Цезарь

Помните, что нашёл Остап Бендер в восьмом по счёту из двенадцати стульев? Правильно - позеленевшую от времени медную табличку с надписью:
Этим полукресломъ мастер Гамбсъ начинает новую партию мебели.
1865г. Сант-Петербургъ.
- А где же бриллианты? - спросил тогда Ипполит Матвеевич.
- Вы поразительно догадливы, дорогой охотник за табуретками! Бриллиантов, как видите, нет, - ответствовал Остап.

Я не приглашаю вас следовать по пути концессионеров. Хочу лишь в духе гамбсовской таблички представить мою - новую, свободную ещё пока от временной патины и только что изготовленную:
Этим полурассказом мастеръ ( далее следует неразборчивое имя автора ) начинает новую партию навыдуманных историй о тех,  кто соседствует с нами в силу данности - животных, разного рода тварей и других млекопитающих, к которым можно отнести, уважаемые, и нас с вами, хотя, только лишь в качестве сопутствующего материала.
2017 год. Сан Франциско.
- А где же бриллианты? - спросите вы.
- Вы поразительно догадливы, дорогие охотники за сенсациями! - отвечу я. - Они в вашем поле видимости. Их надо только уметь разглядеть. Уверяю вас - это не составит особого труда и кто знает, может быть обогатит нас с вами ещё на один карат восприятия окружающего мира. Охотников за сенсациями прошу не беспокоиться. И вообще, разного рода охотников приглашаю в лес или на речку. С ружьём или удочкой. А мы поначалу отправимся в ...Крым. Благожелательного читателя прошу расслабиться и предаться настроению пребывания в отпуске на юге. Но, ненадолго. Нам ещё предстоят погони, преследования и всё то, что сопутствует хорошему детективному повествованию с элементами азарта и тревожного ожидания развязки.

Год 1990-ый. Отпускной летний сезон. Мы с семьёй поехали в Крым. Я купил на работе курсовку в дом отдыха на южном берегу Крыма...
... Когда-то, ещё 20 лет до этого, мы - студенты Киевского технологического института пищевой промышленности в течение полного летнего месяца путешествовали по Крыму. Наша группа, состоящая из 11 человек, двадцатилетних, полных энергии, задора и жажды приключений с палатками, запасами провианта в рюкзаках и куражом в настроении открывали для себя новые дороги. Мы были счастливы от общения друг с другом. Наша "Бригантина" поднимала паруса. Где пешком, где катером, где на автобусе - прошли проплыли, проехали по горам и долинам, по морю, по серпантину крымских дорог. В направлении с востока на запад: от Феодосии до Севастополя. Вдоль всей южной оконечности Крымского полуострова. Какое было время! Крым был наш! В широком смысле этого слова.

Сейчас же, пребывание в Крыму, здесь в Кастрополе носило семейный спокойный характер. Костры нашего "Великого крымского похода" сменились коптилками примуса, а рваные палатки с вечерними песнями под гитарные переборы - досчатым домиком и новостями по радио. Всему своё время и неумолимый закон "времени и места" вносил свою неизбывность.
Первая ночь обернулась для нас кошмаром - комары заели! Невзлюбили они нас, приезжих. Видимо, забыли. Не узнали они меня по прошествии стольких лет. Или в отместку за долгую разлуку? А может быть новое поколение стало более агрессивным?...

Не сомкнув за всю ночь глаз и измучившись от унизительных укусов, мы решили искать убежище в стороне от "домика пыток", положенному нам по курсовке. Пошли, что называется "по рукам", оббивая ноги искать спасения. Тут-то нас и "подобрала" баба Дуся - добрая душа. Пригрела. Взяла на постой и за приемлемую плату. Прямо рядом с нашей курсовочной столовой.
Общение у нас было спокойное, соответственно месту нашего пребывания. Кстати, познакомились мы с одним тихим, приятным семейством из города Кирова: Соней - мамой, Гришей - папой и двумя их детьми - сыном и дочкой. Позже они приезжали к нам в Москву и гостили у нас, знакомясь в первый раз со столицей. Между прочим, Соня - родная сестра нашего известного ленинградского тогда, писателя-юмориста Семёна Альтова.

