64. Сказка о юной дочери мандарина Чунхуа

                Сказка о юной дочери мандарина Чунхуа и её верном друге Лонгвее
                Глава 1
Хотите — верьте, хотите — нет, но только случилась эта история в далёкие древние времена, и притом не абы где, а в Великом Китае. В те старые добрые времена Китай испытывал невероятный расцвет во всех ипостасях; и в культуре, и в науках, и в торговле, и в военном искусстве, и в сельском хозяйстве, и даже в мореплавание. И за все эти ипостаси несли ответственность важные сановники при императорском дворе, которых, кстати, называли «мандаринами». А называли их так потому, что лишь только им дозволялось наслаждаться ароматным вкусом настоящих мандарин. Тут всё просто, если сановник ест мандарины, то он имеет право также и называться.

       Разумеется, и сам император тоже ел мандарины. Правда не в таких количествах, он-то всё больше употреблял так им любимые овощи, рис, различную зелень и пряные соуса. Ну, с рисом, зеленью и соусами всё понятно, их все любят, а вот из овощей император особенно предпочитал морковь. Да-да, самую простую морковку. Его искусные повара предлагают ему и патиссоны, и огурцы, и капусту с молодым бамбуком, а он нет, только морковку и требует.

       – Хочу, чтоб в каждом блюде присутствовала морковь!… И в рисе, и в соевых супах, и в салатах!… И даже, чтоб фазаны ей фаршировались!… И принесите мне побольше морковного сока!… Да побыстрей!… - частенько подгонял он своих поваров. Что уж тут поделать, вот такой император им достался, с таким привередливым вкусом. И вполне понятно, что при таком вкусе требовалось несметное количество моркови. Уж раз император любит морковь, то и весь императорский двор, все приближённые, ему подражают. А потому при императоре имелся особенный сановник, мандарин ответственный за морковку.

       Ох, и важный же был это сановник, весь такой напыщенный, заносчивый, фигурой полнотел, откормлен сверх всякой меры, из-за щёк ушей не видно, пузо словно арбуз. Ходит задравши нос, фыркает на всех, воображает больше чем ему положено. И даже самые ответственные сановники ему не указ. Он их презирает, чуть ли в след не плюёт, морщится и рот кривит.

       – А что вы без меня делать станете!… Ведь это от меня зависит, какое настроение будет у императора!… Коли задобрю его вкусной морковкой, так и вам хорошо будет,… а нет, так он на вас всё своё зло сорвёт, а меня не тронет!… А всё оттого, что я лучше всех разбираюсь в морковке и заменить меня некем!… - не раз кичливо покрикивал он на прочих сановников и вёл себя с ними дерзко. Ну а тем делать нечего и они его терпели, ведь он был прав, и замены ему не было, потому, как он поставлял на стол императору самую отборную морковь. А чтобы выбрать такую морковь ему самому приходилось столько морковки  пробовать, что цвет его кожи приобрёл оранжевый цвет. И лицо, и руки, и ноги, и живот, и даже пятки стали у него морковного цвета.

       – Единственный сановник в моей свите, который по цвету кожи, полностью соответствует своему чину мандарина… - полушутя подтрунивал над ним император, но всегда благоволил ему. Дарил величественные подарки, дозволял на пирах сидеть рядом, и, разумеется, изрядно платил за его морковную службу. 

       Отчего мандарин жил припеваючи. Имел добротный дворец и большие угодья, на которых, кстати, и взращивалась императорская морковь. И хотя этих угодий у него было много, особенная морковь росла лишь в двух местах. В долине недалеко от столицы и в горном распадке за лесом. Очевидно, только в этих двух местах земля была наиболее плодородна. На остальных же землях такого изысканного вкуса у морковки не получалось, и там сеяли рис вперемежку с прочими сельхоз культурами.
                Глава 2
И вот тут надо заметить, что все эти роскошные  угодья достались морковному мандарину по наследству. А вернее будет сказать, что он их получил в виде приданого за своей женой красавицей, очень милой, кроткой женщиной. Но, к сожалению, так уж вышло, что его дорогая супруга очень рано покинула этот мир. Она успела лишь родить ему крошку доченьку и её практически сразу не стало. Что поделать, в те дремучие времена подобное случалось довольно часто.

        Разумеется, мандарин очень переживал, корил себя и не находил места. Но с годами скорбная боль поутихла, а любимая доченька, подрастая, стала для него великим утешением. Кстати, ей не так давно исполнилось шестнадцать лет, возраст, когда девушки расцветают в полную силу. И надо ли говорить какой красавицей она была, вся в матушку. Чёрные, жгучие локоны обрамляли её бледно-розовое лицо, на котором, словно алые розы, сияли слегка припухшие кукольные губки. А её прелестный носик пимпочкой в гармонии с ярко-карими, большими глазами делали из неё непревзойденно-милую очаровательницу. А какая лёгкая, грациозная была у неё фигурка, даже самая стройная лань не смогла бы с ней сравниться. Ну а звали юную прелестницу — Чунхуа, что означает весенний цветок.

         Чунхуа была и гордостью, и проклятьем своего отца сановника. Он хоть и вёл себя высокомерно с прочими людьми, но с ней был мил, мягок и во всём ей потворствовал. Однако в тоже время отец не давал ей и шагу свободно ступить. Боялся, что кто-нибудь покуситься на неё или сглазит, наведёт порчу. Впрочем, его можно понять, ведь все отцы-одиночки такие. Они до последнего дня будут опекать своих дочерей, и отгонять от них назойливых женихов. Для них лишь бы их доченька подольше оставалась в родительском доме, а по возможности, так и вообще не покидала его никогда. А это значит, что практически все отцы-одиночки невероятные эгоисты. Они только о том и думают, чтобы их чада не влюбились в какого-нибудь  «охламона». И держат бедных дочерей в зоне своей видимости. Шаг в сторону, расценивается ими, как прямая попытка к бегству.
 
         Кстати, у этого отца-сановника даже и имя было подходящее, звали его — Шенхен, что означает осторожный, подозрительный, всегда начеку. Но что ещё интересно, у него к тому же имелась чересчур мнительная привычка – он никому не верил. Однако и в этом сановник был не совсем честен. Ведь это он только так говорил, что не верит, а на самом деле кто его знает, чего у него там, на уме было. Одним словом, Шенхен являлся коварным хитрецом, и, невзирая на всё своё добродетельное отношение к дочери, с другими был груб, безжалостен, и не проявлял ни малейшего уважения к окружающим. А слово «сочувствие» ему было и вовсе незнакомо. Притом случаев доказывающих это, имелось огромное количество. Бывало, приедет он в те угодья, где взращивают морковку, и начинает с тамошними крестьянами, работающими на него, спорить.

        – Сегодня, как я погляжу, вы меня опять надуть хотите,… снова несвежей моркови насобирали,… ни аромата, ни сочности!… Выходит, плохую мне подсунули, а хорошую сами съели!… Ух, негодники!… - раскричится он на них, ногами растопается, хотя сам прекрасно знает, что предоставленная ему морковь наивысшего качества. Ну, крестьяне к таким его кривляньям были уже привычны, понимали, что как бы он не орал, до телесного наказания дело не дойдет, а потому спокойно ему возражали.

        – Нет, что ты, великий мандарин,… мы не смеем поедать императорскую морковь,… для себя мы растим рис,… да и когда нам кушать,… мы с утра до ночи работаем,… спины не разгибаем… - с поклоном отвечали они. На что Шенхен никак не унимался. Ох, и спорщик был, свет ещё не видывал таких спорщиков.

       – Ах вы, плуты!… Обманываете меня!… Разжалобить хотите!… Покаяния от меня требуете!… А я вам всё равно не верю!… Не верю, и всё тут!… А ну говорите правду, куда хорошую морковку девали!?… - опять разорялся он, и кричал так почти целый час. Только потом, довольный устроенным им скандалом, забирал ту же самую морковь, что крестьяне предлагали ему сразу, и спокойно уезжал. И такое повторялось, чуть ли не каждое утро, ведь поставлять свежую морковь ко двору, требовалось ежедневно. Благо климат в этих местах был исключительный и позволял выращивать свежую морковь круглый год. Ну а крестьяне, в связи с его такой напускной недоверчивостью, так его промеж себя и прозвали — «Шенхен-неверя» в одно слово.
                Глава 3
И всё бы ничего, и вполне возможно жизнь морковного сановника так бы и продолжалась, да только в последнее время с ним стали происходить непонятные перемены. Вдруг ни с того ни с сего, он начал подозревать, будто его прелестница дочка, что-то от него скрывает. Ну, это уже высшая степень недоверия. Подозревать свою собственную дочь это никуда не годиться, просто мания какая-то. Всё ему кажется, что она не до конца с ним откровенна, чего-то не договаривает, прячет какую-то тайну.

        Хотя на самом деле никакой тайны не было. По вполне понятным причинам Чунхуа кое-что не могла сказать отцу. Ведь она была уже не та маленькая девочка, что могла целыми днями спокойно играться под присмотром нянек. Притом постоянно находясь только в одном отеческом дворце. Теперь это была юная зрелая девушка, которой хотелось знать, что делается там, за порогом дома, какая там жизнь, что происходит на просторах её родного края. Естественно Чунхуа смущалась своего навязчивого желания вырваться из отеческого дворца, и, конечно же, с самим отцом о таком не поговоришь. Ну а он-то чувствует все её недомолвки, и уже стал покрикивать на Чунхуа, всё «не верю» да «не верю», мол, «скрываешь что-то». И, разумеется, чем больше недомолвок, тем пышнее ссоры, которые теперь стали случаться с невыносимой частотой. Между отцом и дочерью, словно стена выросла. И чем больше Шенхен зажимал личную свободу дочери, тем сильней ей хотелось вырваться из-под его опеки.

       Вполне знакомая ситуация, такое случается сплошь и рядом, практически в любой семье. Но тут всё же особый случай, ведь Чунхуа росла без матери, и отец воспитывал её в одиночку. И, само собой разумеется, часть черт отеческого характера передалась и дочери. Настойчивость — граничащая с настырностью, дерзость — переходящая в неприкрытую наглость, уверенность — сообразная с самолюбованием, и ещё некоторые неблаговидные черты достались ей. И можно себе представить, что творилось, когда отец и дочь начинали спорить. В таких случаях говорят, нашла коса на камень, только искры летели в разные стороны. Хотя в случае с Чунхуа и её отца летели не искры, а дорогая фарфоровая посуда. Не один искусно выполненный китайскими мастерами сервиз нашёл свою погибель в стенах чудесного дворца мандарина. Слуги только успевали убирать осколки некогда величественных цветочных ваз, суповых блюд, чайных чашек и прочих изящных столовых вещей.

       И хорошо бы дело ограничилось только этим. Битьё посуды в данной ситуации это, пожалуй, самое безобидное. Но дальше — больше. Вскоре Шенхен дошёл до какого-то маниакального недоверия, и стал везде и всюду брать Чунхуа с собой. Конечно, в императорский дворец он не имел права её приводить. Ведь женщинам без дозволения высшего совета запрещалось посещать Заветный город. Но и тут Шенхен нашёл выход. Он переодевал Чунхуа в костюм юноши, и брал её с собой, выдавая за своего помощника. Ну а Чунхуа такие походы были только на руку. Ей этого как раз и хотелось, ведь вырваться из отеческого дома была её мечта. Поэтому она помалкивала и выполняла все батюшкины повеления. Переодевалась и послушно следовала за ним в императорский дворец. Однако это было настолько рискованно, что если бы стражники признали в ней девушку, то её ждала бы неминуемая расплата. Но отец, невзирая на это упорно брал её с собой.

       Впрочем, одним этим дело не ограничилось. Шенхену по долгу службы приходилось бывать не только во дворце, но и периодически посещать свои угодья. И это понятно, ведь морковка сама во дворец не пойдёт, её привозить надо, а это как раз входило в прямые обязанности морковного мандарина. Из всех важных сановников только один он имел право прикасаться к моркови и доставлять её на императорскую кухню. Так что желание Чунхуа посмотреть на родные просторы вскоре исполнилось. Отец стал брать её на морковные поля. И кстати, путешествия на природу ей больше пришлись по душе, чем поездки в императорский дворец. Свежий ветер с гор, запах леса, аромат душистых трав и цветов, кружил ей голову и будоражил кровь. Такого великолепного настроения у Чунхуа не было никогда в жизни. Никакие дворцовые залы, золотые украшения, изысканная посуда, и даже помпезные одежды не сравняться с чувством свободы и неописуемого восторга, которые она испытывала, выезжая с отцом на поля.

       Чунхуа уже раз пять была на центральном поле, два раза на том, что находилось у бамбуковой рощи, и даже раза три на том, что ютилось в горном распадке. Однако она ни разу не была на поле за рекой. Так уж получилось, что мост через реку после дождя смыло, и пока его спешно восстанавливали, доступа туда не было. Хотя с той стороны крестьяне кричали, что у них уродился изумительный урожай. Так что Шенхен с нетерпением ждал восстановления моста.

