Помню, в юности… Неплохое начало для рассказа, да? Хочется верить, что она, эта юность, у меня была, в чем я, кстати, в последнее время не вполне уверен. Хотя сэр Джуффин вон утверждает, что мои воспоминания ничуть не хуже воспоминаний всех других людей, родившихся, как и положено, естественных путем, а не придуманных с помощью неких астрономических ступеней истинной, очевидной и еще непонятно каких магий. Будем считать, что я ему поверил.
Так вот, помню, что в юности, читая взахлеб литературу самых разных жанров, я каждый раз возмущался, попадая на то, что мои соотечественники назвали бы мелодрамой. Меня просто бесило то, с каким однообразием персонажи книг (да и кинематографа, если уж на то пошло), совершали одну и ту же ошибку: сперва вдохновенно врали своим близким о каком-либо факте своей биографии, а потом не менее вдохновенно страдали по этому поводу несколько десятков или даже сотен страниц. Стоило ли, - с возмущением думал я, - так стараться, если гораздо проще просто рассказать все сразу, как есть, и не мучиться, гадая, как воспримут эту информацию окружающие? Было бы, в самом деле, о чем беспокоиться. Энтузиазм, с которым герои выдуманных историй шли в расставленную общественным мнением западню, всегда вызывал у меня не просто раздражение, а самую настоящую ярость. Возможно, я просто предчувствовал, что однажды и сам окажусь на их месте.
К чему я это – как выяснилось, я оказался ненамного умнее всех этих придуманных мужчин и женщин. По крайней мере, попасть в столь ненавидимую мной ловушку я тоже ухитрился, да еще как! С грандиознейшим, если вдуматься, «плюхом» - или же, наоборот, без оного, что, впрочем, никак не влияет на мое мнение о моих же умственных способностях. Действительно, нужно было думать, что я делаю и что говорю. А теперь – караван уже ушел, как говорил блудный сын далекого Изамона, незабвенный Рулен Багдасыс.
Впрочем, я опять начал рассказывать с середины истории. Или даже с конца, это уж как посмотреть. Постараюсь исправить свою ошибку и начать все с положенного места. Понять бы еще, где оно, это место…
Итак, начиная сначала: меня зовут сэр Макс из Ехо. Отличное, на мой взгляд, вступление. И я бы с удовольствием им воспользовался – но, увы, уже давно не уверен, являюсь ли я этим самым парнем, которым с таким упорством себя называю. А то самозванцем я уже был, и мне не особо понравилось. По правде говоря, я не уверен даже, существую ли я вообще, а уж вопрос о моей исторической родине и вовсе можно сравнить с извечным спором о боге и камне, который он не смог бы поднять. С другой стороны, даже я, с моей любовью все усложнять, не могу спорить с тем, что сейчас я нахожусь именно в Ехо. Так что, в некотором смысле, я действительно «из Ехо», этого чудесного города на берегу Хурона, который когда-то снился мне в самых сладких сновидениях, потом – был одной из основных причин глубокой, как само время, тоски, а вот уже некоторое время вновь является местом моего постоянного жительства – и знали бы вы, как приятно для меня звучит эта банальнейшая, если вдуматься, фраза! И уж конечно, вряд ли есть смысл спорить с тем, что меня зовут сэр Макс – по крайней мере, некоторое количество людей (и не только людей) в этом прекрасном мире используют именно это смешное слово, если хотят поговорить обо мне. Так что ладно, уговорили. Меня зовут сэр Макс из Ехо, и какая разница, кто я такой и как звучит мое имя на самом деле. Все равно, если верить мудрому шаману племени Фангахра, выговорить его в трезвом состоянии не представляется возможным. В нетрезвом, впрочем, тоже, я пробовал.
Впрочем, я опять ушел от темы. Дело в том, что я совершил чудовищную и, пожалуй, в чем-то даже забавную ошибку. Когда-нибудь, надеюсь, я смогу убедить себя, что забавного в ней намного больше, но пока ситуация именно такова. Вернувшись, наконец, в Ехо, я с какого-то перепугу вдруг решил не раскрывать своим друзьям способ, которым это сделал. И теперь закономерно расхлебываю последствия своей глупости. То есть – судорожно вспоминаю, что и кому я наврал, каждый раз, когда речь заходит о Тихом Городе, Кофейной Гуще и моем неожиданном появлении в самом прекрасном городе этого – да что там, любого, на мой взгляд! – мира.
Причина произошедшего проста до банальности: я просто не был уверен, что смогу внятно объяснить, каким образом вдруг появился в Ехо – и это после того, как я невесть сколько времени рассказывал всем, что совершенно не способен находиться здесь, физически, в буквальном смысле! Ну и, чего греха таить – действительно опасался, что мои друзья обидятся, узнав, что способ притащить мою тушку домой нашли не они, а сэр Джуффин Халли. Дураком был, что тут скажешь.
Самое смешное, что предложенный сэром Кофой вариант, за который я ухватился, как ребенок за конфету, оказался не только прост до гениальности, но и наиболее близок к истине. Я действительно довольно плохо помню события, в ходе которых мое тело стало вновь приспособлено к существованию в Ехо. Или, как утверждает Джуффин, наоборот помню все слишком хорошо и поэтому старательно придумываю себе кратковременную амнезию, чтобы спасти свой разум от излишнего перегрева. А что, с меня бы сталось. В любом случае, чувствовать себя растяпой, у которого из дырявых карманов лоохи на ходу сыплются монеты и прочие ценные мелочи, я не люблю. А поэтому все-таки возьму себя в руки, напрягу свою память и все-таки расскажу, как именно произошло мое историческое возвращение в Ехо.
А началось все с того, что я – довольно неплохой игрок в крак. Очень даже хороший, если уж на то пошло, что и не удивительно: учитывая, что первые уроки этой карточной игры я получил от сэра Джуффина Халли, самого везучего игрока в Соединенном Королевстве. Было бы странно, если бы я не урвал при этом хоть кусочек его удачи. Что и говорить – в игре со своим учителем мне удается выиграть одну из шести, а то и из пяти партий. А это, скажет вам любой игрок, невероятно хороший результат. Обычно шансов выиграть у бывшего Кеттарийского Охотника нет ни малейшего, хоть ты в лепешку разбейся. Суть, впрочем, не в этом. А в том, что, когда мой не то бывший, не то будущий шеф предложил мне сыграть в крак на мою жизнь, я очень возмутился. И почти разозлился. Хотел еще обидеться, но тут уж не вышло. Не настолько я пока что могучий волшебник. И, конечно же, почти тут же с радостью ухватился за карты. Смешно вспомнить: всю партию трясся от страха. Теперь-то я понимаю, насколько забавным выглядело мое опасение ненароком выиграть. Если уж моей судьбе приспичивает затащить меня в очередное приключение, переспорить ее даже у меня не всегда получается. Ну, а в тот раз Чиффа и эта упрямая леди играли на одной стороне, так что у меня не было никаких шансов.
Впрочем, это все лирика, важно же лишь одно: уже через полдюжины минут мой теперь уже будущий начальник стал счастливым обладателем моей бесценной жизни, которая на целых сто лет теперь принадлежала ему. Думаете, он засунул это сокровище в сейф или решил засолить на черный день? Ага, как же! Дождешься от этого ужасного колдуна. Намерения его были просты и совершенно безумны – затащить меня обратно в Ехо. Я то, конечно, был только рад, но для приличия все равно еще какое-то время бухтел и возмущался. Просто так, на всякий случай, чтобы какой-нибудь вселенский Закон Подлости не решил, что я слишком легко отделался, и не отнял так неожиданно подаренный мне шанс.
Джуффин моих опасений совершенно не разделял. С оптимизмом, который в тот момент казался мне чем-то совершенно кощунственным, вроде исполнения похабных частушек на поминках, он заявил мне, что моя проблема, дескать, выеденного индюшачьего яйца не стоит, и решить ее легче легкого. Представляете, как я возмутился? Еще бы, я столько времени убеждал себя, что вернуться в Ехо не смогу, даже поверил в это, и уже почти смирился, и тут – на тебе. Оказывается, моя беда – не только не является неразрешимой, а вообще, видите ли, почти что надумана мной! Кто угодно взбеленится. Но в глубине души я, конечно, был до безумия счастлив это услышать. «Приговор отменяется, и ты можешь в любой момент вернуться домой» - вот что это значило. Амнистия для приговоренного не к смерти даже – было бы тогда о чем волноваться – к пожизненному заключению узника. Я так долго ждал этого момента, что почти перестал верить, что он когда-то наступит, так что, когда выяснилось, что от Ехо меня отделяет, в буквальном смысле, несколько шагов, просто растерялся. И испугался, чего греха таить.
Теория Джуффина была до безобразия простой, как и все гениальное. Вернуться в Ехо, воспользовавшись древним ритуалом, призванным скрыть от мира мое в нем присутствие, прогуляться пару минут по Ехо, чтобы довести тоску по нему до максимального уровня передозировки, после чего уйти на Темную сторону и озвучить там свое желание вновь без возражений существовать в этом прекрасном мире. На чем, собственно, план и заканчивался, поскольку на Темной стороне все мои желания, высказанные вслух, мгновенно исполнялись. Теперь-то понятно, почему – раз уж мое тело, видите ли, состоит из той же материи, что и изнанка мира, то стоит ли удивляться моему «всемогуществу»? Вот и я решил пока что не удивляться. Хватит с меня пока что потрясений, и откровений тоже. Будем считать шокирующую информацию о способе моего рождения просто очередной произошедшей со мной странностью, и черт с ней. Как показало время, это было самое лучшее решение, что я мог придумать в этой ситуации. Все-таки, мой мозг удивительно гибок во всем, что касается правды о себе, любимом.
Забегая вперед, скажу, что он был совершенно прав. Все у меня отлично получилось. Ну или не совсем у меня, это уж как посмотреть. Но все по порядку. Итак, я все-таки успешно продул Джуффину в карты, немного подурачился, корча из себя обиженного на судьбу – действительно, немного, и пары минут не выдержал, халтурщик. И лишь потом испугался. Потому что, как ни крути, а за прошедшие годы я как-то успел примириться со своим горем, настолько, что и горем-то уже не считал.
