Глава 17. Падая вниз

Разбиться можно не только физически. Разбиться можно душой. И если физически - это временная боль, которая проходит в конце концов, пусть даже останутся последствия: шрамы, переломы, трещины или же отказ конечностей – с этим как-то можно научиться дальше жить, только если ты внутри цел. А если ты разбит внутри? Что же тогда делать?
Сможешь ли ты собрать себя по кусочкам? Может есть на свете люди, которым это под силу, но их катастрофически мало. Между тем, эти люди нужны, чтобы дать совет тем, кто разбился и собраться не в состоянии. Хотя, признаю, иногда даже дельный совет, не всегда помогает.
Вас могут сломать так, что даже если Вы и соберете, и склеите осколочки, что остались от Вас – прежним Вы не будете. Появится кто-то новый, доселе неведомый Вам. Кажется, нет, это не можете быть Вы, но…  смотрите в зеркало и видите себя. Только что-то вдруг изменилось.  Точнее, изменилось все.
Вы больше не верите людям. Вас тошнит от лицемерных улыбок и речей. Вас тошнит от всей этой показухи. Вы серьезнее подходите к выбору друзей. Вы все чаще говорите: «Нет!» и не чувствуете при этом угрызений совести. Вы становитесь жестче, хотя никогда не хотели этого. Просто пришлось стать другим, потому что Вы не желаете еще раз разбиться.
Если честно, я до сих пор не собралась. Когда упала с высоты и сломала позвоночник – первое время да, у меня была сильная депрессия. Я не могла ходить. Это казалось для меня концом света. К счастью, нашлись люди, которые помогли мне с этим справиться. Каждый из них физически был неполноценен, но своим примером они показали – можно радоваться жизни в любом теле. И я научилась.
Но когда меня сломали морально… В первый раз отец, который сначала сделал все, чтобы я умерла, а после – прикинулся, что меня не существовало никогда. Кажется, я почти оклемалась от его предательства, но, когда на темные стороны давнего прошлого внезапно пролили свет, я сломалась снова. Причем в этот раз сильней. Будто я в одну секунду ударилась об асфальт несколько раз. Фаталь и Йокай по очереди морально меня растерзали. Я не могу себя собрать. Внутри меня полное опустошение. Не знаю, если я все-таки соберусь после такого, то что это будет за человек? Верона Каменная? Если да, то каменная в прямом смысле этого слова.
Иногда мне кажется, что я не существую.
Это конечно глупо, с учетом того, что я все-таки есть.
Из больницы меня выписали на следующее утро. Я пришла домой и вдруг до меня дошло: я здесь одна. Фаталь больше не вернется сюда никогда. Я единственная хозяйка этого дома. Только Флинн скрашивает пустоту этого жилища.
Около полудня ко мне приехал человек из Министерства Безопасности. Как оказалось, это мой личный секретарь – Михо Торд. Серые короткие волосы, серые глаза, очки в черной оправе и традиционный темно-синий костюм. Он привез мне мою рабочую форму, новый чип, который вживил мне сразу с помощью специального устройства), снял отпечаток моей правой руки, отсканировал сетчатку глаз и сказал, что это обязательный сбор информации для моих новых должностных обязанностей.
- У Министра Безопасности есть особые полномочия, доступ к которым лежит через скан чипа, отпечатков пальцев или же сканирования сетчатки.
Также Михо Торд сказал, что желательно мне выйти на работу побыстрее. А лучше – завтра. Так как завтра утром мне предстоит ознакомиться с данными показаний Йокая Уно и Фаталя Каменного и, если никаких нарушений и не состыковок я там не найду, то вечером состоится их казнь на Площади Правосудия и Власти, где я непременно должна буду присутствовать и отдавать команду стражам для приведения приговора в исполнение сразу после речи президента Поркиуса Кармоны.
- Хорошо. – равнодушно ответила я и удивилась самой себе.
Мне похоже, предстоит почти самолично казнить отца, а мне как-то все равно?