       Ему этот урожай сейчас был бы очень кстати, ведь за рекой росла особая сахарная морковь, сладкая с привкусом земляники, которой был засеян специальный участок у леса. Выходило так, что при цветении пыльца обоих растений смешивалась, и отсюда появлялся этот чудесный земляничный привкус. Вот из-за него-то император особенно обожал эту морковку и ждал её с большим аппетитом. Он даже пообещал Шенхену награду, если тот быстрей доставит ему желанный овощ. Смешно конечно получать награду за овощ, но это всё же лучше чем вообще ничего. Вот оттого-то Шенхен так радовался восстановлению моста. Едва гонец сообщил ему приятную новость, как он сходу начал собираться за диковинным урожаем. Разумеется, Чунхуа должна была его сопровождать. Однако на этот раз ей слегка нездоровилось, и она упорно отказывалась от этой поездки.

       – Батюшка дозволь, сегодня я останусь дома,… мне так не хочется трястись в повозке,… тем более ехать надо за реку, а там наверняка сыро и скучно… - настойчиво возражала Чунхуа, изображая из себя капризку.

       – Ну хватит морочить мне голову,… всё равно дома я тебя не оставлю,… небось задумала сбежать и побродить без меня по городу!… Нет, ты меня не обманешь,… а ну собирайся, не то волоком утащу!… - сердито топнув ногой, взвился отец, отчего Чунхуа пришлось уступить. Ей уже порядком поднадоели все эти скандалы, и она не стала спорить. Мигом собралась и уже через пять минут была готова к поездке. В следующую секунду заняла место в повозке рядом с отцом, и они тут же отправились в путь. 
                Глава 4
Дорога до заречного поля была непростой. Она виляла сообразно руслу реки и только на одном участке шла по прямой. И тогда можно было спокойно наблюдать, что находится по ту сторону реки, на противоположном берегу. А там открывалась настолько захватывающая панорама, что трудно было удержаться от восхищения. Невдалеке красовался роскошный бамбуковый лес, а на его фоне раскинулись огромные участки, засеянные всяческими культурами. Тут и там виднелись разноцветные квадраты грядок, диапазон цветов которых, был так велик, что казалось это какой-то мозаичный калейдоскоп, а не сельхозугодия.

       Чунхуа невольно залюбовалась всей этой радужной гармонией. Однако долго любоваться ей не пришлось, впереди показался мостик. А спустя всего несколько минут повозка оказалась уже на другой стороне. Её тут же окружили крестьяне. Они принесли ящики с урожаем и ждали, что их похвалят за упорный труд. Но напрасно они этого ждали. Шенхен сходу осмотрев пару ящиков, по привычке пустился в долгие пререкания.

       – Ну, что вы мне подсовываете,… вы говорили у вас изумительная морковь,… но что я вижу,… цвет не тот, аромат испорчен, а ботва вообще высохла… - тут же начал он свои обычные рассуждения, что незамедлительно вызвало ответную реакцию крестьян.

        – Ах, ну что ты такое говоришь достопочтенный мандарин,… ну разве тебе не нравиться наша морковь?… И чем же тебе не угодили цвет и запах?… За что ты нас так обижаешь?… Мы так старались… - взволнованно загомонили они.

        – Ну, неужели не понятно?… Да вы только понюхайте, как она у вас пахнет!… Она же насквозь пропитана земляничным ароматом!… А цвет?… Ну где вы видели у морковки такой цвет?… Это же больше похоже на клубнику!… Ну, вот откуда такой цвет?… Это же морковь!… А коли так, то она должна быть оранжевой!… Да и пахнуть должна тоже как морковь!… А вы мне что суёте?… Нет!… Я не верю, что вы старались!… - как всегда не унимался Шенхен и корчил откровенно злобные гримасы. 

       Хотя со стороны было прекрасно видно, как он доволен необычным урожаем. У него даже слюнки потекли. Однако Шенхен был предан своим привычкам и без скандала никак не мог. Кричал, ругался, спорил и опять использовал своё излюбленное «не верю». Бросал его, то направо, то налево. И всё время пока он разорялся, Чунхуа спокойно сидела в повозке и наблюдала за реакцией крестьян. Она, конечно, понимала, что крестьяне реагировали на выкрики её отца тоже по привычке, они уже полностью приспособились к его скандалам. Более того для них это стало даже каким-то ритуалом, или даже церемонией. Порой они с нетерпением ждали, чтоб их немного поругали. Впрочем, чему уж тут удивляться, у каждого народа свои приметы. Так что каждый сейчас соблюдал свои условности. Мандарин поругивал, как ему и положено, а крестьяне оправдывались со свойственной им покорностью.

        Но вдруг взгляд Чунхуа невзначай выхватил из толпы крестьян одного очень приметного юношу. Он был намного выше остальных и держался чуть в сторонке от центра событий. До этого момента полная фигура отца стоявшего на возвышенности перекрывала его. Но стоило отцу успокоиться и сойти с пригорка, как юноша тут же попал в поле зрения Чунхуа. Сказать, что он был красив, выразителен и резко отличался от прочих, это значит, вообще ничего не сказать.

        Разумеется, Чунхуа и до этого видела много юношей; и в городе, простых прохожих, и в деревнях, сыновей ремесленников, и, конечно же, в императорском дворце, отпрысков высших сановников. Но все они и в подмётки не годились этому юноше, до того он был хорош собой. Было даже удивительно, как это у крестьян мог появиться такой ребёнок. Мало того что высок, строен и опрятен, так ещё и обаятелен, словно сам Будда. Такого одухотворённого и благородного лица Чунхуа не видела ещё никогда, даже во дворце императора.

        И вполне понятно, что Чунхуа впилась в него глазами так, будто это был единственный юноша на всём белом свете. Сердце её дрогнуло, а по душе пронеслось то самое лёгкое смятение, которое обычно бывает в преддверии большой и чистой любви. И чем дольше Чунхуа смотрела на юношу, тем сильней ей хотелось приблизиться к нему, взять его за руку и пойти с ним далеко-далеко, за леса за горы, туда, где океан встречается с рассветом. В девичьем сознании Чунхуа уже появились чудесные картины их волшебного путешествия. А её трепетное сердечко всё больше и больше наполнялось любовью. Но вдруг отец резко прекратил скандалить и велел крестьянам погрузить  урожай в повозку. Разумеется, тот стройный и сильный юноша сразу вызвался помочь своим собратьям. Одним ловким движением он прихватил самые тяжёлые ящики и понёс их к повозке. И тут надо немного пояснить, что повозка та была не совсем обычная. Её специально изготовили для доставки моркови.

      С виду она, конечно, казалась вполне респектабельной таратайкой достойной китайского мандарина высшего сословия. Однако сзади у неё имелась просторная ниша для перевозки ящиков с императорским урожаем. А впереди под палантином располагались места для двух пассажиров и возницы. Одним словом примечательная была повозка. Кстати все крестьяне её прекрасно знали и оттого при её приближении всегда были готовы к встрече с Шенхеном. Но вот встретить его дочь никто не ожидал.

      А потому, когда красавец юноша привычным шагом подошёл к повозке, и уже было собрался поставить в неё ящики, с ним чуть обморок не случился. Увидев сидящую в тени палантина Чунхуа, бедняга так выпучил глаза и раскрыл рот, что стали видны все его тридцать два белоснежных зуба. Естественно такой его потешный вид тут же рассмешил Чунхуа, и она прыснула лёгким, весёлым смешком. Глядя на неё, юноша тоже расплылся в симпатичной, располагающей улыбке. Он еле совладал с собой, чтоб не уронить ящики с морковкой.

        В следующую секунду глаза молодых людей встретились, и они с замиранием сердца стали разглядывать друг друга. Оба невероятно красивы, юны и чертовски обворожительны. Так что нет ничего удивительного, что юноша тут же без памяти влюбился в Чунхуа. Его чувства вспыхнули подобно молнии, ярко и обжигающе. И лишь окрики крестьян, идущих за ним, смогли отвлечь его от внезапного замешательства. Однако было поздно, всё уже свершилось, теперь в сердце юноши пылал неугасаемый огонь любви. Он машинально поставил ящики в повозку и отправился за оставшимися.

       Все свои последующие передвижения юноша сопровождал томными вздохами и украдкими взглядами в сторону Чунхуа. Душа его уже сейчас рвалась к ней. Конечно же, Чунхуа заметила это его рвение, и чуть уловимыми экивоками дала ему понять, что он тоже её интересует. А пунцовый румянец смущения, вмиг покрывший её щёки, был тому прямое доказательство. Юноша также ответил ей еле заметным движением глаз, при этом недвусмысленно обозначая, что он восхищён её красотой. Такие знаки внимания могут быть понятны только самим влюблённым, посторонний человек ничего не заметит и врядли в чём-либо разберётся. А потому никто не обратил внимания на их молчаливую беседу. Однако надолго их беседа не затянулась. Ящики были погружены, всякие пререкания с крестьянами прекращены, и Шенхен быстро заняв место рядом с дочерью, направил повозку в обратный путь. Вот только она была на этом берегу, и раз, её уже и след простыл. Всё произошло настолько быстро, что ни юноша, ни Чунхуа не успели понять, как разлучились, зато их сердца теперь были вместе навсегда.
                Глава 5
Вскоре всё вернулась на круги своя, и стало как раньше. Чунхуа по-прежнему выезжала с отцом на поля за морковкой, а потом, переодевшись в мужскую одежду, под видом помощника доставляла плоды в императорский дворец. Потянулись заурядные дни полные рутины и ожидания. А ждала Чунхуа, когда там, за рекой опять созреет урожай, чтоб вновь отправиться туда и скорей увидеть своего возлюбленного. Однако время шло, а урожай всё не зрел и не зрел. Терпение у Чунхуа было на пределе, её так и манило туда, прямо так и тянуло. А когда стало уже совсем невмоготу она начала думать, чтобы ей такого предпринять, дабы вырваться из дома и съездить за реку. Но ничего подходящего ей на ум не приходило. Да и что может прийти, когда в висках стучит только одно слово — «любовь». Трудно здраво мыслить в такие минуты.

       Впрочем, безвыходных положений не бывает, и вскоре случилось то, что натолкнуло Чунхуа на одну неплохую мысль. Как-то после обеда они с батюшкой сидели у себя во дворце и, вглядываясь через окно вдаль, рассуждали о том, как бы им сделать так, чтоб совсем меж собой не ругаться. Хотя после той памятной поездки за реку, Чунхуа и так уже не перечила отцу. А он, видя это, решил закрепить такой результат. Ведь он возомнил себе, что это заслуга его воспитания и посчитал её своим большим достижением.

      – Ах, как же хорошо мы жили последнее время!… Ты ни разу мне не возразила,… ни разу ни в чём не упрекнула,… я просто глазам своим не верю, насколько ты изменилась,… ты настоящий послушный ребёнок!… Нам с тобой обязательно надо продолжить такие отношения и поддерживать их… - рассыпаясь на сытый желудок в приятных комплиментах, заметил он. На что Чунхуа также приятно ответила.

       – Видимо я повзрослела отец,… и мне уже не хочется того чего хотелось раньше,… мне теперь по душе быть дома, слушать тебя,… да и сопровождать тебя в поездках мне тоже нравиться… - разумеется ни слова ни упоминая о своих чувствах к юноше, слукавила она.

       – Вот-вот,… это-то и удивительно,… ведь не так давно мне даже пришлось уговаривать тебя поехать со мной, а сейчас ты говоришь, что тебе это нравиться!… Вот уж чудо,… не могу поверить, что это правда,… не верю и всё тут!… - привычно отреагировал отец.

       – Ах, батюшка,… ну что ты всё не верю да не верю,… а ты поверь!… Мне уже надоело быть маленькой, и я хочу жить как ты,… так же размеренно и взвешенно, просчитывая наперёд все свои шаги… - с серьёзным видом опять слукавила Чунхуа. И тут вдруг к ним в зал вбежал запыхавшийся слуга императорского повара.

        – О, светлейший мандарин, у нас на кухне беда!… Какой-то негодяй тайно впустил в хранилище моркови кролика, и он за считанные часы уничтожил все запасы,… это просто катастрофа,… я сразу помчался к вам,… помогите!… - выпучив глаза и еле дыша, скороговоркой выпалил он.

         – Что за чепуху ты несёшь!?… Как один кролик может съесть всю морковь!?… Там же её было сверх всякой меры!… Да я тебе не верю!… - не то удивлённо, не то возмущённо вскричал Шенхен.