Действительно, что тут такого: живу в изумительном городе, мной же самим и выдуманном, сижу на шее у чудесных людей, которые не только не гонят, но и – страшно подумать – еще, похоже, и рады такому положению вещей, пью вкуснейший во вселенной кофе, регулярно вижусь со старыми друзьями… Ну, а что вернуться домой не могу – так это со всеми бывает, подумаешь, трагедия. И лишь сейчас, осознав, что действительно всего через какой-то час-другой смогу не в грезах, а наяву увидеть белое небо Ехо, пройтись по его мозаичным мостовым, ощутил, как меня охватывает самый настоящий ужас. Не тревога, не легкое волнение, как перед поездкой – а натуральный, сбивающий с ног, поистине смертный ужас. Неожиданно я понял простую истину: если сейчас я вновь поверю Джуффину, пойду за ним в Ехо, и вдруг выяснится, что он ошибся и ходу мне туда все-таки нет – я этого просто не переживу. В буквальном смысле. Рассыплюсь на кусочки, как какое-нибудь недостоверное наваждение, наскоро склепанное лоховатым послушником ордена Семилистника. Словом, решай сейчас я – взвыл бы дурным голосом и отказался наотрез отрывать свою задницу от мягкого стула Кофейной Гущи. Умница все-таки Джуффин, что тут и говорить – вовремя подстраховался. Теперь-то выбора у меня уже не было – проигрался, так будь добр отрабатывай долг.
Так что я успешно задушил в себе недостойные вопли, собрал в кулак всю свою волю, сколько ее было, и послушно пошел выполнять указания своего шефа. То бишь – собирать вещи (сколько их там было, вещей-то – было бы о чем жалеть!), прощаться с друзьями и приятелями, которых, неожиданно даже для меня самого, набралась не одна дюжина, и морально готовиться к переселению в мир иной. К слову, чувствовал я себя как раз подходяще – чистую рубашку и последнее желание не попросил, и то хлеб. Хотя хотелось, чего скрывать.
А уже через три четверти часа вдруг выяснилось, что все мои дела неким непостижимым образом закончились, и тянуть время больше нет никакого повода. До сих пор уверен, что это этот страшный кеттариец поколдовал – сам бы я и до нового года, если он тут есть, не управился бы. Какая нибудь три тысячи восемьсот десятая ступень серо-буро-лиловой магии, не иначе.
Впрочем, сэр Джуффин Халли не был бы собой, если бы не ухитрился все-таки в очередной раз выбить меня из колеи. Это у него, надо понимать, давно вошло в разряд любимых видов спорта, вроде метания недозрелой пумбы на дальность. Глупость редкостная, зато какой-никакой азарт: получится? Нет? И если получится, то с каким результатом? Так что, дождавшись, когда я с растерянной (и весьма глупой, подозреваю) улыбкой попрощаюсь с одновременно и огорченной, и аж подпрыгивающей от любопытства Тришей, он просто ухватил меня за шиворот и с ехиднейшей ухмылкой заправского злодея потащил в коридор. Все правильно, не колдовать же на кухне! Кухня, особенно Кофейной Гущи – место почти священное. По-моему, даже сам господин почтеннейший начальник не рискует здесь заниматься магией без согласия Франка. Хотя с ним, конечно, никогда заранее не угадаешь, что он делает всерьез, а что – соблюдая некие неведомые мне правила игры.
В общем, мы вышли из кухни, по которой уже пополз изумительный запах поставленного в печь пирога, и с бесцеремонностью старых гостей ввалились в первую же попавшуюся на пути дверь. К слову, комната за ней оказалась совершенно мне незнакома. У меня до сих пор есть ощущение, что некоторые помещения в этом удивительном месте появлялись сами собой, как только возникала в них нужда, и так же самостоятельно растворялись, когда эта нужда отпадала. Или не растворялись, это уж как получится. Но открывшаяся нашему взору небольшая уютная комнатка – почти пустая, с небольшим пуфиком, который изо всех сил притворялся обычным коротким диванчиком, крошечным, словно бы игрушечным столиком и вьющимися по широкому подоконнику остро пахнущими мелкими цветами – подошла для наших нужд как нельзя лучше.
Джуффин с интересом осмотрелся, одобрительно кивнул и, с удовольствием плюхнувшись на диван, деловито сообщил мне:
- Ну что, сэр Макс, главное ты, будем считать, сделал – убедил этот мир, что намерен с ним распрощаться. Теперь осталась самая малость – убедить другой мир, что ты твердо намерен в нем остаться. Готов к этому подвигу?
- Не уверен, - я тяжело вздохнул, почти не притворяясь – все-таки, страшно мне было по-настоящему, без дураков. – А если я скажу «не готов», ты оставишь меня в покое?
- Нет! – радостно возразил этот злодей, расплывшись в такой довольной улыбке, словно только и мечтал, чтобы я, трус эдакий, все-таки отказался. И тогда он, подозреваю, получил бы дивную возможность затащить меня в Ехо за шкирку, пока я вопил бы, плакал и вырывался. Нет уж, не дождетесь. Поэтому я изобразил на своем лице нечто, что при желании можно было расшифровать как «ну и не сильно хотелось». После чего еще раз огляделся, сообразив, что, пожалуй, стоило бы принять сидячее положение – глядишь, пока будем сидеть и трепаться, уйдет еще несколько минут, а там я, чем черт не шутит, может и наскребу в себе немножко мужества для грядущего путешествия. Увы, единственную пригодную для сидения поверхность уже занял Джуффин, а подоконник в этот раз меня самым подлым образом предал: мять нежные белые цветы ради возможности уместить свою задницу я ни за что не решился бы – не такой уж я злодей, все-таки. Пару-тройку вдов с сиротами убить еще куда ни шло, но это – нет, увольте. Джуффин, что удивительно, не спешил меня никуда торопить. Сидел, разглядывал меня с любопытством орнитолога, поймавшего птицу с жабрами – дескать, чем еще порадуешь, чудо-юдо? Так что опять пришлось брать дело в свои руки.
- Ладно, уговорил: будем убеждать Ехо, что я хороший и меня можно не бояться, - решив что-либо, я долго не раздумываю – начинаю болтать, что в голову придет. Любую ерунду, лишь бы – говорить. Остальное как-нибудь приложится. – И что именно я должен сделать, чтобы наш чудесный мир перестал шарахаться от меня, как столь любимые Нумминорихом тубурцы от призраков?
Джуффин покосился на меня с одобрением: похоже, как раз этого он от меня и ждал. Кто бы сомневался. После чего равнодушно пожал плечами.
- Да ничего особого не требуется, в общем-то. Странно, мне казалось, что я довольно подробно все объяснил. Неужели ты все-таки ухитрился забыть?
- А я очень способный, - ухмыльнулся я. И милосердно пояснил, - Не забыл, просто не очень понял. Что, неужели все так просто?
- А тебе нужно обязательно с запредельными ступенями магии, шаманскими плясками и каким-нибудь кровавым жертвоприношением в конце? В общем-то, можно и так – только зачем усложнять? Ленив я для всего этого, если честно. Давай-ка все-таки сперва попроще, ты не против, сэр Макс?
- Как это – попроще? – делано возмутился я. – Без плясок и жертвоприношений никак нельзя! Последней радости ты меня лишаешь, злодей!
Джуффин поощрительно хмыкнул. После чего с любопытством покосился на меня и, вдруг хитро прищурившись, оглушительно хлопнул в ладоши. Я аж подпрыгнул от неожиданности, даже сам от себя такой акробатики не ожидал. А рядом со мной откуда-то грохнулся на пол колченогий, наспех сколоченный трехногий стул. Ох и уставился я на это чудо мебельной индустрии! Даже сам не знаю, что меня больше поразило – его удручающее состояние, сам факт его появления, или то, что господин почтеннейший начальник ухитрился выцепить этакое вот недоразумение вместо нормального кресла, если уж на него вдруг напал альтруизм. А он с ехидством ухмыльнулся и сообщил мне ласковым тоном Утешителя страждущих в приюте безумных:
- Ты ведь для этого все затеял, признайся, Макс? Потрепаться подольше, может, еще какой повод отсрочить поход появится. А там, глядишь, и сто лет пройдет, можно будет сказать, что ты еще не готов, и вообще, уже передумал? Так ты, если что, учти: я конечно злодей, но не настолько. Хочешь тянуть время – твое право. Не такой уж я безумец, чтобы против его воли тянуть Вершителя в свой собственный мир. А то, чего доброго, и оглянуться не успеем, как самые мрачные пророчества Смутных времен сбудутся.
Я покосился на него с настоящим ужасом. Чуть было не поплевал за плечо, чтобы не накаркать, но не смог вспомнить, за какое положено плевать – левое или правое.
- Что, все так серьезно? – испуганно спросил я, справившись наконец со своим вдруг севшим голосом.
- Ну, не настолько, - признался Джуффин. Сам он, к слову, теперь был совершенно серьезен, словно и не дурачился две минуты назад, поддерживая мой дурацкий треп с выражением заправского циркача. – Но все-таки, проблемы действительно могут быть, если ты не сможешь решить, чего хочешь больше – жить в Ехо или тосковать по нему. Первое приятнее, второе, вроде бы, привычнее, и поди тут разберись. Вряд ли конечно у нас будет конец света; все-таки, ты на удивление сильно привязан к нашему чудному миру. Даже наводнения, думаю, не будет. А вот застрять на границе с Темной стороной на пару-тройку дюжин лет – это запросто. Или еще что-нибудь устроить себе, не смертельное, но не слишком приятное. Все-таки твои желания, особенно недоосознанные, имеют над реальностью слишком большую власть.
- Ужас какой, - устало вздохнул я. И старательно прислушался к себе: и впрямь, а чего я хочу? Дураку понятно, что я хотел в Ехо – кто бы на моем месте не хотел? Или все-таки?.. Так и не понял, и уже почти решился честно признаться, что боюсь возвращения, и лучше бы и впрямь подождать еще пару дней… или лет… А потом вдруг понял, что и это будет ложью. Чудовищной, притом.
- Я хочу в Ехо! - выпалил я раньше, чем успел даже осмыслить, что же на самом деле чувствую. И тут же с облегчением ощутил: вот оно, настоящее, истинное! Хочу, да еще как! Не просто хочу, а на стены готов лезть от нетерпения, и что мы вообще тут время тратим на какую-то там болтовню, когда там уже – страшно представить! – целых дюжину минут как закончился закат, и я бездарнейшим образом пропускаю еще одну совершенно изумительную ночь?!
Потом я сам долго не мог понять, что же такое со мной произошло. Только спустя пару дней понял, что как раз – не произошло. Скорее уж, закончилось. Понял, дурак несчастный, что на самом деле ничто меня от возвращения домой, кроме моей глупой мнительности, не удерживало. Стоило ли столько страдать…
Для Джуффина, похоже, мои мысли опять были написаны на лбу – по крайней мере, он не стал ничего уточнять, святой человек. Только согласно кивнул и легко поднялся с огорченно скрипнувшего дивна.
- Ну вот и отлично, сэр Макс. В таком случае, не будем тянуть время. Пару глотков моей крови, а то ведь, бедняга, и впрямь задохнешься, пока доберешься до Темной стороны, и пойдем.
- В каком смысле? – растерялся я.
