Страшный сон Антона Яковлевича. рассказ

Страшный сон   Антона  Яковлевича. (фантастика)

Антон  Яковлевич  с  утра  был  не  в  духе.    Раздражало  всё.  К  тому  же  «зависли»  счета  в  банке. «Смотрящий»   за  работниками  в  хозяйстве,  Костя,  доложил  хозяину  о   нарастающем  недовольстве  рабочих,  требующих  плату  за  отработанные  два  месяца.    Не  подействовала  угроза  заменить  всех    их   прибывшими  из   Азии.  Зойка,  экономист  по  зарплате,  до  сих  пор  не  предложила  план  удержания  денег  «на  законных  основаниях»,  включавший  штрафы  за   утренние  и  обеденные опоздания,  курение,  частные   разговоры  по  телефону,  не  обоснованные  отлучки  с  рабочих  мест,  в  том  числе  и  по  надобности  в  туалет.  Смотрящий  Костя  засекал  время  секундомером,  потом  округлял  секунды  минутами  и  набрасывал  штрафы.  Экономист  округляла  дальше  по  разработанной  шкале  штрафа.  Претензии,  оговорки,  объяснения  не  принимались  в  расчёт.  Из  рабочих,  Антон  Яковлевич,  выжимал  всё,  до  последней  капли  пота.  Зарплата  в  его  хозяйстве  была  самой  низкой  по  округе,  а  после  вычетов  штрафов, налога  и  прочего,  вообще,     превращалась  в  копеечный  мизер.  После  ликвидации  предприятий,  умышленного сокращения  рабочих  мест,
для  организации  безработицы  в  округе.  Цель  -  заставить   людей   работать  за  копеечные  зарплаты.  Инициатором,  подобного  положения,  был    Антон    Яковлевич.   Успешное  действо   подхлестнуло  внутреннее  самовосхваление,    оно  зашкалило  и  замутило  разум.  В  собственной  вотчине,  он  чувствовал  себя  полновластным  царьком,  расправлявшимся  с  любым  инакомыслием  и  недовольством  работающих  на  него.  Слащавая  угодливость  Кости,  вызывала  неприязнь  к  лакейскому  доносу,  он  знал,  Костя  пользуется  положением  и  сам  сводит  счёты   с  теми,  кто  косо  на  него  смотрит,  излишне  наговаривает,  подводя  недруга  к  увольнению,  но  не  одёргивал  «стукача»,  тот  ему  был  нужен,  а  за  воротами  полно  безработных,  готовых  ещё  за  более  малую  плату,  заменить  уволенного.  Правда,    рабская  напористость  Кости  в  услужении,  порой  выдёргивала  из  памяти  его  собственное  детство,  когда  он  «стукачил»,      мстя  тем,  кто  обзывал  его   «жиртрестом»,    «безотцовщиной»,  издеваясь  под  песенку:  «Антошка,  Антошка,  пойдём  копать  картошку..!».  Теперь,  обидчики,  копали  картошку  для  него  и  зависели  зарплатой.      Подняться  ему  помогла  банда,  которой  он  «стукачил»  и  был  «наводчиком».  Сейчас  депутат   степенный  Антон  Яковлевич,   хозяин  крупного сельхозпредприятия,  прекрасно  освоил  азы  обогащения  без  институтской  подготовки.  Копейка
К  копейке,  принесла  миллионы,  а    устранение  конкурентов,  соблазняло  миллиардами.  Бизнес  Антона  Яковлевича  процветал.  Сам  он  раздался  в  ширину  так,  что  его  кривоватые  ноги  подкашивались  под  весом  туловища.  Невысокий  рост  делал  его  похожим  на  квадрат.  Расплывшееся  лицо  отяжелялось  несколькими  подбородками  жирной,  рыхлой  складки,   свисавшей  на  грудь.    Рыжие  зрачки  затерялись  в  желтоватом  яблоке  глаз,  под  нависшими  обрюзглыми  веками,  но  смотрели  наглой,  хамской   уверенностью,  беспредельной  власти.  Презрительно-надменная  мимика   прочно  застыла  в   пухлой  физиономии.
