Глава 58

   
   58.
   
   Экипаж подпрыгивал на неровностях тракта и Мастон Лург, пытавшийся углубиться в жизнеописание великого полководца, с тоской и раздражением думал о том в какую же все-таки глухомань отправила его Судебная Палата. Он всегда считал что достоин гораздо большего чем Туил, этот грязный, убогий, пропахший сыром, грибами и свежевыделанными шкурами городишко, мнивший себя столицей провинции, последние годы навевал на него сплошное уныние. С другой стороны, справедливости ради, стоило сказать что они уже давным-давно покинули туилские земли и сейчас, неровная ухабистая дорога вела их по глухомани совсем иной провинции, но, впрочем, от этого мало что менялось. Судья оторвался от прыгающих строчек и поднял глаза на свою юную спутницу. Девочка сосредоточенно глядела на пейзаж за окном кареты.
   И снова судья ощутил некий прилив приятного воодушевления. Он уже несколько раз ловил себя на подобном. И, как он сам признавался себе, дело было не только в том что этот ребенок для него путь к новой, чрезвычайно обеспеченной и достойной жизни, но и в том, что при взгляде на Элен, он испытывал какое-то глубинное светлое чувство, которое, как ему порой казалось, напоминало отцовскую любовь. Это была конечно несусветная нелепица. Его жесткий, циничный разум, чуждый любым привязанностям и сентиментальностям, яростно отвергал подобные инсинуации. Но, так или иначе, иногда он готов был признать, что не хочет отдавать девочку герцогу, это иррациональное желание продлить их общение забавляло его, это было что-то из тех времен, когда у него была любимая женщина, то есть почти мифических для него времен.
   Судья заложил закладку и убрал книгу.
 - Послушай, Элен, - сказал он, - скоро мы уже будем в Акануране и я хочу поговорить с тобой о том как тебе следует вести себя там.
   Девочка оторвалась от созерцания инопланетной природы и недружелюбно поглядела на Мастона Лурга.
 - Я как-нибудь сама разберусь как мне вести себя там, - холодно ответила она. - Лучше подумайте о том как вы, похититель детей, будете вести себя всю оставшуюся жизнь.
 - Муки совести меня мучить не будут, если ты об этом.
   В этот момент на какой-то кочке карету сильно тряхнуло и судья, больно ударившись плечом о стенку, чертыхнулся.
 - Вот, - назидательно произнесла девочка, - шли бы вы лучше хорошие дороги строить.
   Мастон Лург усмехнулся, у него возникло ощущение, что он говорит не с шестилетней малышкой, а с вполне взрослой стервой.
 - Все-таки я настаиваю чтобы ты выслушала меня.
 - Как будто у меня есть выбор, - сказала Элен и снова повернулась к окну, тем самым пытаясь выразить свое пренебрежение к любым словам судьи.
   Но тот, ничуть не обескураженный, продолжил:
 - Герцог Этенгорский весьма влиятельный человек. Весьма.
   Элен не удержалась и оторвавшись от вида за окном, выпалила:
 - Я знаю. - И она быстро выдала одну из частушек, пропетую ей сыном Громми Хага.
   И тут же пожалела об этом. Мастон Лург глядел на нее очень внимательно и как будто чуть удивленно.
 - И где же ты успела понабраться этого? - Спросил он.
   Элен не отвечала. Она видела, что судья пытается догадаться сам. И чтобы отвести возможные неприятности от мальчика или его отца, она как бы нехотя проговорила:
 - В Туиле, в таверне, ваши доблестные гвардейцы распевали.
 - Лжешь, - спокойно сказал Мастон Лург, испытующе глядя на нее.
 - Ах, ах, ах, - насмешливо сказала девочка, - ваш грозный взгляд повергает меня в ужас, господин судья. Мне готовиться к Дому Ронга?
 - Ни ерничай, дитя, боюсь ты слабо представляешь о чем говоришь. Поверь мне, Дом Ронга страшное место. И как я вижу, беседе о твоем поведении в доме герцога приспело самое время.
   Девочка опять отвернулась к окну. Пусть говорит, решила она. Элен прекрасно отдавала себе отчет в том что ей придется сделать всё возможное, чтобы расположить этого герцога к себе. Пока Кит не окажется рядом с ней, она будет беззащитна перед жестоким миром за окном этой кареты. И единственное что ей остается это держаться  людей подобных судье и его начальнику. Она смирилась с этим. Почти.
 - Наш предыдущий разговор оказался несколько скомкан, - продолжил Мастон Лург, - главным образом потому что ты не желала слушать и была занята тем, что пыталась запугать меня своими мифическими грозными защитниками. Однако, надеюсь, за эту пару дней ты кое-что поняла, успокоилась и в какой-то мере наверно даже смирилась со сложившейся ситуацией и сейчас готова уделить моим словам должное внимание. Я тоже, как мне кажется, кое-что узнал о тебе за это время. Ты, мягко говоря, очень необычный ребенок. Я отдаю должное твоему свободному, не по годам развитому уму, твоей душевной силе, твоему мужеству, твоей способности ясно и логично излагать свои мысли.
