Видеть ее улыбку

Глава 1
«Легкость»

Я подарю тебе лампу и счастье. Сейчас уже почти шесть, скоро ты вернешься с работы, уставшая, воображающая, как будешь подниматься на свой шестнадцатый, будешь злиться, когда меня увидишь. Жаль я раньше не понял, что должен был делать.

***

Тот день, когда мы встретились, - счастливейший в моей жизни. Я и сейчас помню каждое мгновение, словно только что его пережил. Как ты, в высоких кроссовках и платье, стояла на кассе, как раз передо мной. Как я глупо пошутил, только рассердив продавщицу, и как ты непринужденно рассмеялась.
Жаль, нельзя все это вспомнить еще разок в письме. Там гораздо меньше, чем я могу рассказать. А, впрочем, теперь это не имеет значения. Теперь останется лишь в моей памяти, как ты согласилась со мной прогуляться. Словно знала, как глупо я себя почувствовал, решившись просить незнакомку о свидании.
И как же было нам легко! Ты так искренне и весело смеялась, что мне впервые было так просто говорить. Благодаря тебе, я шутил, как никогда раньше. К несчастью, и как никогда больше.
Неотразимая, ты легко сама искала темы для бесед. Казалось даже, что прожив с тобой и целую вечность, нельзя исговорить всего и погрузиться в тягостное молчание несчастного замужества. Ты позволяла любоваться собой, отводя иногда взгляд, и я не мог сопротивляться.
Взглядом я прилипал к тебе, как только представлялась возможность. Не видел в нашем огромном городе ни одной девушки с такой же упругой кожей, тонкими, изящными руками с длинными пальцами, улыбкой и взглядом. Видел тысячу раз отражения этих черт в чужих, не запоминающихся лицах, но впервые они собрались воедино. Улыбка той девушки в кафе, девушки, от которой в памяти ничего не остается, кроме этой очаровательной улыбки, зеленые глаза молодой, рыжеволосой ведьмы с картины, этот чарующий взгляд, притягивающий с такой силой, что заваливаешься, стоит только засмотреться, пухлые, нежные губы, блестящие от влаги, губы, которыми украшены тысячи лиц, даже в половину не настолько прекрасных, волосы… Сейчас лучше скорее забыть все это.
Ну где же ты? Возвращайся скорее. Жаль, ты не знаешь, как мучительны секунды, как боль пронзает каждую клетку вновь и вновь с ударами сердца. Какое странное это чувство, какое приторно горькое, когда только оно настоящее.
Да, как много всего за день ты подарила мне радостных мгновений. Как я не мог стереть улыбку, радостный просто тем, что мы знакомы, что ты оставила номер и разрешила снова пригласить. И как же зол был на следующий день, впервые так яростно возненавидев.

Глава 2
«Мотыльки»

