Запретный остров

           Опасность чувствовалась везде. Ей было насыщено пространство, она была физически реальна, во плоти. Она же могла реализоваться в боль, а то и в смерть. Он с трудом заставил себя выйти из квартиры, но спустившись с пятого этажа вниз, шарахнулся от первых же старушек, сидевших на лавочке у подъезда. Ему реально угрожал кто-то из живых, а эти существа тоже были из их клана. Быстро поднявшись наверх, он закрылся, как в крепости, в своей квартире.
         Кто он такой, и что с ним случилось? Почему он боялся так людей?  Болела голова и два ребра с правой стороны. Потрогав голову в месте боли, он обнаружил большую шишку под волосами, подняв рубаху, увидел несколько крупных синяков на теле. В прихожей, в зеркале, на него смотрел незнакомый  парень лет 23 с синеватым бланшем под левым глазом. Кроме того, была приличная опухоль на виске.
         Организм его инстинктивно искал сна для восстановления, и он, одетый, вновь завалился на диван.
         Когда он проснулся через три часа, то наконец пришли первые воспоминания о вчерашнем: двое встретили его молча, только щёлкнули ножи. Он всё понял, и без слов, круто развернувшись, побежал. Но они догнали его играючи, легко. Последнее, что он помнил, был мощный удар в висок.
          Очнулся он уже утром, грязный и замёрзший, на обочине дороги. Все карманы его были вывернуты. Шли первые люди на работу, и брезгливо обходили его тело. Денег  он при себе не имел, и забрав мобильник, шпана попинала его на последок. Ключи от квартиры, слава Богу, валялись рядом.
          Прошло ещё часа два, пока он, дрожа от холода и побоев, сидя на скамейке возле какой-то пятиэтажки, вспомнил, где живёт. Оказалось, это следующая пятиэтажка. Между тем, люди шли, как и прежде, мимо, отворачивая лица. В одночасье он стал не просто изгоем, а нечеловеком среди них.
          Вспомнив вчерашнее происшествие, он почувствовал тошноту, и вновь уснул. Проснулся опять через три часа. В этот раз у него появилось довольно странное ощущение: тело его  раздвоилось. Одно тело пребывало в старой стране, другое в новой, причём душа поселилась в новом теле. Очевидно, раздвоение произошло, пока он валялся на обочине в отрубе. Странные метаморфозы и далее происходили с его существом – физическим и духовным – с ними случилась революция, переворот. Память его постепенно реанимировалась, он вспомнил, что работает наладчиком на заводе, вчера была пятница, и он шёл поздно вечером со второй смены. Однако,  почему-то знал, что взял выходной от своей прошлой жизни, и теперь она  не касалась его, была не для него.
         Лёжа на диване, он анализировал все эти ощущения, и размышлял: теперь наступала жизнь новая, с идеей от прежней отличной совершенно – в этой стране он оказался чужаком. Ударом в висок его отправили в иную реальность и другую жизнь. И в этой реальности надо начинать игру не знакомую ему.
         Неожиданно в дверь кто-то позвонил. Кряхтя, он поднялся с дивана, и забыв посмотреть в глазок, открыл дверь. Перед ним стояла какая-то доходная девчонка. Несуразное, недо- выращенное тело, руки-ноги худые и длинные, казалось, гулявшие сами по себе, лицо простецкое, с чуть косившими глазами, волосы короткие, не мешавшие лицу. Однако, в памяти его это существо не фигурировало никак.
          – Привет, – сказала незнакомка, – что на звонки не отвечаешь?
          – Привет, – осторожно сказал он. – Меня побили и ограбили. Вчера вечером, шёл с работы. Забрали мобильник.