   Девочка посмотрела на судью с насмешливой полуулыбкой.
 - Мне что, чувствовать себя польщенной?
 - Чувствуй себя как хочешь. Я просто хочу дать понять тебе, что буду говорить с тобой почти как со взрослой.
 - Почти?
 - Да, почти. Потому что, Элен, ты все-таки ребенок. То чувство, когда я готов был на миг поверить, что ты, как лоя, при детской внешности имеешь возраст в сотни лет, безвозвратно прошло. Теперь я уверен, что ты просто шестилетняя девочка. Пусть и очень удивительная, но и тем не менее просто девочка, взбалмошная, импульсивная, капризная, во многом с абсолютно детскими представлениями о мире и людях. И это хорошо. Это нормально.
   Элен Акари чуть склонила голову на бок, она считала что переняла эту повадку у Кита. Задумчиво глядя на судью, она сказала:
 - Знаете, господин инрэ, не думаю что вы тот, кто может рассуждать о том что нормально, а что нет.
   Мастон Лург поднял ладонь перед собой в защитном жесте.
 - О, пожалуйста, Элен, не начинай, - воскликнул он. - Я хочу просто поговорить, а не упражняться в словесном фехтовании.
   Девочка чуть помедлила и затем вновь отвернулась к окну. Это было невежливо, но в общении с судьей для нее это стало почти привычкой. Она хотела быть с ним невежливым. Но впрочем, она уже прекрасно понимала, что это нисколько не трогает его.
   За окном, слева по ходу движения кареты, теперь всё закрывала высокая скалистая гряда, по верху заросшая кустарником и низкорослыми деревьями. Зрелище было довольно однообразным, но Элен нравилось смотреть на эти  каменные стены, уступы, валуны, трещины, борозды, разломы. Хитросплетение теней и оттенков от красно-коричневого до розового, с неожиданными вкраплениями золотого и зеленого почти завораживали девочку и увлекали её в некое медитативное состояние, в котором и судья, и его садист-кучер, и будущая встреча с герцогом, и вся эта карета становились безмерно далекими, мелкими и незначительными. Девочке это нравилось.
 - Главное что ты должна запомнить, - между тем говорил Мастон Лург, - это то что тебе следует приложить все усилия чтобы заинтересовать верховного претора. Ты должна продемонстрировать свои способности с максимальной отдачей и наглядностью. Чем быстрее он осознает твою ценность, тем лучше для нас обоих. Уразумей это, пожалуйста. Потому что, если из-за своей строптивости, ты провалишь этот экзамен, то ты останешься у меня, -  пристально глядя на свою пленницу, судья жестко закончил: - и мне не останется ничего другого как продать тебя шинжунцам.
   Не выказав особой реакции на это заявление и продолжая глядеть в окно, Элен спокойно сказала:
 - Совсем недавно вы вроде бы заявляли что не сделайте этого в любом случае.
   Судье не нравилось странное спокойствие девочки, у него почему-то возникло неприятное ощущение словно он ей в чем-то проигрывает.
 - Если ты будешь строптивой и упрямой и не оставишь мне выбора, то мне придется пересмотреть своё решение.
 - Вы такой непостоянный, господин инрэ, - насмешливо произнесла Элен, упорно глядя в окно.
   Мастон Лург некоторое время не отрывал от неё глаз.
 - И я очень тебя прошу, в присутствии герцога не дерзи, не язви, не ерничай, воздержись от любых шуток по поводу Палаты и судей, даже если они покажутся тебе ужасно остроумными. Тебе следует понять, что чем больше у людей власти, тем менее терпимо они относятся к тому, что, по их мнению, не укладывается в нормы субординации и учтивого поведения. Я очень хочу чтобы ты отнеслась к этому серьезно. Если ты выведешь верховного претора из себя, поверь мне, ты пожалеешь об этом. Грубая болезненная порка это самое малое что тебя ждет. Подумай хорошенько, стоит ли это того.
 - Я подумаю, - тихо произнесла Элен.
   Ей нестерпимо хотелось пообещать судье, что она сделает все возможное чтобы стать для герцога ценным приобретением. Очень ценным. Практически бесценным. И когда это произойдет, она попросит у него голову Мастона Лурга. Она прекрасно помнила свои пафосные слова о том что она больше не намерена мстить судье, ибо он и так уже достаточно отомщен, влача жизнь столь убогого и ограниченного существа. Но после его угрозы продать её в рабство, ненависть вспыхнула в ней с новой силой. И она была почти готова пообещать себе что она именно так и поступит.
 - Если ты все сделаешь правильно, то, я уверен, для тебя это пройдет совершенно быстро и безболезненно. Герцог очень умный человек и конечно все поймет с полуслова. Как только ты предоставишь убедительные доказательства своих способностей, у тебя начнется совсем другая жизнь. Жизнь маленькой принцессы.