Ни к одной другой я не решился бы отправиться на следующий день, не с теми мыслями, с которыми шел к твоему дому. Не с тем букетом, который взял в цветочном неподалеку, чтобы принести тебе их свежий аромат, не испорченный серым запахом города. Как же я ошибся, выбрав один из тех двух шикарных букетов. Как я ошибся, что не забрал оба.
Давно я понял, как следует обращаться с девушками. Ничего сложного. Только шутить побольше, с уверенным лицом, выглядеть опрятно и стильно, чего добиться совсем не сложно теперь, когда можно найти тысячу советов, всего лишь открыв в телефоне нужную страницу. И, что самое важное, ни при каких условиях не говорить правду.
Читал где-то, что все это игра. Будешь слишком угрюм, молчалив, сразу признаешься – и считай, что проиграл. И так и есть. Одним конкретным советом я даже не один раз пользовался, кажется, нашел его на сайте одного журнала. Там написано, что можно врать девушке сколько угодно, и она все простит, если узнает правду после того, как потеряет сон, после того, как на тебя подсядет.
И я начал замечать, как это работает. Это игра, и победителю все прощается. Я говорил, что музыкант, что выступаю с группой, что снимаюсь в кино, что пишу книги, я заинтересовывал, покорял, рассказывал все более красочные и невероятные истории. А потом извинялся, признавался и оправдывался тем, что заявлял, будто все это ради нее, единственной и неповторимой, рядом с которой нечего делать такому, как я. И почти всегда результат был одинаковым.
Тогда, проезжая седьмой, меня кольнуло. Пусть я лишусь тебя на второй же день знакомства, пусть хоть прогонишь, но ты недостойна лжи, и я предстану таким, какой есть, буду говорить, что думаю.
И я гнал прочь все бывшие привычки. Я не позволю себе завоевать тебя дешевыми трюками.
Я вышел на твоем шестнадцатом, и лифт отправился сразу куда-то вниз. Стоял, мялся перед дверью, как школьница, добровольно сложивший на пороге все свое оружие, все приемы обольщения, которыми еще не успел намеренно воспользоваться. Надавил на звонок, выставил букет перед дверным зрачком.
Позади раздалось шуршание открывающихся дверей шахты. Лифт остановился, но я слишком увлеченно ждал, чтобы обернуться. Чьи-то торопливые шаги, и вдруг развернуло так, что едва устоял.
- Слышь? – Посмотрел на меня невысокий мужчина в замшевых туфлях под джинсы и кожаной куртке, чисто выбритый, короткостриженый, и яростно ненавидящий. – Адресом ошибся? А ну чеши отсюда.
Черта с два бы я ошибся. Даже номер телефона запомнил наизусть. Мало ли бывает?
Щелкнула дверь, и ты, улыбаясь, приветствовала нас обоих. Я еще раз посмотрел на поклонника замшевых туфель, стараясь, чтобы во взгляде не читалось мое желание станцевать на его лице. Он же своего прятать не стал.
- О! – Спохватился мой конкурент. – Держи, красавица! Цветы тебе чисто от души.
Ты заулыбалась еще ярче. Я ни на секунду не допускал мысли, что позволю ему победить в этой игре, хотя только теперь осознал всю глубину ситуации, когда увидел в его неуклюжих лапах точно такой же букет. Как же я пожалел в тот миг, что не купил оба.
- У твоих поклонников определенно есть вкус. – Я протянул букет и приготовился. – Мне стоило догадаться, что из двух лучших букетов в городе ни одного не подарят другой.
О, да! Как же приятно было видеть его лицо, пораженное бессильем добровольного слабоумия. Эта злость, эта ярость в его глазах… В тот момент я решил, что еще не имел настолько слабого соперника.
Он смог успокоиться. Но я уже готовил ловушку.
- Слушай, пойдем, может, прогуляемся?
Даже стало интересно, согласишься ли ты на его предложение. Но я не мог этого позволить.
- Ммм! – Протянул я с искренним удовольствием. – Экскурсии по переулкам, дворовая романтика, и фото в памятном месте, где Вася Штырь уложил двоих с соседнего района.
Было приятно слышать твой смех. Вот бы он звучал хоть на несколько секунд дольше. Может, не стоило говорить в письме, что прежде чем его руки вцепились в мою куртку, я уже знал, что он так поступит, что я его вынудил?
«Ну давай! – Думал я. – Врежь мне, как следует!». Я не мог ударить первым, можно только защищаться, ведь тогда, какими бы ни были последствия, я все равно останусь в выигрыше. Наверное, ты думала, что спасаешь меня, когда бросила цветы на пол, чтобы нас разнять. А я только улыбался, взывал к ярости этого человека, надеясь, что он тебя не послушает.
Ты даже не кричала, но мы оба почувствовали себя, как мальчики в кабинете директора. Сердитый, он избегал твоего взгляда, но безмолвно повиновался твоему велению. Но я тогда врал самому себе, думая, что честно сложил оружие, когда в действительности оставил припрятанный за штаниной нож.
Горько было это слышать. Мы зашли вслед друг за другом, и я слышал твой разочарованный шепот.
- И зачем я только это делаю?
И правда, на что ты надеялась? Он слушал и кивал, будто понимает, но едва ты отворачивалась на секунду, как тут же взглядывал на меня с еще большей ненавистью. И я снова звал его.
«Давай. Кинься на меня, ударь только раз, всего раз, и я с великим удовольствием спущу тебя по лестнице».
Ты снова повернулась, а он сжал кулак и ударил в плечо. Гаденыш поймал меня, я не мог жаловаться. Ты опять обернулась, и он попытался сделать это вновь, но такие трюки дважды не срабатывают. Я увернулся и встал на шаг дальше.
Если бы не твой чарующий голос, то следующий удар я бы не пропустил. Нога, обутая в замш, ударилась о бедро с такой силой, что у меня до сих пор болит нога после этого удара. Он смог породить во мне ту же ненависть, что и я в нем, вытащить ее из самой глубины моего сердца и заставить глаза налиться кровавой злобой и лютым презрением.
Тогда ты уже ничего не могла сделать. Знаю, ты пыталась. Но, если бы сдержался он, то я ударил бы первым. Больше это не могло продолжаться, я словил удар, увернулся от второго, зазвенели осколки свалившейся с тумбы лампы, он ударил в живот и попался. Два удара снизу, и я уже победил. Оставалось только выкинуть его из квартиры, и мы бы остались наедине. Но ты вытолкала обоих, даже слова больше не произнесла и захлопнула дверь.
Я мог бы надолго погрузиться в размышления. Не знаю даже, чтобы предпринял, если бы рядом не было его. Мы смотрели друг на друга, словно бешеные звери, медленно вошли в лифт и спустились на первый этаж. Мы оба понимали, чего каждый хочет больше всего на свете, оба готовы были вгрызться в глотку соперника, и шли туда, где у каждого из нас будет такая возможность.
Я проиграл? Этого не может быть. Мы оба проиграли, но я не хотел признавать, и он тоже не хотел. Мы просто бросились вперед одновременно, сцепились и начали колотить друг друга так яростно, насколько только могли.
Не помню, как оказался на земле. Вывернулся, потянул его за ногу и раз пять ударил с широкого размаха. До сих пор не понимаю, как он только выдержал. Я растерялся, и настал черед получать удары.
Как глупо. За что мы дрались – даже не задумались. Просто били, пока оставались силы. Три шрама у меня, два у него, поделили два сотрясения, оба сломали пальцы. Ни за что. Только потому, что не могли признать своих ошибок.
Боли не было. Медленно разум покинула злоба, когда мы стояли напротив, задыхаясь от усталости. Он шагнул вперед и едва не свалился. И я видел страх в его взгляде. Он знал, что сейчас проиграет, только что он это увидел. Тогда и я шагнул и покачнулся. Мы с трудом подошли на расстояние удара. Оставалось только замахнуться и тот, кто сделает это первым, станет единоличным и неоспоримым победителем.
- А, да какого хера? – Протянул он и плюхнулся на пол.
- Воистину. – Ответил я самым коротким словом, которое только откопал усталый рассудок.
Тяжело было отдышаться. Он сидел, а я лег на спину, мечтая вдохнуть разом весь воздух этой планеты. Затем он спросил коротко, буду ли я пиво, я несколько секунд промедлил и согласился.
До магазина мы шли молча. Там взяли пару бутылок, он купил еще пачку сигарет. Просидели с полчаса на лавке в соседнем дворе, а потом он признался.
- Да не надо ей это.
Я сначала не понял. Сколько он уже за тобой бегает? Ясно теперь, что за праведный гнев полыхал в его взгляде.
Он устал. Он должен был проиграть, чтобы уйти спокойно, зная, что эти двери закрылись для него навсегда. Но и так не вышло. Может, потому он и решил признаться.
Но я никак не мог понять, как перед тобой можно сдаться, не дошел еще.
- А я и не видел лучше. – Спокойно отвечал он на вопрос, готовясь уходить. – И не увижу, стопудово. Просто у нее не то в голове. Хочешь особенную? Ты ее нашел. Только кроме как смотреть, ничего не сможешь.
На самом деле, он открыл мне больше, чем даже сам мог понять. Я просидел еще несколько часов, прежде чем понял, какое это странное чувство.

