Однажды в перестройку

Начало девяностых.Перестройка. Мы в Питере,в Русском Музее.

Разбрелись по залам.

Осмотрев музей, по договорённости решили встретиться в гардеробе и там  ждать друг друга.

Я была вместе с сестрой,а наши все- художественная руководительница Людмила Григорьевна,её сыновья Лёша и Ваня, красавица Надя и будущая звезда музыкального театра Пётр ещё не пришли.

Краем глаза я увидела-Петька пошёл в музейный киоск покупать какие-то исторические книги,а голоса всех остальных доносились до нас из буфета.

Пошли в буфет и мы.

Обшарпанные стены-не то там ремонтс дня на день  начинается,не то очень давно его не было и не предвидится .

Наши друзья уже во всю чаёвничали.
.Взяли кофе и мы.
Присоединились.

 Людмила Григорьевна набрала какимх-то булочек и решила нас угостить.

Одна булка какая-то чёрвствая и старая
Людмила Григорьевна  разломила пополам другую-она внутри вся плесневелая .

Возмущаемся-Русский Музей-что за буфет?!Ворчим в сторону работников за прилавком.

Да толку-то?На дворе перестройка-терпи!


Выходим в гардероб вразнобой -ждём друг друга уже во дворе.

…Гуляем по Санкт-Петербургу до вечера.

А вечером мы уже в театре.Но не на спектакле.Мы живём в театре.Сам театр закрыт на майские-в эти дни он совершенно пуст.Кроме нас никого,и нас охраняет милиционер-то один,то другой.

Поужинали и пьём чай.

Тут состоялся забавный разговор в репликах:


Лёша,глядя на Ваню,отхлёбывающкего чай из красивой чашки:

- Мне кажется,где-то  я эту чашку сегодня уже видел…


-Так она из Русского Музея,из буфета,-напоминаем мы с сестрой,вспомнив,что мы сегодня в музее тоже пили кофе в буфете из похожих чашек.


Пётр услышал(он в буфет с нами же не ходил)И с интонацией ,имеющей место быть только на театральных подмостках,воскликнул:

- Какой кошмар!Людмила Григорьевна!!!Вы учите ребёнка воровать!!!

- Пётр,-защитила сына  Людмила Григорьевна,-если бы ты был в этом буфете и ел их булки,то не только чашку,но и стол со стульями унёс бы оттуда!

-Деньги были заплачены за чашку.А булочки даны к ней в нагрузку.-подытожил Лёша.