- А что, их много может быть? – комично вскинул брови мой уже почти нынешний начальник. – Помнишь, как тебя перекосило, когда ты в первый раз в Мохнатый дом пришел? Вот то и будет.
- Да нет, - я поспешно замотал головой, да так, что как она не оторвалась - сам не пойму. – При чем тут твоя кровь? Я думал, ты это просто для смеха сказал.
Чиффа остановился напротив меня и озадаченно покачал головой.
- Нет, Макс, - надо же, в голосе его звучало настоящее недоумение, - С чего бы я вдруг стал шутить такими вещами? Кровь другого человека является отличным способом на время скрыть свое присутствие в конкретном месте. Да что я говорю – Шурф же рассказывал тебе, как я прятал его первое время от охотящихся за ним мертвых магистров.
- Рассказывал, - растеряно подтвердил я, - Но я почему-то решил, что ты просто обманул его, чтобы смешнее было. Это было бы вполне в твоем духе.
- Да, вполне, - согласился тот. – Но вынужден тебя огорчить, в тот раз я был серьезен. Как и сейчас. К слову, сэр Шурф никакими предубеждениями против кровопития не страдал. В отличие от тебя – я ведь правильно помню, что тебе это почему-то кажется противоествественным? Ну уж, извини, тут помочь ничем не могу.
Я только в совершеннейшей растерянности покрутил своей многострадальной черепушкой – подозреваю, после той ночи она всерьез пожалела, что досталась именно мне, а не кому-нибудь не настолько впечатлительному. Смешно признаться – я все ждал, когда же мой шеф ухмыльнется, скажет «шутка» и объяснит, наконец, что же на самом деле мы будем делать для маскировки меня от Мира. Ну плохо у меня в тот день мозги работали, что тут поделаешь. У меня было вполне веское оправдание – очередное крушение и собирание мира в совершенно новую картину. Кому хочешь крышу снесет.
Словом, я стоял, как дурак, и хлопал глазами. А Джуффин тем временем вытащил откуда-то – то ли из щели между мирами, то ли просто из кармана – небольшой кинжал, в котором я с умилением опознал одну из почти декоративных игрушек, используемых нами для определения ступени примененной магии, и с совершенно равнодушным видом полоснул себя по запястью. Я невольно вздрогнул – все-таки, я до сих пор боюсь боли, хотя, казалось бы, уже не раз убеждался, что бывают вещи и пострашнее. Собственно, со мной они случаются регулярно, вместо обеда и ужина, и ничего, до сих пор жив. Но все таки вид крови, текущей из аккуратно перерезанной вены, не доставляет мне никакого удовольствия.
- Бокал не предлагаю, уж извини, - буднично сообщил мой шеф, сунув окровавленную руку мне под нос, - И так справишься, не маленький. Ну, что ты на меня так смотришь? Пей, пары глотков должно хватить.
Сказать, что я удивился – значит ничего не сказать. Я просто остолбенел. Офонарел, как сказали бы мои, по утверждениям Джуффина, вполне себе соотечественники. Впал в ступор. Словом, застыл, как дурак, и несколько секунд просто пялился на него.
- Что, прямо так? – наконец выдал я, так и не найдя достойных слов для выражения охватившего меня смятения.
- А что, тебе тоже нужен какой-нибудь глупый обряд с кучей страшных заклинаний и ритуалов? Не думал, что ты такой же поклонник древних обычаев, как сэр Лонли-Локли.
Издевался, конечно. Все-то он прекрасно понимал. Но мне, хвала магистрам, этой нехитрой, прямо скажем, насмешки хватило, чтобы взять, наконец, себя в руки. И вспомнить, что, как бы глупо не выглядело происходящее, это – мой билет домой. Так что нужно просто заткнуть истерично хихикающий голосок внутри себя – тоже мне, ценитель выискался! – не думать о том, что я выгляжу, как персонаж Брема Стокера, и послушно сделать несколько небольших глотков горячей чуть сладковатой жидкости. Не так уж и страшно.
Я часто замечал, что, стоит решиться сделать невозможное, как тут же выясняется, что это проще простого. Проще, чем послать зов в ближайший трактир. Я вообще специалист по невозможному. Вот и теперь я как миленький сделал все, что требовалось – даже не заржал, могу ведь, если хочу! После чего выпрямился и выжидательно уставился на Джуффина.
- И что я должен теперь чувствовать? – поинтересовался я у него.
А сам, стыдно признаться – не к ощущениям своим прислушивался, а во все глаза заворожено пялился на это невероятное существо, которое, по какому-то недоразумению, решило притвориться обычным человеком. Тот как раз небрежно провел ладонью над раной, и она мигом затянулась, даже шрама не осталось. Джуффин же тем временем, похоже, уже и забыл об устроенном им цирке, с равнодушием закаленного демиурга пожав плечами.
- Не знаю, - он еще и легкомысленно отмахнулся от меня, словно мой вопрос был не просто глупым, но и совершенно неважным. Можно подумать, не он только что убеждал меня, что приобщение к славному клану Дракулы есть единственный мой шанс договориться с упрямым Миром, по моей собственной глупости переставшим со мной дружить! - Это ты мне скажи, что ты чувствуешь.
Я послушно прислушался к своим ощущениям. Стыдно признаться, но ничего необычного я так и не заметил. Ни сокровенных знаний мне не открылось, ни сил новых в себе не ощутил, ни клыки не отрасли. Даже изжоги не началось, вот что самое удивительное! А я ведь почти всерьез думал, что от крови этого типа обязательно должно что-то случиться, если не чудо, то несварение желудка уж точно.
- Я чувствую себя дураком, - признался я наконец, отчаявшись обнаружить в себе хоть какие-то подтверждения необычности произошедшего. - Признайся, в этом и была твоя цель? Устроить тут представление в духе дешевых театров эпохи Клакков, полюбоваться, как я со всей серьезностью хлебаю твою кровь, словно делать мне больше нечего, да еще и искренне верю, что ты действительно проводишь какой-то древний ритуал, а не просто прикалываешься по мере сил? Правильно, в общем-то – хороший способ поднять настроение и себе, и всем окружающим. Вот ведь я какой нехороший, да? Ни одного зрителя с собой не привел, лишил тебя такого удовольствия…
- Цель действительно неплоха, даже сама по себе, - одобрительно кивнул Джуффин, ухмыляясь с видом довольного деревенского кота, забравшегося в индюшатник. – Но не то чтобы недостижимая. Ты чувствуешь себя дураком часто и с удовольствием, и почти всегда – без повода. Странно было бы, если бы я предпринимал такие усилия, только чтобы полюбоваться на это, прямо скажем, нередкое зрелище. Кстати, будь здесь сэр Шурф, он бы непременно сообщил тебе, что в эпоху Клакков дешевыми были романы, а вот театры, наоборот, очень даже хорошими. Но тебе ж это все равно не интересно, не притворяйся, – он ехидно прищурился, окончательно лишив меня понимания, что тут происходит, и вдруг необычно серьезно добавил, - На самом деле, было бы странно, если бы ты что-то ощутил. Ты же не нюхач, чтобы замечать изменения запаха собственной Тени. А больше ничего, пожалуй, и не случилось. Глупости все это, что выпив крови мага, можно получить его силу. Это разве что дать крови очень сильного волшебника очень слабому, да и то не уверен. Сейчас же важнее другое – на какое-то время твой… пусть будет запах, хотя это и не совсем точное определение – совершенно изменился, и наш Мир, когда ты окажешься на его земле, не заметит твоего присутствия. Хватит и добраться до темной стороны, и даже прогуляться по Гребню Ехо, если тебе захочется.
- Захочется, еще как захочется, - с энтузиазмом откликнулся я и сам поразился тому, как дрогнул мой голос. Джуффин только понимающе улыбнулся. И даже – все-таки он, наверное, святой – не стал тянуть, напоминая о необходимости забрать-таки свои вещи. Забегая вперед, скажу, что старательно собранная мной сумка так и осталась валяться под столиком, на память гостеприимным хозяевам Гущи. Вот Триша-то, наверное, удивлялась…
- Тебе, я так понимаю, уже давно не нужны ни дверь, ни темнота? – беспечно говорил тем временем Джуффин, легонько, но настойчиво подталкивая мою тушку к выходу на веранду. В голосе его сквозило легкое сомнение - впрочем, может статься, что оно было просто игрой, чтобы сделать мне приятное. Я почти уверен, что он уверен всегда и во всем – просто потому что ему так удобнее.
- Темнота не нужна, - покладисто согласился я, без возражений делая пару шагов в нужном направлении, - А двери мне дороги как память, поэтому нужны, и еще как! И вообще, без дверей ужасно неудобно, а я ведь лентяй, ты же знаешь.
- Знаю, разумеется. Эта игра всегда была одной из твоих любимых. Кстати, если твое топтание на пороге означает, что ты пытаешься судорожно вспомнить, со всеми ли попрощался и все ли доделал в этом городе, то учти: надолго моей крови не хватит. На три четверти часа, самое большее. Так что не советую слишком тянуть, благо что ты всегда можешь прийти в гости. Франк, уверен, против не будет.
- Это точно… - я вздохнул и все-таки не выдержал – улыбнулся. После чего наконец решительно ухватился за ручку двери и, зажмурившись, шагнул через порог, как в пропасть. В некотором смысле, так оно и было.
Шагнул, а поставил ногу уже на мостовую, выложенную из мельчайших желтых камешков, каждый из которых, казался, светился собственным светом. Как же я соскучился по этому невероятному городу, по этому белесому небу, и по этим мостовым, конечно же! Недаром именно они снились мне чаще всего во время моего вынужденного изгнания. Я, не будь дурак, тут же сделал гигантский вдох – сам не знаю, то ли из вредности, чтобы доказать этому миру, что все равно буду дышать его воздухом, будь он хоть сто раз непригодным для меня, то ли наконец поверив уверениям Джуффина, что все получится. И задохнулся. В буквальном смысле. Здесь, в Ехо, была осень, и ночной тягучий ветер с Хурона, лениво шевелящий мои волосы, пах водой, ванилью, какими-то местными цветами, названия которых я за всю свою жизнь в Ехо так и не удосужился узнать, и еще чем-то горьковатым, неуловимо знакомым. А кроме ветра был ведь еще лунный свет – зеленоватый, сводящий с ума, и плеск волн о камни старой набережной, и тихий, на грани слышимости, звон крошечных колокольчиков, висящих на ограде соседнего дома… Словом, этого с лихвой хватило бы, чтобы сойти с ума и влюбиться без памяти даже прожженному цинику. А уж для человека, который не один год грезил этим городом и уже распрощался с надеждой хоть когда-нибудь вновь встретиться с ним, этого было даже, на мой взгляд, многовато. Сохранить ясную голову при такой интенсивности ощущений просто невозможно. Никаких шансов.