Антон  Яковлевич  избегал  улыбаться.  Не  потому,  что  углы  губ  натружено  растягивались  в  натянутой  улыбке,  он  стеснялся   обнажающихся  мелких,  игольчатых  зубов,  оскал  которых  напоминал  пасть   мелкого  хищника.  .  Сомкнутые  тонкие  губы  придавали    лицу    напыщенную  угрюмость,  но  всемогущая  ухмылка  в  углах  губ,  застыла  намертво.  Кислая  мина  физиономии,   психологически, компенсировала  необходимость  улыбаться.  Он  знал  своё  прозвище  «местный  демон»  и  не  противился  ему.  Он  поднимал  ценность  своего  уровня,  увеличением  баснословной  прибыли   дохода.  В  сексуальном  плане,  ни  одна  красавица  ему  не  отказывала.  Однако,  в  свои  пятьдесят  лет,  Антон  Яковлевич  не  был  женат,  что  привлекало  на  его  огонёк  не  мало  расчётливых,  привлекательных  женщин,  но  ни  одна  не смогла  растопить  сердце  закоренелого    холостяка.  Циничность  его  отношений  с  женщинами,  совершенно  неожиданно,  дала  резкий  сбой.  По  доносу  Кости,  он  намеревался  «застукать»  экономиста  Зойку ,  на  месте  «преступления» -  решением  личных  дел  на  рабочем  месте.   Заставать  в  расплох,  провинившихся,  стало  его  «хобби».Растерявшиеся  лица,  с  отчаянием  страха  на  лице,   услаждало  душу,  как  наркотик  наркомана. Подкравшись,  незаметно,  как  позволило  его  тучное  тело,  к  кабинету  бухгалтерии,  он  властным  взмахом  хозяина,  распахнул  дверь,  выбросив  в  проём  гневную  силу  монолитного,  концентрированного  всплеска   своей  вязкой,  сильной   энергии  и,  застыл.    На  него,  с  испугом,  глянуло  изумлённое,  прехорошенькое  личико   девочки-подростка.  Большущие,  малахитовой  зелени,  глазища   в  длинных,  пушистых  ресницах  до  крыльев    изогнутых  бровей,    вскинулись  на  него,   вскрикнув:
 «Ух  ты!»,-
 девчушка  бросилась  из  кабинета,  обдав  его  запахом    чистой  свежести  молодого,    упругого  тела.  Распущенные  золотистые  волосы,  от  резкого  поворота  головки,  распушились,  напором  хлестнули  по  рукаву  руки.  Запах    мятной  шампуни  прощекотал  ноздри.      Наивный  вскрик  нежного,  певучего,  детского  голоса,  кольнул  слух  до  боли.  Лёгкий,  как  ветерок,  подпрыгивающий  бег  ножек  по  ступенькам,  врезался  в  душу.  Антон  Яковлевич  сверкнул   блеском  ржавых  зрачков  по  побледневшему  лицу  Зойки.  Глотнув  будоражащий  аромат,  хозяин  вышел,  ничего  не  сказав.  Зойка,  в  оцепенении,  плюхнулась  на  сидение  стула. Хозяин  не    признавал  рамок  этических  ограничений.  Мать,  с  ужасом,  поняла,  что   жадные,  залившиеся  похотью,   глаза  богача,  забросили  крючок  на  её  дочь.    Сочувствующее  молчание  сослуживцев  не  обещало  защиты.
