Лишь однажды

Снаружи был сумрак, величественный бальный зал светился золотым и бежево-розовым светом. В воздухе парили ароматы женских тел, свеч, земляничных сладостей и бархатистого шампанского. Мужчины кружились в радостном вальсе со своими партнершами, которые напоминали экзотических птиц с далеких континентов. Атласные ленты, тяжелые, но элегантные подолы, шелка и темный бархат, жемчуга и изумруды – леди не скупились на материалах, помогающих добавить им незабываемую изюминку. На их лицах застыла мечтательная улыбка, но в стеклянных глазах скрывалось некоторое разочарование и насмешка, ведь виновник торжества так и не пригласил ни одну из них на танец.

Принц сидел в самом углу зала рядом со столиком из красного дерева, на котором находилась серебряная конфетница и два пустых бокала. Все торжество он смущенно улыбался, участвовал в редких беседах, прикрывая глаза пушистыми ресницами и иногда рваными движениями поправляя алый камзол. Тонкий стан, кремовая кожа, темные волосы – царевич хранил в себе следы восточных предков и чем-то напоминал дикую виолу. Когда с тонких губ сорвался очередной вздох, молодой человек все-таки решился покинуть зал, выскользнув через полуприкрытые двери, рядом с которыми пробыл второй час.

По пути принца никто не попытался остановить, даже у самого выхода из летнего имения. Впрочем, его это совсем не удивило – многие слуги, представители знатных семей скептически относились к нему, единственному наследнику, чья коронация уже через несколько дней. Причина заключается в том, что каждый, кто хоть раз видел юношу, находил в нем то самое запретное, что в народе называется «дьявольское». Один содрогнется от холодного взгляда, другой подскочит от неожиданного тихого смеха. Вскоре ненависть, раздражение и непонятная зависть окутали их сознание, и они стали незаметно жалить принца, как рой озверевших призрачных пчел, ведь кто в здравом уме будет терпеть эту дерзкую, вольную речь и частое пренебрежение внешним видом? Особенно остры на язык были благородные дамы, известные своим богатым опытом. Благодаря им, молоденьким девам и миловидным служанкам слухи о царевиче распространялись очень быстро, и уже все знали его любовь к одиночеству, ночным прогулкам, к тушенным куриным сердцам и походам в местный лес. Куда подросток сейчас и направлялся.

Пройдя в самую заброшенную часть сада, затаптывая туфлями календулу и бородатые гвоздики, принц проскользнул через старую ограду, заросшую вьюном. Небольшой луг, отделяющий царевича от заветной цели, всегда был несколько болотным, поэтому юноша не удивился, когда через прюнелевую ткань обуви просочилась вода, смешанная с грязью.

В лесной чаще он был постоянным гостем, ведь и летнее поместье, и городской дворец находились совсем близко, поэтому туда легко добраться, если сам путник не подвластен влиянию здешних легенд и поверий. Фейри, ведьмы, колдуны, подменыши – все это хорошие причины для страха, хоть и пустого, так как некоторые существа в их королевстве даже не водятся. Но это не мешает людям носить мелкие талисманы и делать вид, что на самом деле никакого волшебства никогда и не существовало.

В лесу было тихо, прохладно и темно, так как единственный источник света закрыл шлейф из облаков. Только ступив на территорию Феронии, принц снял ставшие неудобными туфли, освобождая хрупкие ступни, и старался не сильно спотыкаться об корни высоких деревьев. Путь к озеру дев-лебедей подросток знал прекрасно, даже кромешная темнота не могла сбить его с толку. Когда запах тины стал сильнее, то принц ускорился. Через миг выглянула полная луна, освещая гладь озера, выглянувшего из ряда стройных стволов. Чем ближе царевич подходил к заветному месту, тем сильнее разрастался трепет под крепкими ребрами, а в глазах вспыхивали радостные огоньки. Оказавшись у кромки черной воды, он пропел несколько нот, после чего начал ждать.

Минуты шли, мальчишеское тело дрожало, от живого дыхания образовывались сизые облачка, но юноша как будто не замечал этого, вглядываясь в озерную дымку, из которой вскоре стали появляться округлые спинки и аккуратные головки с ветвистыми коронами. Лебеди запели, и одна из них поплыла в сторону прибывшего гостя. Юное лицо озарила улыбка, когда через секунду по воде бежали уже мраморные девичьи ноги.

– Холунда.

Ее платье было сложной формы, украшенное маленькими бутонами из паутины, совсем прозрачное. Белокурые волосы спадали вьющимися локонами и развивались от любого движения, а на голове был все тот же венец из серебряных нитей. Обвив царевича руками, она закружила того в непонятном танце, смеясь и с наслаждением ловя слабое тепло.

– Врунишка Фэй! – она заглянула в глаза-омуты друга и улыбнулась своими странными черничными губами. – Говорил, что сегодня не придешь.

– Прости, если отвлек. Мне все тяжелее там оставаться, а ты хотела что-то рассказать.

– Хотела, но…

Лебедь задумчиво поджала губы и взяла юношу за руку, слегка царапая ногтями сухую кожу. Она вела принца через заросли папоротников и лесной герани в их любимое место, которое заключалось в старом, смешно изогнутом дереве. Когда две фигуры сели у его подножья, девушка как-то грустно заметила, что красный совсем не идет ее спутнику, на что тот лишь рассмеялся. Достав кружевную ленту, Фэй протянулся к нежным локонам, начиная заплетать замысловатую прическу – самую модную на сегодняшний сезон. Самому царевичу они никогда не нравились, но подруге так шло, что он не мог противиться желанию побаловать ее.