   Девочка наконец повернулась к судье. Она разглядывала его с легким удивлением. Неужели он не понимает, думала она, что как только этот герцог действительно поймет с чем он имеет дело, то он решит что это лучше хранить в секрете. И конечно ему не захочется чтобы рядом были люди, которые знают этот секрет. Девочке казалось это очевидным. И её так и подмывало сказать судье, что если герцог и вправду умный человек, то Мастон Лург вскоре исчезнет. Но как и раньше, она боялась напугать его слишком сильно, так сильно, что он передумает отдавать её своему начальнику и начнет искать встречи с каким-нибудь работорговцем. Элен вдруг задалась вопросом, а хватило бы этому человеку гнусности и душевного безразличия, действительно продать её шинжунцам, не будь у него варианта с верховным претором. После стольких часов поведенных с господином инрэ, ей порой казалось что за всей его натурой трусливого негодяя и алчного подонка, существует еще и некий надломленный, уставший, разуверившийся во всем на свете человек, но все-таки человек. Ей было неприятно видеть или пытаться увидеть в судье что-то человеческое, но все же ей было очень любопытно: продал бы или нет. Он только что ясно дал понять, что его слова о том что он ни в коему случае не позволил бы шинжунцам забрать её ничего не значат, но всё же она помнила с какой неприязнью, почти отвращением, смотрел он на того прекрасного всадника, знатного работорговца из Шинжуна. Хотя с другой стороны, он говорил, что продал свою жену и Элен видела что это правда. Впрочем, она понимала, что вряд ли судья сделал это ради денег и у этого события имелась какая-то непростая и наверное невеселая предыстория.
   Мастон Лург сказал с усмешкой:
 - Несмотря на то что ты весьма дерзкий ребенок, я все же предпочитаю когда ты не молчишь. Твое молчание тревожит меня.
   Элен недобро смотрела на него и обещала себе что не скажет ни слова.
   Карета резко остановилась, они услышали ржание лошадей.
   Девочка бросилась к окну.
 - Уже приехали? - Взволнованно спросила она.
   Мастон Лург остался невозмутим.
 - Нет, - ответил он, - видимо что-то на дороге.
   Он оставался спокоен, ибо в большом черном экипаже с эмблемами Судебной Палаты на дверях он чувствовал себя вполне уверенно.
   За левым окном была всё та же скальная гряда. Девочка поспешила к противоположному окну, но эта дверца вдруг распахнулась и в проеме появился Галкут. Выглядел он не то чтобы растерянно, но все же несколько неуверенным.
 - Господин судья, - проговорил он, - тут люди, они хотят видеть вас.
   Элен поглядела на Мастона Лурга и с недобрым удовольствием пронаблюдала как благодушное спокойствие в миг покинуло его.
 - Какие люди? – Спросил судья недовольным тоном.
   Он прекрасно знал, что Галкут не стал бы его тревожить если бы мог справиться с ситуацией сам. Но сейчас, когда он вез свое ценное приобретение на продажу в Акануран, ситуации, с которыми не мог справиться его слуга, не просто раздражали судью, они пугали его.
 - Караванщики, мой господин. Они требуют «королевского правосудия».
   Мастон Лург замер, его лицо просто окаменело. Элен во все глаза смотрела на своего похитителя, понимая что происходит нечто неприятное для него.
 - Иди, скажи, что я скоро подойду, - пробормотал судья.
   Галкут закрыл дверцу.
   Мастон Лург посмотрел на свою юную спутницу, встретившись с ней глазами. И девочка сразу поняла, что судья чувствует себя как в западне, а потому готов на крайние меры. Ей представилось как её сейчас свяжут, заткнут рот кляпом и засунут в пространство под скамьей. У нее даже мелькнула мысль срочно закричать, пока кто-то рядом и может её услышать. Она испугалась. Но прижав вспотевшие ладошки к своим черным брюкам, она заставила себя говорить.
 - Вам не нужно опасаться, что я как-то усложню вам жизнь, - быстро сказала девочка. – Я уже твердо решила, что самое лучшее для меня это поскорее оказаться у герцога. Поэтому я больше не намерена сбегать или звать на помощь. Я обещаю вам это.
   Судья внимательно смотрел на Элен Акари. Он понимал что она боится, хотя и не знал точно чего именно. Видимо каких-то неприятных для нее действий с его стороны. Ох, как же это всё не вовремя, с тоской подумал он. Им ни в коем случае нельзя было задерживаться. Несомненно, что то, что девочка рассказывала о своих грозных хранителях, которые якобы преследует их просто детская наивная ложь, слабая попытка как-то досадить ему и обезопасить себя. Но вот что если её пес действительно сумел выбраться? Честно говоря, Лург так до сих пор и не мог ответить себе кем была эта странная собака. Вне всяких сомнений это один из механизмов лоя, но в тоже время он разительно отличался от их обычных механических игрушек. Ему на ум пришли сказки о королеве Лазурных гор и о металлических стражах оберегающих её дворец. Но это было из разряда Деда Мороза и Веселого Патрика, прогоняющего злых духов.