Ослеплённый  расцветающим  бутоном  юной  красоты,   Антон  Яковлевич  растерянно,   с  упоением,   вспоминал   поразивший  его  миг,
  мысленно,  пролистывал  возможные  варианты  удовлетворения  желания,    иметь  под  рукой  это  прекрасное,  детское  личико,  не  отвечая  за  последствия.  Однако,  рассудок  подсасывал  страх.  Привыкший  к  вседозволенности,  он,  впервые,  столкнулся  с  препятствием  закона  и,  возможного,  наказания.  Занятый  имущественными  делами  по  развитию  своего  бизнеса,  владелец  состояния    никогда  не  утруждал  себя  ничем  посторонним,  кроме  увеличения  счёта  в  банке,    ничто    другое   не  тревожило,  было  легко  доступно.  Антон  Яковлевич  подошёл  к  окну,  раскрыл  ставни.   Пахнуло  прохладой  наступающего  вечера.  Густой,  ароматный,  насыщенный  кислородом,  воздух,   приятно  запершил  горло.  Синее  небо  в  кружевах   сереющих   облаков,  плавно  подёргивалось  дымчатой  пеленой,    гасило  тёплые,  солнечные  лучи,  заигравшие  золотыми  бликами  отражений  в  стекле  оконной  рамы   кабинета,    рассыпаясь  искрящимся  снопом    множество ,  разбегающихся  в  пространство,  золотых  лучей.     От  ветра  покачивалась   переливчатая   листва  раскидистых  деревьев.    На  клумбах,   яркой  палитрой   расцветки радуги,  увлекали  взор      махровые  шапочки  редкостных  цветов.  Ограждения  клумб,  площадь  вокруг  них  и  скамеечек  отдыха,  были  выложены    круговой  мозаикой  в  спиралевидную  форму,   что гармонировало  с  цветами  и  зелёными  насаждениями  кустарников,  подстриженных  под  форму  птиц  и  животных  по  обе  стороны    пешеходных  дорожек,  вызывало  спокойное,  благостное  настроение  и  комфорт. Одухотворяющая  красота   дизайна   фасада  здания,  ранее  им  не  замечалась. Начинающийся  закат  солнца  производил  на  Антона  Яковлевича  неизгладимое  впечатление,  глубоко  задел    чёрствую  душу.  Робкий  стук  в  дверь  отвлёк  внимание.  С  трепетом  и  почтением,  попросился  войти  Костя.   Рабская  услужливость  «стукача»  приятно  услаждала  самолюбие.  Этот  сухопарый,  рыжеволосый  парень,  внешне  был  неприятен  хозяину,  но   рьяно    старался  угодить  во  всём,  был  в  курсе  всех  событий,  благодаря  чему  о  каждом  недовольстве  работников  хозяйства,    Антон  Яковлевич  узнавал  первым.  Плутоватые  глаза  «стукача»  видели  даже  то,  чего,  возможно,  и  не  было.
«Тебе  чего?»,
- грубо  спросил  хозяин.
«Я  ни  чё,  вроде,  как  бы,  бунт  назревает!»
Антон  Яковлевич,  внутренне  содрогнулся:
«Ты  чё,  пьян?  Как  ты  посмел  с  этим  шутить?» 
«Я  не  шучу,  господин!  Тимка,  Зойкин  муж,  в  обеденный  перерыв
Такое  с  мужиками  говорил,  аж  повторить  стоашно!»
«А  ты  скажи,  иначе,  зачем  мне  тебя  на  работе  держать!»
Рыжий  перевёл  дух.  Опасливо  скосил  юркие  глаза  и  выпалил:
«  Забастовку  затевают»
Антон  Яковлевич  насторожился,  спокойно,  оборвал!:
«Не  трусись!  Говори  подробно  и  точно,  где,  кто  и  что  затеяли!»
Напоминание  о  Зойкином  муже,  вновь  всколыхнуло  видение нежного очарования    ослепительной  красоты,  кольнуло  сердце  старого  холостяка.