Пару минут я был, как пьяный. На самом деле, даже сильнее. Я и в пьяном состоянии редко когда напивался до состояния, когда сохранение равновесия становится проблемой – а уж кутил я в свое время так, как не каждому удается. Сейчас же я ощущал себя, как самый распоследний пьяница, накачавшийся одновременно дрянной джубатыкской пьянью, веселящими уккумбийскими пилюлями и сладким дурманящим зельем, которые наши знахари используют, если унять боль другими способами не получается. То есть – голова кругом, мостовая где-то в невообразимом далеке, но ничего не болит, только ощущение нереального, какого-то наркотического блаженства. Ох и глупо же я наверное выглядел! Стоял, шатался, глядя вокруг счастливым ошалелым взглядом, взахлеб глотал прохладный ночной ветер, который, к моему восторгу, оказался густым и тягучим, как старое вино из подвалов Иафаха, да и пьянил ничуть не хуже, и никак не мог надышаться. Спасибо Джуффину – придержал мое почти бессознательное тело. Подозреваю, что только благодаря этому я удержался-таки на ногах. А через пару минут рациональная часть моего разума раздраженно буркнула «ну все, хватит», взяла за шкирку счастливо пускающего пузыри меня и вернула наконец с небес на грешную землю.
Словом, если из всего сказанного вы решили, что я был счастлив – то вы ошиблись. Я не просто был счастлив – я просто захлебнулся этим счастьем, как какой-нибудь неопытный пловец, сдуру полезший купаться в море во время шторма. Так что, когда интенсивность переживаний несколько схлынула, вернув мне возможность хоть немного мыслить и воспринимать окружающее, первое, что я сделал – это со всей дури стукнул себя ладонью по лбу. Просто так, чтобы немного отрезвить себя – а то хорош бы я был, если бы вместо запланированного возвращения меня в мир бедняга Джуффин получил бы счастливого галлюцинирующего идиота! Стукнул, тихо взвыл от боли – меры я никогда не знал; а потом, вспомнив наконец, что у меня есть куда более действенные способы прийти в себя, принялся судорожно дышать по разрекламированной методике сэра Шурфа Лонли-Локли.
Джуффин наблюдал за всем этим со снисходительным интересом, едва заметно улыбаясь и щурясь – довольно, как кот. Или, в его случае, как лис – видел я этих серебристых шимарских зверьков, очаровательные создания и, на мой взгляд, самой природой приспособленные хитро щуриться с довольным и одновременно невинным видом. Дескать, а что такого, я тут ни при чем, так, погулять вышел…
В общем, не прошло и полудюжины минут, как я уже взял себя в руки, привел свою дурную голову в относительное подобие порядка и даже вспомнил, зачем мы, собственно, сюда пришли. Невероятное достижение, на мой взгляд. Не знаю уж, как оценил мои успехи Джуффин, но, по-моему, он был рад тому, что я все-таки не свихнулся окончательно и даже оказался более-менее в состоянии думать. Так что он наконец отпустил мой многострадальный локоть (я при этом даже ухитрился не рухнуть, вот где оно, настоящее могущество!), и мы двинулись выполнять второй пункт программы. То бишь – на ностальгическую экскурсию по Ехо, которая, собственно, уже и не особо была нужна: я и без того был ностальгирующий, дальше некуда. Но когда это я отказывался от прогулки по самому прекрасному городу в мире?..
Пересказывать наш неторопливый поход по спящему городу я не стану. Есть вещи, которые каждый влюбленный предпочитает сохранить в тайне, подальше от чужих рук и праздных взглядов. Скажу лишь, что осень всегда была одним из любимых моих времен года, а осень в Ехо, особенно сейчас, когда запрет на магию сняли – нечто не поддающееся словесному описанию. Это просто нужно видеть. И чувствовать.
Мы все-таки прогулялись по Гребню Ехо, даже постояли немного на самой его середине, там, где между антикварным магазинчиком и крошечным кафе было оставлено свободное место, и можно было сколько угодно стоять, оперевшись на перила, любоваться отражением почти полной луны в мерцающих волнах и ни о чем не думать. Кажется, мне досталось даже больше, чем обещанные мне три четверти часа, хотя не поручусь: способность чувствовать время в тот момент меня покинула совершенно. А потом – кажется, вовсе без каких-либо усилий – я внезапно оказался на Темной Стороне Ехо, и засмеялся – от облегчения, и удивления, что все получилось так просто, а я то, дурак, беспокоился, и просто – от ощущения абсолютно восторга и правильности происходящего.
Темная Сторона – еще одна причина, по которой я так люблю Ехо. Мне здесь всегда было так хорошо – словами не передать. Теперь, впрочем, понятно почему. Если уж мы и впрямь, в некотором роде, родня с этим темно-лиловым ветром, медленно текущим мимо меня, с этими светящимися изнутри листьями и глубоким – аж голова кружится – небом, то ничего удивительного, что я чувствую себя здесь как дома. На самом-то деле, так это и есть.
Впрочем, долго наслаждаться мне не дали. На плечо мне легла горячая рука, и, обернувшись, я с улыбкой уставился на это удивительное существо, которое в обычном мире выглядело как начальник столичного Тайного Сыска.
- Я помню, Чиффа, - ответил я, не дожидаясь, когда он заговорит. – Я не буду тянуть время, обещаю.
- Рад, что ты понимаешь это, - улыбнулся он в ответ. Похоже, то, что я предугадал его вопрос, не только не огорчило, а даже обрадовало его. Он отступил в сторону и задумчиво кивнул. Пояснил:
- У меня был огромный соблазн заставить тебя заранее придумать, а то и зазубрить то, что ты будешь здесь говорить. Сам не знаю, почему я так и не напомнил тебе об этом. Теперь вот радуюсь, что не стал позориться. Все-таки, Нумминорих просто молодец, без него бы я еще долго гадал о причинах твоей странной власти в этом месте. Ничего плохого с тобой здесь не случится, сэр Макс – никогда. Хорошо, все-таки, что ты так любишь этот город – это-то, на самом деле, единственное, что имеет значение. Ты хочешь остаться в этом мире, а значит, все у тебя получится. Я даже и вмешиваться не буду – действуй, как сам считаешь нужным.
- Ого… - я невольно улыбнулся, одновременно удивленный и, чего греха таить, польщенный его словами. – Это звучит так, словно меня повысили.
- Так оно и есть, - кивнул Чиффа. – Причем уже давно, просто раньше ты не мог этого заметить. А теперь вот сообразил, умница, возьми с полки пирожок. И, кстати, хоть ты теперь весь такой могущественный и грозный, я все-таки не удержусь и дам тебе один совет: не тяни с этим. С возвращением, я имею в виду. У тебя еще будет время нагуляться по Темной Стороне, у тебя этого времени, если уж на то пошло, изначально было неограниченное количество. Но вот как раз сейчас, все-таки, лучше не тянуть слишком долго. Тут нужен определенный настрой – было бы жаль, если бы тот, кем ты стал во время нашей прогулки, привык заново ко всей этой красоте и начал воспринимать все как должное. Вряд ли это всерьез тебе помешает… Но что-то неспокойно мне.
- Привыкнуть я точно никогда не смогу, - серьезно отозвался я. Но, тем не менее, все-таки слегка встряхнулся и вспомнил, наконец, что мы тут и впрямь по серьезному делу, а не просто развлекаемся. И, не удержавшись, все-таки добавил, - За семь… или сколько, я со счета сбился – лет в Ехо так и не смог привыкнуть, и вряд ли это беда поджидает меня в ближайшую пару-тройку тысяч лет. Но раз неспокойно, то я все-таки потороплюсь, а то чем черт не шутит.
Джуффин серьезно кивнул и отступил на пару шагов назад. Как бы показывая – не мешаю, не лезу под руку, так что – карты в руки тебе, сэр Вершитель! Даже про черта в очередной раз не спросил – а ведь раньше не упустил бы возможность еще раз с удовольствием позубоскалить на эту тему. Это лучше слов показало мне, что мой шеф действительно серьезен, как никогда. И, разумеется, отрезвило меня куда лучше кувшина холодной воды, которая, по мнению нашего Мастера Пресекающего ненужные жизни, лучше всего подходит для возвращения в себя после прогулок по этому невероятному месту.
Так что я все-таки напомнил себе, что дело у меня тут действительно очень серьезное, собрался (очень надеюсь, что не в буквальном смысле, хотя с меня бы сталось), задумался на пару секунд, пытаясь сообразить, как сформулировать свое желание так, чтобы уж точно не оставить себе ни малейшего шанса напортачить.
После чего открыл рот и решительно выкрикнул куда-то в лиловое небо:
- Я хочу здесь жить!
И пару дюжин секунд отстраненно следил, как мои слова, вырвавшись изо рта, кружатся в густом воздухе разноцветными мыльными пузырями и медленно тают в окружающих нас сумерках.
А потом облегченно вздохнул, расслабился и повернулся посмотреть на Джуффина.
И блуждающая по моей физиономии довольная улыбка мигом померкла, а потом и вовсе отправилась искать политического убежища куда-нибудь подальше от моего грешного тела.
- Что случилось? – спросил я, и сам испугался тому, как прозвучал мой разом осипший голос.
Наверное, я уже в тот момент почувствовал, что стряслась беда, но со свойственной мне привычкой прятать голову в песок все еще надеялся, что что-то не так понял. А дело в том, что Джуффин, еще пару минут назад совершенно спокойный и даже, я бы сказал, умиротворенный, сейчас тревожно хмурился и рассматривал меня с какой-то недоуменной досадой. Наверное, примерно так смотрит отец-филолог на сына, который неожиданно завалил выпускные экзамены в университете и сообщил о своем желании стать рок-музыкантом.
- Макс, ты это специально сделал? - с искренней, похоже, растерянностью уточнил он. После чего покачал головой и сокрушенно вздохнул. – Впрочем, что это я, глупый вопрос. Конечно же, не специально. Но по правде говоря, теперь я сомневаюсь, что идея все-таки затащить тебя в Ехо была такой уж замечательной.
Я усилием воли заткнул тихий истеричный голосок внутри себя, который, словно только и ждал повода, привычно завопил, что я все испортил и от добра добра не ищут, и в панике замотал головой.
- Подожди, но ведь все хорошо, верно? Я же все правильно сказал, разве нет?
Джуффин с легким раздражением пожал плечами.
- Ох, Макс, я с тобой уже ни в чем не уверен. Может быть, и правильно, а я – просто старый паникер. Пошли-ка обратно, да побыстрее. Хочу проверить свою теорию.
- Думаешь, ничего не получилось? – со страхом спросил я. И тут же понял: получилось или нет, а Джуффин прав. Нам нужно обязательно вернуться в Ехо, срочно, вот прямо сейчас. И не потому, что от этого что-то изменится – просто, если я не выясню все немедленно, просто сойду с ума.