        – О, великий мандарин!… Всё так и есть!… Я не обманываю!… Моркови больше нет,… во всём хранилище пусто!… Сейчас главный стражник ищет виновного!… Но не это главное,… беда в том, что близиться полдник и император как всегда затребует свежего морковного сока,… а его не из чего приготовить,… это же всем нам конец,… если сока не будет, полетят головы,… помогите!… - захлёбываясь слезами, скорбно взмолился слуга. 

        – Но-но,… только без паники!… У нас есть примерно час времени,… надо только съездить на поля и привезти морковь!… Правда, я сейчас точно не знаю, где уже поспел новый урожай!… Моркови было полное хранилище, и поэтому я об этом как-то не беспокоился,… так что я сейчас даже ума не приложу, куда поехать в первую очередь,… прямо хоть разорвись… - суетливо заходив из угла в угол, занервничал Шенхен. И тут ему на помощь пришла Чунхуа, она сразу смекнула, что из создавшегося положения можно извлечь выгоду.

        – Погоди отец,… не мельтеши!… Я знаю, как нам быть!… Ты поезжай на центральное поле, там посмотри,… а я поеду на то, что за рекой,… это самые близкие места!… Глядишь, на каком-нибудь из них, и найдётся спелая морковь!… Тем более что на поле за рекой мы давно уже не были,… да и дорогу туда я прекрасно знаю… - моментально  предложила Чунхуа.

        – А ведь ты права, доченька,… так и поступим, разъедимся по полям, а встретимся уже у императорского дворца и сразу отнесем морковь!… Ах, ну какая же ты у меня умница,… отлично придумала… - просияв, похвалил дочку Шенхен.

       – Ну, так я вся в тебя,… ведь это ты у меня умный!… А теперь я побежала собираться,… возьму вторую повозку, на которой мы на прогулку ездим!… В ней хоть и нет багажного отсека, зато она лёгкая, быстро идёт и ящик морковки в ней запросто поместится!… - прямо на бегу прокричала Чунхуа, и мигом исчезла за дверьми, ей главное было вырваться из дома. Отец даже и слова не успел вставить. Впрочем, ему и некогда было, он сам быстрее ветра кинулся во двор к своей повозке и через минуту был уже в пути.

      Однако и Чунхуа не бездействовала, она мгновенно заскочила к себе в покои, мигом переоделась в мужской костюм, и тут же спустившись во двор, снарядила прогулочную повозку. Уже через минуту её и след простыл. Она умчалась настолько быстро, что даже не успела попрощаться со слугой повара, который так и стоял в зале, до сих пор не понимая, что же происходит. Но вскоре и он поспешил вернуться обратно во дворец на императорскую кухню.
                Глава 6
А тем временем Чунхуа уже успела выехать на сельскую дорожку. Едет, и что есть сил, свою серую лошадку погоняет.

         – Давай милая, выручай!… Неси меня скорей за реку!… Добавь ещё хода, родная!… - ласково покрикивает она на лошадку, хотя это было излишне. Лошадка и так мчалась во всю свою прыть. Сейчас её скорости позавидовал бы даже самый быстрый скакун из императорской конюшни. Так что не мудрено, что Чунхуа буквально за считанные минуты до реки добралась, а там уже и на прямую к мосткам выехала. Несётся повозка, а крестьяне на той стороне её уже заприметили. Им-то оттуда хорошо видно как Чунхуа лошадку погоняет, сразу догадались, что случилось что-то неладное и бегом к мостику помчались.

       Разумеется, и юноша с ними, ведь они все вместе работают. Но только у него одного сердечко сверх всякой меры забилось. Узнал он милое личико Чунхуа и чуть от радости чувств не лишился. Ну, ещё бы, ведь Чунхуа одна едет, без своего скандалиста отца, а значит, у него появилась возможность поговорить с ней. Вот он вперёд всех к мостику и примчался. Тут и Чунхуа подъехала, а он её лошадку под уздцы берёт и сразу разговор ведёт.

         – Здравствуй милая девушка,… какими судьбами в наших краях?… - скромно спрашивает он у Чунхуа, а сам от счастья, что видит её, весь трепещет. Меж тем остальные крестьяне подоспели.

       – Что такое?… Что случилось?… Неужто какая беда?… - сходу загомонили, затараторили они.

       – Да, случилось,… в императорское хранилище проник кролик и съел всю морковку,… срочно надо пополнить запас,… созрел ли у вас новый урожай?… Впрочем, мне сейчас много не требуется, хотя бы один ящик собрать… - выйдя из повозки, вмиг всё пояснила Чунхуа. 

       – Хм,… ну надо же, ты как раз вовремя,… урожай набрал силу, морковь налилась, мы даже хотели завтра гонца к вам послать, сообщить об этом,… но раз уж ты здесь, то мы тебе прямо сейчас ящичек-то и насобираем!… Эй, ребята, помогите-ка мне,… вон на той грядке самая ароматная морковь выросла,… вот её-то и соберём… - неспешно ответил староста крестьян, седовласый старец Лян, и, увлекая за собой молодое поколение, сразу отправился к урожайной грядке. Рядом с Чунхуа остался стоять лишь один юноша. Разулыбался от смущения, да лошадку за уздцы так и держит.

         – А ты что же с ними не пошёл?… Может ноги не идут?… - шутливо спрашивает его Чунхуа, а сама радуется, что он остался.

        – Ну почему же,… ноги у меня идут,… вот только зачем же я за всеми пойду, они и без меня там справятся,… а вот лошадку твою подержать некому,… а ну как сбежит… - также шутливо ответил юноша и ещё сильней разулыбался.

        – Ах, так это ты из-за лошадки остался,… а я-то подумала из-за меня… - опять пошутила Чунхуа. На что юноша сильно смутился и покраснел, бедняга даже не знал, что ответить, но Чунхуа его выручила, – ну ладно-ладно, не тушуйся ты так,… я же шучу!… Лучше давай знакомиться,… ну вот как тебя зовут?… Меня например Чунхуа,… и я дочка морковного мандарина,… не правда ли смешно звучит?… - продолжая слегка ёрничать, добавила она.

       – Ну да, немного смешно,… хотя на самом деле твой отец большой начальник и его знает даже сам император. Ну а я парень простой,… зовут меня Лонгвей,… и я сирота,… своих родителей я не помню,… кто они и где жили, не знаю,… меня маленького нашли крестьяне на берегу реки,… пошли за водой, а там я лежу, крошечный ребёнок. Так я у них и остался,… вот помогаю им, грядки копаю, от разных бед охраняю,… ведь они меня спасли, а я добром на добро отвечаю. Кстати,… как тебя зовут, я и раньше знал,… так что могла бы и не говорить!… Я тебя ещё тогда, в тот твой приезд приметил,… красивей и обаятельней тебя, я девушки в жизни не встречал,… хотя не раз ходил в столицу и повидал там много всяких красоток!… А ты необыкновенная,… у тебя взгляд добрый, чистый, открытый,… ты мне в тот раз очень понравилась… - избавившись от первых ноток смущения, вдруг разоткровенничался юноша, отчего Чунхуа тоже решила ничего не скрывать.

       – А ты знаешь,… ведь и ты мне тогда тоже понравился,… я даже тосковала по тебе,… очень хотела снова увидеть тебя!… Но вот подвернулся случай, и я сразу примчалась,… а тут ты меня встречаешь!… Мне так легко с тобой,… у меня такое чувство, будто я знаю тебя уже лет сто, не меньше!… - вмиг ощутив себя свободной и раскованной, искренне призналась она.

        – Так и у меня такое же чувство,… ведь я тоже ждал нашей новой встречи,… а сейчас увидел тебя, так сразу решил,… не стану молчать, всё расскажу тебе о своих чувствах, и будь что будет!… - тоже легко и свободно отозвался на признание Чунхуа юноша. И с этой секунды разговор у них полился, словно горный ручеёк, звонко и нескончаемо. Слово за слово, откровение за откровением, и они всего за несколько минут сблизились так, что узнали друг о друге буквально всё. Такое случается лишь с теми, в чьих сердцах возгорается истинная любовь, без всяких прикрас и излишеств. Таким людям неважны, ни роскошь, ни богатство, ни драгоценности, они любят нутром, душой, а не глазами.

         Но, к сожалению, Чунхуа и Лонгвею не удалось поговорить подольше. Морковка была собрана, время поджимало, и надо было срочно ехать во дворец императора. Однако ребята были рады и этой скоротечной возможности поговорить. Теперь они стали одним целым, их помыслы и стремления слились воедино. И как только ящик со свежей морковкой оказался в повозке, Чунхуа с лёгкой душой и чистым сердцем тут же умчалась обратно в столицу. Лонгвей ещё долго смотрел ей вслед и радовался  сегодняшнему дню, для него он стал самым счастливым.
                Глава 7
Меж тем Шенхен объехав все центральные угодья так и не нашёл нужной ему морковки. Где-то она была недозрелая, где-то не такая вкусная, чтоб пускать её на сок, в общем, всё не то. Теперь осталась только одна надежда на Чунхуа, а она задерживалась. Шенхен уже несколько минут стоял у императорского дворца, и нервно переминаясь с ноги на ногу у своей повозки, дожидался её. Но вдруг  на десятой минуте он увидел, как Чунхуа погоняя свою лошадку, мчится к нему. По её виду он сразу понял, она едет не с пустыми руками. Едва повозка дочери остановилась рядом с ним, он вмиг кинулся к ней.

       – Ну что привезла!… Нашла то, что императору угодно?… - чуть ли не задыхаясь от нетерпения, заголосил он.

       – Да, батюшка,… а как же иначе,… всё здесь… вон целый ящик свежей, отборной морковки,… сок из неё получится изумительный… - мигом ответила Чунхуа и они, ловко подхватив ящик, поспешили на императорскую кухню. А там их уже ждали. Повар метался меж плитами и разделочными столами с видом обречённого человека. Он прекрасно знал, что ему будет, не подай он к императорскому полднику морковный сок.

       Но вот на кухню прямо-таки ворвались Шенхен и Чунхуа. Повар от радости чуть не взлетел до потолка, его жизнь была спасена. Мгновенно помыв морковку и выбрав по вкусу самую лучшую, он в ту же секунду сделал из неё наивкуснейший сок. Так быстро он ещё никогда не работал, а главное вовремя. Внезапно на кухне появился распорядитель императорских обедов. Ни слова не говоря, он забрал, сок и тут же удалился. Всё прошло просто  замечательно. Император получил свой сок, Чунхуа познакомилась с Лонгвеем, а повар и Шенхен остались с головами на плечах. 

       Однако поиски виновника случившегося в хранилище так и не завершились. Как известно этим делом занимался главный стражник дворца. К вечеру приложив немало усилий, он всё же выяснил причину происшедшего. Как оказалось кролик был не один, да и с «негодяем», который якобы впустил его в хранилище, тоже всё было не так-то просто. Загадка заключалась в том, что кролики, шедшие на обеденный стол к императору, содержались в большом загоне, соседствующим стенка стенкой с хранилищем моркови. Иными словами кроликов от морковки отделяла всего лишь тонкая перегородка.

       А надо ли говорить, как любят и чуют морковку кролики. Естественно они её учуяли, и тонкая бамбуковая стенка, отделяющая их от хранилища, не стала для них преградой. Они её просто прогрызли своими острыми зубками. Притом прогрыз этот, получился не слишком большим, как раз таким, чтоб через него мог протиснуться лишь один кролик. Вот они по очереди и лазили за морковкой. Потихоньку, полегоньку, так и съели всю морковку.

         А когда недостача обнаружилась, то на месте преступления застигли только одного изрядно разъевшегося кролика. Оттого-то в спешке и подумали, что он один и есть виновник всего случившегося. Но главный стражник с успехом во всём разобрался. Он был умным и смекалистым малым, а потому относительно быстро разоблачил заговор кроликов. Так и выяснилось, что иных виновных кроме них никого нет. Казалось бы, злоумышленников надо как-то наказать, но как накажешь кроликов, когда они уже наказаны, хотя бы уже тем, что значатся первым блюдом в императорском меню.

      В общем, вся эта история с кроликами оказалась одним большим и странным недоразумением. Однако недоразумением полезным, и притом для самих же кроликов. Главный стражник повелел перевести их в другое место, подальше от кухни, и на долгое время исключить из меню, заменив более полезной соей. Отчего, разумеется, кролики успешно размножились, и их стало невероятное множество. Содержать такую огромную ораву было просто накладно, и их всех быстренько выпустили в лес. Тем дело и закончилось.
                Глава 8
Но польза от этого происшествия была не только кроликам, особенно удачно всё сложилось у Чунхуа и Лонгвея. Мало того что они благодаря этому происшествию познакомились, так они теперь ещё и стали регулярно встречаться. Правда, не обошлось без кое-каких условностей. Чунхуа перед этим пришлось основательно поговорить с отцом. Беседа была не из приятных, и закончилась она темпераментным высказыванием Чунхуа.