          – А-а, – протянула девчонка равнодушно. – А я думала, отметил выходной. – Но внимательно посмотрев на него, воскликнула: «Ой, в самом деле! Кто ж так тебя? Но ты тоже, друг называется! Его побили, а он молчит. Я бы примчалась, полечила!»
         Вдруг она обняла его и нежно-нежно поцеловала прямо в губы.
         – Лёшенька, прости, прости свою непутёвую подругу, – проворковала она ему на ушко. – Я знаю, ты не умеешь сердиться на меня.
         От неожиданности он смешался.
         – Да нет, что ты, – забормотал он неопределённо. – Я всегда рад тебе.
         Тогда незнакомка вошла по-хозяйски, разделась в прихожей, и обошла, что-то вынюхивая, как ищейка, в зале и спальне. Алексей догадался: она проверяла, есть ли кто ещё.
         Затем, сев на диван, на котором он только что лежал, и закинув нога на ногу, одетых в джинсы, она спросила у него:
          – У тебя есть выпить чё нибудь?
          Выпить у него нашлось: непочатая бутыль коньяка в серванте, была и закусь в виде копчёной колбасы и зачерствевшей булки.
         Пока девушка делала бутерброды, Алексей по-прежнему безрезультатно пытался вспомнить, каковы его отношения с девушкой, а главное, как её зовут. Одновременно, мельком, по-мужски, он обсматривал её фигурку. Джинсы обтягивали бёдра не узкие, но грудь под кофточкой почти не угадывалась. Однако, эротикой веяло от неё, и он пока не угадывал, в чём здесь секрет. «Она зачем-то пришла, ей что-то надо от меня», – пытался он проанализировать ситуацию.
         Они выпили раз, другой, как-то естественно оказались вместе, на диване, и также естественно начали целоваться. Вдруг девушка схватила его за руку и положила себе на грудь. Нет, там у неё было, что надо, и довольно упругое. Путь был открыт, и Алексей, не церемонясь, залез под кофточку. Лифчик слетел к верху самим собой, в ладони оказался чуть встрепенувшийся комок.
         – Лёшенька, милый, – залепетала девушка, – с Сашкой я порвала, и ты не думай…
         – Но я хочу… – прервал было он её.
         – Он – придурок, – теперь уже она прервала Алексея. – И у нас не было ничего. А хочешь, у нас будет всё? – Она пытливо смотрела ему в глаза. – Я ведь знаю, как ты хочешь меня.
         Она встала, и подняла парня за руку. Затем девушка буквально повисла на его руке и потащила в спальню. А он был сломанный и не пытался вновь себя собрать. В новой жизни он был потерянным, никем.
         И уже в спальне она старалась смотреть в его лицо, но оно было пустым, и он знал об этом. Однако ей это было безразлично, ибо она играла неистово и увлечённо, и было видно – для себя.
         Она раздевалась, обнажалась перед ним, и это обнажение выявляло её образ истинный. И едва это произошло, как Алексей раздвоился снова – и первый раз за её спиной увидел Двойника, точную копию свою, однако с лицом целым, не побитым. Прошлая жизнь явилась во плоти. Взгляд Двойника был, как у судьи неопровержимого, передовая Нынешнему Я всю истину свою: грудь у неё была всё же маловата, да ещё с волосками возле сосков, бёдра уже атаковал целлюлит, между ног был невыразительный комок. Однако Нынешний Я витал в стране очарования, слагая гимны и поэмы: фигурка её была  от девочки, кожа нежной, не целованной нигде, маленькая, но задорная грудь, возле восставших сосков очаровательно вилось несколько волосков, а между ног был цветок невероятной красоты.