Счастье еще, что Джуффин не отличается такой же впечатлительностью. Подозреваю, будь я без него, наворотил бы дел…. А так я даже запаниковать толком не успел. И уж тем более, ничего не успел разрушить. Впрочем, все по порядку. Я понял, что не могу, просто физически не способен оставаться здесь, пока не выясню свою будущую судьбу. Это не было даже нетерпением, или страхом, или любой другой эмоцией – скорее, некая императивная, практически физиологическая потребность, вроде дыхания. Словом, я даже сообразить, в какой стороне искать выход, не успел. Просто поспешно шагнул вперед, рванул, не думая, куда бегу, как какой-нибудь очумевший от страха лемминг, а Темная Сторона сама, безо всяких просьб, отпустила меня, вернув туда, откуда мы на нее шагнули – на старинную мостовую, где-то в дюжине шагов от Гребня Ехо. Кажется, еще даже рассвести не успело. Хотя это я понял уже потом, задним умом. А в тот момент я просто сделал шаг, споткнулся обо что-то (кажется, о свои собственные ноги), и позорнейшим образом растянулся на мостовой. А больше ничего сделать и не успел. Потому что удар выбил у меня из груди весь набранный еще на Изнанке мира воздух, и я машинально сделал глубокий вдох.
И тут же понял, что мне конец. Я не мог дышать. Совсем как тогда, когда вернулся сюда в первый раз, открыв дверь в свою любимую комнатку на самом верху Мохнатого дома. Воздух этого мира по-прежнему не подходил мне, его для меня словно бы просто не существовало – или, может, в нем не было какого-нибудь жизненно важного элемента, который нужен мне для дыхания. Не знаю. Знаю лишь, что тогда даже толком не испугался. Меня просто оглушило осознанием, словно весь ужас и несправедливость случившегося была искусственно сконцентрирована, собрана в некий невидимый шприц и введена мне внутривенно, как какой-нибудь убойной силы миорелаксант.
Я с какой-то детской обидой уставился на разноцветные камешки под моим лицом.
И понял, что умираю. Собственно, так оно, наверное, и было – вряд ли мне удалось бы в таком состоянии добраться хоть до какой-нибудь двери – и это еще при условии, что добропорядочные жители, которых разбудили среди ночи, ее бы мне открыли! А уйти просто так, без помощи своего личного транспорта для путешествий между мирами, я бы не смог.
Почему-то то, что здесь я не один, и где-то рядом, теоретически, должен обретаться сэр Джуффин Халли, который уж точно никакого удушья не испытывает и должен сообразить, что делать, чтобы не дать мне скоропостижно скончаться, я, стыдно признаться, просто забыл. Поэтому, когда на плечо мне опустилась тяжелая рука, и кто-то присел рядом со мной на мостовую, я целую секунду изумленно пялился на него, пытаясь понять, кого это понесло в такой час гулять по городу.
К счастью, Чиффа никакой растерянности из-за моего положения, похоже, не испытывал. Я не удивлюсь, если чего-то в этом роде он и ожидал, и с философским спокойствием исследователя дал мне самостоятельно вернуться в Ехо, чтобы проверить свои предположения на практике и там уж, если что-то пойдет не так, подкорректировать ситуацию согласно своим планам.
Итак, он положил руку мне на плечо, другой рукой легко подхватывая меня и помогая перевернуться на бок. Правильно, встать я все равно бы не смог, а говорить с человеком, чей нос как раз исследует все неровности мостовой, слегка затруднительно. Зато я слегка пришел в себя и с облегчением осознал, что теперь-то мои дела не так плохи, как мне показалось вначале. Уж Джуффин-то сможет забрать меня туда, где мне не будет угрожать опасность, и никакие двери ему для этого не нужны.
Впрочем, конечно, это была иллюзия. Ничего подобного – в смысле, забирать меня куда-то – он и не собирался. Он, я так понимаю, всерьез вознамерился вернуть меня в Ехо, и мнение Мира на этот счет его совершенно не интересовало.
- Макс, все хорошо, не паникуй, - тихо, спокойно, совсем как в те благословенные годы, когда я только начинал работать в Тайном Сыске, проговорил он. Голос его, вопреки ожиданиям, был совершенно спокоен. Его мое бедственное положение явно не удивляло и даже не особо расстраивало. – Я ожидал чего-то в таком роде. Жаль, конечно, что ты так промахнулся с желанием – ну да я сам виноват, нужно было все-таки подсказать тебе, что говорить, а теперь уже поздно. Ничего, это не беда, хорош бы я был, если бы предусмотрел парочку запасных вариантов.
Тараторил он с такой скоростью, что даже я, уж на что привык к его манере говорить – и то с трудом успевал улавливать смысл. Понял лишь одно – еще не все потеряно. Я ведь уже, кажется, говорил, что полностью доверяю Джуффину Халли? И осознание, что он всегда преследует какие-то свои цели, этому доверию в огромной мере способствует. Вот и сейчас я как-то разом успокоился, даже судорожно пытаться вдохнуть перестал, а это – действительно почти подвиг. Тело-то у меня поумнее меня, его разговорами не заморочишь, ему, наглецу, видите ли кислород подавай!
Джуффин тем временем сунул руку в карман лоохи и добыл оттуда уже знакомый мне кинжал-индикатор. Я сразу и не понял, для чего он ему. И хорошо, наверное – а то, чего доброго, еще запаниковал бы, уперся и запорол все дело. А так – все случилось как бы без моего участия, само по себе. Как и большинство чудес в моей глупой жизни, в общем-то.
- Хороший был вариант с темной стороной, - вздохнул Джуффин, - Самый простой и быстрый. Ничего, есть и другие. Все у нас получится, сэр Макс, можешь и не сомневаться. Просто теперь будет немного дольше и немного больнее.
И раньше, чем я успел осмыслить сказанное им, он коротко, без замаха, вонзил кинжал мне в грудь. Я даже испугаться не успел – только дернулся, когда не такое уж и острое, казалось бы, лезвие пропороло мне сердце, да лицо разом стало мокрым, не то от пота, не то от невольных слез. Все-таки, это было ужасно больно. А этот злодей Джуффин, продолжая держать меня одной рукой за плечо, решительно провернул нож в ране, разрывая то, что еще не было проткнуто. Рот мой беззвучно дернулся; будь у меня такая возможность, я бы уже орал, как резаный. Хотя, собственно, почему «как»?
Мой убийца же тем временем выдернул из меня нож, небрежно бросил его рядом и, наклонившись к самому моему лицу, негромко, четко, выделяя каждое слово, заговорил:
- Слушай меня внимательно, сэр Макс. Тебе сейчас страшно, я знаю. И больно. Это хорошо, боль тебе понадобится, без нее никак – заблудишься, заплутаешь, и вернуться будет намного труднее. Главное, помни, что ты был рожден для истинной магии. Она – твоя настоящая природа и твое единственное призвание. Ты всегда это знал, а теперь тебе нужно в это еще и поверить. Она не даст тебя пропасть, не бойся. Главное, не сопротивляйся, когда она позовет тебя за собой. Не думай ни о чем, пусть все идет, как идет. Твое тело мудрее тебя, оно само знает, что ему делать, ты главное не мешай. На самом-то деле, умирать не так уж страшно, с тобой это уже происходило не раз и не два; ну, вот, и еще один раз, для ровного счета.
Он говорил, а я с какой-то поразительной, отстраненной ясностью понимал, что все, что он говорит – правда. Так и есть, и я всегда это знал, просто не давал себе труда задуматься. Я замер, прислушиваясь не к словам даже – к голосу, к ритму, с которым звучали слова, складываясь в мелодию какого-то древнего заклинания, которое я, казалось мне, знал уже давным-давно – знал, а потом забыл. На меня вдруг навалилось какое-то странное, отрешенное оцепенение. Я чувствовал, что умираю, я словно бы своими глазами видел, как в последних усилиях вздрагивает разорванное на куски сердце, но это меня больше не пугало. В какой-то момент я вдруг перестал быть собой – испуганным, корчащимся от боли Максом, я вообще перестал быть хоть кем-либо – и одновременно стал всем сразу. Воздухом, который пытался насытить мое тело кислородом и искренне не понимал, почему это не получается. Белесым небом, которое уже начинало едва заметно розоветь в предвкушении близкого восхода. Желтоватыми теплыми камешкам, по которым ручейками бежала моя кровь. Свинцовыми водами Хурона, куда она стекала, достигая близкого – всего-то в полутора шагах – мощеного парапета старой набережной. Всем Миром, который весь, как одно живое существо, взволнованно замер в ожидании чего-то тревожащего, но, несомненно, чудесного и долгожданного.
И в то же время, неким непостижимым образом, я продолжал ощущать все, происходящее со мной. Прохладный, пропитанный влагой воздух. Выпуклые камешки под щекой. Тяжелая рука Джуффина на плече. Тихий, буквально гипнотизирующий голос. Боль в груди – не такая уж и сильная, как оказалось, бывало и хуже. И полный покой. Никогда – ни до, ни после я не ощущал такого всеобъемлющего, бесконечного умиротворения. Мне всегда казалось, что смерть – это что-то ужасное, и я просто обязан буду в этот момент ощущать страх, искать выход, звать на помощь, или что там положено делать умирающим? Но никогда не думал, что, умирая, буду чувствовать себя настолько хорошо. Даже нет, не так. Правильно. Так, как и должно быть. Словно вся моя предыдущая жизнь была лишь подготовкой к этому моменту, и вот, наконец – свершилось.
«Свершилось» - эхом, словно отвечая на мои невысказанные мысли, прозвучал в моей голове чей-то умиротворенный шепот, и я невольно улыбнулся ему. И умер.
А потом ожил. Куда бы я, в самом деле, делся, когда рядом сидел один из лучших знахарей в Соединенном Королевстве – и, без сомнения, самый упрямый? Просто глубоко вздохнул, набрав полную грудь пахнущего водой и цветами воздуха, и с поразительным равнодушием отметив, что никаких болезненных ощущений при этом не испытываю. Ни удушья, ни тем более боли от колотой раны в сердце. Последнее впрочем, было бы, пожалуй, совсем глупо, поскольку никакой раны уже не было. Была дырка в куртке – хорошая такая, огромная дырка, Джуффин не поскупился, пырнул от души, похоже, еще подергал из стороны в сторону, чтобы уж точно наверняка. И кровь была – причем не только на мне, но и на мостовой, и на руках моего шефа, который как раз брезгливо оглядывался, ища, обо что бы вытереться. Не нашел и просто раздраженным кошачьим жестом встряхнул ладонями, и кровь с них тут же исчезла, как и не было. После чего с удовольствием потянулся, оглядел меня с гордым удовлетворением художника, дописавшего картину, и довольно усмехнулся.