   Выходить в любом случае придется, сказал он себе. Он не мог не удовлетворить требование «королевского правосудия». Поступи он так, люди просто не поняли бы этого. Они сочли бы его фальшивым судьей, схватили бы его и доставили бы к Палате. И никаким способом он уже не смог бы оправдать себя, Палата тут же отреклась бы от него. Требование королевского правосудия было настолько же священно как и сама королевская власть. Любой из поданных мог просить короля о правосудии, так повелось от начала времен. Когда-то только монарх, а теперь и любой из членов Судебной Палаты, достигший ранга судьи, должен был выслушать тех, кто просил правосудия, и вынести свой приговор. Такой же законный и обязательный к исполнению как и приговор любого официального суда.
   На самом деле люди редко прибегали к своему праву на «королевское правосудие» вот так вот стихийно, в дороге. Во-первых, из-за общей нелюбви и недоверия к Палате, а во-вторых из-за самой исключительности ситуации. Необходимо было стечение маловероятных обстоятельств. Тех, кто желал правосудия и не мог его получить, обратившись в одно из представительств Палаты, которое присутствовало практически в каждом городе, и некого бродячего судьи, встретившегося им на пути.
   Несомненно караванщики могли, размышлял Мастон Лург, запереть всех кто связан с преступлением и доставить их в какой-нибудь город и там уже обратиться в официальный суд. Но это все требовало времени, при этом все прекрасно знали сколь неторопливы колеса официального правосудия, если их хорошенько не смазать. А для любого начальника каравана самое главное это время. Он должен доставить порученный ему груз по назначению в строго обозначенные сроки. Любое опоздание напрямую бьет по карману, таковы условия стандартных договором заключаемых между купцами и владельцами караванов. Мастон Лург прекрасно понимал, что начальник этого каравана, увидев на дороге роскошную карету городского судьи, счел это даром небес. Никуда ехать не нужно, никакой волокиты, и как бы судья не спешил, он ни за что на свете не посмеет отказать в «королевском правосудии».
   Но даже если никакие мифические хранители нас не преследуют, думал судья, глядя на ребенка, сама эта девочка представляет проблему.
   Однако, услышав её слова о том, что она сама уже хочет поскорее оказаться у герцога и не собирается создавать никаких трудностей, Мастон Лург позволил себе рассмотреть ситуацию так, как если бы это было правдой.
   Малышка действительно невероятно умна для своих лет и с учетом того что она увидела и пережила за последние несколько дней, можно не сомневаться что она сделала для себя определенные выводы, решил судья. Конечно, ей нельзя полностью доверять, но  Галкут присмотрит за ней. Очень маловероятно что она попробует сбежать просто в никуда. Просить помощи у кого-то из каравана она тоже вряд ли станет, ибо наверняка уже поняла, что против Судебной Палаты никто не пойдет. И даже не только поэтому, вдруг подумалось Мастону Лургу. Он был практически уверен, что в караване конечно же найдется пара-тройка повозок с клетками, в которых сидят рабы. Это будет очень поучительное зрелище для Элен. Что с ней может произойти, если она окажется одна, без его опеки.
 - Я уже говорил тебе, что ни капли не верю твоим обещаниям, - уже вполне спокойно произнес Мастон Лург.
   Элен попыталась горячо возразить, но судья жестом руки остановил её.
 - Но я имел достаточно поводов убедиться насколько ты умна, - сказал он. – Я думаю тебе хватит благоразумия не убегать в дикие леса и не ждать спасения от лживых торговцев или жестоких караванщиков, которые в большинстве случаев, среди прочего товара везут и рабов. Ты ведь понимаешь, что роль племянницы городского судьи оберегает тебя невидимым плащом и тебе не стоит выходить из-под этого плаща.
   Элен ответила уже вполне спокойно:
 - У вас не получается говорить образно.
   Судья усмехнулся и принялся застегивать пуговицы на камзоле.
 - Галкут будет присматривать за тобой, - предупредил он. – И поверь дело не только в том что я не верю тебе. Караван это сброд алчных бродяг и вести себя тут нужно крайне осмотрительно. Для моего спокойствия я хочу чтобы ты по возможности все время держалась возле меня. Или так, или ты останешься в карете. Ты согласна?
 - Конечно, дядя Мастон, - абсолютно серьезно ответила Элен.
   Судья натягивал плащ и буквально застыл, услышав её слова.
 - Что? – Спросила девочка, в ответ на его взгляд. – Вы же мой дядя или я ошибаюсь?
   Мастон Лург тяжело вздохнул и продолжил облачение, внутренне готовясь к тому что следующие два-три часа будут очень непростыми.
   Когда Элен и судья вышли из кареты, они увидели справа от тракта обширное, покрытое сплошным ковром красно-коричневой травы пространство, ограниченное с южной стороны редколесьем, образованным стройными, высокими деревьями с золотисто-зеленой кроной. На участке этого пространства, невдалеке от тракта расположилось скопление разномастных шатров, палаток, фургонов и повозок. Над одним из шатров даже развевалось какое-то бело-синее знамя. На близлежащих  лугах паслось несчетное количество лошадей. В небо поднимались сизые дымы от костров, по вытоптанным в траве тропинкам сновали люди, слышался лай собак.