Костя  шмыгнул  носом,  набрал  в  грудь  воздух  и  заговорил:
«Я  стал  замечать,  Тимофей  Зойкин  вокруг  себя  людей  кучкует.   Они  ему  в  рот  смотрят,  считают   искренним,  честным,  умным  человеком.  Умеет  он  народ  убеждать,  говорит,  что  мысли  людей  читает. Таятся  сходки,  шифруются.   Меня  увидят,  разом, замолкают,  но,  сегодня,  я   их,  всё-таки,  подловил.  Супружец  Зойкин народ  мутит,  говорит,
Пора  этому  кровопийцу, -
- тут  Костя  замешкался, -
- не  я,  это,  Тимка  так  сказал.  Кровопиец,  значит  Вы,  хозяин…»  Углом  глаз,  Антон  Яковлевич  глянул  на    «стукача»,  отметил  про  себя,   Костя произнёс  слово  «кровопиец»,    с  внутренним,  подтекстным  удовольствием,  хмыкнул  и  с,  затаённой,  скрытой  радостью,  подчеркнул  слово  «кровопиец»,  акцентуированной  интонацией.  У  хозяина  не  осталось  сомнения,  про  себя,  этот,  хлюпливый  холоп,  так  же  называл  своего  патрона.  Однако,  куцая  месть  лакея,  его  не  страшила. Антон  Яковлевич  проглотил  слюну,  нетерпеливо  бросил:
«Чё  ты  телишься  потугами,  говори,  я  сказал,  говори!» Костя  скороговоркой  начал  строчить:    
«Кровопийца  надо  проучить,  заставить  выплатить  долг  по  зарплате.  Начать  забастовку    всем  одновременно,  и,  пока,  «местный  демон»  не  повысит  жалованье,  на  работу  не  выходить,  азиатских  штрейбехеров    к  хозяйству  не  подпускать,  требовать  справедливости  до  конца,  хоть  месяц,  хоть  и  более.
Вы  люди,  а  не  подневольные,  безвольные,  подавленные  господской  волей,  рабы.  Хозяин-работодатель,   душит  вас  штрафами, и  без  того,  копеечную  зарплату,  надуманным  способом,  уменьшает.  Не  молчите,    требуйте  достойную  зарплату,  не  уступайте,  не  бойтесь!  Вы  защищаете  своё  будущее,  будущее  детей  и  внуков,  будущее  своей  страны.    Население  разбивают,  разделяют  на   разно   оплачиваемые   слои,    и  властвуют  над  вами. Своим  молчаливым   бездействием,    покорством,  вы  позволили  развалить  колхозы-совхозы,  предприятия,  заводы,  всё,  что  давало  работу.  Так  называемые,  работодатели,  целенаправленно,   сократили  рабочие  места,  разорили  заводы,  специально,  создали  безработицу,  чтобы  растереть  рабочий  класс,  безработицей  задушить  простой  люд.  Натуральные  продукты,  зарубежной,  химической  начинкой  заменить.  То,  что   нам  Зарубежье  поставляет,  они  сами  такое  не  едят  Создали  безотходные  производства,  все  отбросы    в  Россию  сплавляют  и  по  космической  цене  продают,  травят  народ.     Тайная  такая,  подковровая  интервенция  уничтожения  России  и  её  народа.  Загублены  бывшие  высокотехнологичные  производства,  мы  попали  в  полную  зависимость  от  иностранцев.  Ликвидированы  социальные  завоевания.    Не  учиться,  ни  лечиться  трудовой,  простой  человек  не  может,  о  санаторно-курортном  лечении  и  не  вспоминайте.  Высасываются  недра  и  продаются  за  рубеж,  леса  вырубаются  под  корень.  Древесина  вывозится  за  рубеж.  Правительство  получает  баснословные  прибыли,  а  где  деньги?    Повышают  цены  на  всё,  в  том  числе  на  бензин.  Куда  ухолят  деньги  от  Российской  нефти?  Чьё  благополучие  процветает  на  ископаемых  недрах  России.  Иностранцы  повышают  уровень  своей  жизни,  а  мы  скатились    до  уровня  Африканских  стран.    Богатейшая  в  мире  страны,  вывозит    свои  богатства   за  границу,  а  народ  бедствует,  нищает  Очнитесь  же  вы,  Россияне.   Что  вы  позволили  сделать  со  страной?  Что  скажите  детям,  внукам,  чем  оправдаетесь?     Смертность  растёт,  больные  дети,  по  телевизору . побираются.  