         Тогда Двойник отошёл, и предоставил творить Нынешнему Я. Отныне все бездны были во власти у него. Все звёзды, и тайны их, как и пространства вокруг них вдруг открылись совершенно. Нынешнее Я говорило откровенно: «Вот Вечность, и в ней Запретный остров для двоих. Остров этот хранится самой славной из богинь, и нет никому входа на него. Ибо нам предстоит совершить чудеса, немыслимые для людей».
         Однако, Двойник никуда не уходил – Алексей видел это. Двойнику была важна физика, порядок действия более всего. Они легли, как и положено в такой момент. Порядок действий он тоже забыл и теперь смутно вспоминал. Девушка повторила ему несколько раз одно и тоже, пока Алексей  понял смысл: для неё это был первый раз. «Не спеши… не так…» – говорила она. Наконец она ойкнула, всё свершилось, и завершилось вспышкой, ослеплением – и наконец безмолвием, безмыслием и бездвиженьем.
         Двойник одобрительно посмотрел,  произнеся последние слова: «Что же случилось – с ней, с тобой? Что произошло с этим миром, когда ты вышел из него?»

       Проснувшись утром, рядом с девушкой, Алексей наконец вспомнил, как её зовут: Коринна. Вслед за этим вспомнил и историю своей любви. Слишком банальной показалась эта история, и на него нахлынула тоска.  Познакомился Алексей с Коринной случайно, в  парке. Сидела она просто на скамейке и была какая-то одна в пространстве, и одновременно вне его. Он плюхнулся на другом конце скамейки. Машинально отметил: у девушки проблемы. Но у него их тоже было в полный рост. Родители за границей уже три года. Сначала он даже радовался своей свободе. А теперь грызёт тоска. Одиночество – вот в чём проблема из проблем.
      И она ведь сама, сама тогда заговорила.
      – Закурить не найдётся? – вдруг он услышал голос совсем рядом. Когда и успела пересесть.   
      Алексей машинально ответил «Нет», и  мельком оглядел её. Особо она не впечатлила и тогда –  существо невыразительное, идущее неведомо куда.
      – Что-то случилось? – не отставала она, явно предлагая контакт.
      – Всё в диссонансе и в разнос. Не могу нащупать свою волну, – ответил он доверительно, внезапно для самого себя.
      Она усмехнулась:
      – Это мне знакомо. С предками грызусь постоянно. Коринна меня зовут.
      – Алексей.
      – А я, Лёша, из племени нехочух. Не хочу учиться, не хочу думать, не хочу ничего знать.
      – Водку будешь? – внезапно предложил Алексей.
      – Это где, у тебя?
      Он кивнул головой.
      – Водку можно, – заявила Коринна. – Только сразу говорю – секса не будет.
      – Причём здесь секс? – Алексей был очень удивлён. Он не видел в ней существа противоположного пола.
       Однако, у Лёши дома, Коринна, после полу стакана водки, быстро поплыла, изойдя признанием и плачем:
       – Лёша, я траханье презираю. Это мерзость. Почему я должна отдавать своё тело кому-то, для чего-то. А любовь я не знаю, что такое. Любовь, говорят, полный улёт. Вся вселенная у ног – но не ведаю, что это. А без любви не хочу ни с кем.
       Он был тоже в хорошем подпитии, и почему-то проникся её идеей, и чуть не плакал от умиления, слушая её.
        Итак, у них началась дружба, которая через неделю нежданно прервалась. А произошло всё оттого, что  Алексей повёл Коринну знакомить с другом детства Сашкой. Они весело посидели, выпили, по рассказывали анекдоты. Потом Алексей проводил Коринну домой.
        Однако, через день Сашка сам позвонил ему, убив известием: «Лёш, Коринна сегодня приходила ко мне, предложила с ней замутить». «Заняться любовью, что ли?» – не  понял Лёшка.
«Не знаю точно, но с тобой она не хочет». «Ну и что ты?»  «Я согласился», – ответил Александр. Алексей был, как громом поражённый. Он ещё слышал в не выключенном мобильнике голос уже бывшего друга: «Лёша, она мне нравится, понимаешь?», и вдруг всё прояснилось, что он должен сделать немедленно, ибо от этого будет зависеть очень многое – он  отключил мобильник, и тут же заблокировал Сашкин номер.

        Коринна проснулась, вкусно потянувшись, а он внимательно изучал её голое тело, его поведение, через лицо просматривал тайные мысли в голове. Лицо и тело ещё никак не соотносились друг с другом у неё. Снова незримым явился его Двойник из прошлой жизни, Алексей чувствовал его, тот снова был, как беспристрастный судия. Он знал, что видел тот Двойник: тело её было тщедушно и нелепо. Оно было просто лягушечьим у неё. Проснувшись, она быстро оделась, поцеловала любовника, отказавшись от завтрака. «Всё было чудесно, милый. Я позвоню тебе на домашний», – проворковала Коринна напоследок – и упорхнула восвояси.

         И когда она ушла, Двойник появился во плоти, и снова задал вопрос: «Что же случилось, что произошло?»
        «Эта девушка – королева во плоти.  Всю ночь мы гуляли во владениях её.», – ответил  Алексей. 
         Истина высветилась, словно пала пелена: с ним произошли удивительные метаморфозы. Иное пространство меняло его, давало возможности свои.  Между тем, его Двойник из прошлого спросил в упор: «Это что, любовь?»
         «Кажется, это игра – моя, её – совместная игра. Но про любовь я не знаю ничего», – отвечал влюблённый на непонятный для него вопрос.
         «Любовь – это гармония миров, – утверждал Двойник из прошлого. – А что на этом ложе творилось ныне ночью! Сплошная дисгармония, всё не в попад.. Любовь – это вместе навсегда, но в этом пространстве, как и в прежнем, вашим телам грозила разлучительница-смерть».

