Простая история

Простая история.                Константин Шитов

рассказ

Наконец к  самому празднику Крещения, Ботсфилд опечатали морозы.
Река встала не полностью, а краями, но и этих недозревших молочных льдов хватило заядлым рыбакам. Они высыпали на лед черными горошинами и принялись за дело рьяно, с сожалением об упущенном времени.
 Наступила пятница двадцать первого января. В квартире Редькиных
нынче рано вспыхнули окна. Хозяин семейства, Степа, сидел на кухне в тельняшке и ватных штанах и поглощал из объемистой кастрюли дымящиеся пельмени. Он делал широкие и тщательные жевательные движения, безразлично смотрел на торчащий из холодильника круглый зад супруги Светы и прикидывал, как понезаметнее вынести с собой вожделенный литр. Там, за пределами квартиры их с литром ожидала теплая и душевная компания.
-Парамонов Колька с тобой что ли?
-Со мной.
-Нажретесь, значит, опять.- Вынесла Светлана вердикт.
Выдержав незначительную паузу, жена продолжила допрос :
- А Эдуард Макарович, тоже с вами?
-С нами. - Односложно промямлил Степа заглатывая пельмень.
-Ну тогда-то и подавно обожретесь.
Надо сказать, что у Эдуарда Макаровича, среди замужней части женщин Ботсфилда, была сложная и запутанная репутация.
Степа сделал ироническое лицо и не ответил. Жизнь приучила его оберегать слова от свободного обращения, особенно при контактах со Светкой.
-Опять ты опарышей своих поганых в холодильнике держишь.- Жена брезгливо вытянула в сторону жующего мужа пакетик с шевелящимся содержимым. Тебе хоть башку пробей, а ты все равно будешь класть.
-А рыбу Класть?- Опять же иронически спросил Степа.
Света оставила острый вопрос без комментария и продолжила гнуть генеральную линию.
-Прошлый раз приперся в три ночи! Сидел тут, помнишь? Помнишь,
ирод, как шнурки на валенках искал, а потом уснул в туалете?
Потом Светка поступила как то не последовательно. Она глянула на часы и раздраженно проворчала:
-Иди уже, давай. Тебя же ждут там, на морозе.
Степа не стал дожидаться уговоров и быстренько влез в камуфляжную
амуницию. Литр, затерявшийся между одеждой и сухощавым Степой, ничем себя не выдавал. Степа легко снялся с табурета, подхватил рыбацкий ящик и загрохотал по ступенькам лестницы  одеревеневшими калошами. Сверху, вдогонку Степе, грохнул выстрел дверной защелки.
Степа сдвинул шапку на затылок. Расстегнул куртку, чтобы видна была тельняшка и в обновленном виде выпал на мороз из теплого парадного.

Через час после того, как Степины матросские контуры затянуло утренней мглой, к его подъезду подкатил новенький корейский седан.
В ту же минуту из подъезда вышла прибранная и похорошевшая Светка и с независимым видом пошла в сторону магазина. Ничто не вызывало легкомысленных подозрений. Вот только седан, ни с того ни с сего, вдруг, тронулся в том же направлении. Женщина миновала сквер с тополями и занырнула в открывшуюся дверцу машины.