   Элен в первые минуты представилось, что она видит стоянку небольшой армии. Многие из людей были вооружены, на некоторых тускло блистали металлические пластины каких-то доспехов. Впрочем, ее внимание быстро переключилось на человека, приближавшегося к ней и судье. Она также заметила что Галкут стоит возле головы правой лошади из передней пары и смотрит как бы мимо, но все же в сторону группы людей, застывших посредине дороги, метрах в двадцати от кучера. У нее промелькнула мысль, что цель этой группы состояла в том, чтобы не позволить проехать экипажу, если судья откажется исполнять требование "королевского правосудия". Девочке было жутко любопытно, что это за требование такое, Мастон Лург не успел ничего ей объяснить, но она конечно уже и так догадывалась, что, по-видимому, люди из каравана хотят, чтобы судья рассмотрел какое-то преступление и вынес свой приговор, который можно считать вполне официальным и обязательным к исполнению. И из той череды эмоций, которые она пронаблюдала в своем похитителе, Элен пришла к выводу, что наверно судья никак не может отказать им в этом. Она не видела в Мастоне Лурга никакого страха, одно лишь острое острое раздражение и недовольство, и потому сочла что и ей бояться нечего.
   Теперь она изучала приближающегося человека.
   Это был высокий, стройный, черноволосый, молодой мужчина. Его благообразное красивое лицо с темными глазами и высоким лбом казалось каким-то одухотворенным и даже немного женственным. И этого впечатления не умоляли ни сломанный и несколько неправильно сросшийся нос, ни длинный шрам, пересекавший его философский лоб чуть ли не от виска до виска. Он был тщательно выбрит и аккуратно причесан. Несмотря на его молодость в его недлинных черных волосах обильно серебрилась седина. Мужчина был одет в белую рубашку с  шнурком, черную длинную плотную куртку, расстегнутую в данный момент, черные брюки и короткие кожаные сапоги. На поясе у него висели два ремня, но никакого оружия Элен у него не увидела. Ей это показалось странным.
   Молодой мужчина очень понравился девочке, не только внешне, но и переливами своей ауры. В них сквозило добродушие и благородство, насколько, конечно, Элен могла это интерпретировать. Впрочем, она также увидела структуры, которые могли говорить о суровости и жесткости характера. В правой руке незнакомец держал широкополую шляпу, очень похожую на ту что носил Галкут. Но никаких параллелей с ненавистным садистом-кучером девочка конечно не проводила. Темные и чуть ли не бархатные глаза мужчины нисколько не напоминали маленьких, холодных светло-голубых глаз слуги Мастона Лурга. И все же, в незнакомце была какая-то странность, словно некое неуловимое несоответствие внутреннего и внешнего.
   Элен была готова принять его за какого-то походного священника. Должен ведь быть в штате каравана свой священник, решила она. Ей припомнился отец Буртус и она сочла логичным, что навстречу судье выслали местного священнослужителя, чтобы они, как представители двух ветвей власти, духовной и исполнительной, прежде всего обсудили ситуацию. Однако никаких религиозных знаков Элен не заметила. Единственный символ, вышитый на левом лацкане куртки, изображал что-то вроде корабля, ладони и кажется ножа, и Элен не могла соотнести это с каким-нибудь известным ей религиозным учением.
   Мужчина остановился перед судьей и, не бросив ни единого взгляда на странного ребенка, сопровождавшего представителя могущественной Палаты, чуть склонил голову в поклоне и сказал:
 - Да прольют Счастливые звезды свой свет на вашу дорогу, господин инрэ. Я Эркхарт - начальник каравана "Теврон".
   Элен никак не могла привыкнуть к подобным вычурным репликам и кроме того не понимала, выдумывает ли человек их экспромтом или это всё-таки какие-то общеизвестные формулы. Однако сейчас ее занимало другое, ее поразило что этот безоружный, благообразный, молодой человек командир всего этого скопления людей, повозок и лошадей.
   Говорил Эркхарт вполне спокойно, но все же и девочка и судья чувствовали его напряжение. Фальшивый дядя Элен сдержанно ответил:
 - Приветствую вас, капитан. Я главный королевский судья города Туил, Мастон Лург.
   Он прекрасно знал, что те, кто руководят караванами, обожают когда по отношению к ним используют обращение "капитан". Они все как один считали, что прямая аналогия каравана это корабль в море. И прикладывали все возможные усилия, чтобы добиться порядка, дисциплины и вообще всего уклада внутренней жизни каравана, как на морском судне. В целом, Мастон Лург, как и многие другие, считал это самым верным подходом, полагая что путешествие группы людей по земле, по своей сути, не многим отличается от путешествия группы людей по морю. А потому вполне разумно использовать в караванах те же принципы, правила и обычаи, что прошли многовековую проверку морем.
   Кроме того, судья догадывался, что происходящее явно не по душе молодому человеку. Вряд ли ему доставляло удовольствие общаться с кем-то из Палаты и, скорей всего, он поступал так, потому что у него просто не было другого выхода. Возможно кто-то из каравана потребовал "королевского правосудия" и Эркхарт не посмел отказаться. Хотя, вне всяких сомнений, он предпочел бы всё решить без привлечения "красноголовых". Вероятней всего произошла кража и пострадавший, догадываясь, а возможно и зная, кто преступник, теперь требует правосудия. Мастон надеялся, что ему удастся управиться за 2-3 часа с этим делом. Посмотрит на истца, посмотрит на ответчика и решит кто ему симпатичнее. Тут судья вспомнил, что ответственность за весь груз лежит исключительно на начальнике каравана и его людях, а потому пострадавший возможно требует возмещения украденного от Эркхарта, и именно этим объясняется напряжение последнего, а вовсе не тем что ему приходиться общаться с ненавистным судейским.