      – Я спасла нас от неминуемой беды,… так что теперь ты просто обязан доверять мне,… и чтобы я больше не слышала от тебя этого твоего «не верю»!… С этого дня я по-настоящему твой помощник и равноправный партнёр,… а потому сразу распределим обязанности,… в твоём ведении будет центральная и дальняя часть угодий,… а моя та, что за рекой, и я стану каждый день её проверять!… Я не хочу, чтобы мы однажды опять попали впросак,… одним словом, я имею такие же права, как и у тебя,… вот и всё!… - категорично заявила она, и отцу ничего не оставалось, как только пойти у неё на поводу.

         Однако не всё так гладко как кажется. Очень трудно переделать старого скандалиста с манией неверия. Шенхен хоть и согласился с дочерью, но сомневаться в ней не перестал. А буквально через месяц уровень его недоверия достиг опасной отметки. И он опять начал подозревать Чунхуа во всех смертных грехах.

        – Что-то много времени она проводит в своих поездках за реку,… наверняка чего-то затевает,… ох, не к добру эти поездочки,… надо бы проверить, что она там делает,… но как?… В открытую туда не поедешь,… может заметить меня, и тогда опять начнутся скандалы и склоки, а мы только примирились,… нет, не хочется мне с ней ссориться!… Ну что же, придётся тайком разведать,… но это ничего, не впервой подглядывать-подсматривать,… как-нибудь справлюсь… - хорошенько всё обдумав, заключил Шенхен, и решил прямо с этого дня устроить за Чунхуа слежку. Вот же неугомонный папаша, никакого спасения от его мании.

        Недолго думая, он, прямо этим же вечером, как и решил, отправился следом за Чунхуа за реку, проверить, чем она там занимается в столь поздний час. Обычно она ссылалась на то, что по вечерам следит за последним поливом морковки. Мол, крестьяне иногда забывают это сделать. Хотя на самом деле никакая морковка здесь ни при чём, Чунхуа в это время, конечно же, встречалась с Лонгвеем, и они, уединившись в ближайшую бамбуковую рощу, подолгу там беседовали. И вот теперь над их приятным уединением нависла угроза.

        Шенхен был достаточно хитёр, и, разумеется, в открытую не поехал, а придумал вероломную уловку. Взял дряхлую повозку у крестьян с соседнего поля, накинул на себя рваные обноски старого халата, подрисовал себе сажей бородку с усиками и только после этого помчался вдогонку. В общем, хитрец сделал всё, чтобы походить на простого проезжего ремесленника, коих в ту пору немало колесило по полям, предлагая крестьянам свой товар, разные мотыги, серпы и прочую утварь.

       И ведь такая его уловка удалась, подъехав к морковной делянке за рекой, он остался абсолютно неузнанным. Никто из крестьян даже внимания на него не обратил, все так и продолжали работать, уткнувшись в грядки. Ну, подумаешь, подъехал обычный ремесленник-кустарь, сейчас начнёт свои серпы предлагать. Но Шенхен ничего крестьянам предлагать не стал, а наоборот, взялся молча оглядывать делянку, искать средь грядок свою дочь. А то, что она была где-то здесь, это он знал точно, ведь её повозка стояла тут же рядом, у мостика через речку. Поискав минут пять, и про себя сосчитав всех крестьян, Шенхен сделал неутешительный для себя вывод — одного крестьянина и его дочери на поле не хватало.

        – Это что же получается,… выходит Чунхуа с каким-то оборванцем куда-то ушла,… но куда!?… Ведь здесь кроме бамбуковой рощи нет ничего!… Неужели они отправились в рощу!?… Но тогда кто этот крестьянин?… Старик Лян с внуками здесь,… братья Чин тоже на поле,… семейство Мин, вон они, все на месте,… не хватает только того одного, этого найдёныша Лонгвея!… Ага, так значит Чунхуа с ним ушла!… Вот так сюрприз, моя распрекрасная доченька, которую я столько лет растил, лелеял, холил, теперь встречается с этим безродным замарашкой!… Хотя, что это я говорю, ведь он-то как раз и не замарашка,… он высок, строен, красив,… и конечно моя неразумная доченька потеряла от него голову!… Ах, он змий искуситель,… обманом соблазнил мою кровинушку,… ну я ему устрою сладкую жизнь… - вскипев от своей внезапной догадки, злобно прошептал Шенхен, и ни слова более не говоря, мигом умчался прочь. Здесь ему было больше нечего делать, всё что хотел, он узнал. Всю обратную дорогу Шенхен негодовал и обдумывал план мести для дерзкого крестьянина.

        – Да как этот найденыш посмел соблазнить мою дочь!?… Дочь наиважнейшего мандарина!… А если кто-нибудь узнает об этом,… ведь засмеют же!… Нет, это надо прекратить,… поставить в этом деле жирную точку!… Я отомщу этому негодяю за мою поруганную честь… - лихорадочно рассуждал он, и уже на подъезде к дому составил свой план мести. План на удивление был прост и в то же время коварен, такой мог придумать только его воспалённый разум. А меж тем ничего неподозревающие Чунхуа и Лонгвей вдоволь наговорившись, вернулись к повозке и как обычно, тепло попрощавшись, расстались. Чунхуа скорей отправилась домой, а Лонгвей поспешил присоединиться к крестьянам помочь им быстрей закончить работы, ведь был уже глубокий вечер, и настала пора долгожданного отдыха.

        Домой Чунхуа добралась практически моментально, она была очень счастлива сегодняшней встречей и совершенно не заметила, как дорога закончилась и она очутилась в отеческом дворце. Сам же отец, сидевший в это время в зале, ничего ей не сказал и даже не спросил, как дела на поле, хотя обычно живо интересовался этим. Вот тут бы Чунхуа насторожиться и проявить бдительность, но куда там. Она, порхая словно бабочка, ничего не замечая вокруг, пролетела мимо отца и удалилась к себе в покои, где просидела до полуночи у окна, любуясь звёздами и луной вспоминая Лонгвея. Спать Чунхуа легла совсем поздно и всю ночь видела только приятные сны пропитанные любовью. Так и закончился этот день.
                Глава 9
Утром Чунхуа как всегда проснулась рано и отправилась на кухню позавтракать. Но только она собралась заварить чай, как поняла, что отца дома нет. Обычно в это время он был уже на ногах и всё что-то хлопотал по хозяйству. Давал указания слугам, проверял всё ли благополучно в покоях дворца, осматривал запасники, нет ли там прогрызенных за ночь мышами мешков с рисом. В общем, следил за порядком, а тут на тебе, его нигде нет, ни во дворце, ни на дворе. 

       – Хм,… что-то здесь не так,… ни разу такого не было,… отец всегда предупреждал меня, если куда-то с утра уезжал!… Ой, а может он вчера вечером и говорил мне что-нибудь, да я не услышала его,… прошла мимо и не обратила внимания!… Так-так,… ладно,… надо успокоиться,… ничего страшного не произошло… - начиная сильно нервничать, взволнованно прошептала Чунхуа. Однако до критической точки её волнение не дошло, на пороге кухни внезапно появился отец. Он только что подъехал на своей повозке, и грузно соскочив с неё, сразу проследовал на кухню.

        – Здравствуй, доченька, как спалось, милая? - расплывшись в сахарной улыбке, лукаво спросил он.

        – Здравствуй, батюшка,… спалось просто замечательно, видела красивые сны,… вот только проснувшись, не нашла тебя дома и сильно испугалась,… где ты был-то?… - не зная что и сказать, пролепетала Чунхуа. На что отец бодро ответил.

       – Ах ты моя крошка пугливая,… поздно по вечерам ездить она не боится, а как с утра папку своего дома не нашла, так сразу испугалась!… Ах ты мой маленький трусишка,… но ты больше не бойся,… это я просто решил немного с утра поразмяться, а то что-то засиделся,… вчера весь вечер просидел тебя прождал,… вот и думаю, прокачусь утречком, посмотрю, что вокруг делается!… И видишь, как всё хорошо получилось,… и лошадку выгулял и сам размялся,… а теперь давай-ка позавтракаем… - весело, как ни в чём не бывало, развеял он все подозрения дочери. 

        – Ну, так это же прекрасно,… в следующий раз я поеду с тобой… - обрадовалась такому простому объяснению отца Чунхуа, и они стали накрывать на стол. Дальше всё пошло своим чередом. Позавтракав, они, как всегда отправились на императорскую кухню к повару за новыми заказами на овощи. Затем их путь лежал на ближайшие поля запастись свежей зеленью для салатов, которые император любил не меньше чем морковку. А уже потом они разъехались каждый по своим угодьям.

        Шенхен уехал на своё центральное поле, а Чунхуа за реку. Это было их привычное, ежедневное, рутинное занятие. Ничего такого, всё просто и обыденно. Но лишь за одним исключением, что на этот раз Чунхуа не обнаружила на поле своего возлюбленного. Лонгвея нигде не было видно. Обычно днём он ещё издали замечал её повозку и встречал у мостика. А тут его нет, и лишь усталые крестьяне понуро приветствовали её.

      – Здравствуй, хозяюшка,… добрый день,… если его конечно можно назвать добрым… - вяло помахав руками, пролепетали они, когда Чунхуа подъехала к ним.

       – Что такое?… Что тут у вас случилось!?… Где Лонгвей!?… - мигом спрыгнув с повозки, резко спросила она.

       – Ох, даже и не знаем, что это было,… рано утром из императорского дворца примчался посланник и куда-то увёз  Лонгвея,… сказал, таково повеление главного стражника,… а с ним не поспоришь. Мы и слова вставить не успели, а Лонгвея уже увезли,… вот и работаем теперь одни,… ох, и тяжело же нам без него,… измотались все,… время ещё обеда нет, а мы уже устали, словно весь день проработали… - еле шевеля губами, ответил старик Лян.

        – Хм,… как-то это странно!… с чего бы это главному стражнику за простым крестьянином посылать,… никак тут доносом попахивает,… кто-то наверняка оклеветал Лонгвея,… но вот кто?… Кому это надо?… - услышав старика, задалась вопросом Чунхуа.

        – Да мы уж и сами такое подумали,… может какой злой проезжий навет написал,… много их здесь по дороге туда-сюда снуёт. Да тут ещё одно странное совпадение случилось,… вчера вечером, когда вы с Лонгвеем по роще гуляли, подъезжал сюда какой-то подозрительный человек, никогда его не видели. С виду кустарь-ремесленник, что мотыги продаёт,… но только этот нам ничего не предложил,… даже слова не сказал,… постоял глазами на нас позыркал, да укатил восвояси. Так мы думаем, может это он главному стражнику наябедничал, что Лонгвея на поле не было,… мол, не работает парень, ленится, где-то прохлаждается,… вот его и прибрали… - печально вздыхая, высказал своё предположение старик.

        – Может оно и так,… но что-то тут не вяжется,… откуда какому-то кустарю знать Лонгвея?… Ведь чтобы оклеветать человека, то его хотя бы надо знать в лицо,… а тот кустарь, насколько я понимаю, был у вас впервые,… а значит,  никогда и не видел Лонгвея!… Так что я полагаю, вывод напрашивается сам собой,… либо тот кустарь немой,… либо он шпион!… - сделала веское заключение Чунхуа. 

        – Да, точно!… Ты права!… Верно сказала!… Так и есть!… Наверняка шпион!… - дружно заголосили подошедшие к повозке крестьяне.

       – Да тихо вы!… погодите гомонить,… дайте я скажу… - тут же одёрнул их старик Лян, – я тоже так полагаю,… скорей всего шпион!… Уж больно он был толстый для простого ремесленника,… те постоянно, то в работе, то в разъездах,… им и толстеть-то некогда,… а этот распух, как бочка,… значит, шпик!… - уверенно добавил старец.

        – Так ты говоришь слишком толстый для кустаря,… так-так,… ну, тогда я кажется знаю, кто это был!… Ах, батюшка,… ну и прохвост,… прознал-таки про нас с Лонгвеем,… подглядел, просчитал,… вот же хитрец!… Ну ладно, ничего,… разберёмся!… - вдруг озарённая догадкой, воскликнула Чунхуа и тут же распрощавшись с крестьянами, помчалась на центральное поле, где в это время её отец проверял урожай.

        – Ах ты, батюшка,… ах, хитрец… и ведь ничего не сказал,… всё молчком сделал и ходит довольный,… то-то он с утра такой весёлый был!… Ага, как же,… прогулялся он, лошадку выгулял,… вот врун,… сам съездил к главному стражнику и наябедничал,… ох и лицемер!… Но ничего, сейчас я поговорю с тобой как следует… - погоняя лошадку, возмущённо покрикивала Чунхуа. Она уже подъезжала к центральным угодьям, как вдруг из-за поворота ей навстречу выехал отец. Он по-прежнему весело улыбался и даже что-то насвистывал. Чунхуа направила свою повозку ему наперерез. Они даже чуть не столкнулись, благо отец в самый последний момент успел отвернуть.

