Вольное болото

Туман, что  ранним  утром  висел  густо  и  кутал  речку « Ушму» , теперь
стал  подниматься  ввысь, цепляясь за  сосны, за  ели, постепенно
рассеивался, солнце  светило  так  щедро, так  ярко, что  не  верилось, что
наступила   ранняя  осень. На  кустах, на  траве  дрожали  белые  полотна
паутины. Было так  необыкновенно  тихо-тихо.
Лес  стоял  гордый, задумчивый, таинственный, полный  необьяснимого
осеннего  торжества  и  покоя. В  торфяной  канаве с тёмной  водой,
деловито  крякая  плескались  жирные  утки. Далеко  виднелись жёлтые
паруса  берёз, чуть- чуть  подбитый  сусальной  позолотой  листвы. Звонкий
голос  сойки  прозвенел в  тиши, скатился, к  низине и  отозвался  там
глухим  эхом. В  длинных  седых  прядях  мха в  осиннике, притаились
стройные, как  солдаты в  разведке-подосиновики. Остро  пахло  грибами,
палыми  листьями, спелой  брусникой.На  пригорке  лесном  уже  зажгли
огненные  факелы  рябины, слышался  гам  пирующих  дроздов. Где-то
возле  тропинки  заухала  выпь, пересвистывались  кулички, в  полной
тишине  звучно  прозвучал  переливчатый  крик  журавлей.
Вдали  чёрным  пятном  отсвечивало  торфянистое  озеро « Оленье».
    Глушь  нарастала, кругом  была  одна  глухомань. Сосны  чередовались
С  заболоченными  торфяниками, слабо  пахло  багульником.
Едва   заметная  тропа петляла  между  кустами  багульника.Перед
глазами  лежала  низина, поросшая  мелким  кустарником, корявой
берёзкой, хилыми  сосенками.
Мещёра.   Корабельные  сосны  поваленные  ветром  лежали  вразброс
на  изумрудном  ковре  моха.  Нога  тонула во   мху.
Было  тихо, пустынно  в  низине. И  тишина  стояла- гулкая, сухая, от болота
тянуло  прохладой, сыростью. Полосы  солнечного  света  проникали
в  гущу  кустов, заросли вереска, голубики,  брусники   подходили  ко
всем  берегам  озера  « Оленье».
За  тёмной  стеной  ельника  начиналось  «Вольное  болото».
Болото  выгибалось  дугой, шла  широкой  полосой  зелёного  мха  и
болотных  кочек. Местами  края  влажных  моховых  кочек  были  густо
обкиданы  бардовыми   россыпями   брусники и  краснобокой  клюквой.
« Вольное  болото»-  топкое, глухое  место, марь.Всё кажется,  будто
оттуда  долетает  жуткое  уханье, хлюпанье, страшное  бормотанье,
 тяжкое  сопение, словно  кто-то  ворочается, в  трясине.
По  всему  болоту разбросаны  лечебные  травы: пушица,узколицый
подбел,  багульник, сабельник,трефель.  А какие  богатые  мхи  вокруг,
словно  перины,  грузнет  сапог  на   моховой  кочке- жаринке: просыпана
клюква, ядрёная, огнистая, сочная, кислая- кислая,  что  губы  сводит,
островками  по  всей  болотине.
Болото казалось  мне  сказочным  виденьем, обрамлённое  с
противоположной   стороны, со  стороны  озера  густыми  камышами.
Просвистел, блеснул  разукрашенным  оперением  чирковый  селезень.
    По  левому  краю  болота  медленно  тёк в  торфянике ленивый  ручеёк,
прячущийся в  осоке. Ручеёк  безголосый,  прошивающий  чёрной  ниткой
край  болотины, наискосок.
Нежданно  расступились  редкие  кряжистые  сосны, блеснуло  тусклым
светом   гладь  озера  «Оленье».
На  противоположном  берегу  верхушки  сосен  ещё  золотились  в  лучах
полуденного   солнца. Глубокая,  затягивающая, как  омут  тишина  обволакивала  болото.
Я  по  топкой  тропе  подхожу  берегом  к  озеру: примыкающее  к  нему
заросшее  мелкой  берёзкой , кустами  багульника, брусничные  кочки
и  клюквенные   островки, с  изумрудными  коврами  мхов, уходящие
к  глухим  сосновым  опушкам- горельникам.
К  озеру,  со  стороны  Петушков, ведёт  единственная  дорога, изрезанная
колеями  тяжёлых  лесовозов. Комары  тучами  тонко  звенят  в  тишине,
кряканье  уток   раздаётся  в  камышах.
Я  с  упоением   разглядывал  озеро  « Оленье», с  таким  отрадным  удивлением,  точно   нежданно  попал  в  дремучее   царство  Берендея,
замечательное  своей  полной  одичалостью  место: ленточки- тропки
заросли  кустами ивняков, багульником, голубикой, черникой. Сейчас
лес  вырубили, остались одни  гари,  где  валяются  вразброс  обугленные
сучья,  коренья, огромные  пни,  как  знак   забвенья.
В  гулкой  тиши  вдруг  из болотины  донёся  глухой  стон,  какой-то
сиплый,  тревожный  возглас. Боязно  стало, не  по  себе, но  превозмогая
страх: захотелось  узнать,  кто  голос  подал,   что  там  в  глуши, в  мари
случилось.
Пошёл по болоту на  голос  и   внимательно  пригляделся: торчит  из  торфяной  ямы  коряжина  серо- бурого  цвета, у  коряжины  горбатистая
морда,  уши, как  рукавицы.  Сохатый. 
Увидев  меня, лось встрепенулся,  сильно  рванулся  вперёд,  передние 
ноги  выпростались  из  трясины- лось  шарахнулся  в  сторону, побежал
к  лесу.
Солнце  садилось  за  озером,  оседала  на   моховых  кочках  крупная,
холодная  роса.  Облака в  поднебесье  тронулись  с  места,  поплыли
гуськом, затягивая, окружая  неяркую  вечернюю  зорьку. На  фоне
бледнеющей  зорьки  резче  проступали  пики  острых  елей. Рубиновый
глаз  заката  тускло  блеснул  на  тёмной   глади  озера, в  небе  затеплились
голубоватые искры  мелких  звёзд.  Тихие  шелесты,  бульканье, глухие
звуки  долетали  из  глубины « Вольного « болота, звучали  какой-то навевающей  грусть  мелодии- мелодии  ранней  осени.