          Вечером снова пришла Коринна. Он вспомнил, что она была школьница, последний класс. И тела их вновь взорвались, и улетели, и парили неизвестно где. А потом они долго гуляли между  звёзд. И он уверился, что звёздность эта дарилась им богами. А сама она была из иных миров. Он не нашёл в ней человеческого ничего.
          И когда она спала, его полу обнявши, Алексей сам вызвал  Двойника, и мысленно его спросил: «Со мной случилось волшебство,  я вошёл в жизнь новую, и хочу прожить её вечно, на Запретном островке». «Дорога в Вечность не проста, – отвечал ему Двойник. – Мал сей островок, но бездна враждебности вокруг.  И это надо одолеть. Однако не менее важно заглянуть к себе в исток».

          И снова вечером пришла Коринна. С порога она заявила, Алексею, как должное: «Я буду жить с тобой. Я хочу, чтобы мы никогда не разлучались». И их тела вновь переплелись – и заиграли, запорхали, унеслись. А лица их были, как маски, её с закрытыми глазами, его с отрешёнными, ибо только в телах их ныне творилось волшебство. А душа его вновь преображалась, он чувствовал, что от человека в нём не остаётся ничего. Вместе с ней он был в нечто звёздное посвящён.
        Когда возлюбленная уснула, Алексей снова мысленно вызвал Двойника: «Я никогда не испытывал подобных вознесений.! Мы чувствовали: вечность была где-то рядом. Как нам её достичь?»
        «Как человек, ты ищешь свою потаённую страну, которую Вечностью назвал, – мысленно говорил ему Двойник. –  Однако, пред Вечностью Пустыню надо одолеть.  А после всего исповедовать себя».
          «Раскрой же мне всё – все символы, эпитеты и аллегории – не надо больше тайн. Где я теперь, и что я есть», – спросил Алексей у Двойника.
         Тогда Двойник ему сказал: «Любовь – вот волшебница твоя. Она увела тебя от разумия людей, от их основ, их бытия.  Ваш Остров уже не виртуален – он появился во плоти. А на Острове том есть Сад, в Саду твой Дом. В Доме том пребываешь ты, а внутри у тебя Исток.  А Любовь, как всегда, начинается с Истока. Любовь охраняет Остров твой, а вокруг него Пустыня, враждебная Любви. И это враждебное касается тебя», – ответил ему Двойник откровенно – и исчез.
          На Алексея дохнуло жутью.  Вдруг послышалась нежная музыка, не слышимая прежде им, и вдруг ударила грубо, всё сокрушая на пути. Какое-то бессмыслие и беспредел звучали в её нотах. Невыносимо стало телу, муторно душе. Казалось, музыка эта по частям вынимала что-то из него, и собирала иное на глазах. Сначала появились штрихи, за ними наброски некого человека. Силуэт обретал всё более зримые черты – и наконец явился сноворождённый человек. Алексей смутно припомнил, что где-то уже видел это странное лицо.
          Одновременно, со сноворождением Алексей видел большое пространство пустоты.  А на переднем плане его была бездна ненависти, и всё это музыка тоже сыграла для него.
         Музыка их свела и замолчала. Немая сцена повторилась вновь. В одно мгновение у человека со знакомым лицом в руках появился пистолет, затем он спокойно глядя на Алексея, достал глушитель и стал прикручивать его. И только когда глаза новоявленца блеснули, а затем сощурились,  Алексей впомнил: это был один из двоих, гнавшихся за ним, и ударившего его в висок.
         Вдруг за спиной убийцы появился силуэт Двойника и твёрдо произнёс: «Пушку на землю… Быстро, я сказал».
       Силуэт Двойника тоже приобретал всё более зримые черты, и Алексей увидел, что в затылок бандита упирается дуло другого пистолета. Оружие со звоном упал на землю, и Двойник отшвырнул его ногой. «А теперь чётко отвечай на поставленные тебе вопросы». И он кивнул Алексею.
        «Кто ты такой, и зачем ко мне пришёл?» – спросил  грабителя Алексей.
        «Я – Сторож Пустыни, а ты – её Запрет. Поэтому я пришёл тебя убить», – отвечал ему этот странный человек.
        «Как я мог запретить пустоту?» – удивился Алексей
        «Ты – иной. Ты исповедуешь Любовь. А она – главный вызов убийцам всех мастей. Любовь единственная может Убийцу убивать», – отвечал ему тот предельно откровенно.
        Алексея вдруг озарило: человек этот был кристальной истины, не ведающий лжи, а значит откроет ему тайны неведомые до сих пор.
        «Как с тобой, человеком, произошла нечеловеческая метаморфоза? – спросил Алексей  Убийцу. – С чего всё началось? Откуда явилось это свойство – убивать?»
        «Убивать – очень просто, – ответил тот, – и сделать это может каждый. Можно убить случайно, можно в ненависти, в состоянии аффекта, можно убивать с целью грабежа, можно убивать в большом количестве – человек способен на многое, сам не ведая того».
         «В каком же статусе ты более всего любишь убивать?» – спросил Алексей этого кристальной истины  человека.
         «В статусе Войны, – первый раз оживилось лицо убийцы. – Лишь  Война даст мне лицензию на убийство числом безмерным, сколько хватит возможности и умения моих. Ведь убивая, мы утверждаем себя в этой жизни – навсегда».
         «Навсегда! – вот где его ключевое слово! – изумился Алексей про себя. –  Вот как  человек утверждается в этом мире! Человек может убивать, человек хочет убивать, человек должен убивать. И тогда пребывать ему в этой вселенной навсегда!»
         А существо это, уже нечеловек, между тем было подобием человека и разума его.
         Убийца вдруг резко обернулся – одновременно делая сильный взмах рукой – и не успел. Выстрелы раздались почти очередью – Двойник тоже боялся не успеть. Бандит взорвался – кровью, слизью, воплем – и рухнул между ними.
         И тотчас Алексей почувствовал, что стал лёгким и свободным. Самое неразрешимое вышло из него. Одновременно презрение, отторжение появилось в нём – к этому трупу, к этой земле, родившей дисгармонию и смерть.
         Тело совершенно подчинялось ему. Он захотел, и тайно желанное легко свершилось – Алексей оторвался от земли. Вслед за ним взлетел его Двойник. Довольно быстро они стали подниматься вверх. И вскоре всё измельчало на земле, и Алексей увидел свой Остров, заключённый в объятиях Пустыни, красной и чёрной, где кровь и пепел были пополам.
       