        – Ты что это доченька!?… Чуть  не погубила нас!… - вмиг переменившись в лице, испугано вскликнул он.

        – А хоть бы и погубила, что с того!?… Зачем жить коли родной батюшка такой врун и ябедник!… - в сердцах крикнула ему в ответ Чунхуа.

        – Какой такой врун?… Ты, что говоришь, доченька?… Я тебя никогда не обманывал!…  - удивлённо заголосил Шенхен, не ожидая, что его хитрая задумка так быстро раскроется.

        – Как это не обманывал!?… Да ты прямо сейчас мне врёшь!… И не прикидывайся невинной овечкой,… сразу отвечай, куда Лонгвея подевал!?… - прямо сходу без всяких предисловий, строго затребовала Чунхуа.

        – Ах, так ты про того долговязого крестьянина с твоей делянки,… ну, так тут никакого обмана нет,… и никуда я его не девал,… он жив здоров и всё с ним в порядке,… его просто перевели в другое место,… того требуют интересы нашего дела!… А так как мне по сану не положено заниматься его переводом, то я обратился к главному стражнику,… ведь это его прямые обязанности,… он отвечает за рабочую силу на полях,… и я здесь ни при деле… - состроив невинную физиономию, наивно усмехаясь, ответил Шенхен. 

        – Ага, так вот в чём дело,… теперь ясно, куда это ты с утра ездил лошадку выгуливать,… сгонял быстренько во дворец, наябедничал и приехал домой, как ни в чём не бывало!… Увёл с моего поля человека и молчит, будто так и надо!… Ты нарушил наш договор!… ты не имел права лезть на мою делянку!… - поражённая нарочитым спокойствием отца, прикрикнула на него Чунхуа.
 
       – Да ничего я не нарушал,… ты же сама говорила, у нас равные права,… вот я ими и воспользовался,… а что тут такого,… подумаешь, какого-то простого крестьянина с одного места на другое перевёл… - вновь наивно усмехаясь, ответил отец.

        – О, нет,… это не простой крестьянин,… это мой самый близкий друг,… и ты знал об этом!… Вчера тайком приехал на моё поле и всё выведал,… ну, вот не можешь ты выносить, когда я с кем-то дружбу завожу!… А ведь Лонгвей хороший парень,… такого ещё поискать надо!… Он добрый, сильный, надёжный,… вон другим крестьянам помогает,… большую работу для них делает,… они там все как родные,… а ты оторвал его у них, увёл куда-то,… и не стыдно тебе?… - чуть успокоившись, упрекнула отца Чунхуа.

       – А что мне стыдится,… я всё сделал, как надо,… нечего тебе с нищими крестьянами дружить,… не бывать этому!… Я лучше запру тебя дома за десятью засовами, чем ты меня позорить своей дружбой будешь!… Что другие мандарины про меня скажут,… ведь со света сживут своими насмешками!… Я для тебя всё делал, сил не жалел,… растил тебя, воспитывал,… а ты так со мной поступаешь!… Нет, хватит с тобой нянчиться,… запру тебя дома!… Имею на это право, я твой отец!… Это послужит тебе хорошим уроком!… - резко парировал Шенхен.

        – Ах, так!… ну тогда ладно,… запирай меня на десять засовов,… что хочешь со мной делай, но только знай, я нашу дружбу с Лонгвеем не предам!… И всё на этом,… больше ты от меня и слова не услышишь!… - отчаянно вскрикнула Чунхуа и молча села обратно в повозку.

         – Хм,… вот как значит, строптивиться будешь!… Ну, это мы ещё посмотрим,… слова она больше не скажет,… ничего, посажу под замок,… посидишь, проголодаешься, заговоришь как миленькая! А сейчас быстро домой в свою комнату,… я так решил и точка!… - строго вскликнул Шенхен и резко стеганул свою лошадку. Та сразу засеменила по дорожке, набирая скорости. Лошадка Чунхуа мигом последовала за ней. Ну а дальше всё пошло своим чередом.
                Глава  10
По приезде домой Шенхен запер Чунхуа в её спальне, а ключ от двери нанизал на верёвочку и повесил себе на шею. Таков уж он был, терпеть не мог, когда ему перечили. Родную дочь посадил под замок, лишь бы ему спокойней жилось, а его сан мандарина не был опозорен. Что уж тут говорить, чинуша он и есть чинуша, для этих людей собственное мнение дороже всего остального. Все они уверены в своей непогрешимости.

       Однако на их любую хитрость всегда найдётся добрая порция озорной смекалки. Вот и сейчас Шенхен думал, что он справился со своей непокорной доченькой. Обхитрил её, посадил-таки под замок и разбил её дружбу с Лонгвеем. Но не тут-то было. Это Чунхуа в очередной раз провела его. Зная суровый нрав своего отца, она ещё там, на дороге поняла, чем всё это может закончиться. А потому прямо там же на ходу придумала план, как ей дальше действовать. Смириться с потерей любимого, она не собиралась, опускать руки было не в её привычках. 

        Ну а план её был на удивление прост, однако требовал особой выдержки и терпения, а этого Чунхуа было не занимать. Другая бы на её месте закатила отцу скандал, стала бы противиться его воли. Либо вообще сразу бы умчалась к возлюбленному и, разумеется, вмиг загубила бы всё дело, притом навсегда. Даже думать не хочется, чтобы сделал Шенхен с Лонгвеем поступи она так. Ну а тут вроде всё в порядке, и дочка показала свой характер, и отец проявил свою волю. Все, как положено, нет размолвки и можно более ни о чём не беспокоиться.
 
         Для какой-нибудь иной девушки это был бы конец, но только не для Чунхуа. Она специально подчинилась отцу лишь бы ей прямо сегодня ночью начать осуществлять задуманное. Дождавшись сумерек, она первым делом выбралась из своей спальни. И вполне понятно, что для неё это не составило особого труда. Ну, какая девушка не знает запасного выхода из своей спальни. Всем известно, что если нет потайной дверцы, то можно воспользоваться окном, или на худой конец форточкой. И такое, кстати, зачастую случается. А был даже такой случай, когда девушке пришлось выбираться через каминную трубу. Это была знаменитая история, о ней в своё время по всему миру ходило множество невероятных слухов. Однако сейчас разговор не о ней.

        Итак, выбравшись из своей спальни, Чунхуа тихими шажками направилась в покои отца. Она прекрасно понимала, что сегодня батюшка ляжет спать гораздо раньше. Ведь он сегодня изрядно понервничал, а понервничав, он всегда наедался до отвала и быстро ложился спать. Притом спал так, что его и из пушки не разбудить. Ну что тут поделать, есть такая привычка у толстяков, только поели, и сразу спать. 

       И эта привычка оказалась на руку Чунхуа. Беспрепятственно проникнув в спальню отца, она совершенно спокойно подменила настоящий ключ от своей комнаты на точно такой же дубликат, но только с одним лишним зубчиком. Иными словами свой ключ забрала, а другой оставила, и теперь дверь в её покои не мог открыть никто иной, кроме неё самой. И это тоже было частью её плана. Далее всё пошло гораздо проще. Чунхуа потихоньку проникла на кухню, набрала еды на дорожку, взяла фляжку с водой, и аккуратно, так чтобы не разбудить слуг, выбралась наружу. Затем быстро вышла на тропу, ведущую в горы. Как раз с неё-то и начиналась дорога к той самой делянке, где теперь находился Лонгвей.

       Шаг за шагом Чунхуа всё быстрей и быстрей удалялась от своего дома. Сейчас в полумраке никто не смог бы признать в ней юную дочь мандарина. С виду какой-то деревенский  юноша слегка припозднился и теперь спешит домой. Благо Чунхуа с утра так и оставалась в мужском одеянии. Ничего подозрительного, идёт себе юноша, да идёт. Притом Чунхуа отлично знала, куда ей идти, ведь они с отцом не раз посещали ту горную делянку, так что это место ей было хорошо знакомо.   

     И вот тут надо чуточку подробней рассказать об этом странном и даже немного загадочном месте. С давних времён про этот горный распадок ходили разные слухи. Чего только не приписывала народная молва этой крайне красивой, заросшей соснами и багульником плодородной местности. Кто-то говорил, что там по ночам над лесом кружатся бесы и их глаза в темноте горят адским огнём. Другие рассказывали о мистических видениях, которые возникают в предрассветной дымке. А кто-то видел в дневном небе сияющих ангелов невероятных размеров.

        Но в итоге никто точно не знал, что там происходит, кто там летает, лишь одни предположения. А потому народ боялся этого места и по доброй воле никто туда не ходил. Скорее наоборот, люди обходили тот распадок стороной, и только слишком самонадеянные смельчаки рвались туда. Да и то все эти смельчаки на следующий же день после первой ночи ужаса сбегали оттуда, поджавши хвост.

       Так что постоянно в распадке проживали лишь местные крестьяне, следящие за морковной делянкой. Но и их была всего лишь крохотная горстка. Притом в основном эта горстка состояла из тех неугодных людей, кого императорские сановники не хотели видеть подле себя и ссылали в горы на верную погибель. Иногда почти так и случалось. Многие просто не выдерживали напряжения и лишались от страха рассудка. Вот какая была она, эта горная местность, пугающая и загадочная. И в неё сейчас направлялась на вид такая хрупкая и робкая Чунхуа. Однако, как говориться, внешность обманчива.

       На самом деле Чунхуа была гораздо храбрее всех тех смельчаков, которые ради бахвальства рвались в горы. И ей сейчас было абсолютно не страшно идти туда, хотя она и была наслышана о тех жутких чудесах, что творились там. Правда, когда они с отцом приезжали на делянку забирать урожай, там ничего подозрительного не происходило. И всё же седые волосы, венчающие головы работающих там крестьян, говорили о многом. Так что, миновав ко второй половине ночи большую часть пути, Чунхуа внезапно ощутила лёгкую тревогу. Ей вдруг показалось, что где-то высоко в небе мелькнули яркие красные огоньки, явно напоминающие глаза неведомого чудища.

       – Ну вот,… похоже, началось,… мне ещё идти и идти,… вон на ту гору надо подняться, и только там распадок,… а мне уже сейчас мерещится непонятно что,… не зря же про это место ходит ужасная слава!…  Ах, батюшка,… нашёл, куда от меня Лонгвея спрятать,… наверняка думал, я испугаюсь и не пойду сюда,… но ты ошибся,… уже к утру буду я на делянке… - на минутку остановившись передохнуть, заключила Чунхуа и с прежним упорством поспешила дальше. А надо заметить, что Чунхуа всё правильно рассчитала, и к утру, она действительно была уже на горе, всего в нескольких шагах от распадка. И вот тут-то она увидела то, чего все так боялись. В предрассветном мареве широко взмахивая крыльями, над ней пронеслась огромная сияющая тень. Точно рассмотреть ничего не удалось, мешала сизая дымка, но вот то, что это была крылатая сущность, Чунхуа поняла сразу. 

        – Вот оно,… это, то самое чудище, которое люди одновременно называют и ангелом и бесом,… какое же оно большое,… надо скорее спешить к Лонгвею, может он уже знает, что это за существо и насколько оно опасно… - на секунду испугавшись, пролепетала Чунхуа и прибавила шагу. А ещё через пару минут она была уже на месте. То, что она там увидела, поразило её  ничуть не меньше, чем огромная летающая тень. Весь распадок и делянка были заполнены полупрозрачным туманом, поднимающимся плотным облаком от грядок с морковью. И вот в этом мерцающем тумане еле виднелись две странные тёмные тени величиной с то существо, что ранее пронеслось над Чунхуа. Эти две тени  явно что-то собирали. Над грядками слышался хруст моркови и треск рвущейся ботвы. Чунхуа замерла в нерешительности, идти дальше значило обнаружить себя и подвергнуть опасности.

       – А что если эти тени и есть те бесы из ада, о которых столько говорят?… Тогда они меня точно утащат за собой!… Но если это бесы, то, что они тогда делают с морковкой?… - судорожно вглядываясь в туман, подумала Чунхуа, и хотела было спрятаться, как вдруг повеял сильный ветер с гор и туман мгновенно улетучился. А вместе с ним улетучились и тени. Чунхуа успела только заметить, как они взмахнули крыльями и раз, их уже нет. Какое-то мгновение и всё кончилось. Перед Чунхуа, как на ладони открылся весь распадок. И она сразу увидела на противоположной его стороне несколько небольших крестьянских фанз, крохотных домишек из бамбука.

       – Наверное, там мой Лонгвей?… Надо скорей бежать к нему… - вмиг подумала Чунхуа. Но не успела она и шага ступить, как из крайней фанзы вышел сам Лонгвей, и сразу ещё издалека стал приглядываться к Чунхуа. Она радостно помахала ему рукой и поспешила на встречу.

