Женька Король вор в законе и Мошиахи

«... Любой интеллигент по сути – жид,

А то, что необрезан – поправимо».                Илья Губерман.

Женька Королёв, родившийся в пламени 1941 гада, вырос на улице блатным пацаном с понятием: «крест святой» и «век свободы не видать», и ни разу в жизни не изменил своим принципам. На груди имел он татуировку креста святого, а из тюремной зоны лишь изредка выходил потому, как он говорил: «Я так давно не видел маму».


Как и у всех, у Женьки было детство. И он, как все пацаны, мечтал кем-то стать. Кто лётчиком, кто моряком, кто танкистом, а Женька ... вором в законе. «Воровской ген» в нём поселился ещё когда мать, Клавдия, родила его в зоне ГУЛАГА на Колыме, о которой, под водочку и слёзы, вспоминала:

«О, будь проклята ты, Колыма,

Что названа чудной планетой,

Сойдёшь поневоле с ума -

Оттуда возврата уж нету...»


Жили Королёвы, мать с сыном, в каком-то сарайчике в ужасной бедности, но  сострадание имели к таким же, как сами, и несчастым «братьям нашим меньшим». Всё их хозяйство: бродячая дворняжка «Тузик» и кот «Мурзай».


Играм в «жёстку», «в стеночку» и «в кон», Женька предпочитал картишки. Самой популярной у картёжной пацанвы того времени было «Очко» (иначе «21»), «бура», «секу», а у сынков и папаш интеллигенции – проферанс и «пулька».  Да ещё бильярд и шахматы. Играли все под интерес, то есть на деньги. Малые или большие, но деньги. В каждой из этих игр были свои корифеи, у которых шкетня и училась. Женькиным кумиром был Лёньчик Кауфман с Красноармейской улицы, который пил, курил, имел музыкальные пальцы, которыми шулерил колоду карт мастерски. За что за ним закрепилось звание «кидала». Он кидал, желающих с ним сыграть, не только в картишки, но и в шахматишки и бильярд. Но коронным было «21. Очко». Когда он предложил Женьке сыграть «под шалобаны» в «очко», тот ответил:

- Я не умею.
- Да я тебя научу, это легко.


И научил! Поначалу Женьке везло. Потом Лёньчик сказал, что вообще, играть следует на деньги, и припевал:

«Всюду деньги, деньги, деньги!

Всюду деньги без конца!

А без денег жизнь плохая,

Не годится никуда!»

С повышением ставок и банка Женьке стало не везти. Проигрыш за проигрышем. Он фонарел от злости и, в стремлении отыграться у Лёньчика, обыгрывал уличных пацанов. И вновь проигрывал Лёньчику. А Лёньчик говорил ему:


 - Если ты «кидалой» хочешь стать, так выбирай фраеров с бабками, а не вшивоту. Запомни – бабки у жидов».

- Лёньчик, так ты же сам жид! – восклицал Женька.

- Поэтому и бабки всегда имею. – Отвечал тот и очаровательно улыбался. – Я нутром чувству, что научу тебя на свою голову. Кинешь ты меня как пить дать. Только я тебя не смогу научить миновать тюремных зон и нар. Я ж знаю, вором в законе хочешь стать. По понятиям жить, а жидам, это никчему. Мы масть держим по своим понятиям – делать бабки.

 Женька не кинул Лёньчика. Его запорол Генка Кошкин финкой под ребро, когда Лёнчик с Вальцманом играли в «буру». Вальцман проигрался. Отдавать бабки не захотел. Подмарафетил Генку и указал на Лёньчика. Тот и порешил его в мгновение ока.

Вальцман остался, Кошак сел, а Женька совершенствовал своё мастерство.

Как в воду Лёньчик смотрел, предсказывая Женьке зону и нары. Но не карты стали причиной его первой ходки, а... первая любовь, которая, как в песне:

«Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь...»