Мародёры,  мошенники,  любители  лёгкой  наживы,   надуватели, жить  простому  люду  не  дают.  Чего  вы  согнулись  в  подобострастном  поклоне  перед  кровососами,  прогнулись  под  богатеями?   Думать  совсем  разучились!  Мизерные  свои  гроши  оставляете  в  их  магазинах.  Не  покупайте  у  них  ничего.  Не  работайте  на  них.    Вас  много,  миллионы,  а  их  кучка  небольшая,  на  предателях  народа  держится.  Не  выходите  на  работу.  Пусть  он  сам  себя  обслуживает,  за  своим  хозяйством  ухаживает.  Отчеты  бухгалтерские  сам  составляет,  сам  в  банке  счета  оформляет!. Полное  отчуждение  от  богатеев,  никто  на  роботу  не  выходите.   Посмотрите  тогда,  кому  хуже  будет!       Подманили  вас  «малым  бизнесом»,  засели  вы  в  свои  ларёчки,  не  видите,  не  понимаете,  что  капитал  таких,  как  Антон  Яковлевич,  раздавит  вас  по  одиночке,  как  вошь  под  ногтем!    Что  стало  с  вами,  когда-то  гордыми  и  свободными  людьми?  Почему  вы,  покорно,  позволили  одеть  на  себя   рабский  ошейник?  Он,  хозяин,  над  вами  измывается,  а  вы  боитесь  поднять  на  него  глаза?  Тотальная,  сплочённая  забастовка,  вот  что  надо  вам  организовать!  На  все  его  беззаконные  действия,  отвечать  сплочённым  противодействием!  Хватит  бояться,  пусть  богатей  вас  боится!  Ни  на  какую  работу,  никто  не  выходите  и  других  не  пускайте!»
«А  дальше?»
«Они  увидели  меня 
и  быстро  разошлись.  Я  не  думаю,  что  они    решатся  выступить  против  Вас»
Антон  Яковлевич  разражено  повернулся,  обжёг  Костю  жёлтым  взглядом:
    «Закрой  рот-словомёт,  рыжий  сморчёк!   Он,  видите  ли,  думает!   Мне  точная  информация  нужна,  факты,  время,  список  лиц,  где,  откуда,  куда,  а  не  твои  думы».
Губы  парня  тут  же  захлопнулись.  Он,  виновато,  переступал  с  ноги  на  ногу.   Антон  Яковлевич  снова  подошёл  к  окну.  Фасад  за  окном  его  явно  успокаивал.
«Что  ты  знаешь  о  дочери  Зойки?»,  спросил    господин  более  мягким  тоном,  не  отрывая  глаз  от  открытого  окна.  Костя  встрепенулся,    оценив  вопрос,  как  прощение:   
«Малолетку  зовут  Ольга.    Скоро  ей  будет   пятнадцать.  Живая,  подвижная,  гибкая,  домашняя  девчонка.  Длинные  золотистые   волнистые   волосы   естественные.  Самая  красивая   девчонка   в  округе,  добрая,  отзывчивая,  душевная.   Всё  время  поёт,  здорово  танцует.   Прозвище  у  ней - «птичка  певчая».  Такой  голос  редкостный.  Весёлую  песню  поёт.    Плясать  хочется,  грустную  затянет,  душа  разрывается,  заплачешь  навзрыд!»
«Ну  ты  прямо  поэт,  так  хорошо  о  ней  всё  знаешь!  Влюблён  что  ли?»
Костя  дёрнулся,  лицо,  мгновенно,  осветилось,  но  тут  же  погасло.
«Парни  в  округе  все  по  ней  сохнут,  со  школы  приметили  давно.  Отец  Тимофей,  дочь,  как  зеницу  ока  стережёт!»
«Найдёшь  способ  привести  её  ко  мне.  Зарплату  удвою.  Всю  жизнь  со  мной  работать  будешь!»  Костя,   боязливо, замялся,  засопел,  но  ответил:
«Попробую,  только  опасно  это!»
«Я  тебя  спрашиваю,  приведёшь?  За  риск  заплачу  отдельно!»  Хозяин  не  смотрел  на  Костю,  но  чувствовал,  как  тот  вспотел,  бегал  зрачками  глаз,  ёжился.  Антон  Яковлевич  быстро  развернулся,  чуть  не  упав  под  тяжестью  своего  тела,  едко  выдохнул,  словно  сплюнул:
«Иди  прочь!  Об    этом  разговоре  никому  ни  слова.  если  жить  хочешь!  Понял?  А  на  этого  политического  проходимца,  подготовь  мне  полное  досье,  это  у  тебя  хорошо  получается.  Подкинь  наркотики,  сообщи  в  полицию.  Оформи  на   Тимку  всё  так,  чтобы  посадили.  Понял? » 
«Понял,  хозяин!»
