Возвращение. 5 глава

     Битвы под Сталинградом и на Курской дуге, определили ход войны. Многие понимали, войну немцы почти проиграли, но война была ещё не окончена, до победы было ещё много месяцев. Ольгу перевели в стрелковую дивизию, вместе с частью, в которой она воевала. Её представили к награждению медалью "За отвагу", так Ольга, в свои семнадцать лет, имела две боевые награды и звание младшего сержанта. Это придавало ей уверенности, в части её уважали.
     В одном из боёв, когда группе разведчиков было дано задание уничтожить склад с боеприпасами, ребята вместе с Ольгой залегли недалеко от склада. Но надо было пройти через мост, который охраняли немцы, сложив мешки с песком и поставив пулемёты. Их было человек восемь-девять. Снять их, было делом простым, но без шума, сделать это можно было, лишь прицелившись во всех сразу. Командир отряда, Николай Тимофеев, знаками показал, кому и в кого прицелиться. Его отряд состоял из одиннадцати человек и единственной девушкой среди них, была Ольга.
     - Стрелять по моей команде, без промаха. Ни один из них не должен уйти, иначе, сорвём операцию, - тихо сказал Тимофеев.
     Все молча слушали и готовы были к выполнению задания. К удивлению, вокруг стояла тишина. Прицелившись, ребята по команде выстрелили, прозвучало сразу несколько выстрелов. Убедившись, что немцы, не успевшие сделать ни одного ответного выстрела, повержены, ребята побежали к мосту, но тут показалась крытая машина, в которой были немцы, человек двенадцать, вместе с водителем и сидевшим рядом с ним офицером.
     - Чёрт их принёс... Ольга, возьми на прицел водителя с офицером. Санёк, не дайте уйти остальным, - показывая рукой в сторону грузовика, тихо сказал Тимофеев.
     Ольга говорила мало, она лишь кивнула головой и тут же двумя выстрелами сняла офицера и водителя. Грузовик на скорости въехал в перила моста и полетел вниз. Река была каменистая и совсем не глубокая, началась стрельба, парни близко подошли к реке, чтобы ни одному немцу не дать уйти. Наконец всё было закончено, среди ребят, двое убитыми и один тяжело ранен.
     - Витя, помоги раненому, уходите в часть, остальные за мной, - скомандовал Тимофеев.
     Через мост, ребята побежали к складу. Это было здание, больше похожее на сооружение, типа вокзала. Надо было подложить внутрь взрывчатку и взорвать всё сооружение. Тимофеев велел ребятам охранять дорогу к складу и сам с двумя парнями забежал в здание. Время будто остановилось, но вдалеке опять показался крытая фура с немцами. Ольга обычно не паниковала, но тут... силы были не равны, да и Тимофеев ещё не вышел из здания. Девушка прицелилась, она решила убрать водителя, надеясь, что фура перевернётся и начнётся паника. Она выстрелила, попав немцу за рулём в голову. Фура на всей скорости свернула с дороги и врезался в дерево. Немцы стали выпрыгивать из кузова грузовика и побежали в сторону здания. Ольга с тремя бойцами из группы осталась отстреливаться, Тимофеев, с двумя ребятами, уже выбегали из склада. Взрыв раздался через семь минут после того, как Тимофеев с двумя парнями вышли из склада. Взрывной волной их отбросило на несколько метров. Ольга тоже находилась недалеко от склада. Она, увидев, что Тимофеев вышел, скатилась по насыпи вниз и стреляла в немцев снизу вверх.
     Вдруг жгучая боль пронзила плечо Ольги, автомат выпал из её рук и скатился в реку. Ольга поняла, что потеряла оружие, она попыталась встать, но у неё это не получилось. Пришлось ползти в сторону леса. Но почти у самого леса, её оглушили прикладом по голове и она услышала немецкую речь. Девушка поняла, что пришёл конец и закрыв глаза, ждала выстрела.
     - Лучше выстрелом в голову, чтобы сразу, не хочу мучиться, - думала она.
     Только вдруг она почувствовала, что её приподняли и понесли, она потеряла сознание. Очнувшись, она обнаружила, что наполовину раздета и боль внизу живота заставила её сжаться. Ольга поняла, что её просто изнасиловали и бросили тут умирать. Если бы в этот момент у неё было оружие, она бы застрелилась. Кое-как натянув на себя солдатские портки, она застегнула на груди гимнастёрку. От пережитого унижения, её стошнило.