Может, со мной что-то не так? Или же это от антидепрессантов?
Я не могла ответить на этот вопрос. По крайней мере, сейчас.
Около восьми часов вечера ко мне приехали агенты. Наконец-то я могла позвать их к себе в гости. Эду удивился размерам дома и, когда заходил в очередную комнату говорил: «Вот это да!». Димитрий включил таймраунд и вместе с Виком они побывали в кабинете моего отца.
- Вот это экземпляры! Бесценные… - Димитрий осторожно провел пальцами по корешкам книг. – Агата бы вопила от восторга, будь она сейчас здесь.
- Тут очень много книг старой классики в очень хорошем состоянии. Почти что новые… - ответила я, глядя на все богатство папиного кабинета.
- Бумажные книги приятнее читать. – высказался Вик, держа в руках «Собор Парижской Богоматери» Виктора Гюго. – У каждой есть своя история, свой запах, свой шрифт.
- Эти книги практически нельзя прочитать через монитор. Их же нет в Сети… - сказала Мира, стоящая возле меня. – Их удалили за ненадобностью.
- Правда? Я не знал. – удивился Вик. - Я думал, в Сети все есть.
- Нет, не все… - вздохнула Мира. – Адам мне как-то сказал, что в вездесущей Сети удалены не совсем популярные компоненты. Например, старые книги, религиозные статьи, информация о старости и инвалидности в других странах.
- Зачем? – спросила я.
- Затем, что в таких книгах слишком много морали. В этом мире она здорово мешает и абсолютно сюда не вписывается. А главная опасность таких книг – это то, что люди вдруг начнут «думать». Поэтому, в современных книгах пишут только про современных людей. Пишут о том, как они себя должны вести. Люди читают и, повторяют поведение. Это очень выгодно. Неужели не замечали, что женские персонажи чрезмерно капризны и неразборчивы в связях, а мужские только и думают о том, как важно выглядеть презентабельно и красиво? Мужчина-эгоист и женщина-эгоистка – герои всех современных книг. Ими восхищаются, их превозносят. «Чудесный» пример для подражания! В то время как все персонажи-злодеи либо не желают отправлять своего родственника на эвтаназию, либо поистине любят своих детей, в общем проявляют признаки человечности.
- Мира, ты что-то сегодня в ударе и в больно хорошем настроении… - подозрительно сказал Димитрий, поправляя свою отросшую челку. – Еще вчера утром ты была готова меня убить.
- Это все из-за обложки! – Мира разозлилась. – Она же повсюду!
Да-да, та самая обложка, где Димитрий целует меня, висела почти на всех рекламных мониторах города и то и дело выскакивала в Сети, стоило открыть какой-то сайт. Выглядела она чересчур мило, да так, что меня в душе выворачивало наизнанку. Не знаю, как отреагировали новости и шоу на каналах, но после ареста Йокая Уно и Фаталя Каменного моя имя звучало отовсюду. Мне каждый час кто-то звонил: то редактор какого-то журнала, то продюсер очередного скандального шоу. Предлагали кучу денег, чтобы взять у меня интервью.
- Но я смогла с этим смириться, тем более, это стало неважно, когда Верону чуть не убили… - более спокойно добавила Мира. – Кстати, ты как?
Она обращалась ко мне, а я никак не отреагировала. Мои мысли улетели куда-то вдаль.
- Верона, с тобой все нормально? – спросил Эду, тронув мое плечо.
 Я вышла из оцепенения и наконец, ответила:
- Да… Да, все нормально.
- Не нужно лгать. – Вик закрыл книгу. – Ты в принципе не можешь чувствовать себя нормально. Какой-то псих из твоей мамы сделал мумию, твой отец помог ее убить, а завтра ты участвуешь в его казни. Скажи мне, что из этого нормально?
Вик был прав. Конечно, я не чувствовала себя нормально. Почему я так ответила? Да, скорее всего, потому что люди отвечают так, чтобы не грузить окружающих своими проблемами. Или же, чтоб в очередной раз не вызывать неприятные воспоминания у самих себя.