       – Лонгвей!… Я тут!… Я нашла тебя!… Как же хорошо!… - на бегу прокричала она и в следующую минуту оказалась в объятьях возлюбленного.

        – Чунхуа!… Это невероятно, ты здесь!… Но откуда?… Как ты узнала, где я?… - поймав её на лету, радостно воскликнул Лонгвей.

       – Это всё мой отец,… это он тебя сюда сослал,… но я его разоблачила, уличила во лжи и сбежала из дома!… Не могла тебя бросить,… уж лучше здесь с тобой на крестьянской делянке, чем взаперти в отцовском дворце… - мигом ответила Чунхуа и тут видит, а из других фанз тоже стали выходить крестьяне. Все седые, угрюмые, морщинистые, страшные. Встали и смотрят на Лонгвея с Чунхуа.

       – Ты их не бойся,… эти люди только с виду такие, а на самом деле они и сами всего здесь пугаются,… иной раз тут такие чудеса творятся, что никаким разумом не понять!… Ну а для меня, то, что ты сюда пришла, почище всяких чудес будет,… вот уж удивила так удивила!… Кстати, ты видела те тени в тумане!?… Вот они-то и есть пример местных чудес,… ничего подобного там, внизу, в долине не найдёшь… - слегка восхищённо подметил Лонгвей.

        – Да, конечно, я их видела,… ну, как не заметить такие странные тени!… А ещё, одна такая тень пролетела прямо надо мной, когда я стояла на краю распадка… - поделилась своими наблюдениями Чунхуа и они с Лонгвеем подошли к тихо стоящим в сторонке крестьянам.

       – Вот познакомься,… это местные обитатели,… их тоже когда-то, как и меня сослали сюда,… и смотри, что с ними стало из-за этих летучих теней,… они превратились в разбитых стариков,… эх, бедняги!… Меня ожидает точно такая же участь, если я вовремя не разгадаю тайну тех незваных гостей,… кто они, и откуда берутся,… неведение и страх пред ними хуже всего,… но я этого терпеть не стану,… разберусь с ними!… Прошу вас друзья, расскажите моей подруге, что вы знаете об этих существах… - обращаясь к крестьянам, попросил их Лонгвей.

      – Ну, мы уже говорили тебе, что наши знания о них скудны и поверхностны,… трудно познать их полностью,… они очень скрытны и где прячутся неизвестно!… И правильно ты подметил, что таких чудес внизу в долине нет,… люди там живут, не ведая страха,… а мы здесь каждую минуту боимся за свою жизнь!… Вот поэтому и ходим седые,… того и гляди опять налетят,… и что ещё плохо, нам некуда отсюда бежать,… внизу в долине нас ждёт более худшая участь!… Ну а с дочкой морковного мандарина нас знакомить не надо,… мы уже не раз её видели,… они с отцом приезжали к нам,… мы всегда рады её приезду… - признав Чунхуа, и приветливо ей поклонясь, по очереди высказались крестьяне.

       – Да, это точно,… я вас и раньше видела,… но тогда вы вроде помоложе были… - тут же отозвалась Чунхуа.

        – Всё правильно,… тогда мы были моложе,… но здесь быстро стареешь,… Лонгвей верно сказал,… неведение и страх хуже всего!… Мы даже представления не имеем, кого или чего мы боимся,… что это за твари трудно понять,… знаем только одно, наша морковка им сильно нравиться!… Вон, они и сегодня полгрядки выели,… вроде не зайцы, а на морковку падкие,… удивительные существа… - опять чуть ли не хором ответили крестьяне и потихоньку побрели к разорённой грядке наводить там порядок. Чунхуа и Лонгвей остались одни.   

      – Но зачем тебе узнавать об этих тенях,… пусть себе летают да морковку едят,… они же на людей не нападают!… Давай лучше уйдём куда-нибудь,… спрячемся, начнём всё сначала,… будем жить, горя не зная!… Сейчас для этого самая подходящая возможность,… я отцу хитрую задачку загадала,… так что он меня нескоро хватится,… время в запасе у нас есть, успеем далеко уйти!… А то ведь когда он догадается, что я сбежала, то обязательно сюда примчится меня искать,… и тогда уже нам обоим несдобровать… - едва крестьяне отошли, мигом поделилась своим планом Чунхуа.

         – Ничего, не бойся, я тебя в обиду не дам,… даже если твой отец прямо сюда примчит!… Конечно, сбежать вместе с тобой это прекрасно,… ушли бы за горы в далёкие равнины, там раздолье,… много риса, овощей, фруктов,… построили бы себе шалаш и зажили припеваючи!… Но только не такой жизни я нам желаю,… что проку сидеть на одном месте,… мы с тобой ещё молоды, могли бы путешествовать,… людям помогать, добро по свету творить,… а уж как состаримся, так и осядем где-нибудь… - нежно погладив Чунхуа по щеке, ответил ей Лонгвей.

        – Ах, как хорошо ты придумал,… я готова прямо сейчас отправиться с тобой в любое путешествие, пусть даже самое опасное!… Правда я немного устала,… всю ночь к тебе шла,… но это пустяки,… я крепкая, выдержу… - расхрабрилась Чунхуа, услышав о путешествиях.

        – Нет-нет, что ты,… тебе надо обязательно отдохнуть,… зачем зря рисковать,… идём в фанзу,… ляжешь, поспишь немного, а потом и решим, как нам дальше быть,… ты же сама сказала, время у нас пока есть… - вмиг охладил её рвение Лонгвей.

        – Ну, хорошо, как скажешь,… немного поспать не помешает,… но только потом непременно отправимся в путешествие… - внезапно почувствовав всю тяжесть усталости, быстро согласилась Чунхуа. Лонгвей тут же проводил её в свою фанзу. Накидал там, на циновку побольше соломы, чтоб было мягче спать, прикрыл тряпицей единственное оконце и, пообещав через пару часов наведаться, ушёл помогать крестьянам. Чунхуа же оставшись одна, быстро попила водички из своей походной фляжки, съела немного овощей прихваченных из дома, и уже через минуту она спала крепким сном. Умаялась бедняжка с непривычки. Шутка ли, столько пешком за один раз прошагать. Да тут, пожалуй, даже самая стойкая лошадка устала бы, не то, что хрупкая девушка.
                Глава 11   
А тем временем дома, во дворце, события развивались в ином ключе. Отец Чунхуа наоборот только-только проснулся. Чуток повалявшись в постели, он начал мысленно восстанавливать все события вчерашнего дня.

       – Так-так,… что там было-то?… Ага!… Это было,… это,… и то,… и опять это!… Ну, вот вроде и всё,… а значит, первым делом надо проверить Чунхуа, как она там взаперти,… наверняка уже проголодалась, одумалась, и сейчас станет на волю проситься,… ха-ха!… - вспомнив весь вчерашний день, усмехнулся Шенхен и с наслажденьем потянувшись, соскочил с кровати. Привычным движением накинул на себя халат, поправил на шее ключ и, в надежде немедленно услышать мольбы о прощенье, мелкими шажками засеменил в покои дочери.

        Но зря он на что-то надеялся, по известным причинам там его ждало сплошное разочарование. Конечно же, никакой Чунхуа в спальне и быть не могло, она сейчас мирно посапывала в крестьянской фанзе. Однако Шенхен уверенный в обратном, был сильно удивлён мёртвой тишиной царившей за дверьми покоев дочери. И как бы он не прислушивался, прильнув ухом к замочной скважине, ничего не услышал. Полнейшее молчание.

       – Хм,… неужели так крепко спит, что ей кушать не хочется,… обычно она уже готовит завтрак,… ну-ка постучусь… - не выдержав тишины, решил Шенхен, и нетерпеливо забарабанил в дверь.

      – Чунхуа,… доченька,… а ну вставай,… пора кушать… - масленым голоском пропел он. Но, разумеется, из-за двери ему никто не ответил. Тогда Шенхен ещё сильнее постучался в дверь, да так, что стёкла в окнах зазвенели. И от такого его стука, небольшая фарфоровая статуэтка, стоявшая в спальне на полочке, нелепо шелохнулась, сорвалась и упала на пол. Естественно поднялся шум. 

       – Ага,… так значит, зашевелилась,… разбудил-таки строптивицу,… теперь уж не уснёт… - радостно подумал про себя Шенхен, а вслух сказал, – ну как ты там?… Остыла после вчерашнего?… Будешь меня слушаться или снова станешь с нищими дружбу водить?… - с явной издёвкой в голосе, сухо спросил он. А за дверью опять тишина. И тут уж Шенхен окончательно вышел из себя.

       – Ах, так!… Ты по-прежнему артачишься!… В молчанку со мной играешь!… Ну, ничего посмотрим, за кем последнее слово будет!… - грубо взревел он и непроизвольно схватился за ключ, висевший у него на шее.

       – Хм,… а может открыть и ворваться,… или всё же подождать?… - вдруг задумался Шенхен, – но если я открою, то считай, она меня одолела,… тогда вообще обнаглеет, сядет мне на загривок и будет верховодить!… Нет, я не сдамся,… пусть сидит там и голодает, коли ей так хочется… - резко отдёрнув руку от ключа, решил он и чуть ли не бегом умчался на кухню.

          Так его первая попытка достучаться до дочери кончилась полным провалом. И это очень хорошо, что Шенхен не стал открывать дверь ключом, ведь тогда бы сразу обнаружился подлог. Впрочем, Чунхуа превосходно зная характер отца, просчитала и это. Она была уверена, что он где-то только с пятой попытки воспользуется ключом. А так потом всё и вышло. Но это потом, а сейчас Шенхен с некоторым победным настроением уселся завтракать и мысленно стал готовиться к своей поездке в императорский дворец на кухню за новыми заказами. В общем, постепенно его сознание вошло в обычную колею, и он на время забыл о Чунхуа. Зато о ней не забыл Лонгвей, он через каждые полчаса заглядывал в фанзу и проверял, спокойно ли она спит, не тревожит ли кто её. Но его опасения были напрасны, Чунхуа блаженно укутавшись в солому, видела сладкие сны.
                Глава  12
А меж тем близился полдень. Крестьяне уже полностью устранили урон, нанесённый утренними непрошеными гостями. Грядка была приведена в порядок, а обгрызенная ботва убрана. И что интересно по этим огрызкам ботвы Лонгвей быстро установил, какой огромной была пасть у тех загадочных гостей.

        – Да уж,… судя по этим надкусам, зубы у тех любителей морковки размером с мой кулак!… Пару десятков таких зубов в их челюстях и они могут запросто перегрызть любое дерево, не то, что морковку съесть… - оглядывая остатки ботвы, сделал он заключение. И только Лонгвей это сказал, как в небе неожиданно метнулась бледная тень. Она сделала большой круг над распадком, и в ту же секунду скрылось за горами. Из-за полуденного солнца бьющего прямо в глаза вновь не удалось разглядеть, что это было за существо.

       – Ах ты какой прыткий летун!… Знает, как надо оставаться нераспознанным!… Ох, и умные же твари, эти дневные ангелы!… - прикрыв ладонью от солнца глаза, восхищённо воскликнул Лонгвей, и уже был готов услышать мнение крестьян, но тех и след простыл. Они с испугу опять попрятались в своих хлипких фанзах, будто те могли спасти их от летающих теней. 

       – Да что же это за зверьё такое!?… Летают, людей пугают!… Да так и с ума сойти недолго!… Нет, это непорядок, с этим делом надо разобраться… - увидев, что он остался на поле один, посетовал Лонгвей и задумался, – эх, ладно!… Пока Чунхуа спит, схожу-ка я в горы да посмотрю, откуда они к нам прилетают,… может, повезёт, так я их там хорошенько разгляжу!… Ну не съедят же они меня,… правильно подметила Чунхуа, людей они не трогают,… а значит, и опасаться не надо… - быстро рассудил он, прихватил на всякий случай с собой мотыгу и сходу отправился в горы ангелов искать. Но долго ему искать не пришлось, едва он углубился в бамбуковую рощу, как над ним практически сразу пронеслась крылатая тень. Притом она пролетела в направлении его движения, и это выглядело так, словно она подсказывает ему дорогу, мол, иди туда, куда я тебе указываю.

        – Что за чудеса!… Не нападает, не отгоняет, а наоборот, будто в гости приглашает!… О нет, кажется, здесь какой-то подвох кроется,… уж не заманивает ли она меня в ловушку!?… Может зря я так опрометчиво поступаю… - на миг остановившись, засомневался Лонгвей и уже было собрался отложить свой поход, но тут тень опять пронеслась над ним и так низко что не приходилось сомневаться, она зовёт его за собой.

