58. Чисто семейное

   "Эпоха перестройки" на нашу семью мало чем воздействовала. Разве что, она, как
вторая новая, вносила свои взаимоотношения, переосмысление жизни, тревоги и
радости - я думаю, к лучшему. На левом верхнем снимке, скорее всего схематичнее,
изображен район города, где я служил при штабе в редакции, а Зинаида работала в
полевом банке (нижний центр). Далее за Городским озером, у Шверинского, наш жилой
микрорайон Гроссердреш. Семья с тремя детьми располагала трёхкомнатной квартирой
со всеми удобствами, воспитывала в детсаду, а затем и как первоклассницу, Алёнку,
в школе также учились Наташа и Александр. Двое моих детей от первого брака Сергей
и Лариса оставались на попечении своей мамы в Туле, с алиментарным обеспечением
до шестнадцатилетия.

   Жили в большом, схожим с целым кварталом, доме вместе с немецкими семьями.
Взаимоотношения дружеские. Когда дети отмечали свои дни рождения, не обходилось
без сверстников из соседей. Они с юных лет учились понимать друг друга, правилам
поведения в таком обществе, ценить содружество. Алёнка перед школой посещала
русскую группу детского садика, которая постоянно контактировала с немецкой.
Наташа, в возрасте до 15 лет, вместе с местными детьми выезжала на оплачиваемый
сбор ягод, была однажды в международном пионерлагере на Балтике. Саша жил с нами
до 1989 года, когда, ожидая призыва в армию, должен был выехать к моим родителям
в Закарпатье.

   Для меня всё было значимым, даже находил немецких товарищей после 12-летнего
перерыва нашего с ними знакомства. Одна из таких женщин, слегка знающая русский
язык, приходя иногда к нам, как старым друзьям, расхваливала предложенный к обеду
борщ, а когда заканчивала трапезу, восклицала: "Всё, шлагбаум!". Это означало -
вкусно до чёртиков, но пора знать меру. Жена с детьми впервые выехала за границу,
для них Германия стала открытием, хотя немецкие корни Зинаиды именно отсюда (об
этом примечательный разговор далее).

  Хорошо умели отдыхать, когда позволяли обстоятельства. Часто это был выход на
шашлыки или рыбалку, а в жаркое время на пляж в Циппендорфе - тут же в
микрорайоне. Многое познавали в туристических поездках по Германии. В составе
экскурсии побывали в потсдамском дворце Сан-Суси (пригород Берлина) - напоминало
наши ленинградские музеи с царскими залами и богатством. 8 марта 1988 года всей
семьёй провели праздничный день в Ростоке. Тут с интересом узнали, что для немцев
это было лишь днём международной солидарности женщин в борьбе за свои права,
демонстрация трудовых коллективов проходила с критикой капиталистического образа
жизни на западе.
   
   В диковинку многие немецкие правила поведения в обществе, о некоторых  даже
как-то неловко говорить - настолько разняться с нашими и порой выглядят
непристойно. Во-первых, не принято встречаться за праздничным столом на той или
иной семейной территории. Это делается в гаштетах с обилием выпивки (малыми
дозами) и почти отсутствием закуски. При этом совершенно не страдает атмосфера в
избранном круге  - обилие тостов, готовность посмеяться, петь песни, веселиться.
Во-вторых, у немцев напрочь отсутствует стеснительность и чувство стыда, когда им
необходимо чисто физиологически освободиться от возникших проблем. Они могут
позволить себе тут же, на людях, приземлиться и справить малую или большую нужду.
Более того, в автобусе, к примеру, под общий смешок соотечественников, неожиданно
испортить воздух.  В-третьих, нет в них превратного отношения к голому телу
человека. Мы иногда, прогуливаясь по берегу озера,  натыкались на дикие для нас
пляжи с совершенно обнажёнными натурами.

   При всём этом не отнять у немца высочайшей честности, с которой можно брать
пример. Ни один не подойдёт к оставленному без присмотра предмету или потерянной
вещи - дозволено только полиции. Не наблюдали мы излишества у отдельных семей, по
сравнению с другими, строго соблюдались социальные ценности. О добросовестности в
работе, без напущенного геройства или стремления к трудовому подвигу, я уже
говорил в предыдущих миниатюрах. Каждый на своём участке выполняет ровно столько,
сколько требуется, с одной лишь оговоркой - у рабочего должны быть условия
обеспечения его деятельности. Что тут скажешь, разве не идеал трудовых отношений!

   Поначалу, до 1988 года, жене было не до работы - на руках забота о детях.
Однако её, как опытного бухгалтера, ожидали в нашем полевом банке. Это заведение
находилось рядом с КПП дивизии в уникальном старинном здании, в начале века
предназначенного для казино. Небольшой коллектив из офицеров, солдат и служащих,
обеспечивал выплаты денежного содержания многотысячной клиентуры воинских частей
валютой - маркой ГДР. Забот у "банкиров" прибавилось с переходом в 1990 году на
дойч-марку. В помощь этому процессу Зинаиду специально приглашали в немецкое
учреждение для приёма новых денег.

    Пользоваться такой валютой стало непривычно трудным. К тому же товары быстро
менялись на западные. Помню, как в магазинах и на складах устраивались распродажи
гэдээровских вещей с огромной скидкой. Естественно, воспользоваться такой
возможностью пытались многие из нас. При этом навылет уходил совместный с женой
бюджет, а купить чего-либо импортного уже денег не было. Важным событием для нас
стало приобретение мебели - большого спального комплекта с диваном, журнальным
столиком и двумя креслами. На это ушло до полугодичного семейного бюджета.
Умудрялись и в этот период думать о будущем после окончания службы в Германии,
закупая личные вещи для себя и детей.

