Введение. Продолжение 3

Ещё одним страстным стремлением философского «сознания», сформировавшимся в XVII-XVIII веках и в первую половину XIX столетия, была мечта о том, чтобы полностью заменить «мифологическую картину мира», известную с Древнейших Времён и выстроенную не без участия Откровения, своей, столь же целостной и всеобъемлющей, но «рациональной картиной мира». - «Системой рациональных и когнитивных представлений о мире».
Внешней, формальной и официальной предпосылкой этого стремления является мысль о том, что рано или поздно будет построена такая философская система, которая сможет создать – «предельно обобщенную универсальную картину мира и места человека в нём». [3] Основания такой философской картины мира, приобретут характер - «бесспорных истин на все времена». Человечество и каждый человек будут должны и юридически обязаны всегда придерживаться их. И именно этой философией права и справедливости окончательно будет решена библейская проблема «добра и зла»!

[3] Что является внутренним и истинным побудительным мотивом этого стремления, можно только догадываться и строить предположения, исходя, в том числе, и из «библейского повествования о творении человека и его грехопадении».

Примерами подобных философских систем, претендовавших на создание некоей «последней» системы философского знания, являются философия Гегеля и философия Маркса и Энгельса. Гегель полагал себя достигшим умозрительного Абсолюта. - Абсолютный Дух (Мировой Разум) - адекватная форма последнего основания познания и потому, - основные положения этого основания являются абсолютными и неизменными истинами. Маркс и Энгельс, во всяком случае, поначалу тоже претендовали на то, что совершили подлинную революцию в философии. Показали её суть, заключающуюся в её научности. И та, и другая системы едины во мнении о том, что: - «Вся предшествующая историко-философская мысль - это только предыстория, подводящая к возникновению и осознанию подлинного содержания философии». Их общий исходный признак или предпосылка – предельная рационализация, без всяких нравственных сомнений и колебаний, одного из двух аспектов существования: бытия и сознания или материи и духа. Возведение его в абсолют своего философствования и точку отсчёта в построении своей и только своей системы понятий, которую можно было распространять лишь только политическими усилиями. Что и сыграло свою «злую роль» в истории философии и всей цивилизации в целом, - не только европейской цивилизации. Ведь появления Абсолюта Материи было ответом на «крайне напряженное шествие по умам» Абсолютного Духа!
Итак, можно сказать, что на протяжении своей почти трёхтысячелетней истории философия всегда боролась. Сначала, пожалуй, до середины XIX века, она боролась с мифом за рациональное понимание Истины. Победа в этой борьбе принесла настолько глубокие и радикальные плоды, что можно сказать, сама философская мысль в целом «поняла, что наделала»! – и вступила в качественно новый этап своего развития – борьбу с рационализмом. То есть в истории развития европейской (западноевропейской) философской мысли можно выделить два основных исторических этапа:
- этап становления и развития традиционной, классической философии; и
- этап возникновения новой и нетрадиционной, неклассической философии. 
Последний, начавшийся со второй половины XIX века, продолжается и в наше время.
В чём суть качественных отличий этих двух этапов, если обратиться к интересующей нас проблеме понимания философией самой себя и своего предмета, а так же тех средств, которыми она добивается этого постижения?
Отметим, прежде всего, что неклассическая философия, восстановившая, через обращение к иррациональности, свою нравственную связь с Откровение, вновь стала открытой системой! Поясним, что имеется в виду!
Прежняя (классическая) философия, совершив прорыв от формы к содержанию, не захотела мириться с тем, что содержание, оказавшись двойственным, не вполне подвластно её познанию! Восхотев всего познания, философская мысль презрела ноуменистическую (непознаваемую) сторону содержания, абстрагировалась от неё и применила рациональное познание к тому, что осталось от содержания. Не устыдившись того, что превратила нравственность в мораль, а психику (душу) сделала частным случаем социума (служанкой Мировой Души), классическая философия идеализировала и идолизировала всё в себе. Сделалась замкнутой в самой себе системой. – Садом идолов – Капищем. – Где истина – это «что», а гносеология – «скотный двор», в котором «в принципе не может быть ничего непознаваемого». А если она что-то и не знает, то только потому, что туда ещё не добралась, ибо – «сильно “воняет” и много “навоза”, ноги глубоко проваливаются… и неохота “связываться”»
Новая философия решительно отбрасывает гносеологические претензии на абсолютную полноту познания. Всё ноуменистическое в содержании она оставляет ноумену, а всё феноменологическое в содержании берёт себе для его философского осмысления, отдавая форму на откуп науке, и делясь с нею тем феноменологическим содержанием, которое наука могла бы усвоить.
Современная философия даже не ставит перед собою какой-либо задачи хоть отдалённо напоминающей гносеологическую революцию, так как она принципиально неразрешима и бессмысленна сама её постановка. Ведь это очевидно! «Сознание» в своём познании, по самой его природе всегда феноменологично, то есть оно «конечно» и «ограниченно». И не может претендовать на абсолютное познание – познание последних оснований бытия, ибо так называемые абсолюты, последние основания, последние и окончательные истины, находятся в «нетварном бытии», или на границе «тварного бытия» и «нетварного бытия». Выражаясь философски, а не богословски, - последние основания - всегда ноуменистичны в своей сущности и скрываются под многослойными и многосмысловыми феноменологическими покровами! Нравственные смыслы существования являются самыми последними из этих феноменологических покровов, за которыми скрывается уже сама ноуменистичность – непознаваемость сущности. В этом и заключается смысл выражений – онтология нравственности и евангельская нравственность.
Это уже давно известная откровенная истина, и в своей нравственной элементарности, в общем-то, достаточно банальная. В определённом смысле и виде она  устоялась в новой философии, которая постоянно добавляет и добавляет всё новые доводы в её «копилку». [4]

[4] Приведём, для иллюстрации этой мысли, всем известные слова апостола: - «Бог есть любовь!» (Иоанн Богослов).

«Сознание» в своей деятельности всегда обусловлено: социальноисторически и культурноисторически. Ибо познание и мышление всегда индивидуально и конкретно. Лишь потом они становятся достоянием культуры и социума. И общество, пока оно находится в своём нынешнем «ветхом состоянии», никогда не прекратит своих культурных и социальных изменений (страстных движений). Всегда будут меняться его экономические и политические формы, социальная структура, технологическая и научная система, культура и мировоззрение, в том числе и философские представления об основаниях бытия, и мира в целом, и человека в частности. Вся феноменологическая система всегда будет «подвижной», даже в своей морально-этической части, но на фоне неизменных духовно-нравственных истин, непосредственно примыкающих к ноуместической истине Откровения.
Все вышеуказанные условия существования познания и мышления ставят ребром вопрос о методах, средствах и инструментах философствования. И это, прежде всего, касается интеллектуально-логических возможностей «сознания». Неклассическая философия не рассматривает «ум» как единственный инструмент познания.