 Звали ту первую любовь Мария. И жила она «в чертях на Куличках» то есть в самой балке, старой, заросшей кустарником и дикой травою реки, именуемой «Амазонка», где жило много приблатнёных ребят, которые держали свою «мазу». Естественно, когда они увидели Женьку с Марией, взыграла в них ревность и кровь. Случилась драка. Женька воткнул «перо» по самую рукоятку одному из блатных с той балки. Вот и первая ходка в зону на семь лет. Волею судьбы, он попал в места отдалённые, где когда-то родился. За семь лет многому научился у зэков. А вернувшись в свой славный город на Дону, развернул кипучую деятельность в картишки, так как хотелось пожить кучеряво. Он, помня науку Лёньчика, завёл знакомство с интеллигентными евреями, которые любили проферанс и играли в своём кагале, разумеется, под крупные ставки. Женька продувался в проферанс и честно отдавал проигранное. Потом он их втягивал в «Очко», помаленьку отыгрывал проигранное, а потом беспощадно оставлял их голыми и босыми. Разве могли они стерпеть какого-то Женьку, который раздевал их наголо?! Вот и наняли они придурков Женьку порешить. Трое наёмников встретили Женьку в тёмном переулке. На свою беду приловили его.  Женька поотбивал им почки в мгновение ока, и сел снова. В зоне он кое-кого также уложил на лазаретную койку.  И, без зазрения совести, обдирал всех в «очко». Лагерные паханы признали его, как честно живущим по понятиям воровского мира. На его плече появился татуированный знак «Вор в законе».
 
На воле оставались кореша. И когда освободившийся Женька Король вновь вернулся в свой любимый город Ростов-Дон, ему не пришлось заводить знакомства с «интеллигентными денежными мешками». Шла прямая наводка на них.


В ресторане Женька сидел и прям, как король, и слушал, смакуя армянский коньяк. Колька Свист, информировал его, называя разные фамилии и клички «богатеньких Буратино». Король молчал, но вдруг встрепенулся и произнёс:

 
- Зуся? Петюньчик? Беня? А эта что-за шелупонь? – глянув жёстко своими, как у рыси, глазами, спросил Женька у Кольки. – Я их на зоне не встречал.

- Зуся это польский жидяра. Он у них там за чудотворца канает, - даёт наводку Колька. - У него крыша поехала от Танаха.

- А Танах тоже с бабками?

  - Танах это у жидов Ветхий завет Талмуда так называется. В нём какой-то придурок-Исайя звездит:

- Мы находимся в последние мгновения перед приходом Мошиаха и вот-вот придёт праведный Мошиах. А беспредельщиков-Мошиахов сразу целая кодла привалила. Они - отморозки. Живут не по понятиям. Грызутся, как скорпионы в банке. Каждый мошиаха-мессию из себя корчит.


Женька и Колька выпили, затянулись сигаретным дымком «Парламент», и продолжили.

 Петюньчик – это же жидяра Вальцман. Его пахан директором завода  в Бендерах был и тянул по-чёрному. А потом в Тирасполе. Пятёрку по статьям схлопотал, да отмазался. Зоны не нюхал, а бабки в тупик загнал. Петюньчик пошёл весь в отца. Подучившись, воровал всё и вся и при всех. Теперь намерен своровать всё, что принадлежит другим фраерам. Кликуха у него «Петюньчик на палочке». Он всю Россию конфетами и дерьмовым шоколадом завалил. За лавэ его крышуют жиды кремлёвские. Так что бабки есть.

Король с интересом слушал, потом  спросил:

- Тоже мошеах обрезанный?

- И к бабке не ходи!

- Давай дальше.

- И Беня - мразь жидовская. Возомнил себя Машиахом.

- А это что за хер с бугра?

Колька почесал затылок и говорит:

- Беспредельщик. У него бабок и правда – беспредельно. Он пообещал для жидов создать Каганат Бени на Украине со столицей в нашем Крыму. Так они ему бабки прут вагонами. Он на те бабки кодлу нанял и указал им:

- Нужно давать мразям любые обещания, гарантии и идти на любые уступки. А потом вешать.


Женька потёр рука об руку, прихлебнул коньячёк и говорит:

 - Ты, Свист, завтра поподробнее мне о Петюньчике и Бене.  А сейчас давай, братан, дербалызнем на помин души Лёньчика Кауфмана. Хоть он и жид был, но жил по понятиям.

Продолжение следует