   Однажды откликнулись на просьбу сына купить ему аппаратуру для записи и
прослушивания музыки и песен. В условиях "дикого запада" такая возможность просто
напрашивалась. Но мы решили несколько по иному. Находясь в отпуске в Риге,
выбрали  радиомагнитолу - новинку местного завода VEF. Обошлась не дёшево, в 500
рублей, но это из второй зарплаты офицера в виде советских денег - она ежемесячно
переводилась из ГДР на личные счета банка СССР. Как говорится, сэкономили на
валюте. "Хитрость" обошлась не совсем благополучно. Поняли, только на КПП
государственной границы, где громоздкую вещь с "современными технологиями"
изъяли, не разрешая вывозить. И смех, и грех, сегодня! Пришлось ехать дальше без
подарка, а в дивизии обратиться к командованию за помощью. Меня поняли правильно
и послали сопровождать группу "дембелей". В Бресте, уже с печатью на справке,
разрешили перевезти "подозрительный" багаж.

   Одна из памятных покупок в 1990 году - персональный компьютер IBM. Они, эти
маленькие с экраном в 15 дюймов маломощные ящички с фантастическим содержимым
внутри, только-только появлялись на прилавках магазинов. Стоили, в комплекте с
принтером, более 2 тысяч дойч-марок. Мне лично крайне необходимы, так как
готовился к пенсионной творческой деятельности по изданию собственных книг о
шахматах. Многое ещё приобрели по итогам службы в ГСВГ- ЗГВ. К примеру, мне, как
увольняемому в запас офицеру, достался талон военторга на покупку собственного
автомобиля в Риге (за 10 тысяч рублей). Его владельцем-водителем, разумеется,
должен был стать Александр, служивший с этой специальностью в армии и готовый
весной 1991 года вернуться в семью. Когда мы сообщили об этом, покупке импортной
автомагнитолы и других приобретениях, у сына, накопившего свои деньги на
мотоцикл, не было слов от восторга.

   Прямо-таки "трофейными" предметами я обзавёлся в ЗГВ (с 1990 г.) благодаря
вседозволенности "перестроечного" периода и фактическому объединению двух
Германий. Однажды это случилось во время командировки в Вюнсдорф. Прямо у КПП
штаба группы войск располагался базарчик с импортными товарами. Не удержался от
соблазна и купил миниатюрный газовый пистолет с зарядами, вполне смахивающий на
боевой. Необычное для советского человека приобретение, которое непонятно для
чего должно было служить, но в любом случае оружие надо было содержать дома без
какой-либо огласки, а затем, в ещё более глубокой тайне, перевезти через границу.

   Такой же "трофей" достался мне за бутылку шнапса. Штабной офицер не рассчитал
возможности своего контейнера для перевозки личных вещей в СССР - не хватило
места для уникального, но громоздкого и тяжёлого сундука. Это старинный, не менее
чем в 200 лет, ящик, созданный ручной ковкой из металлических полос. Самым
удивительным в нём являлся замок-паук на всю ширину массивной крышки, с пружиной
и ключом. Скорее всего, сундук содержал некую тайну фашистов в годы войны, найден
на дне озера и вскрывался разрезом на боку. Также, как пистолет, он был вывезён в
моём контейнере с вещами. В Риге таможня не слишком усердствовала при досмотре.

   Отдельный разговор на семейную тему уходит в Екатерининские годы России и
далее в царские при Николаев II, удивительным образом связанные с Германией.
Уволенным в запас стал заниматься родословной, заинтересовался предками Зинаиды.
В 18 веке они были переселенцами, согласно указа императрицы. В 1762-63 годах
Екатериной изданы два манифеста. Первый  «О дозволении всем иностранцам, в Россию
въезжающим, поселяться в которых губерниях они пожелают, и о дарованных им
правах» призывал прежде всего немцев. Второй даровал льготы переселенцам.

   Знаю только о тех наших по фамилии Шефер, которые продолжали  род моей жены в
Петербурге. Её дед Филипп и бабушка Христина на рубеже 18-19 веков проживали на
севере города в селе Новосаратовка, имели богатое хозяйство и своих лошадей на
Конюшенной улице в центре. Видимо, потому, что дед служил непосредственно при
Николае II. Дочь семьи Мария (1904) вышла замуж за Берч Фёдора. Далее по этой
линии появилась мать Зинаиды Софья. В деревне Красненькая Урицкой волости Санкт-
Петербурга выросла целая колония немцев. Почти все носили фамилии Шеферов и
Берчей. Основали поселение в 1829 году трое выходцев из Среднерогатской немецкой
колонии Егор Шефер и братья Пётр и Адам Берчи. Они за 33600 рублей приобрели
участок наследников купца Гансена на 11-й версте Петергофской дороги, возле
известных в округе больницы "Всех Скорбящих",  реки Красненькой и питейного
заведения "Красный кабачок" (позже посёлок Княжево).

   Безгранично удивляет эта предистория. Как так могло случиться, что наши с
Зиной немецкие предки исходят почти из одного района родного города - у Нарвских
ворот? По моей материнской русской линии дед и бабушка именно оттуда. Ещё
удивительнее судьба Софьи Фёдоровны Берч, родившейся в колонии в 1926 году.
Вместе с матерью она в 1941 году выслана в Сибирь по национальному признаку
(реабилитирована в 1994). Баржа с переселенцами на Енисее потерпела аварию в 200
км севернее Красноярска и дальше не пошла. В этом месте, селе Момотово, родилась
Зинаида (1951). Теперь вот мы побывали в местах, откуда две сотни лет назад
выехали немецкие предки и, как следствие, образовали нашу семью. Можно не
утруждать себя размышлениями о судьбоносности - закономерность в том, что жить
России и Германии в тесной дружбе и дальше.