        Двойник летел впереди и как гид, разъяснял всё Алексею: «Ночь Бесконечная эту Пустыню  родила. И ныне гуляет здесь Война».
        Крупные планы сами выходили к влюблённому, с гордостью раскрывались перед ним. Видел он, как люди с восторгом убивали, и сами хотели быть убитыми другими. Видел, как люди шли на убой, и люди вели их на убой.  И каждый знал: лишь боль и страх его, но кровь чужая, не касается его.
         И захотел Алексей найти начало Войны, исход крови, причину этого абсурда. Хотел он эту загадку Вселенной разгадать. Тотчас Двойник мысленно угадал желание его, и они полетели в глубь Пустыни, лишённой разума и жизни.
        И услышали они высшую дисгармонию звуков, которую человеку не принять. Знал Алексей, что этот абсурд мог творить лишь разум, и уверял себя, что он в безумии, и потому бежал когда-то от разумия людей. Красота здесь была уничтожена, Любовь извращена, Добро даже не родилось. А Война гуляла по Пустыни, истребляя Любовь – соперницу свою. Лишь Запретный остров был недоступен для неё.
         И долго два близнеца летали над миром, терзаемый видениями сюрреализма. И один разъяснял другому: «Человек убивал, исходя из функций разума, и из придуманных им богов, либо делая ставку на богов. Разве не с блага начался день в раю? А кончилось всё посрамлением и кровью».
         Так и не нашли они начало Войны ни во времени, ни в пространстве. Тогда Двойник свёл  назад влюблённого на Остров, под его защиту, в Дом, который стал центром вселенной у него, на ложе, где спала возлюбленная его.