- Ну вот и все, сэр Макс. С возвращением в Ехо. Впрочем, тебе сейчас, конечно, не до этого. Ладно, у тебя еще будет время обрадоваться, а сейчас отдыхай, счастливчик. Надеюсь, что ты быстро придешь в себя, а то хорош я буду, таща твое окровавленное тело через полгорода. Какой великолепный повод подтвердить старые слухи обо мне и породить парочку новых!
Конечно, он лукавил. Зачем бы ему тащить меня через полгорода, если он вполне может унести меня куда захочет темным путем? Но это сейчас я такой умный. А тогда я этого не понимал. Да вообще, почти не воспринимал его слова, так, звук какой-то, лежать и пялиться на небо не мешает, и то хлеб. Да, я не оговорился – пялился я действительно на небо, поскольку, очнувшись, обнаружил себя лежащим на спине, а не на боку, как в момент своего убийства. До сих пор не знаю, Джуффин ли меня перевернул, или я сам. Как то сразу не сподобился спросить, а потом уже было вроде бы и без надобности.
Словом, возвращаться в состояние условно бодрствующих существ я не торопился. Вообще даже не понимал, кажется, что мое нынешнее положение слегка отличается от нормы. Меня можно простить – я, можно сказать, только что вернулся к жизни. А когда вы видели, чтобы новорожденные вели себя логично? Вот и я не спешил приходить в себя. Лежал, разглядывал медленно светлеющий небосвод над Ехо, любовался сиянием крошечных мерцающих звездочек, запутавшихся в ветвях, вдыхал воздух Ехо. Вдыхал – и никак не мог надышаться. Не замечал ни того, что камни уже успели остыть, ни что ветер был по-осеннему зябкий. Джуффин, хвала магистрам, никуда меня не торопил. Уселся рядом, удобно оперевшись о ствол так удобно росшего дерева вахари, вытащил свою неизменную трубку и принялся с удовольствием ее набивать.
Не знаю, сколько времени мы провели так – я лежа, он сидя, полностью довольные собой и миром. Джуффину молчание надоело первому; полагаю, что сам я мог бы тогда и год пролежать, если бы меня никто не трогал – настолько мне было хорошо. Но когда это господин начальник был согласен так долго терпеть столь возмутительное отлынивание подчиненных от работы?
Так что, выпустив в небо очередную струю дыма, он опустил трубку, задумчиво оглядел мою, условно живую, тушку, одобрительно кивнул и задумчиво проговорил:
- Пожалуй, тебе стоит знать, сэр Макс – если ты решил, что в качестве покрытия дороги твоя карьера сложится лучше, чем в должности моего ночного лица, то воля твоя. Кто я такой, чтобы запрещать человеку быть счастливым? Но ты все-таки учти, что дома у меня есть еще почти горячая камра, печенье и малыш Хуф, а кресла удобнее, чем мостовая – на мой неискушенный вкус, разумеется. Так что, если ты вдруг решишь переместиться туда, то я не буду слишком уж возражать. Даже могу помочь туда добраться, так уж и быть. А то лежишь тут, понимаешь ли, сияешь своей счастливой рожей, разрушаешь грозную славу Тайного Сыска.
Слова его, высказанные размеренным, с ленцой, тоном, произвели на меня самое благотворное воздействие. Какое-то время я просто непонимающе смотрел на него, пытаясь сообразить, что означают все эти звуки, вылетающие изо рта этого вроде бы знакомого типа. Спустя пару секунд способность соображать наконец вернулась в мою бедную одуревшую от происходящего голову, и я, оценив красоту произнесенной фразы, счастливо заржал.
А потом подавился на полувдохе, судорожно вздохнул… И вдруг, неожиданно для себя – разревелся. Глупо, искренне и отчаянно, как плачут только в раннем детстве, и то – не всегда. Наверное, потому, что многим детям приходится плакать от обид, но лишь немногим везунчикам удается сделать это от счастья. И только теперь, захлебываясь рыданиями и заливая слезами и без того уже мокрые – дальше некуда – камни, окончательно осознал: я дома.
***
- Будешь смеяться, Макс, но я почти был уверен, что ты в итоге выкинешь какой-нибудь номер вроде этого. Не потому, что ты такой рассеянный или глупый – просто слишком уж запутались твои отношения с этим Миром, чтобы можно было решить все так просто. Наш мир – дама капризная. Внимание любит. А тут, понимаешь ли, сбежал, не попрощавшись, вернулся через пять лет и тут же снова исчез, даже в гости, нахал такой, не заходишь… Брошенные женщины, знаешь ли, страшны в гневе. Хотя я все равно поражаюсь, как красиво ты ухитрился сесть в лужу с этим своим приказом Темной Стороне. «Хочу здесь жить» - изумительная по бессмысленности фраза. Там-то ты и без всяких просьб мог прекрасно существовать, живи не хочу. Ну да ладно, все вышло даже к лучшему, и не надеялся даже на такую удачу.
Мы сидели в гостиной его дома, куда добрались, разумеется, темным путем – точнее, добрался Джуффин, а меня притащил в горсти, видимо, сообразив, что в таком состоянии самостоятельно я могу переместиться куда угодно, только не туда, куда он планирует. Теперь он заслуженно пользовался лаврами победителя – то есть, с удовольствием объяснял мне, почему я дурак и каким образом все стало хорошо – благо, что я и не спорил. Так мне было в тот день хорошо – словами не передать. Любой желающий мог веревки километрами вить. Зря Джуффин не воспользовался, глядишь, пригодились бы в хозяйстве…
- На самом деле, - мой гостеприимный хозяин удобно откинулся в кресле, задумчиво пережевывая крошечный рассыпающийся пирожок, очередное гениальное творение дворецкого Кимпы. - На самом деле, мне можно было бы не волноваться и просто оставить тебя одного. Уверен, к утру бы ты сам благополучно справился с этой глупой раной и пришел бы ко мне домой. Ну, или не ко мне, а к кому-нибудь еще. Но я, видишь ли, перестраховщик. Очень уж долго я ждал, когда можно будет затащить тебя обратно в Ехо. Решил не рисковать, а то мало ли – обидишься, потом еще две дюжины дней будешь от меня шарахаться, как от какого-нибудь вурдалака. А то и все три, ты же никогда не знал меры!
- Страсти какие, - вяло откликнулся я, в упор отказываясь задумываться над сказанным. После вероломного убийства и внезапного воскрешения люди, знаете ли, иногда бывают слегка рассеянными. Тем более, что у меня была веская причина: я пытался сообразить, заменяет ли хорошо сваренная камра кофе, или все-таки нет? Добив третью кружку, я со вздохом отставил ее, решив, что все-таки не заменяет, смерил обреченым взглядом еще почти полную вазу с пирожками, и, наконец, нашел в себе силы хоть немного осмыслить слова своего гостеприимного хозяина.
- Веселенькая история, - я вздохнул и покачал головой, - Никогда не думал, что все эти дикие истории о моем якобы могуществе даже тебе голову заморочили. Уж ты-то точно лучше всех должен знать, на что я действительно способен. Если бы ты меня просто оставил и пошел домой, то единственным итогом был бы найденный поутру мой остывший труп. Исцеляться самостоятельно от подобных ранений я не умею, чтобы ты на этот счет ни думал.
- Вот именно, я куда лучше тебя знаю, на что ты способен, - ничуть не смутившись, совершенно спокойно возразил мне этот злой колдун, - Способен ты очень на многое, уж добиться своей цели – точно. А когда тебя припирают к стенке, ты становишься поистине всемогущим. А вряд ли можно придумать стенку надежнее, чем угроза скорой смерти, тебе так не кажется?
- Да нет, это так, конечно, - я так растерялся, что даже спорить не стал – небывалый случай. – И все-таки…
- И все-таки, ты просто появился в мире слишком поздно и многого не знаешь. Вот Шурф, например, и не подумал бы спорить, если бы я сказал ему что-то в этом роде. Даже, пожалуй, был бы польщен, предложи я ему участие в подобном ритуале. Хотя его шансы выжить, в отличие от твоих, были бы не так велики – не более одного из трех; хотя, возможно, я его недооцениваю.
- То есть? – опешил я. И поспешил уточнить, пока этот невозможный тип не начал объяснять мне основы местной медицины. – Почему ты считаешь, что он был бы польщен? Ни за что не поверю, что Шурф так уж мечтает умереть просто из любви к красивым жестам!
Я не дурачился, правда. Действительно не понимал. Должно быть, Джуффин это все-таки осознал – хотя косился на меня, чего уж скрывать, с подозрением. Целых пять секунд, небывало долгий для него срок. Обычно-то он все мои мысли читает часа за полтора до того, как они начнут формироваться в моей голове.
- Все-таки ты невозможный тип, сэр Макс, - вздохнул он наконец. Даже печенье положил – наверное, чтобы усилить эффект от своих слов. – Ну при чем тут красивые жесты? Хотя, наверное, я к тебе несправедлив. Все время забываю, что ты не настолько хорошо знаешь традиции нашей магии.
Он, конечно, лукавил. Ничего он на самом деле не забывал – никогда. Полагаю, существо, которое по какой-то причине предпочитало выглядеть как почтеннейший начальник Малого Тайного Сыскного войска, вообще не способно было ничего забывать, так же, как и ошибаться. Но разумеется, говорить я это не стал: кто я такой, чтобы лишать человека удовольствия этим самым человеком казаться? Поэтому просто изобразил на лице должную степень любопытства и выжидательно уставился на него: дескать, рассказывай. Надо признать, к этому моменту мне действительно уже было интересно – слов нет. Воздух этого мира, общество Джуффина и хорошая камра действовали на меня так благотворно – дальше некуда.
Джуффин еще с минуту потянул время, просто по привычке, подозреваю, ему и самому не терпелось вывалить на меня новую информацию и посмотреть, как я на нее отреагирую. Сидел, набивал заново трубку, потом раскуривал ее – а я ерзал на кресле, и все больше изнывал от любопытства – какая уж там вежливость! Я действительно уже почти готов был лопнуть.
К счастью, доводить до такого исхода этот злодей не стал.
- Видишь ли, Макс, - задумчиво заговорил он, когда я уже почти готов был задать наводящий вопрос,
- В древности сердце Мира был куда более щедро, чем сейчас, и куда охотнее одаривало своей силой тех, кто готов был отдаться магии полностью, без остатка. Собственно, именно потому в прежние времена было так много безумных магистров – магия меняет очень сильно, а истинная – и того сильнее. Наши же предки хорошо ощущали взаимосвязь между своей жизнью и магией, и прекрасно понимали, что, чтобы мир жил, нужно не только брать, но и отдавать. Маги тогда вообще жили очень дружно со своим миром. Душа в душу, можно сказать. Кстати, истинных магов тогда было намного больше, а тех, кто использовал исключительно очевидную магию, наоборот, очень мало. Даже те, у кого способностей к Истинной не было, все равно время от времени выполняли некоторые ритуалы, которые призваны были… скажем так, благодарить мир за подаренную силу.