Парень  обернулся  к  выходу,  подавленный,  сникший,  съёжившийся,  потерянный.  На  пороге  обернулся  на  хозяина,  подавив  набегающие  слёзы.  Зависимый,  безвольный  раб,  отчётливо  понимал,  что  господин  подставит  его  во  всех   уголовных  ситуациях,  а  работяги,  едва ли  заступятся.  Молчаливую  ненависть  и  презрение  сельчан,  Костя  ощущал  на  себе  от  каждого  встречного.  Его  избегали,  как  прокажённого..   Однако,  спасения  не  было,  он  попал  в  крепкую  ,  кабальную  ловушку,  из  которой  не  было  выхода.  Костя  не  видел,  как  Антон  Яковлевич  сплюнул  ему  вслед.  Хозяин  тоже  презирал  «стукача»,  донос    холуя   разлился  холодком  по  всему  телу.    Впервые,  Антон  Яковлевич,  действительно,  Испугался   мести  работающих  и,  даже,    слишком  уж,  услужливого  раба,  которого  он,  нарочисто,  унижал  и,  которому,  бросил  соль,  на  сердечную  рану.   Однако,  половинчатых,  не  законченных  дел,  он  не  оставлял.  Подкидывание  наркотиков,  чётко  эффективный,  подставной  приём  обмана,  усиливал  его  собственную  гиперзначимость.  Депутат,  «местный  дъявол»,  как  звали    бизнесмена  за  глаза,  был  твёрдо  убеждён,    его  положение,  состояние  позволяет   полную  безнаказанность, иметь    доступ  к   недоступному,  к  такой  изумительной  девчонке.  Несовершеннолетие  не  помеха  для  утехи,  у  него  всё  схвачено,  за  всё  будет  заплачено.     Антон  Яковлевич  подошёл  к  бару,  налил  стакан  водки  и,  залпом,  выпил.  Напряжение  начало  спадать.  Домой  он  не  поехал,  а  остался  в  спальном  помещении,  за  стенкой  кабинета.    Погрузившись  в  удобную  кровать, бизнесмен  моментально,  заснул.
Грузное  тело  Антона  Яковлевича  судорожно  содрогнулось  от  детского  голоса,  прозвучавшего,  неожиданно,  за  его  широкой  спиной:
«Хозяин,  смотри,  кого  я  поймала!»
От  резкого  разворота,  он  чуть  не  упал.  Перед  ним  стояла  стройная,  хрупкая    Оля  в  воздушном,  серебристом,  длинном  платье,  держала   кисти   рук  ладошкой  и  показывала  ему,  необыкновенно,  красивую,  разноцветную,  узорчатую,   бабочку,  которая   пластично  взмахивала  прозрачными  крылышками,  но  не  могла  улететь.  Малахитовые  глаза  Оленьки,  в  пушистых  ресницах,    наивно,  доверчиво,   глядели  ему  прямо  в  растревоженную  душу.  Антон  Яковлевич  поперхнулся  от  близости  желаемого  существа,   его  забила  мелкая,  незнакомая  дрожь.  Игольчатые,  острые  льдинки  били    градом  в  каждую  клеточку  осаленного  тела.   Он  потянулся  к  подростку,   но  девочка,  словно,  бабочка,  отлетела  от  него,  засмеялась  звонким,  заражающим  смехом.  Богач  выбросил  вперёд  руки,  стараясь  схватить  ладони  подростка,  но  ладошки  выскользнули,  вместе  с  необыкновенной,    бабочкой.  Лёгкий  ветерок  от  знакомого,  быстрого  бега,  дробь   удаляющихся  каблучков  обуви  девочки,   раззадорили  азарт  охоты.     Напористый  Антон  Яковлевич,  бросился  вдогонку.   Неуклюжий,  пятидесятилетний  толстяк   задохнулся.  Сердце  колотилось  учащённо  и  гулко.  От  нехватки  воздуха,    судорожные  потуги   перехватили  дыхание.  