          Безапелляционно  Алексей объявил всезнающему Двойнику:
         «Я остаюсь на этом Острове навечно. И не хочу знать более мир вокруг себя»
         «Но этот мир – Вселенная вокруг, – возражал ему Двойник. – Не значит ли это, что ты свою вселенную провозгласил!»
          «Хочу быть с Коринной – навсегда! Ибо богиня это. Ибо она показала мне всё запретное в мирах. Но далее, возможно ли нам искусством вечного владеть?»
           «Всё в нас от тела. Иное – лукавство и игра. – Двойник изрёк свой философский постулат. –Всмотрись в откровения от тела – они исповедуют тебе все истины о смерти и любви, небесном и земном».
           «Не значит ли это, – спросил Алексей, – что начиная любить, я выхожу на философскую тропу? И эта тропа меня в бессмертие ведёт?»
           «Взгляд обрати на плоть свою, её стремления, свои слова. И не стесняйся задавать пристрастные вопросы. Вот ты её взял – как покорил. Взял, как рабыню. Она же – пища и питиё для тела твоего. А ты – поедатель, поглотитель, в торжестве. И также точно взяла тебя она».
            «В этом и есть она – Богиня? Она одарила вечностью меня?»
            «Что ты боготворишь? Эту грудь, эти бёдра, и этот холмик между ног? Но что в них? Всмотрись в эти части тела – в них нет никакого волшебства! Ради чего, скажи, ты это целуешь, ласкаешь и возносишь? Всё очень просто – вас привели на это ложе желание соития, не более того».
            «Нас привела на это ложе вечная богиня. И этот Остров, и красота возлюбленной моей – всё от её волшебств», – отвечал ему Алексей.
            
            И снова настала ночь любви – и она повела его с собой за небеса. Звёзды были уже для них ровня, и они дерзнули на тайны, хранимые за ними. И тогда шагнули они за звёздный рубикон. И перейдя его, он открыл, что не знает об этой богине ничего. И долго ходили они по сумрачным дебрям, проваливались в бездны, и выходили к обрыву пустоты, пока Алексей не понял, что они проникли в Запределье. Здесь была вотчина её, здесь пребывала её благодать.

           Снова она, утомлённая, уснула.  И вдруг, в Запределье, с телом  Коринны начало что-то тайное происходить. Она исчезла, оставив младенца за себя. Странный тот оказался младенец от неё. Вместе с ним появилось некая картина и действо в Запределье: море, песчаный берег, и этот мальчик, играющий на берегу. Картина сама пришла к Алексею – он оказался у неё в объёме.
          Малыш этот был ещё странен тем, что будучи ребёнком, играя в свои игрушки, и строя что-то из песка, он как бы случайно, погодя, изрекал не свойственные ему мысли.
           Спросил Алексей  не знакомого  малыша: «Кто ты, и зачем сюда пришёл?»
           «Я – твой Исток, как и возлюбленной твоей. Вы породили меня, а я породил вас».
          «Ты – изначалие любви меж нами?» – догадался Алексей.
          «Я был, я есть», – был краткий ответ посланца от любви.
          «То есть ты – от Вселенной существо?» – он предположил.
          «Я – плод вашей любви, но я из Вселенной, как и вы».
          Тогда Алексей выложил самое тайное своё: «Что будет – в жизни и в смерти для нас с ней? Наша Любовь – явление Вселенной. ,И Любовь эта – Вечность, как и Вселенная, а значит с ней  вечны наши жизни?»
          Впервые малыш повернул к нему своё лицо и посмотрел внимательно в его: «Всё. что случится за Чертой, запретно для тебя», – ответил он спокойно.
          «Выходит,  Вечность не возможна для Любви?» - спросил его Алексей.
          «Вечность возможна для всего. Однако, вы, люди – сами себе приговор. К Смерти себя приговариваете вы, вам же и в слово Вечность можно вознестись. Высшие судии себе – вы сами», – отвечал ему младенец
           «И стоит только себя вообразить…» – догадывался Алексей
           «Вообразить, что вам подскажут боги. Идите и любите.  Вечность вам обеспечена богами. В этой Вселенной есть только запрет на Нелюбовь».