газеты. Я поднимаю одну и присматриваюсь в полумраке: это «Правда» от сентября 1977 года. Останавливаюсь,  вызываю лифт, захожу в него и еду на первый этаж. Двери открываются, впереди длинный темный коридор. Вдоль стен стоят люди. С внешностью что-то не так. У них нет лиц, только очертания носа, подбородка, лба, как будто на головы одеты плотные чулки телесного цвета. Но это не маски – это живые головы без глаз и рта. Они руками плавно показывают мне направление, куда идти. В конце прохода становится светлее. Создания без лиц отходят, и мне открывается обычная советская гостиная, с ковром и стенкой с хрусталем, в середине которой парит между люстрой и потертым паласом, совершенная обнаженная девушка, похожая на Венеру Боттичелли. Я подхожу ближе и вижу на ее лице три глаза. Глаз на лбу – голубого цвета и правый, кажется голубой, левый закрыт.

– Помнишь меня? – спрашивает она.
– Помнишь…? Ты же видел меня в детстве. Я из далекого будущего.

Мне становится жутко, я знаю – это сон. Сильно щипаю себя за руку. Девушка улыбается.

– Вот видишь, ты не спишь, – она протягивает руку и подплывает ко мне по воздуху, очень близко, лицом к лицу. Внезапно ее левый глаз открывается – он глубокий и черный. От неожиданности, я дергаю головой, делаю шаг назад...

Я уже на старом станционном вокзале. Сижу на деревянной скамейке у обшарпанной зеленой стены с расписанием электричек. Вокруг очень много высоких странных молодых ребят в серых мешковатых пальто. На ногах у них узкие штаны и высокие черные ботинки на высокой подошве. Эти фигуры сидят, встают и хаотически перемещаются по залу, словно частицы при броуновском движении.
 
Ничего не выражающие лица в шрамах. Люди красивы, как в рекламе Hugo Boss. Они не замечают меня. На противоположной стороне я вижу выход и пытаюсь пройти. Мне мешают, специально смыкаются передо мною, оттесняя обратно к зеленой стене. Я протискиваюсь сквозь них, бью, отталкиваю, расшвыриваю, хватаюсь за одежду и кидаю тела на грязный пол. Парни молча падают, поднимаются и не дают сдачи. В это время очень громкий, резкий и высокий звук, отвлекает меня от возни. Я поворачиваюсь на его источник и вижу худого, старого лысого мужчину, с остатками засаленных седых волос на висках, в плаще и больших роговых очках, со сломанными стеклами. Он смотрит на меня, не мигая. Я чувствую, как по позвоночнику пробегает ледяной зверек с острыми когтями, меня охватывает ужас, всеобъемлющий, страшный.

Изо-всех сил бью себя по лицу и просыпаюсь в гостиничном номере. Облегченно вздыхаю. Погодите. Что-то не так. Этот высокий старик в очках, сгорбившись, сидит на корточках, у моих ног, на кровати! Он стремительно перебирает конечностями, как при быстрой перемотке видеокассеты и словно огромная черная птица перескакивает мне на грудь. Я не могу дышать, и кажется, теряю сознание. Последнее, что слышу – это звон в ушах.

Я открыл глаза. Надрывался телефон. Мне сообщили с ресепшена – такси вызвали, можно выходить.

Странный сон длился около трех минут. Я встал и посмотрел в окно. На улице шел снег.