Этим вечером я, наконец узнала, что не так с Виком и Эду. У Вика не было одного глаза, он его лишился после драки со школьным товарищем. Вику было семнадцать, когда родители отправили его в зону Дельта. Там его нашел Йоганн. Спустя годы, Адам сделал ему протез. На вид, он ничем не отличался от здорового глаза.
Эду страдал странной болезнью: он не мог распознавать цифры и буквы. Они просто не воспринимались его мозгом. Все это обнаружилось в первом классе младшей школы. Трудно представить, как испугался пятилетний мальчик, когда его вдруг выбросили на мусорку. Родители могли убить его при помощи эвтаназии, так как он был еще мал и не мог принимать решений, но старшая сестра, которой было десять, уговорила родителей не подвергать Эду эвтаназии. Только из-за нее мальчик остался жив. Только из-за нее мальчика отправили в зону Дельта, где его и обнаружили обитатели Горы. Эду сказал, что жизнью он обязан сестре. Если бы не она, родители его все-таки его умертвили.
Когда вдруг возникла идея создать агентов и внедрить их в Турпис, Йоганн лично утвердил Эду, Вика и Димитрия. Решающим фактором стало то, что все эти трое раньше жили в Константе и помнили тот мир. Йоганн категорически отмел кандидатуры всех, кто родился в Горе. Он боялся, что им понравится идеальный мир с небоскребами и аэромобилями и, вместо того, чтобы отправлять гуманитарную помощь через мусорные отделы в Дельту, они просто предадутся веселью и плюнут на жителей Горы. Айван тоже хотел стать агентом, но отец ему не позволил.
После приезда в Турпис Вик стал Менестрелем, Эду – Михаэлем. Димитрий остался Димитрием.
Мы обсудили наш дальнейший план действий. Айвана теперь мы сможем забрать с собой и нам даже не придется угонять самолет или воздушный корабль. Агенты предложили мне сказать президенту, что я хочу обследовать зону Дельта, на наличие таких же, как Айван. Что-то типа секретной миссии, где я – посланник от имени президента. Айвана мы берем с собой, под предлогом, что он расколется и укажет нам путь до возможного наличия убежища других людей.
План был блестящий. Идеальный. Если президент согласится, то считай, половину дела мы сделали. Новая должность Министра Безопасности давала мне огромные возможности. Когда я просила эту должность, я думала только об Айване. Мне и в голову не пришло, что я смогу так это использовать.
Ближе к полуночи агенты уехали. Я снова осталась одна. Выпив две таблетки антидепрессанта, я включила Флинна и приказала ему читать мне сказки, пока я не усну на диване в гостиной. Он конечно, поворчал, но сказал, что один раз можно так сделать, ведь у меня сейчас чрезвычайная ситуация.


                *             *             *
Мой рабочий день начинался в девять утра. Я проснулась в семь утра. Флинн принес мой завтрак. Ничего необычного – я снова пила этот апельсиновый кофе и еще какую-то неполезную дрянь. Мне было все равно, что я ем.
После завтрака я умылась, причесалась, сделала прическу, как в мой день рождение – прямые волосы, зачесанные назад. Укрепила их гелевыми невидимками и сделала естественный макияж при помощи бьюти дрона. Затем я решила надеть свою форму. Она так и лежала нераспакованной в тонкой пластиковой коробке со вчерашнего дня. На крышке коробки красовалась надпись: «Ателье Каролины специально для нового Министра Безопасности». О, нет! Снова Каролина!
Я уже решила, что она мне сшила форму в синих сердечках, но нет. Синий жакет с воротником стойкой, из достаточно плотной, но мягкой ткани. Серебристые крылья на воротнике и погонах, серебристая кайма по краю манжетов и того же воротника. Простые строгие, но обтягивающие брюки. Ремень темно-синего цвета, абсолютно непримечательного дизайна. Плащ, который крепился к погонам и доходил длиной до пола. Закрывал собой он только спину. На самом дне коробки лежали строгие черные тонкие кожаные сапоги до колена. В карманах брюк я обнаружила перчатки из той же кожи, что и сапоги.