Он,  вынужденно,  остановился.   Звенящий  серебряным  колокольчиком,  дразнящий,  детский  смех,    затухающе,  удалялся  и,  вдруг,  растворился  в  пространстве.    Красивая  бабочка,  целая  и    невредимая,  пролетела  мимо.  Патрон  опешил. Гнетущая  тишина   ошеломила.  Вокруг  ни  одного  человека.  Антон  Яковлевич  вспомнил  о  утреннем  кофе,  который  ему  не  принесли.  Он  вернулся  в  кабинет.  Привычного  напитка  не  было,  как  не  было  и  секретарши  и  остального  персонала  управления.  Телефоны  не  работали.     Встревоженный  хозяин  бросился  во  двор  хозяйства.  Голодные  животные  в  стойлах  и  загонах,  мычали,   гортанно  завывали,   визжали,  блеяли.   Пернатое  хозяйство  кудахтало,  Курлыкало,  прося  пищу.  Птичниц  на  работе  не  было.  Блуждающая  свиноматка,  с  поросятами,    больно  хватила  его  за  голень.  Хозяин  не  предполагал,  что  свиньи  так  больно  кусаются.  Рвущий  перепонки,  визг  молочных  поросят,  заставил,  беспомощно,  оглянуться.   Сторожевые  овчарки  накинулись  на  свиноматку  и  её  потомство.  Антон  Яковлевич  попытался  отбить  поросят,  но  грозное,  яростное    рычание  сторожевых,  заставило  отступить.  Овчарки  могли  разорвать  его  так  же,  как  беззащитных  свинюшек,  бившихся  в  предсмертных  судорогах,  утопая  в  лужах  крови.    Антон  Яковлевич    кинулся  на  пункт  управления автоматики,  но   пункт  был  пуст,  автоматика  отключена,  электричество  тоже.  Седея  на  бегу,  от  масштаба  раззорительного  бедствия,  Антон  Яковлевич  вбежал  в  гараж.  Машина  на
Месте,  водителя  нет,  бензина  в  баке  тоже  нет.    В  мозгу,  назойливо,  засверлило,  напомнило,  он  с  утра  должен  быть  в  банке,  иначе  сорвётся  выгодная  сделка.  Внезапно,  Антон  Яковлевич  похолодел.   Экономические  разработки  готовила  Зойка,  а  что  если  она  подложила  ему  подвох?.    Растерянный,  растрёпанный,  обескураженный  и  полностью  беспомощный,  Антон  Яковлеыич  видел,  как,  в  разброд,  разбегался  скот,    пробежками  разлетались   куры,  индюки,  гогоча,  растопырив  крылья  семенили  гуси,  их,  лётом,  догоняли  утки,  следом  шли  коровы  с  телятами,  убегали  свиньи.    Домашнее  хозяйство,  смешанным,  хаотичным  потоком,  уходило  в  лес  на  дикую  свободу.  Хозяин  метался  по  двору,  пытаясь  загнать  скот  обратно,  но  животные ,  пернатые,   пробегали,  просачивались  мимо,  как  песок  сквозь  пальцы. Шуршащим,  пугающим  звуком  дуновения,   крыльями   пробивая  воздух,  гуси  и  утки,  взмывая  вверх,  пролетали  над  головой. Охрипший  Антон  Яковлевич  невольно,  возопил  к  небу.    Он  не  верил  в  Бога.  Утверждал,  что   миром  правят    творящие  силы  Энергий,   разновидности  которых,   до  конца  не  познаны.  Однако,  в  экстазе,   страстно,  со  слезами, молил  Бога  о  помощи.   Он  не  плакал,  он  выл.  Запахло  гарью.     Помещения  фермы  вспыхнули  одновременно.  Языки  пламени  нещадно  лизали  постройки,  вздувались,   звучно трескали   световые  проёмы    дверей,  лопались   стеклянные  окна,  пропуская  сквозь  себя  пламя.  