Шкатулка Виктора Лазарева

Я никогда не забуду случай, произошедший с моим добрым другом Виктором Лазаревым. Мы познакомились в 1998 году, когда я переехал из небольшого поселка городского типа в Кострому. Он стоял у подъезда и наблюдал, как мы с нанятыми рабочими выгружаем мебель из автомобиля. Виктор не отличался красивой внешностью, он был низкого роста, чрезвычайно худой, бледный, с жидкими волосами на голове и впалыми глазами невыразительно-серого цвета. Его привлекла старая медная ваза, что досталась мне от покойной бабушки, он учтиво поинтересовался, знаю ли я происхождение этого предмета, а затем пригласил меня к себе на чашку чая.

      Уже вечером я выяснил, что Виктор большой поклонник науки, археологии и антропологии, а когда я окинул взглядом его обширную домашнюю библиотеку, то понял, что ему не чужды и оккультные взгляды. Как позже он меня убеждал, это было сугубо для того, чтобы понимать историю развития культуры древних народов. Наукой он стал заниматься под влиянием своего дяди Владимира Герасимова, известного историка и археолога. В тот момент он был руководителем экспедиции на юго-востоке Сибири, время от времени Виктору приходили от него письма с фотографиями находок. Мне удалось взглянуть на некоторые из них, и увиденное мной, повергло меня в глубокий шок. На фотографиях были различного рода украшения, сделанные в совершенно неестественных формах, предметы религиозного культа, посвященные неизвестным мне богам, древние музыкальные инструменты, навыки игры на которых уже безвозвратно утеряны. Мой сосед пришел в невероятный восторг, когда я поинтересовался у него про предметы, изображенные на фотографиях, и он весь оставшийся вечер без умолку рассказывал мне об исчезнувших племенах, которые обладали великой мудростью, данной им покровителями.

      С тех пор мы каждый день собирались с Виктором и обсуждали различные научные исследования, а также новые археологические находки. Свои рассказы он мешал с жуткими оккультными практиками, чем вызывал у меня невероятный страх. В эти моменты его глаза заливались дьявольским блеском, темп речи увеличивался, а пальцы его начинали нервно стучать по поверхности стола. Несмотря на это, меня тянуло к нему, тянуло услышать новых историй о раскопках Владимира Герасимова, о древних народах, о запрещенных книгах и о религиозных ритуалах. Он говорил, что современная наука, несмотря на очевидные достижения, топчется на месте. По его мнению, научное сообщество идет ложной дорогой, исследуя составы существующих веществ, атомарные соединения и квантовые струны, когда необходимо исследовать иные материи, сокрытые от глаз исследователей и современных аппаратов, анализировать звук, как четвертое измерение.

      В один из вечеров Виктор позвонил в мою дверь в чрезвычайном возбуждении, он говорил мне о том, что получил нечто от своего дяди, и хочет этим поделиться со мной. Мы сели на его полутемной кухне, и из большого конверта мой сосед вытащил диск с насечками. Ранее я видел подобное, но только в виде цилиндров для использования в музыкальных шкатулках. Путая слова от волнения, Виктор объяснил мне, что этот диск его дядя обнаружил вечером, когда прогуливался по раскопу. Вглядываясь в темную землю, он вдруг заметил легкое мерцание на одной из стенок карьера, а когда спустился ниже посмотреть, то нашел этот диск. Сперва он хотел занести его в археологических журнал, но его взволновало то, что музыкальные шкатулки были нетипичны для поселений юго-восточной Сибири, он спрятал диск в нагрудный карман своего жилета и тайно отправил Виктору. В письме также говорилось, что Владимир Герасимов считает своего племянника экспертом по ритуальным и оккультным практикам, поэтому верит, что Виктор сможет понять предназначение этого предмета.

      С горящими глазами мой сосед вытащил из глубины шкафа небольшую музыкальную шкатулку и уже было приготовился установить в нее музыкальный диск, чтобы прослушать, но тут же у меня зазвонил телефон и спас меня от дальнейших ужасающих событий. Оказалось, что у меня протекла раковина и вода пролилась к нижним соседям. Извиняясь, я заторопился домой, оставив Виктора наедине с таинственной находкой. В тот же вечер я услышал, как из-за стены раздаются еле слышные переливы музыкальной шкатулки. От услышанной музыки меня объяла необъяснимая паника, и я тут же включил телевизор погромче, чтобы заглушить эти жуткие звуки.

      Следующим утром я встретил соседа во дворе, когда шел на работу. Потемнения под глазами выдавали бессонную ночь, его руки дрожали, а пальцы были испачканы землей. Когда я поинтересовался, что с ним случилось, он ответил, что диск оказался непростым. В той дьявольской музыке он, якобы, услышал нечто, просящее освободить его из заточения, там же он узнал координаты места заточения этого таинственного пленника. Я с волнением сказал, что ему нужно срочно принять снотворное и хорошенько выспаться, а вечером я зайду к нему, чтобы помочь разобраться с этой потусторонней записью.