Когда я надела все это и глянула на себя в зеркало, то поняла, насколько же вычурная форма у людей, относящихся к правительству и занимающих высокий пост. Я не могла понять, красиво ли это на мне смотрится, или нет.
На часах уже было восемь сорок и мне пора было выезжать. Надев печатки и попрощавшись с Флинном, я вышла из дома.
«Госпожа Верона! А-А-А! Посмотрите сюда! Нет, сюда! Что Вы думаете о Вашем отце? Ваш молодой человек еще от Вас не убежал?» - кричали мне один за другим папарацци. Их дроны щелкали, фотографируя меня. К моему удивлению, ни один из журналистов не мог ко мне подойти, так как двое сотрудников из Министерства Безопасности сдерживали эту орущую массу. Они проводили меня в мой служебный аэромобиль с эмблемой МБ (Министерстов Безопасности) и я спокойно поехала на работу.
Я снова вернулась в это здание-скалу, только в этот раз никто не стал меня допрашивать. Я – их новый начальник. Все сотрудники выстроились в холле здания, чтобы поприветствовать меня.
- Добро пожаловать, госпожа Верона. – вышел вперед мой секретарь Михо Торд. – Разрешите Вам представить сотрудников Министерства Безопасности.
Михо называл мне имя, когда мы подходили к очередному сотруднику и я пожимала ему руку. Когда дошло до инспектора Ахига, тот перебил Михо Торда и поприветствовал меня:
- Очень рад, что теперь Вы – мой начальник!
Казалось, говорил он искренне. Я улыбнулась ему в ответ и продолжила знакомиться с сотрудниками. После этого меня проводили к лифту, который вел на самый верхний этаж Министерства. В прошлый раз я здесь не была. Этот этаж предназначался только для верхушек Министерства Безопасности. Я, мой секретарь, мой заместитель и главный инспектор. Простота и чистые лини исчезли – передо мной был коридор с позолоченными узорами на стенах, потолком с дорогущими люстрами, которые блестели так, что слепило глаза, стоило на них глянуть. Двери в кабинеты были из сверхпрочного тройного стекла, через которого не мог пройти лазерный луч. Мне сказали, это на тот случай, если меня кто-то захочет убить.
Мой кабинет был самым огромным кабинетом во всем здании. Словно две наших гостиных. Посередине – рабочий стол с опцией просмотра документов и любой другой информации через голограмму над столом. Что-то типо голографической карты, но в несколько раз лучше и ярче. Огромное окно полностью заменяло одну из четырех стен кабинета. Стекло здесь тоже было утолщенным и сенсорным. Этакий большой прозрачный монитор, на котором я могла просматривать подробную карту Константа с секретными объектами и военными городами.
Справа от окна, вдоль всей стены расположился странный шкаф, очень похожий на тот, что стоял в кабинете моего отца и был заполнен книгами. Только вместо книг на полках находились странные вещицы – прозрачные мигающие пластины. У каждой был свой цвет и частота мигания. Сам шкаф был закрыт стеклянной дверью.
- Это базы данных. Они постоянно обновляются. – просветил меня Михо Торд. – Если захотите какую-то базу посмотреть, приложите свою руку вот сюда, - он указал на черный сканер с левого края шкафа, - дверь откроется, и Вы сможете достать базу и подключить к Вашему рабочему столу.
- Спасибо за разъяснения. В принципе, все понятно. Так, а что сейчас у меня по графику?
- Вы должны посмотреть видеообзор с допросов Йокая Уно и Фаталя Каменного. Была произведена нарезка материала с допросов – только все самое важное. Инспекторы уже просмотрели эту запись и никаких нарушений не нашли, теперь Вы должно посмотреть. Если все в порядке – значит запись отправится президенту и сегодняшняя казнь состоится вовремя.