         – Ладно,… быть, по-твоему, пойду я за тобой,… не то ведь сочтёшь меня трусом,… но это мы ещё посмотрим, кто кого тут боится… - пробурчал себе под нос Лонгвей и уверенно двинулся дальше. Шаг за шагом, с завидным упорством преодолевая разные колдобины и завалы, он смело продвигался вперёд. Ни густые заросли, ни острые камни под ногами не могли его задержать. И сколько он так шёл Лонгвей не считал, по крайне мере ему показалось, что прошла целая вечность. И всё это время крылатая тень указывала ему дорогу.

        Один раз Лонгвей даже заметил хвост летающего существа, он был неимоверно длинный, покрытый плотными чешуйками, и заканчивался стреловидным наконечником. Как раз таким, о котором говорят, что его имеет сам дьявол. Иными словами, хвосты такого типа встречаются только у тёмной силы. Столь страшное открытие насторожило Лонгвея и привело в некоторое смятение. Однако он не сдавался, и покрепче сжав свою мотыгу, прибавил шагу. Сдаваться кому-либо, а тем более тёмной силе, было не в привычках Лонгвея.

         А вскоре ему и мотыга пригодилась. Неожиданно тропа круто пошла вверх. Пришлось действовать мотыгой, как горным кайлом. С размаху вонзать её в склон и подтягивать себя на высоту, огибая каменистые уступы. Удар за ударом, уступ за уступом, Лонгвей медленно, но верно поднимался в гору. И хорошо ещё, что это долго не продлилось. Спустя десяток уступов круча перешла в пологий склон, а потом и в широкую плоскую каменную площадку, упиравшуюся в огромную скалу, на краю которой зиял чёрный вход в большую пещеру. На какую-то долю секунды Лонгвеем овладел страх, он терялся в догадках, что это за пещера, кто её обитатели и что его здесь ждёт. Но не успел он ещё полностью отдышаться, как вдруг с небес на площадку, прямо перед пещерой опустилась та самая крылатая тень, что вела его в горы. Сизое марево окружало эту тень со всех сторон, и невозможно было разобрать, что же это за существо.

         – Эй ты!… Облако крылатое,… я к тебе обращаюсь!… Я не боюсь тебя!… Отвечай, зачем тебе понадобилось показывать мне сюда дорогу!?… А ну откройся, что ты за чудище такое!… Если ты враг так выходи на честный бой,… а уж коли друг, так не томи, покажись, не таись!… - переведя дыхание, смело потребовал Лонгвей и для острастки даже взмахнул мотыгой. В тот же миг туман вокруг существа развеялся и на площадке очутился огромный и могучий дракон. Это его длинный хвост со стреловидным наконечником видел Лонгвей в горах.

      – Ну что же,… иной реакции я от тебя и не ожидал,… молодец Лонгвей!… Смел, отважен, силён, бесстрашен,… прямо как твой отец!… Ха!… Ты удивлён!?… Ну, что же ты замолчал?… - широко улыбнувшись во всю свою огромную пасть, добродушно спросил дракон.

       – Как так?… Ты меня знаешь?… Но откуда?… И почему говоришь на человеческом языке?… Что ты за змей такой?… Да ещё и знаешь моего отца,… кто ты?… - еле справившись  с первыми эмоциями, изумлённо пролепетал Лонгвей и даже присел.

       – Ух, сколько сразу всяких вопросов,… чувствую, долго мне придётся тебе объяснять, что к чему!… Впрочем, ты молодец, не перестаёшь удивлять меня своей любознательностью,… и не только меня!… Вся наша семья давно уже поражается твоей пытливости и смекалки!… Эй, там, в пещере! Выходите! Он вроде пришёл в себя!… Теперь его не испугать,… он знает, кто мы!… - воскликнул дракон и, повернувшись к пещере, взмахнул крылом. Из пещеры тотчас вышло ещё трое драконов. Один такой же большой как первый, а двое чуть поменьше, можно сказать подростки.

       – Это и есть наша семья… - продолжил дракон, – моя супруга хранительница очага, и двое наших сыновей,… они хоть ещё и молодые, но уже опытные драконы!… А вообще наш род драконов давно здесь обитает,… несколько тысячелетий тому назад наши предки облюбовали это место в горах,… так с тех пор мы здесь и живём!… Ну а с твоим отцом и матерью мы познакомились, когда тебя ещё и на свете-то не было. Они были единственными людьми кому мы доверяли и с кем общались,… история нашей дружбы это отдельный разговор и мы отложим его на потом, а сейчас ты должен знать только то, что они были замечательными людьми и помогли нам в трудную минуту. Твой отец был великим лекарем и храбрым воином, а твоя матушка верной его подругой,… и пришли они к нам, когда у нас случилась большая беда,… то были тяжкие времена… - скупо вздохнул дракон, и хотел было продолжить, но тут слово взял Лонгвей.

       – Извини что перебиваю, но почему ты говоришь о моих родителях в прошедшем времени!?… Их что, больше нет!?… Что с ними случилось!?… - взволнованно спросил он.

      – Ах, Лонгвей,… дозволь, я буду говорить обо всём по порядку… - вежливо отозвался дракон и, кивнув головой, продолжил, – ну, так вот,… однажды в горах прошёл сильный дождь, и он принёс в нашу семью загадочную болезнь,… с потоками воды к нам спустилось горе. До этого мы никогда не болели, а тут все сразу свалились, не могли даже летать,… сильный озноб, тяжёлая лихорадка охватила нас,… мы уже думали, умрём. Но случилось чудо,… вдруг, откуда ни возьмись, в нашей пещере появились твои родители и выходили нас!… Как потом оказалось, тот дождь был непростым,… его принесло к нам с далёких островов, где случилось сильнейшее извержение вулкана. Одним словом, тот дождь был отравлен ядовитой серой и чуть не погубил нас,… как уж твои родители смогли выходить нас, мы до сих пор не знаем,… да и то, как они появились у нас, тоже осталось загадкой!… На все наши вопросы они отвечали, что это зов сердца привёл их к нам,… вот такие они были,… светлая им память… - вновь вздохнул дракон и, посмотрев куда-то ввысь, замолчал.   

        – Но что же с ними стало!?… Ты опять ничего не сказал!… Куда они подевались?… Где они?… Почему ты молчишь!?… - опять не выдержав тишины, воскликнул Лонгвей.

        – К сожалению, их с нами больше нет,… год с лишним они жили вместе с нами,… как я уже говорил, мы очень сдружились,… они рассказали нам историю своего рода, а мы своего. Ну а потом появился ты,… мы все вместе радовались твоему рождению,… однако недолго. Вскоре у твоих родителей закончились все снадобья и травы, которыми они пользовались для того, чтобы жить здесь, высоко в горах. Надо было пополнить запас, и они ушли в долину собирать новые травы,… а тебя оставили под нашим присмотром. Время шло, день сменялся днём, уже началась другая неделя, а они всё не возвращались,… мы потеряли терпение и стали спускаться в долину искать их,… пришлось расспрашивать крестьян,… кстати, разговаривать на человеческом языке нас обучили твои родители,… спасибо им за это. Но как бы мы не расспрашивали крестьян, толку не было,… увидев нас, они тут же пугались и не могли сказать ничего внятного. Тогда мы стали прятаться в магическом облаке тумана,… ты видел, как это делается,… драконам от природы дана такая способность. Применив её, мы перестали кого-либо пугать своим видом,… но тогда пошли слухи о летающих тенях, ангелах и бесах. Впрочем, и эти слухи нам ничем не помогли,… время шло, а о твоих родителях так ничего и не было слышно. Прошёл уже месяц… запасы еды и снадобий оставленные для тебя отцом и матерью закончились,… с каждым днём тебе становилось всё хуже и хуже,… мы не знали, что делать дальше,… оставлять тебя в горах было больше нельзя,… тебе грозила голодная смерть. И тогда мы решили отдать тебя крестьянам,… спустились по руслу реки вниз в долину и положили тебя на бережку. Там тебя крестьяне и нашли,… а мы им потихонечку шепнули твоё имя — Лонгвей,… они даже и не поняли, откуда оно им послышалось,… подумали, ветер принёс,… хотя на самом деле тебе его дали твои родители. А означает оно «величие дракона», вот так-то!… - с восторгом пояснил дракон и опять приветливо улыбнулся.   
 
       – Ах, так вот как я оказался на том речном бережку,… ну, теперь-то мне всё ясно,… а то ведь до сих пор было неизвестно, откуда я там взялся,… крестьяне об этом ничего не знали. Но какие же они молодцы, что выходили меня, поставили на ноги,… за это им большое спасибо!… Вскармливали меня, от себя кусок отрывая,… даже императорской морковки не пожалели,… вот я такой ладный и вырос!… - услышав всю правду о себе, благодарно отозвался Лонгвей.

       – О, это точно,… они тебя выходили,… и императорская морковка им в этом очень помогла,… но и мы тебя не забывали, всегда украдкой навещали и наблюдали, как ты растёшь. Разумеется, ты нас не видел и даже понятия не имел, что мы существуем,… однако мы всю твою жизнь были рядом, так что ты для нас теперь как родной,… мы о тебе всё знаем!… А наши дети, дракончики, по твоему примеру тоже к морковке пристрастились,… так и таскают её прямо с грядок,… мы уж их ругали, корили, а они всё туда же!… Нам и перед крестьянами уже неудобно, а эти всё за морковкой в огород лазают,… вон какие вымахали!… Да ты познакомься с ними, ведь они тебе как братья,… во всём на тебя равняются, ты для них пример… - кивнув на своих сыновей, предложил дракон.

       Лонгвей тут же подошёл к молодым драконам и с почтением пожал им их огромные лапы. Братья оказались ребятами общительными и немедленно затеяли с Лонгвеем разговор. Со стороны было удивительно наблюдать, как человек в три раза меньше драконов мило с ними беседует, притом так, словно они с малых лет росли вместе. Впрочем, в отношении драконов отчасти так оно и было, ведь они с самого детства вели наблюдение за Лонгвеем. И, разумеется, всё семейство драконов было в курсе последних изменений в его жизни. Им было известно и про Шенхена, и про Чунхуа, и даже про то, что она сейчас безмятежно спала в крестьянской фанзе. Не знали они только про то, куда же всё-таки подевались родители Лонгвея, и от этого им было очень печально. Но не им одним, Лонгвей тоже чувствовал тоску по отцу и матери.

       – Ах, друзья как же хорошо с вами,… я так рад нашему знакомству! Эх, если бы ещё и найти моих родителей,… ну, вот где они?… Куда ушли?… Куда забросила их судьба?… Где теперь искать их следы?… - наговорившись с братьями, с грустью заметил он.

        – Хм,… так в чём же дело, братик,… давай их искать вместе,… ты сядешь нам на спину, и мы полетим,… доставим тебя куда угодно,… да хоть на край света!… Будем останавливаться в деревнях и городах,… ты станешь опрашивать людей,… узнавать у них, что да как,… так глядишь, и отыщется след твоих родных. Ну а наши родители драконы останутся здесь в пещере и тут будут их ждать,… вот и всё!… ну, чем не отличная идея!?… - сходу предложил старший из братьев драконов.

       – Но погодите,… как же я полечу на вас, если я ни разу не пробовал этого!?… Наверняка этому надо долго учиться?… - чуть удивлённо откликнулся Лонгвей.

       – А чего тут учиться?… Садишься на загривок, покрепче держишься и всё, полетели!… Вот давай, попробуем… - мигом оживился старший брат, подставил Лонгвею свой загривок, и уже в следующую секунду они взлетели.

       – О, так это действительно легко,… а как удобно!… Ты прав, главное покрепче держаться, тогда всё получится!… Теперь у меня нет никаких сомнений, летим вместе искать!… Это так здорово!… - на лету прокричал Лонгвей.

       – А что я тебе говорил!… Да тут любая девчонка справиться!… Кстати о девчонках,… давай заберём с собой Чунхуа!… Пусть летит с нами, места хватит!… Ты полетишь на мне, а она на брате,… уж он её прокатит, он знает, как быть вежливым!… Ха-ха,… он всегда у крестьян за морковку прощенья просит,… но только так тихо, что они его не слышат!… ха-ха-ха… - по-доброму подтрунивая над младшим братиком, предложил старший и они с Лонгвеем тут же пошли на посадку.

