Шутка для своих

     Мишка, мой друг, был водителем старой машины, которая уже не один десяток лет добросовестно выполняла рейсы из хутора в город. «Старая, да ездовая», всегда отвечал Мишка тому, кто критиковал его машину. И она никогда не подводила, правда, и Мишка за ней тщательно следил. Однажды зимой мне пришлось быть его попутчиком. Об этом случае я и хочу рассказать.
     Дела в городе мы с Мишкой решили сделать по-быстрому, чтобы засветло вернуться домой. Помогая друг другу, вы¬полняли заказы наших хуторян, и к обеду осталось только выкупить и погрузить запчасти в Агроснабе. В перерывах Мишка успевал прогревать двигатель, а на последнем этапе, пока мы выносили со склада самые громоздкие запчасти, прошло около часа, и двигатель машины порядочно поостыл. В кабине стояла холодрыга, от всего несло холодом, и мы, стуча зубами, ждали, пока двигатель заведется. Но все попытки ни к чему не приводили.
     — Слушай, Мишка, — об¬ратился я к другу, — ты посадишь аккумулятор, давай я ручкой покручу.
     Я вышел из кабины, холод¬ный ветер принял в свои объятия. Пристроив рукоятку, я предпринял несколько попыток, чтобы завести двигатель, но он не издавал никаких звуков. Подумалось: «Что за чертовщина, аккумулятором двигатель гоняли, он хоть какие-то, но подавал при¬знаки, что живой, а ручкой кручу — все бесполезно».
     От меня валил пар, лицо покрылось испариной, сердце бешено колотилось.
     — Мишка, ты слышишь меня? — обратился я к дру¬гу. — Сейчас крутану пос¬ледний раз. У меня уже духу никакого нет.  Набравшись сил, я пред¬принял еще одну попытку, и двигатель легко завелся.
«Вот зараза, испугался, наверное», — подумал я и тя¬жело полез в кабину.
Устроившись поудобнее, поинтересовался у друга, что же было с двигателем.
     — А ничего, — ответил Мишка. — Просто я посмотрел на тебя, когда закончили грузить запчасти, а ты синий весь, ну, думаю, надо погреть друга — пусть покрутит ру¬коятку. Я зажигание то двигателя выключил.
     Слов моих не было на эту шутку. Успокоившись, начал думать, как бы отомстить другу. Нечаянно стукнул ногой по полу, а так как это произошло незаметно для водителя, он насторожился.
     — Ты слышал какой-то звук посторонний появился? — спросил он меня.
     — Слышал, — ответил я, — и тут же озарила мысль.
Не прошло и минуты, как я вновь незаметно для Мишки стучал каблуком об пол.
     — О, снова звук появился, что-то он мне не нравится, — сказал Мишка и остановил машину. Открыв капот, бегло осмотрел двигатель и ничего не нашел.
     Проехали еще несколько километров. Я вновь посту¬чал каблуком по холодному полу кабины. Машина опять остановилась. Мишка, чер¬тыхаясь, вылез из кабины и уже начал досконально ос¬матривать механизмы и узлы, выискивая причину.
     — Ух, всего продуло, ну и холодище, — возмущался мой друг, — все на месте, а что стучит — не пойму.
     — Да, — сочувственно протянул я и добавил: «Машина в руках дикаря — это кусок металла».
     — Ты что думаешь, я во¬обще ничего в машине не соображаю?   —   обиделся Мишка.
     — Если бы соображал, то нашел бы причину, — хлад¬нокровно ответил я. Проехали еще немного. Я повторил свою шутку. Мишка полез за сиденье.
     — Ты чего там ищешь?
     — Одеяло, — ответил мой разозлившийся друг. — Полезу под машину. Не нра¬вится мне все это.
     Расстелив одеяло и проверив узлы под мотором, Мишка в растерянности высказался: «Ничего не пойму, стучит, а где стучит — не определишь».
Лицо у друга стало от холода совершенно синее, та¬кое же, как было у меня, когда начинал крутить рукоятку. Ну, думаю, хватит издеваться, пора признаваться.
     — Так это ты стучал? — возмутился Мишка. — Вот паразит. Ты ведь меня всего заморозил.
     — А ты меня разогрел, так что мы квиты, — ответил я другу. И стало как - то теп¬лее. Оставшиеся километры до наших домов мы от души хохотали над собой и над тем, что произошло.