Сколько мне лет? 1

Не знаю, кто как, а я свою тёщу люблю. Искренне. От души. Решил однажды её навестить, благо по дороге было. Пришёл и спрашиваю: – Не надо ли чем помочь, тёща дорогая? По хозяйству? В магазин сходить? Мусор вынести?

– Спасибо, зятюшка! – отвечает, – Ничего мне не надобно, сама себя пока, слава Богу, обихаживаю, а вот если хочешь сделать доброе дело, повесь мне ещё одни шторы! Солнце светит, сил нет!

Шторы? Да запросто! Отверг предложенную стремянку, железная она, скользкая. Выбрал стул. Он хоть и ровесник, наверное, тёщи моей, но то же крепкий. Взобрался на него, начал веревочку, что сквозь штору продёрнута привязывать к кронштейну карниза. За окном напряженная автострада шумит. Солнце в глаза светит. Руки устали. Терплю.

– Вот спасибо, дорогой! – подала голос тёща, – а то я залезу, руки затекают, голова кружится…

Тут я вспомнил одну медицинскую передачу. Там как раз рассказывалось про подобное. Залезет бабулечка на верхотуру, голову запрокинет, сосуды шеи пережмутся, голова закружится и она, сердечная, на спину падает… и вдобавок затылком об пол… брр… жуть! Как бы мне самому не грохнуться!

Переставил стул, начал другой конец верёвки привязывать. Солнце жарит. Руки затекли. Рядом на стенке часы тикают. Старинные. Ровесники, наверное, тёщиной бабушки, но идут точно и бабамкают приятно. Ночью не разбудят, днём не бесят.
«Старый стул… часы с кукушкой… карниз» - промелькнуло у меня в голове, - «что-то подобное было уже…» - и тут я вспомнил…

…Случилось это почти полвека назад. Жили мы тогда в новом, строящемся ещё микрорайоне. Всего в квартале от нашего дома начинался сосновый лес, дальше берёзовая роща. Хочешь - отправляйся летом всей семьёй на пикник или за грибами. Зимой - на лыжах или на санках с гор. Красота!
Двор наш, окруженный со всех сторон панельными пятиэтажными домами, был просторен. Хватало место всем: и старушкам на лавочках, и нашим родителям в тени тополей. Была и спортивная и, конечно же, для нас, малышни - детская площадка.

Накануне, к нам во двор заехал самосвал и вывалил посреди двора огромную кучу песка. Чистого. Золотистого. Влажного. Хочешь - в Царя Горы играй, хочешь – древние замки строй или пещеры рой.

В то утро мы сидели на этой куче с Андрюшкой, погрузив в прохладный песок руки и ноги. Было самое начало лета. Впереди у меня - каникулы в деревне у бабушки с кошкой Муськой и котёнком, которого я ей помогаю воспитывать, речкой и велосипедом, соседскими Галкой и Жанкой.
Андрюшкина бабушка жила в городе, вместе с ними, поэтому его отправляли в пионерский лагерь на три смены, чему он почему-то тоже был ужасно рад. И было у нас на душе так хорошо: что солнышко, что тепло, что впереди целое лето, что и говорить-то не о чем, и мы сидели и улыбались как дураки.
Из распахнутых окон слышался звон посуды, шкварчание яичниц, шипение блинчиков и картошки. По радио передавали воскресную радиопередачу «С добрым утром!».

Скрипнула дверь подъезда и показалась Маринка. Обычно она вылетала во двор как маленький разноцветный вихрь, звонко шлёпая сандаликами крича во всё горло «Здорово, ребя!!!», а тут замерла, как кошка, которую первый раз выпустили на улицу.
– Ах, как чудесно пахнет! – воскликнула она, принюхиваясь, – Ах, какие деревья большие! Ах, какая травка зелёная!

Мы с Андрюшкой переглянулись.
– Ой, мальчики, – заметила она нас, наконец, – какие вы смешные и милые… – на глазах Маринки показались слёзы, – а со мной тут такое случилось! Представляете, я только что видела свою маму… и папу…
– И чего такого? – удивился Андрюшка, – Я тоже только что видел свою маму, папу и бабушку!
– И я тоже, – поддакнул я, – куда они денутся?
– Это вы сейчас так думаете…– всхлипнула Маринка.
– Так, Маринищще, – перебил её Андрюшка, – давай всё по порядку!
– Хорошо, – вздохнула Маринка, и присела рядом с нами, красиво подобрав ноги, – попробую, только вы не перебивайте, пожалуйста. Произошла со мной сегодня странная вещь. Проводила я утром на работу мужа и детей, отправила внуков в школу. Перемыла посуду. Сходила в маркет. Зарядила «стиралку» …

Было очень странно её слушать: с виду обычная девчонка, короткое пёстрое платьице, ленточки в косичках, а говорит, как взрослая тётка и слова какие-то незнакомые…

– Решила перевесить шторы, – продолжила Маринка, – на стремянку не полезла, железная она и скользкая, взяла стул. Он хоть и старый, но крепкий. Цепляю штору. Солнце в глаза светит. Руки затекли. Рядом часы тикают, старинные... Вдруг в них что-то зашумело, гирька на цепочке поехала вниз, дверца распахнулась и высунулась кукушка. Ни разу не показывалась, а тут нате! Смотрит так хитро на меня, будто живая. Тут мне словно шепнул кто: «Спроси её - сколько мне лет?». Я и сказала: «Кукушка, кукушка, сколько мне лет?». Та - раз ку-ку, два ку-ку, три, четыре, пять… а на часах-то час всего! На седьмом ку-ку, сорвался карниз и меня по лбу. Не больно вроде, но в глазах у меня потемнело, а когда видимость вернулась ко мне, увидела я, что комната моя изменилась и сильно…

– Во даёт! – воскликнул Андрюшка.
– Не мешай, – одёрнул я его, – пусть врёт дальше! И?
– Гляжу, а гостиная моя превратилась в детскую! Кровать, стол письменный, игрушки - всё моё, как раньше... Стою я на стуле у окна, а за ним наша Белореченская и машин на ней почти нет, портрет Ленина на соседнем доме, кинотеатр «Буревестник» с афишей «Старая, старая сказка» … и запах! Пахнет нашей старой квартирой, на кухне блинчики шипят… Я только «Мама» и смогла сказать, а тут она входит… молодая… красивая…
Из Маринкиных глаз потекли слёзы.
– Простите, – сказала она и, достав из кармашка носовой платочек, шумно высморкались.