   "Ну что ж, если решу что ответственность на караване, - жестко подумал Мастон Лург, - то капитану придется раскошелиться". Но, впрочем, судья ни в коем случае не хотел портить отношения с Эркхартом. Это было совершенно ни к чему. Сейчас он был на чужой территории и кроме авторитета Палаты, другой поддержки у него не было.
 - Я заранее прошу прощения, если нарушу какие-то формальности, - сказал начальник каравана, - первый раз в жизни взываю к Королевскому правосудию и не знаю всех правил и ритуалов.
   Мастон Лург дружелюбно улыбнулся.
 - Никаких особых правил и ритуалов нет, капитан. Вам просто следует изложить суть происшествия, но, правда, делать это надлежит в присутствии всех заинтересованных лиц. Дабы они видели, что вы не пытаетесь действовать в чьих-то интересах. Поймите меня правильно.
 - Я понимаю. Мне сказали об этом. Главные действующие лица уже здесь. - Эркхарт кивнул в сторону группы людей, стоявших на тракте.
   Судья поглядел в указанном направлении и проговорил:
 - Возможно нам будет удобнее обсудить то что произошло не стоя на дороге, а в каком-нибудь укрытии.
 - Да что вы, господин инрэ, - горячо воскликнул молодой человек, - конечно же я готов предоставить в ваше распоряжение мой шатер. Просто мы решили, что всем замешанным лучше быть здесь с самого сначала. Чтобы, как вы правильно сказали, все видели что я не сую тут вам из под полы мешок денег. - Эркхарт резко оборвал себя и слегка побледнел. Он решил, что сказал лишнее, может быть даже оскорбительное, позволил себе намек на продажность судей.
 - Вы всё правильно сделали, - спокойно произнес Мастон. - Давайте вы представите меня этим господам и мы проследуем в ваш шатер.
   Элен начало надоедать, что оба взрослых полностью игнорируют ее. Она шагнула вперед, пытаясь оказаться в центре внимания. И судья, правильно истолковав её движение, сказал:
 - Позвольте, капитан, также представить вам мою племянницу. Элен Лург. Мы как раз едем в Акануран. Я на доклад к верховному претору, Элен к отцу, моему брату, они должны на корабле отплыть в Сайтону.
   Начальник каравана наконец обратил свой взор на ребенка. Хотя он и отметил её слишком короткие для девочки волосы и необычную одежду, особого значения этому не придал. За свою жизнь, полную походов и странствий, он повидал уйму странных и удивительных вещей. Но вот к словам судьи он отнесся со всем вниманием и сделал, как ему казалось, правильные выводы. Насколько он уяснил, ему давали понять, что судья и его юная спутница очень-очень торопятся. Один на встречу с Бриллиантовым герцогом, которого конечно ни в коем случае нельзя заставлять ждать, другая на корабль, отплытие которого тоже вряд ли будут задерживать из-за отсутствия одного пассажира.
 - Очень рад познакомиться с вами, юная сэви, - сдержанно проговорил Эркхарт, не ожидая какого-то особо осмысленного ответа от такой крохи.
   Элен Акари сделала еще один шаг вперед, встала практически между мужчинами и ответила:
 - Мне также очень приятно познакомиться с вами, мистер Эркхарт. Вы произвели на меня и, я уверена, на моего дядю самое благоприятное впечатление. Ваш благородный мужественный образ покорил нас. Кроме того, мы с дядей не могли не отметить, что вы так молоды, но при этом уже занимаете столь высокую и ответственную должность. Это несомненно говорит о ваших неординарных способностях и талантах, и мы чрезвычайно рады встретить столь одаренного, умного и достойного человека как вы, капитан.
   Повисла тишина. Судья еле сдерживал улыбку при виде ошарашенного лица начальника каравана. Последний, безмолвно взирая на стоявшего перед ним ребенка, испытывал ощущение, что он только что стал свидетелем акта чревовещания. В его голове никак не укладывались вместе услышанные слова и образ шестилетней девочки. Он был настолько ратсерян что даже не удивлся незнакомому слову "мистер".
   Эркхарт поднял взгляд на судью.
 - Не правда ли, моя племянница весьма смышлёный ребенок для своих лет? - С легкой иронией проговорил Мастон Лург.
 - Весьма, - пробормотал начальник каравана.
   Он уже пришел в себя и его темные глаза внимательно глядели на девочку, с какой-то, как казалось той, затаенной улыбкой.
 - Надеюсь, вы не будете возражать против её присутствия, не хочется оставлять ее одну? - Спросил Мастон Лург.
   Эркхарт снова посмотрел на судью.