Глава 3
«Улыбка»

Ну где же ты? Час назад должна была вернуться.
Интересно, захочешь спросить, где я взял лампу? А хотя, какая разница?
Главное, чтобы ты поняла все, что я оставляю в письме. Ты должна это знать. Я прошел мимо стольких прекрасных женщин, чтобы встретиться с тобой, что даже не задумался на этом пути, как могу ошибиться. Я паразитировал на том же, от чего теперь должен страдать. Все они, обманутые мной, все они верили в мою ложь, готовы были прощать, готовы были на все, лишь бы я остался, потому, что любили. Потому, что все любят одинаково. Потому, что первые три слова в человеке – это «я», «мне» и «мое». Я не хочу больше иметь с этим ничего общего. Пусть честь подтверждать теорию эволюции, обнаруживая в себе животное начало перейдет теперь кому-нибудь другому. Позволь коснуться непорочного чувства, больше некого просить.

***
Наконец-то. Вот и ты. Уставшая, не сразу замечаешь меня. Но, нет, я не позволю сказать и слова.
Палец у моих губ тебя останавливает. Правильно, ничего не говори. Посмотри сюда, рядом со мной, на лавочку, где ждет новая лампа и короткое письмо. Это все слова, которые должны остаться между нами.
Как же мне хочется сделать тебя счастливой. Я ухожу в другую сторону, оставляя единственную возможность, проводить меня в молчании. Жаль раньше не понял, что всего сильней желаю тебе счастья, что всего лишь хочу наслаждаться твоей улыбкой, кому бы ты ее не дарила. Поэтому, улыбайся, тогда и я стану счастливее.