"Уж полночь близится, а Германна всё нет", - вопрошает Лиза в "Пиковой даме", а вы, в ожидании обещанного бриллиантового карата, нетерпеливо теребите меня за несуществующий рукав кафтана в надежде получить то - своё. И вторите Лизе в недоумении от отсутствия чего-то такого, из-за чего можно было бы продолжать чтение. И невдомёк вам, что тот, позаимствованный мною кафтан - Тришкин, а рукавов на нём уже нет - отрезали. И не только их. И не только у него. А и собачий хвост отрезали тоже. Да, да - хвост! Вы не ослышались. Именно в таком обличии предстал передо мной тот пёс - главный герой этого непридуманного рассказа.

Как-то, возвращаясь из столовой после обеда по дороге домой я подошёл к небольшой площадке перед магазином в торце дома, где мы остановились. Неожиданно ко мне подбежала собака. Она тёрлась о мои ноги, жалобно заглядывая в глаза и тяжело дышала. Она была грязной и от неё исходил дурной запах. И что придавало ей наиболее ущербный вид, так это отсутствие хвоста. Вместо хвоста какой-то жалкий обрубок. Собака была довольно крупной. Я не сразу разглядел её породу и тем более не сразу смог оценить экстерьер. Однако, бросалaсь в глаза благородная осанка и её неоднозначная принадлежность к шотландской породе колли. Она не отходила от меня и смотрела на меня, как мне казалось - умоляюще. Может быть, каким-то своим собачьим чутьём она распознала что-то во мне, о чём я сам не догадывался...

Хочу оговориться. Никогда, ни до-, ни после- не имел удовольствие и радость иметь четвероногого друга в собачьем обличии. Я не был знаком с собаками. Их поведением и повадками. Не знал как себя с ними вести. Поэтому я не сразу нашёл, что мне делать в этой ситуации. Как поступить. Логика подсказывала, что хорошо было бы её накормить для начала. Но как это сделать прямо здесь и сейчас? Я растерянно медленно двинулся в сторону пятиэтажки, где мы снимали комнату на последнем этаже в доме без лифта. Собака последовала за мной. Поднявшись наверх, я открыл дверь, но собака не вошла и предупредительно осталась ждать меня снаружи у двери. В квартире никого не было. Я прошёл на кухню, нашёл в холодильнике сосиски и вынес собаке на предмет её экспертизы. Она поняла задачу очень быстро. Я, что называется в этом случае и гавкнуть не успел. Буквально на лету она подпрыгнула и прямо с моей руки "слизала" добрые пол-дюжины сосисок в один присест. Сидит и смотрит на меня, мол, дам тебе знать когда хватит. До меня, наконец, дошла вся острота момента. Со следующей порцией произошло то же. С такой же скоростью. Мне стоило определённых усилий остановиться и не подвергать её избыточному и небезопасному для неё насыщению после голодомора, поэтому я вынес ей котелок с водой. С ним она расправлялась чуть дольше - секунд двадцать. А ведь там был добрый литр. Прикончила и смотрит на меня, как мне показалось, с благодарностью. Взгляд помутнел - видно подошло насыщение. Собака стала спокойней, но не уходила. Видя это, я предложил ей зайти в квартиру. Она приняла предложение и проследовала в указанном направлении. Высокопородная шотландка-дворянка опустилась до попрошайничества и унижения. В этом не было её вины. Была трагедия и желание выжить.

Позже, когда подошли "основные силы", общими усилиями нам удалось её помыть, отчистить и привести в более ни менее приемлемое состояние. После этого стало возможным уже оценить её неповторимый рыже-жёлто-белый окрас, осанку и всё то, чем так красивы собаки колли. Похоже, что ей у нас понравилось и она не торопилась уходить. Да, и мы не возражали. Но, что скажет баба Дуся, когда вернётся?

Мне надо было куда-то отойти. Проходя мимо той площадки перед магазином, где встретил собаку, ещё издалека услышал какой-то шум и крики. Как мне поначалу показалось, принадлежавшие подвиду человекоподобных. При ближайшем приближении мои догадки подтвердились, но только лишь частично и только лишь в отношении правильного определения подвида. Слух "ласкал" отборный мат, а мою, в прошлом, солдатскую душу согревала забытая фольклорная композиция - мелодия для "флейты" и "тромбона", исходившая от живописной парочки. Их машина стояла поперёк площадки, а они метались вокруг и производили пьяные, с трудом понятные для неискушённого музыкального уха звукоизвержения. По отрывочным крикам я понял, что они ищут свою собаку. Угрозы в адрес похитителя сыпались одна за другой. Видимо, кто-то из их благожелатей видел меня, уходящего с собакой, и передал им по эстафете, что произошло. Атмосфера, в буквальном смысле, сгущалась от зловония и словесных миазмов. Мне надо было уходить от греха подальше.
В начале рассказа я, помнится, обещал рассказать "о тварях и других млекопитающих". Видите, - обещанное постепенно выполняется. Жаль только, что твари иногда приобретают черты человекоподобных.

