Вечный круг ступеней

«Лестница» (1989)

Александр Житинский – негромкий классик советской фантастики. За «жанровыми» премиями он никогда не гнался, писал всегда слишком замысловато для обывателя, нетипично. Его повесть «Лестница» лежала в издании десять лет, и в официальной печати появилась измененной до неузнаваемости.
Однако до кинематографа цензура не добралась, и, спустя еще десять лет повесть легла в основу фильма, при первом просмотре которого я испытала культурный шок: «Это сняли в СССР?!» Впрочем, отыскав пару критических статей за 1990 год, увидела, что арт-хаус про жизненный тупик не поняли и не приняли. Ну, по крайней мере, реакция была типично совковой.
Главный герой фильма Владимир Пирошников, снедаемый мрачными размышлениями о бессмысленности жизни, намеревается прыгнуть в ледяные воды Невы. «Все уже было – мысли, разговоры, лица... Еще лет пятьдесят – и ничего не будет...» – такими репликами с места в карьер начинается «Лестница». Мужчину спасает случайно проходившая по мосту Аля, которая отводит неудавшегося самоубийцу к себе в коммуналку. Вот тут-то всё и начинается.
Утром Владимир собирается уйти, а выхода… нет. Герой оказывается на бесконечной «лестнице Мёбиуса», раз за разом проходя один и тот же пролет, не понимая, как выбраться во внешний мир. Вскоре выясняется, что он не первый попал в такую ситуацию. Предыдущий сожитель Али смог уйти, изменив ей, через окно ее соседки Ларисы, выходящее сразу на улицу. Пока ошалевший герой пытается найти выход из ситуации, мы знакомимся с обитателями злополучной коммуналки.
Фантасмагория набирает обороты, когда в кадре появляется очередной типаж. Тут вам и парочка с баяном, и соседка-хищница, охотящаяся на слабых мужчин, и писатель без мыслей, неустанно стучащий на машинке, и скульптор с целой богемной шайкой – хиппи, валютные проститутки, художники-подмалевщики, солдаты и даже негр. Пытающегося вылезти на веревке с пятого этажа Владимира останавливает приехавший из Тулы дядя Али, приняв его за вора.
Дядя тоже с приветом, и «замурованный» в коммуналке Пирошников теряет самообладание. Причем все персонажи фильма беспрепятственно шастают из дома и в дом по элементарной лестнице, взад и вперед, за хлебом, в детсад и обратно. А он крутится на месте, для него лестница бесконечна. Как пишет сам Житинский: «Дверь скрипнула и распахнулась, приглашая Владимира к новому путешествию по кругам лестницы».
Тёмную загаженную лестницу, конечно, можно было трактовать как метафору застоя, беспросветного «совка», эпохи, которая, казалось, длится вечно. Коммуналку представить как модель советского общества с его круговертью и явной бессмыслицей существования в нем. Рискну, однако, предположить, что Александр Житинский решал более частные, вневременные вопросы вроде поиска смысла жизни и определения цели.
На протяжении всего фильма Пирошников своего лица не открывает – бродит и слушает, играет полный уход в собственные раздумья. Герой, как написали советские критики, демонстрирует ту самую традиционную беспомощность перед простыми вещами, которая всегда была и гордостью, и проклятьем нашей интеллигенции.
Актёры в фильме просто потрясающе вписываются в свои роли, а стёб в нескольких моментах почти искрометный. Трагедия маленького человека в тупике, рассуждения о том, а был талант или нет, другие вечные вопросы русской классики – всё это знакомо каждому. Меньшиков довольно однотонно играет растерянного интеллигента, которого мучительные поиски ответа на вечный вопрос о смысле жизни приводят в тупик, чьим символом становится лестница, ведущая в никуда.
Кто-то может найти в картине глубокий смысл, кто-то – нет. Здесь всё зависит от зрителя. Я, прежде всего, с удовольствием смотрела на экспрессивную игру Олега Меньшикова, который мощью своего таланта создал крайне симпатичный образ человека, уставшего от бесконечного дня сурка и людей вокруг. Да, и не забывайте про буффонаду на экране! Как написал о «Лестнице» один из пользователей Рунета, «от такого сюрреализма рот открывается и не закрывается».