Последнему на руку не наматывать!

С третьего курса военного ракетного  училища меня уволили за неподчинение, самоволки в город. И остался я недоученным офицером с навыками молодого бойца. Дальше попал я на полгода на наш северный ракетный полигон - в Юрью.

       Среди молодых ребят я был старый,уже кое-что знающий. Но именно кое-что. И там, в училище, был родной город, мама по воскресеньям, а тут... Вековые сосны, леса непроходимые, а там наши ракеты упрятаны.

       Цивилизацией  там не пахло, и для обогрева помещений, казарм, печки топились дровами. Их тут море, дров этих.  Но сами они к печке не шли. И капитан наш по фамилии Пиндосов, собирал нас на вырубку сосен. Кстати, фамилия у капитана очень хорошо ложилась в песни, которые мы сочиняли: никаких вопросов, капитан Пиндосов! Да и для краткости в обиходе хорошо звучала: Пиндос, не ходи на мороз! В общем, любили мы его, а он нас.

        Была очередная  вылазка за дровами. Для меня она была первой. Огромные сосны, высотой с девятиэтажный дом и в три обхвата толщиной были нам не по зубам, и для пилы 'Дружба' подходили деревья поменьше.  Работа требовала умения, навыка, соблюдения техники безопасности. Солдаты слушали команды и потихоньку работа шла. Самое лёгкое было - распиливать уже сваленное дерево. Но сначала его надо завалить.

         Бригадир - лесовик подходил к сосне, осматривал её со всех сторон, определял её естественный уклон, центр тяжести, и куда она может повалиться. После смелый боец с крепкой веревкой залазил на дерево, умело прикреплял конец веревки на выбранную бригадиром ветку, стопорил её, как положено, а другой конец, довольно длинный, переходил в руки трех-четырех бойцов. Они становились в указанном направлении, обвязывали веревку вокруг руки, каждый по очереди, чтобы увеличить силу удержания дерева.

       И тот, кто с пилой, по команде начинал работать 'Дружбой' в нужном месте ствола, а мы, с веревкой, должны были подтягивать за ветку, чтобы ствол не захватывал пилу. По команде бригадира, следящего за процессом, мы должны были подтягивать сильнее, а в какой-то момент, когда пила уже прошла больше двух третей толщины, он кричал:  Отходи! И все должны были бросать веревку и отбегать в назначенном направлении, когда уже дерево набирало ускорение и уверенно падало.

        Напомню, что я впервые участвовал в этой работе. Я был последним, держащим конец веревки. Я вместе со всеми подтягивал сосну, давая пиле свободу, а дереву направление падения.  И вот сосна сдалась, её внушительное тело начало наклоняться,громко треща и стоная. Бригадир, отскакивая в сторону, крикнул:

        - Последнему на руку не наматывать!

         А я как раз намотал вокруг толстой варежки стропающую веревку и не успел сориентироваться, как за три секунды оказался повешенным за руку на высоте метров трёх от сугроба. Впереди стоящие товарищи отскочили, бросив веревку, а я-то обмотал веревкой кисть, и она, как в петле, закрепилась. Сосна упала на соседние деревья, зацепившись вершиной, что не дало ей увеличить ход, иначе я бы висел на высоте метров пяти. Но и эта высота была не комфортной: я  висел одной рукой и благополучно орал, чтобы все поняли, что я устроился не как другие.

       Бригадир подбежал и по ситуации,глядя снизу, хотел разрешить вопрос крепким матерным словом, но и оно не помогло! Я висел, как сопля, но долго так я держаться не мог. Откуда - то взялся Пиндос и тоже пытался решить ситуацию матом.  Потом после минутного замешательства, он бодро скомандовал мне:

       - Прыгай, боец!

И я, подталкивая веревку вместе с варежкой другой рукой, ухитрился выскользнуть из тугой петли и красиво приземлился в глубокий сугроб.  Минутная тишина. А когда я вынырнул из  сугроба целый и невредимый, весь лес захлопал мне и закричал  'Ура!'
        Бригадир с Пиндосом, прощупав, дружно послали меня по всем буквам.  И я пошёл, выполняя команду.

         Потом долго все смеялись:  последнему на руку не наматывать!