Любовь ничего не стоит

В Берлине много такого сорта шлюх, с которыми ты запросто забудешь, что они работают за деньги.
Шлюха, способная сыграть в любовь, здесь такой же товар, как бутылка молока в магазине.
Кажется, тот последний раз, когда я спал с женщиной пару лет назад (я уже и не помню) - это была моя бывшая жена. Но со шлюхами имел дело почти каждую ночь. Мне нравится говорить с ними. Жалеть их. Или просить, чтобы они пожалели меня.
Я не умею любить.
Не умею любить нормально.
Как все.
Всю свою жизнь я прожил в мучительном желании одного единственного ощущения - любить.
Всю свою жизнь я закрывался за подменами и часто уходил из дома, потому что до "того самого" чувства вечно чего-то не хватало.
Нет. Не верности.
Все мои женщины изменяли мне.
Не преданности. Все они уходили от меня. Даже те, кто говорили, что любят. Даже те, которые так действительно думали.
Не красоты. Ни одна из них не была эталонной красавицей...
Мне не хватало в этих отношениях безусловного ответа.
Ничегонетребования взамен. Абсолютного принятия.
В силу своего характера я мог взорваться и уже через 5 минут умолять простить. Но никогда не было такого, чтобы меня тут же обняли и простили. Всегда условия. Всегда ультиматумы. Требования.
Хотя Любовь обычно ничего не стоит.
Как ветер. Как бог. Как запах скошенной травы. Как сорванное с ветки в саду яблоко.
Обычно любовь - просто любовь. Без прощения, без понимания. Без своего "а я", и "а мне, а за что, а почему?".
Любовь - принятие того, что есть ты. И есть другой.
Любовь - непринятие подмен. Не жизнь по чьему-то другому "сценарию".
В прошлый день всё было любовь. Я остервенело бежал, разбивая свои мышцы как никогда раньше. Мокрый от пота, сел возле дорожки, обхватил голову руками, плакал и смеялся. Мне было хорошо. Обычно, так устаёшь после самой длинной ночи с желанной женщиной. Когда плачешь и смеёшься от счастья. Просто, на этот раз у меня была всего лишь беговая дорожка. И любовь. Бесконечно много любви. Которую я не готов смешать ни с одной из подмен. Которую я проживаю в полном одиночестве, и, может быть, поэтому она так чиста без всей этой шелухи...