       Приземлились они так же быстро, как и взлетели. И сразу слёту рассказали всем о своей затее. Услышав такую новость, младший брат от радости аж подпрыгнул. Он давно мечтал отправиться в путешествие, а тут такой случай подвернулся. Родители драконы тоже порадовались, и возражать не стали. За предыдущие годы они хорошо изучили Лонгвея. Знали, парень он надёжный, не подведёт, практически родной, так что им было спокойно отпускать его со своими сыновьями. Долго тянуть не стали, посоветовали им в каких местах лучше искать, да как аккуратней летать, и сразу проводили в дальний путь. Лонгвей, словно заправский наездник, лихо запрыгнул на старшего брата, и они незамедлительно поднялись в воздух. Младший брат мгновенно последовал за ними. Их путь лежал в распадок к фанзе, где сейчас спокойно спала Чунхуа. Они собирались быстро забрать её и уже этим вечером начать поиски. Однако дальше дела пошли не так гладко, как они рассчитывали.
                Глава  13
Неожиданно в планы новоявленных друзей вмешался Шенхен. Никогда не надо недооценивать обманутых папаш-себялюбцев. Порой их гнев подобен яду и отравляет всё вокруг. Как известно Шенхен утром не попав в спальню дочери, отправился на императорскую кухню за заказами на овощи. И вот теперь взяв эти заказы, он благополучно вернулся домой. Разумеется, он сходу попытался проникнуть в покои дочери. Но получив на свои вопросы абсолютное молчание, рассердился и отправился обедать.
 
        Шенхен был по-прежнему уверен, что Чунхуа дома и капризно ждёт, когда он сдастся. Но он не собирался сдаваться. И это была лишь его вторая попытка достучаться до дочери, так что он особо не переживал. Ну а как рассчитывала Чунхуа таких попыток должно быть пять, значит осталось ещё три. И они не заставили себя долго ждать. Вдоволь наевшись, Шенхен предпринял третью попытку. Но и она закончилась с тем же нулевым результатом. Ему никто не открыл и он, уже серьёзно обидевшись, отправился вздремнуть после сытного обеда. Дальше события развивались с завидной предсказуемостью. После сна Шенхен опять атаковал двери дочерней спальни. И эта атака также закончилась безрезультатно. Спросонья он быстро выдохся. Попыхтев ещё минут с пять у дверей, Шенхен вновь почувствовал голод и решил пополдничать. 
 
       – Чашка зелёного чая и пиала риса с изюмом будет сейчас нелишней… - предвкушая лёгкий перекус, пробурчал он себе под нос и поспешил на кухню. С такой мелочью как чай и несколько ложек риса Шенхен справился почти моментально. Так что спустя буквально полчаса он опять был  возле дверей спальни Чунхуа. И это была уже пятая его попытка. Теперь Шенхен был настроен более чем решительно. Долго стучать он не стал и практически сразу перешёл к жёстким действиям. Злобно пнул дверь, крепко выругался, а затем, словно опомнившись, что у него есть ключ, взялся ковырять им в замочной скважине. Но не надо забывать, что на ключе был один лишний зубчик, а потому открыть замок не получилось. И это привело Шенхена в неописуемое раздражение. Он резко выдернул ключ из скважины и гневно уставился на него.

         – Но это же не тот ключ!… совсем другие зубчики!… Ах ты, прыткая девчонка, подменила-таки!… но как!?… когда успела!?… и где она сейчас!?… - раздражённо пробурчал он и с яростью разбушевавшегося буйвола навалился на дверь. В ту же секунду дверь жалобно скрипнула, осела и отворилась. Засов не выдержал такого натиска и просто треснул, уж насколько был тяжёл Шенхен. Ещё мгновение и он ворвался в покои дочери.

        – Где ты непослушная строптивица!?… А ну выходи!… Не прячься!… Я знаю, ты подменила мне ключ!… - сметая всё на своём пути, разорялся он, продвигаясь к платинному шкафу, – ага, попалась!… Ты всегда здесь прячешься!… - опять взревел он и рывком отворил створки шкафа. Но, разумеется, кроме постельного белья там ничего и никого не было.

       – Что такое!?… И тут её нет!… Неужели и вправду сбежала!?… Ах, плутовка, перехитрила отца!… Ну, ничего, мы ещё посмотрим, кто кого!… наверняка умчалась к своему дружку Лонгвею на горную делянку!… Но от меня не уйдёшь,… там-то я вас и прихвачу!… Этого нищего подкидыша на каторгу отправлю,… а тебя доченька за волосы домой приволоку!… - потеряв всякую грань разумности, вскричал Шенхен и тут же бросился на конюшню к своей повозке.

       Теперь его целью стало скорей добраться до императорского дворца. Там он собирался встретиться с главным стражником. И на удивление тот оказался на месте. Он по-прежнему занимался расследованием текущих дел связанных с хищением морковки. Шенхен сходу налетел на него с просьбой немедленно выделить ему отряд отборных воинов для поимки опасного крестьянина покусившегося на его собственность. По возбуждённому виду Шенхена главный стражник сразу понял, что дело неотложное и мигом согласился удовлетворить его просьбу. Но с условием, что он сам лично возглавит отряд, мол, это дело государственное и он как главный стражник обязан им заниматься. Шенхен естественно возражать не стал и лишь потребовал, чтоб они отправились как можно скорее.

       Ну что уж тут поделать, раз самый важный мандарин требует, значит, так тому и быть. Долго рассусоливать не стали и уже буквально через десять минут отряд отборных воинов, возглавляемый главным стражником и Шенхеном в придачу, отправился в путь. От императорского дворца до горного распадка, где в данный момент мирно дремала Чунхуа, было примерно часа четыре хода пешком. Однако бравые воины выученные делать всё быстро, проделали этот путь всего за час с хвостиком. Бедняга Шенхен, хоть и ехал на своей прыткой лошадке, не смог справиться со столь стремительным темпом и сильно утомился.
                Глава  14
Близился уже вечер, когда вся эта шумная военная компания наконец-то достигла распадка. Однако не только она оказалась у цели. В то же самое время, но только с другой стороны к распадку подлетел Лонгвей с братьями драконами. Так уж совпало, что все они встретились в одной точке. Естественно бедных крестьян работавших в этот момент в поле, как ветром снесло. Они опять попрятались в своих фанзах, и уже оттуда наблюдали за разворачивающимися событиями. Потом они рассказывали о них своим внукам и правнукам, как легенду.

       Едва отряд вошёл в распадок, как на него с небес тут же спикировал Лонгвей с драконами. Лонгвей ещё сверху узнал отца Чунхуа, и сразу понял, что это явились за ними. Приземлившись, он бесстрашно направился наперерез отряду. Предстать одному и всего лишь мотыгой пред столь грозным противником нужно большое мужество. Но Лонгвей ничего не боялся, ведь дело касалось любви. Меж тем братья драконы тоже приняли бойцовую стойку и ощерились. В их силах было мгновенно раскидать всё это сборище, но Лонгвей попросил их не торопиться, ведь там был отец Чунхуа, а потому надо было действовать осторожно, и он сам первый вышел на переговоры.

         – Я знаю, зачем вы здесь!… Вы пришли схватить меня,… вижу, вы хотели застать нас врасплох,… но ваша затея провалилась,… да и расстановка сил, как видите, изменилась,… теперь я не один!… Нас хоть и трое, но мы можем противостоять и гораздо большему войску, чем ваш отряд,… так что не советую с нами связываться,… и даю вам шанс высказаться… - смело глядя на отца Чунхуа и стражников, спокойно предложил Лонгвей. Однако такого же спокойствия в стане противника уже не наблюдалось. Отборные императорские воины, какими бы храбрецами они ни были, при виде двух мощных драконов и высокого сильного юноши немало струхнули и пригорюнились. А после столь уверенного заявления Лонгвея, так вообще притихли и поникли головой. Даже главный стражник попятился назад. Зато Шенхен памятую о том, что Лонгвей всего лишь крестьянский найдёныш-сирота резко выступил вперёд.

        – Ах ты, дерзкий мальчишка!… Это ты мне ещё и возможность даёшь,… ну это уже слишком!… Мало того что увёл у меня дочь, так ты ещё и позоришь меня!… Да я родовитый мандарин, советник великого императора, а ты всего на всего подкидыш!… Да я тебя в порошок сотру!… - грозно рявкнул Шенхен, и было кинулся на Лонгвея с кулаками, но тут вперёд выдвинулся старший брат-дракон.

      – А ну замолчи мелкий человечишка, не то я тебя вмиг растопчу!… Да как ты, мелочь пузатая, смеешь хвалиться своей родовитостью, когда перед тобой стоит сам принц драконьего царства!… Или быть может, ты не знаешь, что имя Лонгвей означает величие дракона!… А ну склони голову пред нашим повелителем!… - как можно убедительней произнёс он. От такого откровения у всех кто был на поляне, чуть глаза на лоб не полезли. Отряд воинов и главный стражник, как люди государственные, тут же припали на одно колено и почтительно приклонили головы. Ну, ещё бы, ведь перед ними стоял принц легендарной державы, о которой они слышали только на тайных собраниях в императорском дворце. Такого поворота событий никто не ожидал. И даже Шенхен осознал, что его власть на этом кончилась, и теперь тут главный Лонгвей.

        – Но как же так,… вот так сюрприз!… Ты уж прости меня старика,… но я же не знал, что ты такой высокородный человек,… мне и в голову не могло прейти, что ты принц драконов!… Хотя я всегда восхищался твоей статью и силой,… а теперь ты ещё и принц!… Уж коли сами драконы нарекли тебя столь величественным титулом, то и я признаю твою власть!… Для нас драконы всегда были священными существами, и я почту за честь, если ты станешь женихом моей дочери… - вмиг переменившись в лице, благожелательно затараторил Шенхен, и уже было хотел спросить, где прячется Чунхуа, как она сама вышла из фанзы.

       – Что здесь происходит?… Что за шум?… Мне что, всё это сниться?… - спросонок не понимая, откуда здесь столько людей, да ещё и с драконами, пролепетала она. Лонгвей мигом ринулся к ней с объяснениями. Но и Шенхен не отставал от него, и тоже присоединился со своей версией происходящего. Понадобилось всего несколько минут, чтоб Чунхуа быстро во всём разобралась.

       – Так выходит, ты отец, приехал сюда схватить нас,… а ты Лонгвей, пока я спала, успел выяснить, что ты принц драконов и прилетел за мной, чтобы мы отправились в путешествие искать твоих родителей!… А сейчас вы здесь встретились, поговорили и помирились,… теперь ты отец, полностью согласен с Лонгвеем!… Вот это да,… сколько всего произошло!… Но это же замечательно!… Значит, мы немедленно отправляемся в путь!… - радостно захлопав в ладоши, как это делают все девушки в таких случаях, заключила Чунхуа и тут же расцеловала отца с Лонгвеем. Счастье вмиг нахлынуло на их пока ещё небольшую семью.

        А так оно всегда и бывает, стоит людям только понять, что лучше жить в мире и любви, как к ним тут же приходит счастье. А то, что это было именно оно, сомневаться не приходится. Каждый получил то, о чём мечтал. Шенхен для своей дочери принца жениха и даже семью драконов в придачу. Главный стражник и его воины обошлись без битвы и остались в живых. Лонгвей и Чунхуа отстояли свою любовь, и право свободно лететь, куда им хочется. Одним словом все были довольны. Ну а дальше дело и вовсе пошло на лад.

       Шенхен тут же на радостях решил устроить такую свадьбу, какой ещё свет не видывал. Собрался пригласить на неё, всех кто хоть как-то был с ним знаком, и даже позвал тех седых угрюмых крестьян прятавшихся в своих фанзах. Однако Чунхуа и Лонгвей решили всё по-своему. Велели всем возвращаться в столицу и ждать их там, пока они не найдут родителей Лонгвея. Без них, мол, свадьбы не будет. И это правильно, какая же свадьба без них. На том они и распрощались.

       Шенхен с отрядом и главным стражником отправились в столицу, а Лонгвей с Чунхуа ненадолго задержались в распадке, чтоб основательно подготовиться к полёту. Впрочем, Чунхуа довольно-таки быстро научилась летать на драконе. Стоило ей лишь пару раз прокатиться над распадком, и она уже была готова к дальним перелётам. Так что этим же вечером едва взошла Луна и звёзды, они отправились в ночь на поиски пропавших родителей. 

         И надо ли говорить, что их поиски почти моментально увенчались успехом. Да иначе и быть не могло. Ведь радость всегда идёт к радости, счастье к счастью, любовь к любви, а дети к родителям. Чтобы в нашей жизни не случилось, мы всегда чтим и любим своих родителей, и стремимся идти к ним навстречу. Также случилось и сейчас, прошло совсем немного времени и Лонгвей с Чунхуа встретили их, радости было столько, что хватило бы на всю вселенную.

         Оказалось, родители долгие годы бродили по долине, они просто потерялись в обширных зарослях бамбуковых джунглей, и не могли найти дорогу обратно к драконам. И так уж вышло, что Лонгвей с Чунхуа их сами нашли. Однако на этом путешествия юных влюблённых не закончились. Вскоре они опять со своими верными братьями драконами отправились в дальнюю дорогу. Им не терпелось увидеть все те чудеса и прикрасы, какими полон белый свет. В их жизни всё только начиналось, и все их захватывающие странствия с приключениями были ещё впереди…

                Конец
Igorshipskih@mail.ru                Автор: Шиповских Игорь.