Казнь. Вовремя. Я вновь вспомнила Поркиуса Кармону, корчившегося на виселице. Интересно, что за казнь ждет моего отца?
Я снова назвала его отцом. Запомни, Верона, никакой он тебе не отец. Он – Фаталь Каменный, человек без сердца и возможно, без души.
Михо Торд помог мне включить рабочую поверхность стола. Она пошла волнами, будто это было море. Слева от нас вылезло огромное меню с множеством кнопок. Михо нажал на кнопку «ДОПРОСЫ»-«ПОСЛЕДНИЕ ДОПРОСЫ». Затем выбрал последнюю запись и включил ее. Она появилась над рабочим столом, и запустилась.
Первым на записи возник Фаталь Каменный. Вид у него был еще тот: волосы жирные, торчащие во все стороны. Лоб был разбит, одежда в нескольких местах порвана. На лице проявилась щетина. Сначала он не признавал свою вину, отрицая все показания своего «друга». Он держал свое лицо, скрывая свои истинные эмоции. Но, когда ему сообщили о том, что труп Милении Каменной пролежал в квартире Йокая Уно шестнадцать лет, Фаталь впервые удивился по-настоящему. Он действительно этого не знал. Фаталь застыл и глядел в одну точку, пока ему рассказали другие показания Йокая Уно о том, что Йокай планировал занять место президента и что он лишь выжидал, пока Фаталь сместит Поркиуса, казнит его, а затем уж Йокай планировал занять место правящего президента страны. Фаталь в этот момент совсем растерялся. Эти слова его загнали в угол. Не правда ли, предательство друга будто выбивает почву из-под ног, и ты на какое-то время теряешь ориентиры, не понимая, где вверх, а где низ? В это время Фаталю повторно начали задавать все те же вопросы. После затянувшейся паузы в разговоре, он подтвердил свою причастность к свержению президента и попытке его убить.
Запись с Йокаем была совсем другой. Йокай почти не изменился. Его волосы не торчали из стороны в сторону, его лицо не было разбито, а одежда была целой. Единственное, на левой щеке красной полосой протянулась небольшая царапина. Йокай сразу во всем сознался, его не пришлось пытать. На все вопросы он отвечал сразу и говорил то, что в действительности думал. Он сообщил о том, что идея свержения власти президента принадлежала ему, просто он аккуратно поместил идею в голову своего друга-карьериста Фаталя Каменного. Вместе они составили план «Низвержения» на бумаге при помощи печатной раритеной машинки. Фаталь привлек Адольфа Аристона, Министра Безопасности. Зачем они все это делали? Фаталь хотел быть президентом, а так как новый назначается после смерти предыдущего, он понял, что у Поркиуса прекрасное здоровье и что умирать он даже не думает. Поэтому единственным выходом он видел мини-революцию. Месяцы ушли на подготовку липовых статей о том, как Поркиус Кармона воровал из казны. Фаталь даже приобрел замок в Аемине, в одну из комнат которого поместил муляжи золотых слитков и драгоценностей. При помощи Министра Безопасности это все выдали бы за воровство президента, его бы облили грязью и казнили. Аристону Фаталь обещал должность премьер-министра, Йокаю – тот самый замок. Когда Йокая спросили, зачем ему самому пост президента, тот посмотрел в камеру таким взглядом, каким смотрят на идиотов.
- Неужели Вы не поняли? Я хотел уничтожить Фаталя, ведь он отобрал у меня Милению, это из-за него она решилась на переезд в Турпис. Она хотела быть женой президента, этакой «королевой». Я ей сказал, что ради нее я тоже смогу стать президентом. О, как она тогда смеялась! Йокай, какой-то учитель-репетитор по истории, Йокай-тихоня вдруг станет президентом! Это была пощечина для меня, Миления никогда не понимала, как сильно я ее любил. И, поэтому я решил ей это доказать. Сдружился с ее супругом, показал ей его истинное лицо, когда он предал ее и вколол яд…
- Вы ведь вместе ее убили?