Убедившись, что вряд ли там пополню свой литературный словарный запас я покинул ристалище с возросшей тревогой за своего подопечного. Стал думать как бы уберечь собаку от этой напасти. Мне стало ясно где она находилась и что её довело до жизни такой. Но что можно сделать в этих условияx? Мы - приезжие. Сами, что называется, на птичьих правах. С кем связаться? Что предпринять? Похоже - ситуация была тупиковой.

Сердобольная баба Дуся на "семейном совете" предложила временно пока спрятать собаку на её дачке невдалеке за домом на горке. А что дальше? Собака большая - в карман не спрячешь. Баба Дуся дружески посоветовала не связываться с этой "парочкой", известной, как оказалось во всей округе, - отпетой бандой возмутителей спокойствия, если выразится культурно и по определению бабы Дуси - "Могут так накостылять, шо мало не покажется". По своим агентурным каналам вездесущая баба Дуся разузнала и донесла до нашего сведения, предупреждая и от волнения переходя на родной украинский, - "Шо воны шукають тых … злыдней, якы спокусылыся на йыхне … майно". "Майном", то есть - собственностью, они считали, видимо, обесчесченую ими же собаку. Если они вообще умели считать...
Бабе Дусе можно было доверять. Она знала всё про всё и всё про всех. Приехавшая с Украины по "комсомольской путёвке", сразу после войны в Крым она была одной из тех, кто обживал тогда земли и дома, освободившиеся совсем недавно после депортации крымских татар в далёкие тартарары. Работала она тяжело - на выживание. Ко времени нашего знакомства кроме квартиры и дачки у неё было ещё и целое подсобное хозяйство с козами и другой домашней живностью. Всё время она находилась в движении. А ей тогда было уже хорошо за 70. И мы старались как могли ей подсобить. Помню, даже пасли её козлиное стадо. Помогал ей также и её брат, живший в этом же доме.

Надо сказать, что спокойствие сердобольная Евдокия Батьковна нам не добавила, а тревога усилилась. То ли ещё будет, ой-ой-ой!
Собака, похоже, понимала ситуацию и следовала нашему плану. Под покровом темноты мы вышли из дома и благополучно перебазировались на дачку - маленький, отдельно стоящий домик, размером в одну небольшую по площади комнату. Оставили собаку там запертой и по очереди носили ей корм и питьё. Всё надо было делать крайне осторожно. Была тревога, что собака лаем или вытьём может привлечь внимание "поисковиков" и выдать своё местонахождение. У меня в ушах стояли хозяйские угрозы, грозящие расправой в случае её обнаружения. Некому было пожаловаться. Некуда было заявить. Там даже не было милиции. Да, и потом, - милиция бы вернула "майно" хозяевам, а нас ещё бы и наказали за её похищение. Формально - право было на их стороне. Что же касается их ответственности за живое существо, то тут к ним, мягко говоря, накопились вопросы. Вот такая вот сермяжная правда той жизни. А потом. Опять обрекать собаку на мучения?! Нетушки. Не выйдет это у них!
Извечное сакраментальное русское - "Кто виноват?" - находило ответ сразу. Ответ же на вопрос "Что делать?" откладывался в необозримое будущее безнадёжного положения. Крымская летняя жара плавила асфальт в тех местах, где он был положен и вместе с ним наши мозги...

Не могу вспомнить подробности нашего отпускного быта того периода времени. Все мысли были окутаны тревогой о собаке и неопределённостью дальнейшего. Шли дни. И вдруг...