Осип Давидович ушел с флота около пяти лет назад. Ушел в почетном чине капитана второго ранга. Судьба его была к нему благосклонна. Институт, академия и, в результате «кап два» в сорок с небольшим лет.
Однако в чистое незамутненное вино его жизненной струи, некий бес умудрился капнуть обидной, жгучей эссенции.
Осип Давидович всегда был человеком аккуратным и следил за своей внешностью. Черные, чуть вьющиеся волосы были всегда подстрижены и причесаны, а битумно-черная борода всегда ухожена до единого волоска.
Однажды, он принимал участие в праздновании дня военно-морского флота в Севастополе. Тут то и приключился с ним тот проклятый анекдот, след которого, словно слизь за улиткой чертился за ним еще долгие годы.
Катер с ком составом шел вдоль крымского берега из Севастополя в Ялту. Некоторые из старших офицеров пригласили жен с детьми сопровождать их в поездке. Осип Давидович сидел на скамейке и млел на солнышке. Его лакированная борода была великолепна.  На окружающих смотрел снисходительно.  Дамам многозначительно улыбался. В этот миг случайного блаженства к нему подошла маленькая девочка лет пяти. Он с умилением посмотрел на девочку и отеческим баритоном
проворковал:
-Что смотришь, юная леди? Я на папку твоего похож?
Чадо вытащило изо рта леденец и отчетливо, как пионер на присяге произнесла :
-Нет, на мамину п-сю!
Хохот на катере, говорят был слышен с берега. Возможно даже с турецкого. А наш Осип Давидович, с тех пор везде и неизменно только «М.П.», прославившись на всю черноморскую флотилию, приобрел нервный тик, и, в конце концов, уволился.  И как не уволиться, если даже на доске почета части, какой то стервец подменил ему инициалы.
Он перешел на работу в МЧС с той надеждой, что там о его псевдониме
ничего не известно.
Живя здесь, в Ботсфилде, бывший моряк пылко и страстно полюбил Светлану Редькину, работника органов жилищного хозяйства.
Она была, понятное дело, за мужем, но Степа не стал на пути их страсти непреодолимым препятствием. Он никак не мог предположить, что на круглый Светкин зад может смотреть кто-нибудь еще. И не просто смотреть, как это делал он, словно на трубу кочегарки за окном,
а страстно и трепетно, порой с замиранием сердца.
А для Светки эта встреча была долгожданным ренессансом. Она с самой свадьбы не видела от Степы ни цветов, ни подарков. Их ежедневные разговоры делились на две равные части. Одна половина посвящалась рыбалке, вторая Степиному пьянству, так или иначе, тоже связанному с рыбалкой.
А тут, цветы чуть не каждый день, вся контора у Светы
утопала в букетах. На восьмое марта, возлюбленный (МП) подарил ей золотые часики. Пришлось врать дома про премию.
У Степы из транспортных средств были только ноги, а у Осипа Давидовича (МП) имелся личный корейский автомобиль с кондиционером. Ко всему прочему ее возлюбленный отличался необычайной пылкостью по части любовных отношений, а так же
виртуозно готовил.
Они уже перешли от первого мастер класса М.П. ко второму. То есть уселись в шикарной гостиной перед большим плоским экраном и принялись угощаться ежевичным ликером, собственного Осип Давидовича приготовления. Вдруг по телевизору стали показывать экстренную новость. На реке оторвало льдину с рыбаками и рвет ее ветром на куски. Рыбаки на льдине взывают о помощи. О жертвах ничего не известно.
У Светланы от ликерного и прочего благодушия и след простыл.
Она бросилась в переднюю и стала одеваться. Хозяин, понурившись стоял рядом и недоумевал.
-Ну что ты Осип руками водишь!? Ты же МЧС! Твое место там в пурге на реке, а ты здесь ликеры распиваешь.
-Я же, как ты просила, телефон отключил, промямлил М.П. И бросился к аппарату. Тот зазвонил, лишь  только вилка вошла в розетку.
Осип Давидович принялся горячо отдавать приказы и не услышал, как
щелкнула за Светланой входная дверь.
Она вышла на улицу и только тут в шквалистой, рвущей пурге, поняла на сколько серьезна опасность.
Она прибежала домой и бросилась звонить по телефону мужу. Тот не отвечал. Тогда Светлана порылась в записной книжке и стала звонить его товарищам. Увы! Результат оказался прежним.
Жены рыбаков, как и Светлана, были напуганы и не слезали с телефонов.
Нерв ситуации достиг своего предела, когда она не смогла дозвониться и своему Осипу. В штабе МЧС ей сказали, что он с вертолетом улетел на поиск и пока вестей ни о нем, ни  о спасенных нет.

Все глаза у Светланы уже были проплаканы, когда в штаб привезли на автобусе первых спасенных. Она шептала про себя?
«Прости мне господи грех мой. Не отбирай у меня мужа. Прости меня!
Только бы не он!».
Показались люди, завернутые в синие одеяла. Светлана металась среди них с жалкой улыбкой и мольбой в глазах. Она подбегала к  лежащим на носилках, к тем что сидели в креслах рыбакам и спрашивала, спрашивала…
Через некоторое время, она поняла, что ждать больше не имеет смысла.
Она только мешала здесь этим людям выполнять свою работу. Она наказана! Наказана Богом за свою измену. Степка, Степка, прости меня грешную!
С этими мыслями Светлана вошла в квартиру, повернула выключатель и опустилась на табурет. Она мутным взглядом водила повсюду, пока не наткнулась на весьма неожиданный и странный предмет. Это была старая Степина авоська. Из нее торчали промороженные в камень хвосты двух лещей. Она машинально потянула на себя рыбину и с подтаявшего бока отвалился магазинный чек. Она подняла его и прочла:
Лещ св.мор. Дальше стояли вес и цена. И в этот момент из комнаты
поволокло дущераздирающим храпом. Она поднялась и на нетвердых ногах проследовала навстречу шквалистым руладам. Степа лежал на животе. Полуголый. В кальсонах наизнанку. Степин профиль, сплюснутый о жесткую диванную поверхность был щедро вымазан губной помадой. В комнате пахло водкой, настоянной на колбасе.
          Светлана присела возле спасенного чудом мужа и завыла.
Истошно, мучительно, как воют бабы на похоронах. Прибежала соседка с валидолом, стала ее успокаивать.  Потом посмотрела вокруг, послушала заливистое Степино пение и понимающе замолчала.
Света охнула еще несколько раз, затем поднялась, прошла в прихожую и
стала молча одеваться. Соседка посмотрела на нее с плохо скрытой завистью, и все же спросила:
-Куда же ты, милая?
Та не ответила. Одевшись, она развернулась и исчезла за дверью.

Света Редькина лежала на фигурном булыжнике. Над распростертой женщиной сияла огнями витрина магазина. В ней были выставлены образцы телевизоров. Все они были включены. Все показывали одну и ту же программу: «Новости Ботсфилда». С экранов, улыбаясь смотрел бородатый человек в морской офицерской форме. Портрет был обведен траурной черной чертой. Вот, картинка изменилась и уже в который раз замелькали кадры любительской съемки. На них большой МЧСовский
вертолет спиралью падал в реку и исчезал под водой.
Женщине помогли подняться. Она пришла в себя и поблагодарила за помощь едва слышным голосом.
Она шла по центральной улице. Медленно. В движении ее не было целеустремленности. Она просто шла по улице. Улыбалась прохожим.
В глазах ее застыли слезы отчаяния.