Варвара Корякина. Подвиг иеромонаха Алексия

В романе «Крейсера» известного писателя  Валентина Пикуля описан подвиг священника  Алексея Конечникова во время Русско-японской войны. Автор кратко описывает корабельного священника:
«…Судьба этого якута необычайна. Он стал послушником в Спасо-Якутской обители. Подросток жаждал знаний, а монастырь давал обеспеченный покой, сытную трапезу и доступ к книгам. Самоучкой он освоил английский язык, что казалось тогда невероятным подвигом. Слава о таежном самородке дошла до властей духовных. Конечникова вызвали в консисторию: «С флота поступил запрос – требуются грамотные священники для кораблей со знанием английского языка. Пойдешь?..» Так он, иеромонах, сделался священником крейсера «Рюрик», а теперь в институте поглощал грамматику и фонетику японского языка…».
Прототипом этого незаурядного священнослужителя является реальная личность – Алексий Оконешников из Якутии.
Алексий Оконешников (в миру Василий Тимофеевич), по ранее опубликованным архивным сведениям, родился в Мятисском наслеге Среднеколымского улуса  в 1873 году. Отец его был якут, а мать - русская. Любознательный мальчик в 11 лет с помощью политссыльных научился читать и писать. Как свидетельствует жизненный путь отца Алексия, он с юных лет тянулся к знаниям и обладал незаурядным умом. Обучившись грамоте, добрался до Якутска и поселился в Спасо-Якутском монастыре, где продолжил учебу. Вскоре в 1898 году поступил в Казанскую духовную академию. Одаренный юноша привлекался к работе специальной комиссии, занимавшейся переводом на якутский язык церковной литературы. По окончании академии вернулся в стены, ставшей ему родным домом, Спасо-Якутской обители. Когда поступил запрос о священнике, знающем английский язык для флота, Алексий согласился на заманчивое и открывающее перед ним новые возможности дело.
Так по воле судьбы, в 1903 году 30-летний священник оказался на борту российского крейсера «Рюрик». Поступил он во флот за год до войны и первое время находился в Порт-Артуре. Незадолго до начала военных действий «Рюрик» был переведен во Владивосток, и отец Алексий, стал слушателем Восточного института, начал изучать японский язык.
Когда в январе 1904 года началась Русско-японская война, в составе экипажа крейсера «Рюрик» отец Алексий принял участие в боях владивостокской эскадры.
О последнем бое крейсера «Рюрик» иеромонах  сделал сообщение в Русском собрании в Петербурге после своего возвращения из японского плена 12 ноября 1905 года. Его рассказ был опубликован в 5 №-ре журнала «Природа и люди» за 1905 года:
 «...Вскоре после начала боя лазаретное помещение и баня до того переполнились ранеными, что трудно было двигаться. На палубе, заваленной трупами и залитой кровью, был сущий ад от рвущихся снарядов. Командир капитан Трусов и большинство офицеров были перебиты, но, несмотря на это, геройские защитники крейсера продолжали неравный бой с гораздо сильнейшим неприятелем».
Матросы и экипаж крейсера совершили нечеловеческий подвиг. Когда отец Алексий хотел перевязать одного матроса с перебитой ногой, болтавшейся на жилах и мешавшей ему двигаться, то он отказался и сам, отрезав ногу ножиком, и опираясь на палку, навел пушку и выстрелил из пушки по врагу, обессилев, упал и при этом разбил себе голову. В совершении геройства далее этого идти уже некуда...
Отец Алексий и сам проявил храбрость и отвагу. Не ограничиваясь уходом за ранеными и их утешением, он подбадривал сражавшихся матросов. Когда на крейсере вспыхнул пожар, одним из первых бросился тушить его, подавал снаряды, так как некому было заряжать пушку. Самый ужасный момент наступил тогда, когда, вследствие порчи руля и всех пушек, решено было потопить судно. Открыли кингстоны, и вода хлынула в судно.
 «...Видя все это,— писал в своих воспоминаниях священник, — я пошел исповедовать умирающих. Они лежали в трех палубах по всем отсекам. Среди массы трупов, среди оторванных рук и ног, среди крови и стонов я стал делать общую исповедь. Она была потрясающа: кто крестился, кто тянул ко мне руки, кто не в состоянии двигаться, смотрел на меня широко раскрытыми глазами, полными слез... картина была ужасная... Наш крейсер медленно погружался в море... Мичман Шилинг, не терявший хладнокровия даже в самые отчаянные минуты боя, не мог вынести ее невыразимого ужаса и поспешил удалиться…».
 Последний бой «Рюрика» состоялся 1 августа 1904 года. После гибели крейсера, оставшиеся в живых члены экипажа судна, среди них и иеромонах Алексий попали в плен к японцам. Пленные офицеры и моряки с «Рюрика» озабоченные тем, чтобы в русском флоте впредь не возникало трагических просчетов, каковые случились в Русско-японской войне, написали все свои замечания по крейсерам, по артиллерии, по тактике и многим другим моментам и отдали отцу Алексию с наказом доставить в Россию в Адмиралтейство. Вскоре священник был освобожден как гражданское лицо.
Отцу Алексию удалось вынести эти записки, спрятав их в свои перевязки, мимо Японских контролеров.  Он прибыл 7 октября в Россию. По прибытию в Санкт-Петербург добился приема в Артиллерийском Ученом комитете, где подробно рассказал о последнем бое крейсера «Рюрик», и о том, что снаряды уступали японским и рвались, не причиняя вред врагу, как доказательство своих слов передал записки офицеров.
За свой подвиг в ноябре 1905 года отец Алексий был награжден золотым наперстным крестом на Георгиевской ленте. Это была специальная награда для духовных лиц.
Как честный человек, обладающий чистой душой, Алексий Оконешников дал обширное интервью столичным газетам, где подробно рассказывал о бое и о недостатках русских крейсеров и их артиллерии. Его критика не понравилась властям. Дело о «строптивости» иеромонаха было передано на рассмотрение Святейшего синода. Синод его отправил обратно в Якутск, где он продолжил свою службу, поселившись в родном Спасо-Якутском монастыре…