Не мучайте себя вопросами, уважаемые, - есть ли Б-г? Смею утверждать, что да, есть! А с пониманием приходит и успокоение...
Как же ещё можно расценить то, что произошло потом?!
Наши "курсовочные" встречи и знакомства свели нас с Любой. Любой-любочкой. Рижанка Люба отдыхала в одном из домиков по соседству с двумя маленькими детьми - мальчиком и девочкой. Всегда чистенькие, аккуратненькие - здоровые, воспитанные, нормальные дети. Люба - лет 35-ти, высокая, интересная блондинка с хорошими манерами и доброй душой. Мы с ней всегда мило раскланивались, приветствуя друг-друга. Пользуясь нашим знакомством, мы поделились с ней проблемами нашей "собачьей" жизни. На наше удивление и с прибалтийской сдержанностью Люба очень внимательно выслушала наше откровение и высказала неподдельную заинтересованность. Срок их пребывания в Крыму подходил к концу и они собирались уезжать. Что же вы думаете предложила Люба? Она пожелала увезти собаку с собой в Ригу. Какого! Поступок более чем серьёзный. И ответственный к тому же. Сказать такое, даже не успев не только присмотреться к собаке, а и вообще её увидеть и только из-за желания её спасти! Уверенный тон её заявления говорил о том, что она всё продумала, взвесила и не сомневается ни в чём. Оставалось только посодействовать ей в этом, принимая все меры предосторожности и безопасности, так как "дамоклов меч" расплаты всё ещё был занесен над нами.
Нервы у нас были на пределе. Нельзя было допустить срыва операции под кодовым названием "Похищение из сераля", обозначенную мною так по названию зингшпиля Вольфганга Амадеевича Моцарта. Мы не имели права на неудачу во имя справедливости и спасения жизни.

Накануне отъезда Любы с детьми, вечером, мы перевели собаку в домик к Любе, а утром они благополучно отбыли на такси с нашей спасённой на железнодорожный вокзал в Ялте, чтобы затем следовать в Ригу. Мы с Любой предварительно договорились писать друг-другу. 

В течении повествования я задаю много вопросов и вот ещё один: Как вы думаете, что мы чувствовали, когда всё благополучно завершилось? Облегчу ваше затруднение, если вы его почувствовали, - Чувство облегчения. Чувство удовлетворения от выполненного долга во спасение животного. При этом, инкогнито похищения было сохранено.

А вскорости и наш срок пребывания в Кастрополе подошёл к завершению.
Позднее, мы получили чудесную цветную фотографию, снятую ещё в Ялте, на набережной. На ней - "святое семейство" в полном составе. Джеромовские "Трое в лодке не считая собаки": Люба, её двое детей и колли по имени Цезарь во всей своей красе. Так его назвала Люба и имя нам очень понравилось. Ко всему прочему, Люба писала, что в поезд их тогда не пустили с собакой без соответствующей справки о прививках. Им пришлось отложить их отъезд. Билеты пропали. Непредвиденные расходы также пошли на медосмотр Цезаря и прививки. Собака оказалась мальчиком, поэтому и получила мужское имя. В ответном письме мы выразили свою радость по случаю успешного завершения наших приключений и как могли поблагодарили Любу. Говоря о детях, хотелось бы сказать, что они привязались и полюбили Цезаря ещё в Крыму. Можно себе только представить, что пришлось вынести Любе в Ялте: с двумя детьми на руках, не севшей на поезд, походы по ветеринарам, доставание билетов на поезд в разгар курортного сезона со стоянием в очередях у касс вокзала. А где они ночевали? Даже невообразимо себе представить! Но сладила. Выдюжила. И всё во имя спасения собаки! Ай, да, Люба! Ай, да, молодец!!!
 
Прошёл год. Наступил 1991-ый. Последний раз мы снова поехали в Кастрополь. Между прочим, это место совсем недалеко от Фороса, где М.С.Горбачёв был невольно "заперт" на своей даче во время путча ГКЧП. Потом мы поехали в Прибалтику, в Юрмалу. Догуливать недогуляное. А до этого по пути остановились в Риге и, конечно, созвонившись с Любой, отправились повидаться к ним домой.
Видели бы вы нашу встречу с Цезарем! Он нас узнал! Видели бы вы этого высокопородного колли, забывшего на мгновение о своём статусе осанистой собаки, прыгающего от радости, обнимающего нас по-своему и выражающего свою неподдельную радость от встречи лаем и лобзаниями. Воистину - эмоции собаки естественны абсолютно. Он нас благодарил. И даже более, чем мы это себе представляли. А какой он стал роскошный! Отъелся, остепенился и превратился в крупного импозантного мужчину неслыханно приятной наружности. Вот только хвост...не вырос. Ну, тут уж, - как уж, тут уж...

Приём у Любы был не менее гостепреимный. Познакомились с её мужем - выходцем с Кавказа. Работал он в такси и дом у них был - полная чаша. Провели с ними очень приятное время. А Люба?! Какой она оказалась сильной натурой. Воистину - есть женщины в русских селениях! И в рижских, как оказалось, тоже.
С тех пор прошло уже более четверти века. А я всё помню и ощущаю Его лапы на моих плечах и язык, слизывающий с лица мои слёзы радости от встречи с Ним.