Мы с Андрюшкой уставились друг на друга. Андрюшка повертел пальцем у виска, я пожал плечами.

Конечно, Маринка девчонка, но была у неё одна особенность – она не умела врать. Лицо у неё, что ли такое - всё сразу видно. Вот промолчать или наоборот присочинить, чуть преувеличить, это да, а врать – нет.

– Может тебя ущипнуть, чтобы проснулась? – предложил Андрюшка.
– Пробовала, – и Маринка показала синяк на руке, – я что думаю: если я каким-то чудом попала в машину времени, то почему я тут девочка?
– А ты кто, – подозрительно посмотрел на неё Андрюшка, – мальчик?
– Скажем так: зрелая женщина!
– И сколько тебе лет?
– Вообще-то женщинам такие вопросы задавать не прилично, но вам, как старым друзьям скажу: я недавно вышла на пенсию! 
– Так ты старуха совсем? – брякнул Андрюшка, – моя бабушка и то моложе тебя!
– Эх, Андрей Васильевич, Андрей Васильевич! Сказала бы я тебе, да жаль, нельзя! Коллапс временной может случиться!

Ох, какие слова она знает! Я уже почти поверил, но Андрюшка не унимался: – Докажи!
– Как мне тебе доказать? Таблицу умножения вы уже проходили? Чему равен тангенс котангенса, сказать? – грустно улыбнулась Маринка.
– Скажи лучше, как там у вас? – сказал я, – Коммунизм построили?
– Нет, Санька, – засмеялась Маринка, – и, вряд ли построим! Хотя… кто знает?
– На другие планеты летаете? Как с международной обстановкой?
– Нет, на Марс только собираемся. А в мире, как всегда нет стабильности…
– А что с техникой?
– О, это да, на уровне! – Маринка достала из кармана зеркальце, – Представьте, мальчики, что это телефон. Такой же легкий и плоский и позвонить можно куда угодно почти даром…
– Пф, подумаешь! Я и сейчас могу куда угодно за две копейки позвонить с автомата на углу… – парировал Андрюшка.
– И видеть друг друга, а ещё спросить можно, что угодно и он ответит и покажет!
– Телефон???
– Ага, – улыбнулась Маринка, – ещё у нас телевизоры цветные и плоские как картины, можно на стену повесить. Сто каналов и мультики целый день показывают и кино…
– Вот это ты врёшь!!! – заорал Андрюшка, – На переключателе всего двенадцать…
– Пуль управления, с кнопочками... – гнула своё Маринка.

Тут Андрюшка поднялся, и хотел было отвесить Маринке крепкий щелбан, но та так жалобно зажмурилась, что он передумал и легонько щёлкнул её по лбу. Та вздрогнула, распахнула глаза и странно замерла…

– Эй, ты чего? – Андрюшка осторожно потряс Маринку за плечо.
– А? Что? – встрепенулась та, – Ой, ребята! Я сейчас такой сон видела! Будто я взрослая тётка с мужем, детьми, внуками и…
– А я видел сон, что я осёл! – перебил я её. Это я нарочно так соврал, опасаясь, что у Маринки снова поедет крыша.
– Ха-ха-ха!!! – заржал во всё горло Андрюшка и кубарем покатился с кучи, – Осёл – турецкий посёл!!!
– Не посёл, а посол, Андрей Васильевич! – сказала взрослым голосом Маринка, и мы замерли, – и если хочешь знать, Андрюшечка, кто как обзывается, тот так и называется! – добавила она своим обычным голосом, и мы облегченно вздохнули. – Давайте уже замок строить? Чур, я прекрасная принцесса, а вы заграничные принцы и боретесь за мои руки и сердце!

Конечно, нам уже порядком надоели эти девчачьи игры в «принцесс», «папу-маму», «магазин» и «больничку». (Хотя, если честно между нами, в «больничку» я очень любил играть с девочками в детском саду.) Но Маринка снова стала Маринкой. Шумной. Озорной. Весёлой. Мы с Андрюшкой возвели огромную башню, крепостную стену со рвом и мостами. Устроили рыцарский турнир и получили в награду по Маринкиной руке, а сердце оставили ей. Зачем оно нам?

…Странный, конечно случай. Может быть, я и не вспомнил бы его, но тут тёщины часы на стене вдруг зашипели, одна гирька на цепочке поехала вниз, маленькая дверца распахнулась и оттуда высунулась кукушка…
– Кукушка, кукушка, сколько мне лет? – спросил я, сам не зная зачем. Та взглянула на меня хитро, словно живая и принялась куковать. Раз - ку-ку, два - ку-ку, три… а стрелки-то на часах, между прочим, час показывают! На седьмом «ку-ку» сорвался карниз и треснул меня по лбу... Хороший карниз, деревянный, хоть, наверное, мой ровесник, но тоже крепкий.… Когда видимость вернулась ко мне, увидел я, что всё вокруг меня изменилось и сильно…

продолжение http://www.proza.ru/2018/07/07/461