- Что, и такое бывает? – удивился я. Все остальное я даже комментировать не стал – куда там! Сидел, как мышка, боялся дышать. Впитывал, как губка, все эти откровения, нечасто все-таки доводится мне узнавать всякие интересные вещи из древней истории этого мира. И не потому даже, что мои старшие коллеги не хотят рассказывать – просто всякий рассказ хорош к месту, а у нас не так уж часто случалось что-то такое, что требовало столь глубокого экскурса в историю. А если случалось, мы, как правило, бегали с высунутыми языками и пытались решить кризис, созданный этой самой, будь она неладна, историей, а не рассказами развлекались.
Джуффин, прищурившись, покосился на меня и довольно улыбнулся. Не сомневаюсь, его только радовало мое любопытство. И не только и не столько из чистого альтруизма – не удивлюсь, если он уже спланировал пару-тройку далеко идущих планов, началом которых был как раз вот этот рассказ о древних ритуалах Хонхоны. Впрочем, как я уже говорил, у Джуффина на все и на всех есть планы, и это ничуть не мешает мне получать удовольствия от нахождения рядом с ним и послушно ввязываться в предложенные им авантюры. А этот злодей не торопился отвечать. Задумчиво выбил трубку в пепельницу, неторопливо набил ее снова – я только зубы стискивал, сдерживаясь, чтобы не задать еще один из тысячи вопросов, которые так и рвались у меня с языка. Ясно же, что он только этого и ждет. Ну уж нет, не дождется! В этот раз я твердо решил проявить волю и сделать вид, что мне не особо-то и интересно. Тогда он сам не выдержит и примется рассказывать дальше, знаю я его.
Джуффин уважительно хмыкнул. Ну да, конечно, кого я пытался обмануть! Но, к счастью, пытку молчанием прекратил и все-таки продолжил свой рассказ.
- Бывает и не такое, другое дело, что ничего абсолютно «такого» в мире вообще не происходит – никогда. Важно же то, что в древние времена человек, решивший полностью посвятить себя занятиями магией, не шел в орден Семилистника, как поступает сейчас любой мало-мальски сознательный начинающий колдун. Впрочем, он вообще не шел ни в какой орден, поскольку орденов тогда вообще еще не существовало, а редкие маги, согласные пару столетий возиться с учениками, были очень разборчивы в выборе и кого попало с улицы не брали. Собственно, именно это, косвенно, и было одной из причин создания заклинания Муарраха.
- Так это все-таки заклинание? – обрадовался я?
- А ты как думаешь? – мой шеф комично вскинул брови, изобразив на своем выразительном лице недоумение, - Разумеется, заклинание. Если бы обычной смертельной раны было достаточно для заключения такого договора с Миром, могущественных колдунов было бы куда больше. А смутных времен не было бы вовсе – по той причине, что избранник Мира никогда не стал бы делать нечто, столь глубоко ранящее его и противоречащее всем желанием земли, на которой мы живем, – он посмотрел на мое лицо и тяжело вздохнул, - Подозреваю, теперь ты спросишь, что еще за договор и при чем тут всякие избранники. Ладно, сам виноват, начал этот разговор. Достойная мне кара за болтливость.
- Ага, я прямо так и поверил, что ты сожалеешь, - весело ухмыльнулся я, ни на секунду не поверив в его деланное сожаление. Да и кто бы поверил, глядя на его довольное, хищное выражение лица.
Подозреваю, сэр Джуффин давно уже искал подходящий повод, чтобы вывалить на меня всю эту информацию, да все не повода не находилось. Ничего, теперь я получу сразу за все годы отлучки… Даже немного страшно. Так я думал, разглядывая своего шефа, и ехидно думая о том, что уж кого-кого, а Кеттарийского Охотника медом не корми, дай поговорить о Истинной магии. Все-таки, в нем пропал изумительный сказитель.
- Правильно, что не веришь, - спокойно кивнул Джуффин, - Потому что я намерен рассказать тебе эту правду – даже если ты заткнешь уши и будешь вопить, чтобы я замолчал. Ничего не попишешь, придется выслушать. Раз уж сам мир решил, что все должно быть именно так, и никак иначе.
Говорил он теперь совершенно серьезно, ни следа ерничанья, и я невольно притих, кожей ощущая, что вот сейчас-то и пойдет речь о по-настоящему важных вещах. И не ошибся.
- Видишь ли, Макс, - Джуффин одарил меня тяжелым взглядом своих светлых глаз и задумчиво пыхнул трубкой, - В древности человек, который хотел пойти в ученичество к какому-либо магу, шел к нему и озвучивал свое намерение. Собственно, это было единственное, что он должен был сделать сам. Никаких вступительных экзаменов, сам понимаешь, не было – кроме уже упомянутого мной обряда Муарраха. Это своеобразное сочетание истинной магии с очевидной магией Сердца мира, причем, чем ближе к сердцу, тем лучше. Хотя на исход заклинания и не влияет. Главное, что обряд, проще говоря, посвящает человека Миру. Делает их, в некотором роде, родней. Само заклинание не так уж сложно, хотя я удивлюсь, если сейчас его помнит хотя бы дюжина человек. Но вот сплести его, не будучи полностью преданным Миру и его интересам, невозможно. К примеру, сэру Нуфлину это не удалось бы, хоть год он его тверди. А Сотофа или тот же Маба даже не вспотели бы. Впрочем, я не сомневаюсь, что вот как раз все магистры Ордена Часов Попятного Времени этот обряд прошли – не такой Маба дурак, чтобы допускать к подобной силе кого-то, кто может пренебречь интересами мира ради собственных желаний.
- В смысле, их всех тыкали острыми предметами? – демонстративно содрогнулся я. Не то, чтобы меня сильно пугало то, что проделал со мной Джуффин. Вообще, я как-то на удивление спокойно воспринял факт собственного убиения и последующего воскрешения. Но традиция есть традиция – я истерю, Джуффин ухмыляется, все довольны.
Впрочем, на этот раз Чиффа мне такого удовольствия не доставил.
- Не обязательно, - спокойно отозвался он, проигнорировав мой делано-страдальческий взгляд, - Можно и другим способом. Но так удобнее всего. Наш Мир, знаешь ли, падок на кровь. Не в том смысле, что ему нужны кровавые жертвы – наоборот, не нужны и даже вредны. Но вот в подобных ритуалах, когда нужно убедить Мир в родстве с каким-либо населяющим его существом, кровь самое лучшее средство. И, отвечая на твой вопрос – да, это было необходимо. Небольшая рана в сердце – как раз то, что нужно, чтобы и заклинание сработало, и слишком больших сил на исцеление тратить не пришлось. Все-таки, срастить одну – не настолько уж хрупкую, между нами говоря – мышцу куда проще, чем оправиться от отрезания головы или какого-нибудь смертельного магического заклинания. Там-то шансов намного меньше, даже если мир очень захочет помочь. К слову, в древности молодые люди относились к этому куда серьезнее и чуть ли не драться были готовы за возможность пройти подобное посвящение. Порой на уединенные поляны в угуландских лесах собирались по несколько дюжин таких вот мечтающих о магической карьере. Те, кто к утру оживали, могли проситься в ученики к любому магу – никто не имел права им отказать.
- Ужас какой, - искренне сказал я. До сих пор не пойму, что меня так поразило - сама информация о древних ритуалах столь полюбившегося мне мира, или осознание, что сам я вряд ли бы решился на такой эксперимент, не сделай Джуффин все за меня. Все-таки, я тот еще паникер, наверняка бы сто раз задумался, стоит ли игра свет, и в итоге вполне мог бы отказаться. Хорошо еще, если бы обычным «нет» ограничился, а не убежал бы с воплями.
- Не вижу тут ничего ужасного, - равнодушно пожал плечами мой шеф, - Самое сложное делают другие, тебе только и остается, что прислушаться к песням, что поет тебе мир, и найти в себе силы отдать себя ему целиком. Если уж Мир согласится тебя принять, можно не беспокоиться о исцелении. Сам и поможет, и силу даст, и подскажет, куда ее направить, чтобы поправиться побыстрее.
- А я, как всегда, все прослушал, - вздохнул я. – Странно еще, что все-таки ожил. Хорошо, что ты такой хороший знахарь.
И сам не смог понять, чего в моих словах больше – облегчения или огорчения.
- Ошибаешься, - огорошил меня Джуффин, - Ты как раз слушал очень хорошо. Я даже не рассчитывал, что наш Мир будет так доволен – хотя надеялся, конечно, чего греха таить, что у тебя все получится без проблем. Мне, собственно, особо и делать ничего не пришлось, ты прекрасно справился сам. Только и делов, что подлечил слегка, уже после того, как ты самостоятельно ожил, безо всякой посторонней помощи. В общем-то, можно было бы и не лечить, но у меня на тебя, видишь ли, серьезные планы. А если бы ты приходил в себя сам, без моего вмешательства, то на ближайшие несколько дюжин дней можно было бы даже забыть о том, чтобы припахать тебя к работе. Посвящение себя миру даром не проходит: хроники рассказывают, что некоторые послушники потом много дней ходили, как во сне, говорили непонятно с кем, пророчествовали и вообще были не от мира сего. Точнее, наоборот – от мира. Даже слишком. Слишком большой шок испытывает человек, сперва умирая, а потом оживая, уже другим человеком. И слишком сильная эйфория, так что способность рационально мыслить пропадает надолго. Раньше-то такие люди ценились на вес золота – к примеру, самыми лучшими пророками считались именно ученики, только-только прошедшие посвящение. Они-то не ошибались никогда. Но вот общаться с ними было проблематично – людей они, как правило, просто не замечали, а если и замечали, то озвучивали что видят, заставить их ответить на конкретный вопрос было невозможно. Это, конечно, очень ценный опыт, но я, уж прости, решил, что для Ехо хватит пока что потрясений. С другой стороны, если бы я отпустил тебя побродить вместе с Миром, наши горожане получили бы уникальную возможность увидеть тебя во всей красе и приобщиться к парочке древних тайн. Заодно и хоть одна глупая сплетня о тебе наконец стала бы самой настоящей истиной – ты теперь действительно воскресший Мертвый магистр, как ни посмотри.
- Страсти какие, усраться можно, - с уважением откликнулся я, когда он наконец замолчал, выжидательно глядя на меня. Голова у меня от услышанного шла кругом. Хуже всего, я откуда-то знал, что он не шутит, более того – ни единым словом не приукрашивает реальность, скорее уж наоборот, преуменьшает, чтобы поберечь мои слабые нервы.