 - Боюсь, господин инрэ, предстоящее разбирательство не совсем годится для детских ушей, со всем уважением к вам, госпожа Элен, - капитан слегка поклонился девочке. - Речь идет об убийстве.
   Всякая веселость моментально оставила судью. Он нахмурился. Убийство. Это сильно осложняло ситуацию. Мастон Лург почувствовал раздражение. Ну почему именно он и именно сейчас встретился этому треклятому каравану. У него совершенно не было времени вести основательное судебное разбирательство по всем правилам. Только не сейчас. Но убийство это не кража. Если преступление умышленное, то убийцу ждет смертный приговор. У него возникло неприятное чувство deja vu. Он вспомнил как Касаш сообщал ему, что поймали кирмианскую дикарку, совершившую преступление, и как он сначала отнесся к этому довольно легкомысленно, полагая что босая голодранка что-нибудь украла на рынке. И как он расстроился, когда Касаш сказал что дикарка проткнула мечом живот одному из жителей города и тот скоропостижно скончался. Расстраивался он конечно не из-за безвременной кончины глупого, похотливого лесоруба, которому не достало ума не лезть к женщине вооруженной мечом, а из-за той волокиты и суеты, которые непременно сопровождали любой достаточно крупный судебный процесс, из-за того что придется приглашать на заседание дурака священника и пьяницу мэра. Но в Туиле он, по крайней мере, был на своей территории, с кучей помощников и гвардейцев под рукой, с устоявшимся авторитетом собственной персоны, и ему было точно известно, что кирмианка убийца, а толпа желает ее смерти. Здесь же он был один и совершенно не знал подводных течений. А главное Элен. Скорей всего его просто не поймут, если он будет держать девочку рядом с собой, при обсуждении деталей убийства. Конечно можно наплевать на это, в конце концов он королевский судья и поступает так как считает нужным. Но, честно говоря, ему и самому не хотелось, чтобы Элен видела и слышала как он по-быстрому разбирается с этим делом, вынося смертный приговор любому кому его можно вынести без особых последствий. Сейчас его заботило только время, а не принципы справедливого правосудия. Однако запирать Элен в карете под присмотром Галкута ему тоже было не по душе, не хотелось лишний раз настраивать девочку против себя. Что оставалось? Пустить ее гулять по каравану в сопровождении Галкута и оставить карету без присмотра? Судья немного еще поразмыслил и решил что это самый разумный вариант. В экипаже, правда, были его деньги, трудовые накопления за годы службы, и странные вещи Элен, но карета запиралась на ключ и кроме того он попросит капитана приставить к ней охрану. Оставлять же там Галкута он не хотел, ибо только ему он мог полностью доверять в непростом вопросе оберегания Элен как и от внешних опасностей, так и от ее собственных неразумных выходок, вроде попыток к бегству.
   На краткий миг нечто отдаленно похожее на голос совести озадачило судью вопросом, неужели он и правда, без малейшего колебания, собирается приговорить к смерти первого подходящего человека? Мастону показалось это забавным, он подумал с усмешкой, что это видимо последствия "дурного" влияния Элен. И он честно признался себе, что возможная смерть неизвестного субъекта, виновен он или нет, его нисколько не волнует. Сейчас для него главное как можно быстрее добраться до Аканурана. Все остальное неважно. Почему-то  он ощутил удовольствие, правда какого-то жалкого свойства и с привкусом горечи, от мысли что он такой бессердеченый и равнодушный и полностью соответствует представлению о нем девочки.
 - Вы правы, капитан, - медленно проговорил судья. - Сожалею, что в вашем караване произошло столь прискорбное событие.
 - Я тоже, - тяжело произнес Эркхарт. - Но теперь надо как то разобраться с этим.
 - Я понимаю. Что ж, надеюсь тогда вы не будете возражать, если моя племянница погуляет по вашему каравану в сопровождении моего слуги? Она очень любознательный ребенок и ей все интересно.
 - Конечно же нет, - ответил капитан и затем обратился непосредственно к девочке: - Госпожа Элен, возможно вы имеете какие-то пожелания для прогулки?
   Элен отрицательно покачала головой. И бросила быстрый пронзительный взгляд на судью.
 - И я буду благодарен вам, если вы найдете возможность угостить мою племянницу обедом, - добавил Мастон Лург.
 - Право, господин инрэ, эта просьба излишняя. Конечно же мы приготовим и для вас и для вашей племянницы самый роскошный обед, на который способны.
 - Прошу вас, капитан, не надо ничего специально готовить для меня, - вмешалась девочка. - Если я проголодаюсь, я поем вместе с вашими людьми.
   Эркхарт поглядел на ребенка, затем на его фальшивого дядю, словно вопрошая, как это понимать.
   Мастон Лург с равнодушным видом едва заметно пожал плечами, давая понять, что пусть будет так как ей хочется.
 - Также я прошу чтобы вы позаботились о наших лошадях и об охране нашего экипажа, - сказал судья и на этот раз это больше походило на распоряжение, чем на просьбу.
 - Конечно, господин инрэ, - спокойно ответил начальник каравана. - Все будет исполнено.