Полымя  поглощало  всё  вокруг.   Чёрный  дым  клубами  танцевал  над  пожаром,  уносясь  вверх  тёмно-серыми  столбами,  растекаясь  покрывалом,  нависал  тучной  тучей,  заволакивая  небо. Трещащие  смертью,  горящие,  огненные искры,  фейерверком,  сыпались  на   хозяйственный  двор.  Патрон  стоял  на  полпути  к  своему  кабинету,  среди  полного  безлюдия,  всеобъемлющего,  бушующего  пожара,  вылизывающего  и  пожирая  всё  живое  и  не  живое.  Его  блуждающий  взгляд  отметил,  пламя  перекинулось  на  здание  управления.  Из  окон  его  кабинета  шёл  чад.  Было  ясно,  спасти  документы,  счета  и  прочую  документацию  -  невозможно.  Вокруг  нет  ни  пожарных,  ни  кого-либо  из  людей.  Чётко  организованный    им,  человеческий  муравейник,  разбежался.    Приказать  что-либо,  позвать    служащих   и  направить  куда  нужно,  ему  было  некого.  Сам  же  он  ничего    сделать  не  мог.   Столбенея  от  кошмарного  ужаса,  Антон  Яковлевич,  бессильно,    наблюдал  своё  разорение,  готовый  сгореть  заживо.   Неистовая  злоба  на  Тимофея,  организатора  тотальной  забастовки,  кипела,  бурлила,  выплёскивалась  зашкаливающим  накалом,  подкашивала  ноги  грузного  тела.   Всё  разваливалось,  рушилось  на  глазах,  а  он  ничего  не  мог  спасти,  даже  самого  себя.  С  таким  трудом  нажитые  миллионы,  испарялись  в  зависшем  воздухе    неуловимым,   паническим  пониманием,  поглощающим  страхом    полного  разорения,  всё,  что  он  сотворил,  нажил,  ниспровергнуто,  как  и  его  личная,  комфортная  жизнь.  Раскалённое  пространство      обжигало    горло,  он  уже  не  мог  дышать  в  полную  силу.  Ощущение   себя нищим,  бездомным    бомжём,    потрясающе, панически, охватило  толстяка,  он  не  только  посидел,  но  и  похудел  наполовину  веса. Антон  Яковлевич  был  на  грани   потери  рассудка,   полного,  умственного  помешательства. Поговорка-  от   тюрьмы  и  сумы  не  отказывайся,  пронзила  мозг.   Тысячелетняя  народная  мудрость  имела  под  собой  реальные  корни.  Антон  Яковлевич  ясно  понял,  какая  сила  в  сплочённом  народе,  если  он  выходит  из  повиновения  рабских  законов.  Леденящий  душу,  отчаянный  вопль  вырвался  из  груди,    спонтанно,  и  раскатился  смехом  сумасшедшего.  Патрон  упал  на  потеплевшую,  от  пожара,  землю  и  забился  в  истерике.  Удар  падающего  тела  встряхнул  голову.  Антон  Яковлевич  очнулся,  но  продолжал  лежать,  боясь  пошевелиться,  чтобы  не    исчезла  возникшая  перед  ним  картина.   Он  лежал  на  полу  спальни   своего  кабинета,  сжимая,  посиневшими,    пальцами  прикроватный  коврик.  Болел  бок.  Постельное  бельё   на  кровати, скомкано,  сбито,  мокрое  от  пота.  Более  часа  Антон  Яковлевич  отходил  от  жуткого  сна.  День  начался  обычным  чередом.   Не  вышли  на  работу  Зойка  с  мужем.  Они  уехали  вместе  с  дочерью  неизвестно  куда.  Исчез  и  Костя. Кто-то  из  рабочих  видел,  накануне,  Костя  о  чём-то  шептался  с  Зойкиным  Тимофеем.  Об  обстоятельствах  исчезновения,  Зойки,  Тимофея  и  Кости,  судачили  по  разному,  но  истинной  правды,  никто  не  знал.