- Самое главное для меня было то, что он принял в этом непосредственное участие. Ее любимый Фаталь, ее светлая надежда на такое будущее и вдруг! О, как я был счастлив тогда. На этом нельзя было останавливаться. Я хотел уничтожить Фаталя, потому что он не был ее достоин!
- А Вы были? – задавал вопрос допрашивающий инспектор.
- Всегда был. Жаль, она этого не поняла. Я почти дошел до конца плана: убить Фаталя и стать президентом. Вот же, я смог! Я смог это сделать, хотя ты не верила в меня! После Фаталя я планировал убить их с Миленией дочь.
- Верону Каменную?
- Да. Но увы, я не учел, что Миления просто так не уйдет. Она вселилась, вселилась каким-то образом в эту девочку и перехитрила нас всех! – Йокай вытаращил глаза и смотрел то на инспектора, то на потолок, то еще куда, - И теперь она распорядится моей жизнью так, как захочет. Миления злопамятна, Вы ее не знаете. Она жестока, очень жестока к тем, кто ее любит всей душой…
После просмотра записей Михо Торд спросил меня, нашла ли я какие-+то правонарушения в проведении допроса или несостыковки в показаниях, что я думаю насчет обвиняемых и насколько правдивы показания Йокая.
Я ответила, что вроде нарушений нет, а Йокай говорит правду, так как он осознает свое положение и понимает, что это конец. После этого мой секретарь отправил копию этой записи в правительство, секретарю президента и буквально через две минуты нам пришло сообщение: «Принято. Президент Поркиус Кармона проведет казнь Фаталя Каменного и Йокая Уно на площади Правосудия и Власти в пять вечера. Казнь пройдет в виде расстрела.».
 Я глянула на часы – время было полпервого.
- Я хочу поговорить с пойманным человеком с зоны Дельта. Сейчас. – приказным тоном заявила я.
- Конечно, но не сейчас! – ответил Михо Торд.
- Что? Почему? – спросила я.
- Вам нужно отрепетировать казнь. Вы будете отдавать команду стражам. Все это будет транслироваться по государственному телеканалу. Вы же не хотите опозориться, Вы ведь только что вступили в эту должность? – сказал Михо и добавил: - Допросить узника Вы сможете после казни, никуда он не денется.
И целых четыре часа в холле Министерства Безопасности мы репетировали с отрядом стражей (они были не вооружены) то, как я им отдам своей правой рукой команду. Поднять руку вверх, да так, чтобы тыльная сторона ладони была со стороны моего лица, затем повернуть ее плавно в сторону приговоренных и резко опустить руку вниз. Каждый раз секретарь и главный инспектор были недовольны. «Слишком быстро», «слишком грубо», «недостаточно плавно». Будто я репетировала некий танец и должна была вечером выйти с ним в спектакле.
Ближе к четырем часам Йокая и Фаталя в наручниках и с конвоем стражей повезли в здание правительства. На его крыше находилась Площадь Правосудия и Власти. Я, мой секретарь и главный инспектор направились следом с тридцатью стражами. Все они выглядели черными демонами, и я никак не могла к ним привыкнуть.
К площади мы поднимались по лестнице. Лифт не мог вместить такое количество человек и стражей одновременно.
Площадь Правосудия была выложена камнями серого, бурого и песочного цвета. Будто в Средневековье.
Ее почти не использовали. Казнь в нашей стране полагалась только за особо тяжкие преступления. Например, покушение на президента. Последняя казнь состоялась около семидесяти лет назад, когда один мужчина устроил стрельбу на летнем детском празднике. Было много жертв.
В основном же народ у нас ленивый и занят только своей жизнью, а кто там правит и что за президент – им глубоко на это плевать. Главное, что у них есть все для жизни. Остальное – не важно.