      К моему сожалению, когда я вернулся домой, Виктора в квартире не оказалось. В моей груди поднялось чувство тревоги, я весь вечер ходил из угла в угол, временами выглядывая в окно, надеясь, что увижу соседа, заходящего в подъезд. Шаги в коридоре и хлопанье соседской дверью я услышал уже под утро. В этот же миг я бросился к нему, но в ответ на мой стук он усталым голосом попросил не беспокоить его. Я сделал шаг от двери, но затем услышал нечто, что заставило меня затаить дыхание и прислушаться к странным звукам, исходящим из-за двери Виктора Лазарева. Я готов поклясться, что слышал распевные мелодии на незнакомом мне языке. К сожалению, сейчас я уже не смогу воссоздать их, но произносимые им слова тогда мне казались какими-то неземными, а фонетика их была настолько неестественна строению человеческой глотки, что от этих звуков я почувствовал, как мои волосы встают дыбом.

      Так продолжалось изо дня в день, при свете солнца Виктор прослушивал дьявольский диск, а после заката отправлялся в неизвестном для меня направлении и пытался откопать проход к мистическому пленнику. Я сперва начал думать, что мой сосед тронулся рассудком, но на встречах, что теперь, к сожалению, у нас случались достаточно редко, он проявлял удивительный рационализм и логичность суждений по обсуждаемым нами темам. Тем не менее, как только речь касалась археологических исследований, то Виктор рассказывал неестественные вещи о неведомых богах, далеких потусторонних мирах, дверь в которые открывается с помощью ритуальных песнопений и мелодий, он с упоением отзывался о работах некоего Светозара Божича, чем вызывал у меня неподдельный страх.

      Однажды ранним утром он постучал в мою дверь, от прежней усталости не осталось и следа, его глаза так же возбужденно блестели, как при наших беседах, на лбу выступила испарина, а дыхание было тяжелым. Оказалось, что его ночные раскопки принесли некоторые плоды. Он рассказывал мне о стуке, что раздается из-под земли, о том, что когда Полярная Звезда встает ровно над этим местом, то из глубины звучит гулкое пение на неизвестном ему языке. От его рассказов меня обуял сильнейший страх за состояние его психики, я стал отговаривать его от ночных похождений, упрашивал избавиться от дьявольского диска и прекратить оккультные исследования, но в ответ на это он сообщил мне, что уже близок к разгадке этой тайны и ни за что не сдастся в своем стремлении.

      Следующую неделю мы с Виктором не виделись. Я не мог сказать, приходил ли он домой вообще или же делал это настолько бесшумно, что я не мог определить, вернулся ли он. Все мои попытки навестить его или же просто дозвониться не увенчались успехом, так что я решил всерьез углубиться в чтение работ Карла Густава Юнга и Альфреда Адлера, чтобы выяснить причины помешательства моего друга. Некоторые из заметок Юнга меня сильно взволновали, особенно те, что касались эзотерики, его алхимических опытов и попыток проникновения в потусторонние миры. Я испытал сильное потрясение, узнав что ему удалось наладить контакт с богами, древнее Саваофа, Зевса или Эхнатона, но все это настолько сильно расходилось с общепринятыми представлениями о мире, что я поспешил закончить чтение, тем более что сам Юнг говорил о неизгладимом влиянии других миров на психическое здоровье.

      По прошествии же недели, в субботу, я услышал грохотание в мою входную дверь. За ней стоял Виктор, он с ног до головы был покрыт сырой землей, его руки дрожали, и без того жидкие волосы растрепались, обнажая белую кожу головы. В его стеклянных глаза читался нечеловеческий кошмар, который ему довелось пережить в эту ночь. Он сбивчиво говорил мне о том, что совершил ужасную ошибку, что выпустил нечто жуткое, о чем он не хочет мне рассказывать, чтобы я сохранил свой разум. Я пытался его успокоить, но он только сказал мне, чтобы я забрал у него диск из музыкальной шкатулки, но не при каких обстоятельствах не заводил его, а уничтожил любыми способами. После этих слов сосед скрылся за дверью собственной квартиры. Немного помешкав, я отправился за ним и с ужасом обнаружил, его бездыханное тело, висящее на кожаном ремешке от брюк.

      Я до сих пор не знаю, что же увидел Виктор там, в неизведанной нами глубине, и из-за чего потерял разум и самообладание. Мне не хватило духу уничтожить музыкальный диск, но я тщательно его спрятал в самый далекий угол квартиры в надежде самому попробовать разобраться в происходящем, как только уйдет чувство горя и невероятного ужаса от последних рассказов Виктора Лазарева.