Недалеко слышались голоса ее соратниц, а сама Холунда ожидала, когда сможет произнести слова, которые застряли в ее горле:

– Прошлой ночью моя сестра Примула обратилась.

– То есть?

– Она стала черным лебедем.

– Разве это возможно?

– Лишь однажды. Но для этого необходимы веские причины.

– Например?

– Ярость, отчаяние, любовь. Для нас это самые разрушительные эмоции. Мы нежнее человека.

– Да, намного, – глухо сказал Фэй и улыбнулся.

Вдалеке горестно завыл волколак, из-за чего оба вздрогнули. Поднялся ветер, зашуршали кроны деревьев, и молчание двух фигур не нарушалось.

– Что с ней стало?

– Сгнила. Примуле достался не самый лучший конец.

– Из-за чего так вышло?

– Неизвестно, но теперь все начеку. На всякий случай.

Когда принц закрепил прическу, Холунда придвинулась ближе и посмотрела на друга, от которого веяло запахом земли, шампанского и усталостью. Она вспомнила их первую встречу, когда детский плач прозвучал, как гром среди ясного неба, разрушая непрочное спокойствие. Расстроенный ребенок, не замечая ничего на своем пути, бежал через густые заросли папоротника, забыв, что где-то есть и озеро. Оказавшись в воде, он стал стремительно тонуть, не в состоянии даже осознать происходящее. К счастью, к нему подоспела Холунда. Она не могла не помочь.



Девушка встала и потянулась, стараясь успокоить нарастающую тревогу внутри себя. Улыбка черничных губ снова появилась на молочном лице.

– Скоро рассвет, тебе пора возвращаться.

– В следующий раз я хочу тебе кое-что подарить.

– А что это?

– Увидишь, это будет сюрпризом.

Провожая взглядом удаляющуюся фигуру, лебедь нервно кусала губы, стараясь сдержаться и не побежать следом, ведь в последнее время внутри появлялось странное желание – тяга защищать.



* * *



Одинокая черная птица парила над летним поместьем, ловя на своих перьях теплые лучи недавно пробудившегося солнца. Лебедь не обращала внимания ни на кровь, гранатовыми каплями покрывающие его перья, ни на окружающее воодушевление начинающегося дня. Ее движения были несколько ломаны, резки, но птица не прекращала своего кругообразного движения, изредка что-то сипя.

Никто не обращал на эту странность внимания. Скорее, никто не догадывался посмотреть в небо. Слуги стали приводить все в порядок, помогать на кухне с приготовлением завтрака. Экономка своим зорким взглядом за всем присматривала и заодно ждала, пока дворецкий тщательно уберется, после выполненного поручения...

Насекомые летали в саду, где во всю силу цвели душистые розы, на лепестках которых еще не высохла утренняя роса, ядовитые люпины, элегантные лилии и множество молодых трав. Лишь пурпурно-черные лепестки враждебно сомкнули свои ряды, отпугивая от себя любого, кто их увидит. В том числе и садовника, который с ужасом побежал в поместье, желая выяснить, что в итоге с этим делать – он тюльпаны не сажал, да выросли они буквально за ночь. После новости, экономка с любопытством выглянула в окно, но почему-то ее лицо исказилось в немом крике, а подоспевший дворецкий значительно побледнел. Оба не понимали окончательно, что видят. Скорее кого: кровавые слезы, грязные ногти, пустые глаза, путанные седые волосы и набухшие вены на шее, груди, ногах. Она, одетая в сливовое платье, шипела, показывая темный, как черный турмалин, ряд разбитых зубов, после чего неожиданно исчезла.

Прядя в себя, дворецкий приказал внимательно осмотреть имение на наличие ведьмы или колдовской вещи, ведь все знали, как чародейки любят заглядываться на чужое и раздаривать окружающим проклятья. Во время поисков, никто уже не думал о цветах, которые стремительно гнили, наполняя окружение приторно-сладким запахом. Пчелы, осы и случайно пролетавшие феи, словно околдованные, забыли про свои задачи, планы, поддались слабости, манящему яду, и вскоре от бутонов-стрел не осталось ничего, лишь стебли. Словно их не было вовсе. Довольные и одурманенные, никто из них не заметил, что в конце пира лепестки заменились плотью, а сок солоноватой кровью. Порхая в воздухе, уносясь в остальные части сада, они оставили за собой ломкие птичьи останки.

К восьми утра были проверены все комнаты, все щели в стенах и в полу, каждая ваза и шкатулка. Только спальня принца оставалась нетронутой, хотя его уже давно должны были разбудить.

Небольшой ветерок игрался со шторами и страницами открытой книги. В комнате свежо, даже как-то холодно, но спавший принц совсем не замечал этого. Пушистые ресницы были крепко сомкнуты, на тонких губах замерла призрачная улыбка. Пальцы правой руки с любовью сжимали жемчужные бусы золотистого оттенка, предназначенные для подруги. Когда-то кремовая кожа начала напоминать засохший пергамент, что совсем не тревожило юношу. Серебряная рукоять ножа нежно посверкивала, находившись точно там, где находится сердце.