   После этого Мастон Лург попросил дать ему немного времени чтобы взять кое-какие вещи из экипажа и проинструктировать слугу. Эркхарт ушел к стоявшим на тракте людям. Судья и Элен остались одни.
 - Ты чем-то недовольна? - Спросил он.
   Девочка молчала.
 - Ты предпочитаешь остаться в карете?
   Элен посмотрела на него.
 - Зачем Галкуту ходить со мной? - Спросила она. - Я же пообещала не создавать вам проблем.
   Судья вздохнул.
 - Элен, ты настолько умна, что думаю отвечать излишне, ты сама всё понимаешь. Кроме того, поверь мне, в караване кого только не встретишь, и будет лучше, если рядом с тобой будет человек, способный защитить тебя.
   Элен смотрела на судью, вспоминая о том, что произошло между ней и Галкутом, когда они шли из конюшни к постоялому двору. Наконец она решилась.
 - Вы знаете, что ваш слуга-садист делал мне больно? - Спросила она, выталкивая из себя слова.
   Судья молчал, внимательно глядя на нее.
 - Или это вы приказали ему сделать это?
 - Элен, ситуация и так непростая, давай не будем ее усложнять еще больше, - наконец проговорил Мастон Лург. И очень спокойной добавил: - Ничего такого я Галкуту, конечно, не приказывал. Но ты можешь видеть, что я говорю тебе правду, а я нет. Ты же понимаешь, что я вполне допускаю, что ты специально оговариваешь Галкута.
 - Зачем мне это? - С раздражением поинтересовалась девочка, она действительно видела, что судья не лгал ей. - По-вашему я жду от вас, что вы в праведном гневе высечете его кнутом или вообще прогоните? Вы только что сказали, что я достаточно умна чтобы понять что к чему. Но если вы заботитесь о моей безопасности, то вам лучше предоставить меня самой себе, чем оставлять в обществе этого садиста.
 - Что он сделал тебе?
 - Сдавил мне плечо. Очень больно. Чуть не сломал мне кости. Хотите взглянуть на синяки?
   Судья помолчал, обдумывая услышанное.
 - Я знаю Галкута как очень разумного человека, - медленно произнес он. - Если то что ты говоришь правда, то у меня есть веские основания подозревать, что ты вынудила его к этому, чем-то спровоцировала. Когда это произошло?
   Элен глядела на него почти с ненавистью. Кроме того она чувствовала, что к ее глазам подступают слезы, ей было жалко саму себя.
 - Мы напрасно теряем время, - ледяным тоном произнесла она и развернувшись, направилась к карете.
   Мастон Лург возвел очи горе и последовал за девочкой.
   Возле экипажа, он сказал ей в спину:
 - Элен, ты посиди пока в карете. А когда придет охрана, можешь идти погулять с Галкутом по окрестностям.
   Девочка, ничего не ответив, залезла внутрь экипажа и с треском захлопнула за собой дверцу. Судья еще постоял немного, размышляя не слишком ли он рискует оставляя Элен одну. Галкут, конечно, парень смышлёный, но неизвестно, что может выкинуть эта девчонка. Однако другого выхода он не видел. Будь что будет, решил он. Тот очевидный факт, что он не может контролировать всё на свете, Мастон Лург усвоил много лет тому назад. Жизнь непредсказуема и пытаться предугадать все возможные варианты развития событий бессмысленно. Он давно уже смирился с этим, считая это мудростью своего жизненного опыта. И если сегодня ему не повезет, то значит не повезет. Все что мог он сделал.
   Мастон Лург приблизился к своему слуге и, глядя на стоявших впереди людей, негромко сказал:
 - Я сейчас уйду. Капитан обещал прислать охрану для экипажа. Когда она появится, запрешь карету и пойдешь с Элен туда, куда она пожелает.
   Галкут вопросительно поглядел на хозяина. Тот повернулся к нему.
 - Пусть она посмотрит на лошадей, на фургоны, на людей, я не знаю, на деревья, на собак, в общем на все что ей хочется, - сказал судья. - Не мешай ей. Просто приглядывай за ней. Твоя задача оберегать её, но не забывай что она ребенок, и если ей хочется немного порезвиться - пусть порезвится. - Судья вгляделся в тускло-голубые глаза Галкута и спросил: - Ты делал ей больно?
   Галкут снял шляпу и спокойно глядя на судью, ответил:
 - Да.
 - Зачем?
 - Чтобы она поняла в каком мире она очутилась. Она ведет себя так, словно ничто ей не угрожает здесь. Это очень опасно для нее.
   Судья помолчал. Затем проговорил:
 - Больше не делай этого. Я думаю, она всё поняла.
   Он сказал это ни тоном приказа или просьбы, а словно объясняя что-то непонимающему человеку. Чуть помолчав, он добавил:
 - С этим ребенком не должно случиться ничего плохо. Ничего. Ты понимаешь?
 - Да, я понимаю.
   Не сказав больше ни слова, судья зашагал по дороге на восток. Ему хотелось еще раз напомнить Галкуту, что когда это дело с Элен будет закончено, то он, Мастон Лург, освободит его от данной им клятвы, щедро вознаградит и Галкут станет свободным и богатым человеком. Но в последний момент передумал.