     - Гады! Мрази... - прошептала она, теряя сознание.
     Тимофеев с ребятами, отстреливаясь, бежал к лесу. Задание было выполнено. Оторвавшись от немцев, он огляделся и не увидел Ольгу. Остановившись и тяжело дыша, он спросил у оставшихся ребят, не видели ли они девушку.
     - Такой переполох был, может она зашла с другой стороны? - спросил Саня.
     - Возвращаемся. Мы не можем бросить её одну. Может она ранена, - сказал Тимофеев, возвращаясь к мосту.
     Немцев не было видно, многих они положили, другие, видимо, ретировались. А Ольга не могла понять, как в такой суматохе и под градом выстрелов, немцы могли надругаться над ней. Казалось, этим поступком они мстили за тех, кого эта русская убила, а может просто действовали на эмоциях. Ответить на этот вопрос, девушка не могла. Она ненавидела себя, своё тело и этих уродов, который враз сломали её, сломали ей жизнь. Она решила искать смерть, чтобы умереть достойно, от пули.
     Её нашли и положив на шинель, понесли к месту расположения части и о том, что с ней произошло, никто не догадывался. Просто подумали, что она ранена. Ольга пролежала в госпитале две недели, просясь обратно в свою часть. Пулю из плеча извлекли, а раны на ней заживали быстро, как на кошке.
     После того случая, на краю леса, Ольга ещё больше замкнулась в себе, почти не улыбалась и мало говорила. Ольга так же ходила на задания и с остервенением, прицельно убивала фашистов. То, что девушка изменилась после той вылазки, Тимофеев заметил сразу. Да и парни из его отряда, относившиеся к Ольге с уважением, тоже не могли этого не заметить.
     - Да что с тобой, Полякова? Ты сама не своя. Я видел твои глаза, когда ты стреляла в немцев, может расскажешь, что случилось? - спросил Николай.
     - Я бью фашистов, что ещё может случиться? - лишь ответила она.
     Девушка замечала, что нравится Тимофееву, но об этом они никогда даже не заговаривали. А после того, как её грубо изнасиловали двое немцев, Ольга старалась всячески игнорировать Николая и обходить его стороной. Но он был её командиром, приходилось воевать бок о бок. За то задание, ребят наградили очередной медалью. Но это не радовало Ольгу, ей казалось, что медаль "За отвагу" она не заслужила и дали её, будто, за тот грех и унижение, которое она перенесла в тот злополучный для неё день. Она даже лиц тех фрицев не помнила, но не это было важно.
     Через четыре месяца, Ольга поняла, что беременна, когда внутри неё что-то зашевелилось. Она вспомнила, что её мать умерла после того, как избавилась от ребёнка. Но шла война, где же здесь найдётся бабка-повитуха? Ольга всячески скрывала беременность, перевязывая живот куском материи. Токсикоза не было, может поэтому она и не поняла раньше, что беременна? Девушка ненавидела ребёнка, который с каждым днём шевелился в ней всё сильнее. Будь её воля, она бы сама его из себя вытащила, так был ненавистен ей этот ребёнок от фашиста. Ольга была растеряна. Ведь если о беременности узнают, для неё борьба с фашистами будет закончена, это Ольга ясно понимала.
     Ранней осенью сорок четвертого года, когда они освобождали деревню, много месяцев оккупированную немцами, у неё начались схватки. Николай, который был в это время рядом с ней, сначала и не понял, что произошло, думая, что Ольгу опять ранили. Ухватившись за живот, который она все эти месяцы перетягивала до посинения, надеясь на то, что малыш в утробе задохнётся и погибнет, Ольга присела у стены дома.
     - Тебя ранили, Полякова? Давай помогу, - пытаясь приподнять её, предложил Николай.
      - Уйди! Христа ради, уйди! Позови хозяйку, я видела в окне женщину, - с трудом произнесла Ольга.
     Николай метнулся в дом и через минуту вышел в сопровождении полноватой женщины с круглым лицом, в широкой деревенской юбке и кофте на пуговицах, с цветастым платком на голове. Женщина с удивлением посмотрела на Ольгу.
     - Да она же рожает! - воскликнула женщина.
     Лицо Николая вытянулось от удивления.
     - В смысле, рожает? Откуда? - едва произнёс он.