Первая казнь за семьдесят лет. И я на ней присутствую. И казнят моего отца. И я не против.
Почему же все так ужасно, а?
Солнце исчезло, стоило нам взойти на площадь. На небе появилась облачность и немного похолодало.
Йокая и Фаталя поставили на специальный пьедестал. Йокай вел себя так, будто все хорошо, все идет по плану. Фаталь же трясся, как осиновый лист. Он даже пару раз позвал меня: «Вероночка, доченька, сделай же что-нибудь!». Я взглянула на него, и он отшатнулся к стене. Мне было его не жаль. Совсем не жаль. Видимо, мои глаза отражали всю мою бессердечность на тот момент, и Фаталь испугался.
К пяти вечера на площади появился президент со своей свитой, состоящей из секретаря, нового премьер-министра и нового советника. К сожалению, я не запомнила их имен, хотя это и неважно.
Президент Поркиус Кармона надел черную форму с золотой вышивкой. На его погонах блестели объемные золотые крылья из металла (а может, даже из золота?). Темно-фиолетовые волосы сейчас выглядели ярче, а бледное лицо было исполнено серьезности и даже некоторой печали.
В небе, над площадью, по всему периметру собрались дроны-операторы. Они снимали все это и транслировали на государственный канал.
Поркиус поднялся на пьедестал со стойкой для президента. Она была оборудована невидимыми невооруженным глазом микрофонами.
- Мне жаль, что в годы моего правления произошло такое событие. Неприятное событие. – Поркиус говорил уверенным низким голосом, расставляя акценты на важные слова. – Те, кому я доверял – предали меня, предали страну, предали самих себя. Навеки имена Фаталя Каменного и Йокая Уно впишут в историю, но впишут с позором и стыдом. Их запомнят, как разрушителей идеального мира, как посягателей на наше благополучие и спокойствие. Наш мир, который создавался не один век, не так просто разрушить! Мы – сильная страна, мы – сильный и славный народ, так давайте расправимся с предателями так, как они того заслужили! Привести приговор в исполнение!
Президент посмотрел на меня, и я поняла- все, сейчас. Пора.
Я встала на постамент, который находился между строем стражей с заряженным оружием и пьедесталом президента.
Фаталь плакал и умоляюще смотрел на меня. Его плач переходил в истерику. Йокай стоял прямо и уверенно. Он не боялся и глядел на меня так, будто это он сейчас держит меня на мушке, а не я его.
Я подняла правую руку вверх. Стражи сихронно сделали шаг вперед. Я повернула ладонь в сторону Фаталя и Йокая – стражи прицелились. Я опустила руку.
Йокай засмеялся за секунду до того, как в него вошли десятки пуль. Кровь текла из его рта, он был уже мертв, но продолжал зловеще улыбаться.
Фаталю несколько пуль попали в голову. Он умер моментально.
После выстрелов стояла тишина. Будто весь Турпис замер и замолчал. Я слышала лишь легкий ветер в моих ушах, да собственное дыхание.
Я бы так и простояла в этом оцепенении, если бы вдруг не пошел дождь.
Президент и остальные люди побыстрее удалились с Площади Правосудия, и лишь я осталась под дождем.
Мне кажется, я не понимала, что сейчас происходит. Я смотрела на трупы, на стражей, потом снова на трупы.
Кто я?
Самый молодой министр Безопасности? Дочь, ничем не лучше своего отца? Убийца? Жертва? Преданная или предательница?
- Госпожа Верона, нужно уходить.
Оказывается, Михо Торд был все еще здесь. Я кивнула в ответ, и мы вместе со стражами покинули Площадь.
- Это Вам. Один из обвиняемых перед выездом на казнь попросил бумагу, чтобы написать прощальное письмо. Мы проверили – ничего подозрительного там нет.
Михо Торд вложил в мою ладонь смятый и немного мокрый клочок бумаги. На ней от руки было написано: «Я вернусь.»
Я сразу узнала почерк Йокая Уно.