     - Помоги, друже, одна не справлюсь. Давай занесём её в избу, - быстро, но спокойно проговорила женщина.
     Николай был растерян, но приподняв Ольгу, помог ей зайти в дом и аккуратно положил её на кровать.
     - На печи вода горячая, неси, - сказала хозяйка дома, а сама уже рвала простыню.
     Ольга стойко сдерживала стоны, когда женщина, стала её раздевать.
     - Пусть он уйдёт...- еле вымолвила Ольга.
     - Ставь сюда и чашку подай. Ага, теперь иди, милай, иди. Не мешай мне, лучше соседку мою позови, Клавдия зовут, - указывая Николаю на дверь, сказала хозяйка.
     Николай был в полном замешательстве, но подчинился и быстро вышел из дома, а через пять минут вошла пожилая женщина, маленького роста, лет шестидесяти, подвижная и улыбчивая.
     - Что случилось, Нюра? Звала, что ли? - на ходу спрашивала Клавдия.
     - Да ничего не случилось. Деваха рожает, помочь надобно бы. Смотри, что удумала. Так живот перетягивать. Как дитё ещё живое? Эээххх! Да разве ж так можно? - говорила Нюра, разматывая живот Ольги.
     Малыш, на удивление, родился быстро, видимо, весом не вышел из-за перетягивания живота или постоянной подвижности Ольги.
     - Ооой... а хилый-то какой. Выживет ли? - с сожалением произнесла Клавдия.
     - Может семимесячный? Да не, выживет, вона как орёт, есть хочет. Покорми его, девонька, - прикладывая малыша к груди Ольги, сказала Нюра.
     - Ненавижу! Уберите его от меня. Убейте его, - сквозь зубы процедила Ольга, лежавшая вся в поту на кровати.
     - О, Господи! Да что же ты это говоришь, милая? Живое дитя убить. Нежели мы фашисты какие? - проговорила Нюра, не зная, что делать дальше.
     А малыш уже пытливо искал грудь матери и корчил смешные гримасы.
     - Тётя Нюра, прошу Вас, уберите от меня эту мерзость, - умоляла Ольга, пытаясь скинуть с себя ребёнка.
     Но Нюра придерживала малыша и ребёнок, наконец, схватив ртом сосок, стал сосать. Ольга, широко раскрыв глаза, приподняв голову, смотрела на белесую, с редкими светлыми волосиками головку малыша. Но оттолкнуть от себя ребёнка, Ольга не смогла, ей казалось, что она уже не ненавидит это маленькое существо, которое так жадно присосалось к её груди. Может в ней проснулся материнский инстинкт, кто знает. В дверях появился Николай, он оторопело смотрел на эту трогательную картину. Увидев его, Ольга стыдливо прикрыла грудь старым покрывалом.
     - Может быть поговорим? Я ничего не понимаю. Откуда вдруг взялся этот ребёнок? - спросил он.
     Нюра и Клавдия, видя серьёзность обстановки, тихонько вышли из дома во двор.
     - Война войной, а бабы рожать должны. Что же, природу не обманешь, - качая головой, сказала Клавдия.
     - А ты не удивляешься, почему деваха так отнеслась к своему ребёнку? Может это от фрица какого, а? А что? И ребёнок вроде на немца похож, - сказала Нюра, садясь на лавку возле дома.
     - Война не кончилась, может поэтому она так? Воевать хочет, вроде как не время рожать-то, - ответила Клавдия.
     - Но дитё уже родилось. Не выбросишь же его на помойку, - сказала Нюра.
     - Ой ты, Боже ж мой... что творится-то! - тяжело вздохнув, ответила Клавдия.
     Николай взял табурет и пододвинув к кровати, сел.
     - Ольга, давай поговорим. Может тебе помощь нужна? Не замыкайся в себе, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Прошу тебя, скажи... откуда взялся этот ребёнок? - более мягко спрашивал Николай, чтобы расположить Ольгу к откровенности.
     Девушка чувствовала, что малыш перестал сосать и видимо, мирно спал. Приоткрыв покрывало, она, приподняв голову, посмотрела на ребёнка и почему-то улыбнулась. Потом посмотрела на Николая и тяжело вздохнула, понимая, что разговора не избежать и ей придётся рассказать Тимофееву о том, что случилось девять месяцев назад на краю леса.