- А почему… - начал было я, но Джуффин перебил меня.
- Почему я решил, что у тебя получилось бы ожить? Ну уж нет, Макс, не придуривайся! – последние слова он сказал почти сердито, так что я испытал даже некоторый стыд за свое поведение – сижу тут, видите ли, придуриваюсь, издеваюсь над собеседником… А Джуффин тем временем продолжал, спокойно, жестко, с ужасающей серьезностью. – Ты не любишь признавать свое могущество – прежде всего перед самим собой. Это ладно. Но нельзя же настолько не видеть очевидного. Ты Вершитель, это раз. И ты очень хотел вернуться в этот мир – это два. Причем не просто вернуться, а жить, тут, долго и счастливо, пусть даже сам толком не понимаешь, что подразумевает под собой эта формулировка. Главное же – ты действительно умеешь слушать мир, умеешь делать то, что он хочет. А мир, которого напоили кровью собственного сердца, может хотеть только одного – чтобы сделавший это человек подольше оставался с ним, и почаще делал ему, миру, приятное. Если какие-то ленивые глупцы не умеют услышать этого, или им не хватает сил – или мужества, или силы воли – воспользоваться щедро даруемой им силой, чтобы залечить столь пустяковую рану – им просто не место среди живых. Все справедливо. Но ты не из таких, сэр Макс. И с этой правдой о себе тебе придется жить.
Я сидел, как оглушенный, и только непонимающе хлопал глазами. Какой-то частью себя я уже тогда чувствовал, что все прекрасно понял – более того, всегда знал это, а Джуффин лишь озвучил наконец это знание. Но я так привык прикидываться идиотом, что иногда делаю это машинально, даже не задумываясь.
- Но почему? – жалобно спросил я, каким-то непостижимым образом выбрав из миллионов обуревающих меня вопросов самый дурацкий. Мой бедный начальник тяжело вздохнул. Покосился на меня с подозрением – дескать, ты издеваешься, сэр Макс, или тебе просто для душевного равновесия хочется прикидываться тупицей? Потом, похоже, решил, что спорить с душевно-больным – себе дороже, даром что запахом безумия от меня не пахнет (хотя тут я не поручусь, я-то его до сих пор не чувствую), тяжело вздохнул и мягко, как в самые первые годы, когда я был еще совсем молодым и глупым, пояснил:
- Потому, что ты отныне часть этого мира, Макс. Больше, чем когда-либо. Ты напоил его своей кровью. Породнился, можно сказать. Помнишь, как хорошо тебе было на Фило, после того как ты угостил палубу всего-то несколькими каплями своей крови? А тут было не несколько капель, а не меньше пары кружек. Да еще и истинная магия впридачу – кто бы устоял? Так что теперь ты для нашего Мира – любимый родственник и лучший друг. И мне даже немного страшно, если уж ты и раньше творил, что хотел, то что будет теперь? Когда каждое твое по-настоящему сильное желание мир будет выполнять не просто с готовностью, а с искренней радостью? Раньше ты только на Темной Стороне так развлекался, а теперь, боюсь, и здесь будет весело. Хотя не надейся, что твоя жизнь станет легкой и безоблачной – наш мир, знаешь ли, очень эксцентричная дама. Насколько я знаю, своих любимцев она испытывает на прочность даже охотнее, чем тех, кто успел ей чем-то досадить. Такое вот своеобразное проявление любви.
- Если ты хотел меня испугать, то боюсь, у тебя ничего не вышло… - вздохнул я. – Я вполне счастлив уже тем, что снова живу здесь, так что магистры с ними, с испытаниями на прочность! Скучно не будет – и то хлеб.
- Молодец, - одобрительно кивнул Джуффин, - Отличная позиция. Не думал, что ты успел стать таким мудрым.
Некоторое время мы умиротворенно молчали. Джуффин вновь раскурил свою трубку, а я все-таки потянулся за еще одним пирожком. Самым большим, кто бы сомневался. Вот уж точно, про меня сказано – глаза завидущие, руки загребущие. Понимаю ведь, что скоро просто лопну – а все туда же. Все-таки, Кимпа изумительно готовит.
Потом мне в голову пришла новая мысль.
- Слушай, - я даже недоеденное лакомство отложил, - А почему тогда у меня так глупо получилось с Темной стороной? Если уж она действительно выполняет все мои желания? Ну ладно, я ступил, не спорю. Но ведь Темная сторона – это тоже часть мира, почему мое «хочу тут жить» было выполнено так странно?
Джуффин с любопытством посмотрел на меня.
- А сам не догадываешься?
Я в ответ только пожал плечами. Дескать, догадываюсь, куда ж без этого, но предпочитаю услышать твое объяснение. Я, кстати, и впрямь догадывался, вернее, было у меня одно предположение… Но тогда оно казалось мне таким странным, что я по привычке отправил его на уже и без того забитую полочку в своей голове с ярлыком «Очередная бредовая идея».
Джуффин внимательно меня оглядел. Нахмурился. Секунды три хмурился – почти небывало долгий срок. Потом, конечно, игра ему надоела, и он сокрушенно покачал головой.
- Все-таки ты, сэр Макс, изумительный лентяй. Сам ведь прекрасно понимаешь, почему и по чьей милости так вляпался с этой своей – не такой уж, кстати, и глупой на самом деле – фразой. Ну да ладно. Хочешь и дальше изображать из себя святое незнание – твое право. Кто я такой, чтобы мешать человеку быть счастливым?
Я демонстративно хмыкнул, изо всех сил изобразив на лице что-то среднее между выражением оскорбленной невинности и нетерпеливого интереса. Подозреваю, что более-менее успешно получилось лишь последнее – и то исключительно потому, что я и без того уже почти что сгорал от любопытства. Джуффин, к счастью, не стал меня долго мучить. Задумчиво кивнул, покрутил в руках трубку, словно раздумывая – потянуть время или не стоит? Потом все-таки отложил ее на стол и как-то совершенно буднично произнес:
- Все дело в том, Макс, что Темная Сторона, действительно, часть мира, ты все правильно понял. Точнее, тот же самый мир, никакой разницы. Совсем как подкладка лоохи – по сути, она является той же самой одеждой, просто зритель смотрит на нее под другим углом зрения. Изнутри, если можно так сказать. Ничего удивительного, что и желания у мира и у его Темной Стороны общие. А наш мир, видишь ли, очень хотел, чтобы ты в нем жил. Невзирая на все те глупости, который ты сотворил с собой. Представляю отчаяние Мира, когда ты вернулся – и выяснилось, что ты абсолютно перестал быть приспособленным для существования в нем! Поэтому, собственно, я и не сомневался, что у тебя все получится. Ты бы при всем желании не смог бы сказать что-то не то, а если бы даже и сподобился… Подозреваю, что с Мира вполне сталось бы взять тебя за шиворот и силой заставить сделать то, что нужно. Я, правда, не подозревал, что наша земля так хочет с тобой породниться – в буквальном смысле. Все-таки кошмарное ты существо, сэр Макс! Нельзя же так всем нравиться…
Я слушал его и чувствовал, что понимаю все меньше. Или, наоборот – больше? По крайней мере, волосы у меня на затылке вдруг встали дыбом, в буквальном смысле, как если бы кто-то на них дохнул. И морозом по коже продрало – будь здоров. Сейчас-то я понимаю, что, на самом деле, уже тогда прекрасно знал все то, что озвучивал Джуффин, просто признавать не хотел. И ладно бы, была хоть какая-нибудь веская причина! Так нет же, просто по привычке.
- Ты хочешь сказать, - дрогнувшим голосом спросил, когда смог справиться с собственным горлом, - Что Темная Сторона специально выполнила мою просьбу неправильно, чтобы ты провел надо мной обряд, этого, как его… Муарраха? Чтобы я напоил землю своей кровью?
- Ничуть не удивлюсь, - пожал плечами мой шеф. – Я бы, будь моя воля, сам давно настоял на этом, будь ты обычным человеком. Все-таки, некоторые вещи стоит делать, заручившись не только согласием, но и поддержкой мира, и истинная магия – одна из таких вещей.
- Тогда почему?.. – начал было я и осекся. Джуффин согласно кивнул.
- Ты ведь сам все прекрасно понимаешь. Но почему-то предпочитаешь притворяться прежним юным глупым сэром Максом. Ну, хочешь – твое право. Рано или поздно тебе все-равно придется принять тот факт, что ты давно уже не тот смешной мальчик, которого я вытащил из другого мира. И даже не тот отчаянный юный вершитель, который пришел за мной в Тихий Город, чтобы спасти, даже против моей воли. Но если тебе спокойнее притворяться им…
- Сам уже не знаю, - тяжело вздохнул я. – Умеешь ты все-таки утешить…
- Это да, - довольно кивнул этот невыносимый тип. – Что умею, то мое.
- Значит, теперь это навсегда? – на всякий случай все-таки уточнил я. Ну да, иногда я бываю удивительным занудой. – Все действительно получилось? Мне не придется спешно сбегать отсюда через пару дней, когда до мира дойдет, что я снова нахожусь в нем?
- Нет, конечно! Откуда у тебя только берутся такие идеи, Макс?! – вот теперь Джуффин, кажется всерьез удивился. – А, ты о том своем ощущении, что Мир, дескать, считает, будто тебя больше не существует, и не готов мириться с твоим нахождением здесь? Можешь забыть об этом, бедный, бедный сэр вершитель! Ты теперь, вынужден тебя огорчить, покойник. То есть не совсем, конечно – но тот ты, в существование которого не мог поверить наш Мир, умер возле Гребня Ехо. Смерть, знаешь ли, такая штука – отменяет все прежние клятвы и договоренности. Даже если бы ты принес Непреложный обет никогда не возвращаться сюда, и то ничего не было бы. У того парня, который ожил утром в Ехо, никаких проблем ни с миром, ни с глупыми обещаниями, данными мне, нет и не было. Так что забудь и живи спокойно.
Он даже рукой махнул, чтобы подчеркнуть, насколько ничего не было. А я почувствовал, как расплываюсь в счастливой улыбке. Смешно признаться – я до этого момента боялся, что вот сейчас Чиффа скажет мне что-то вроде «Прости, Макс, ничего не получилось, ничего не попишешь – с Темной стороной ты сам облажался, так что прогуляйся по городу, поздоровайся с друзьями и домой, домой, в Кофейную Гущу». Глупо, конечно – но когда это я делал все по умному?
- Не вздумай только грохнуться в обморок от облегчения, - безжалостно оборвал мою счастливую эйфорию этот злодей. Все мои мысли и эмоции для него, как и водится, тайной не были. – Учти, я сегодня наигрался в доброго дядюшку и заботливую няньку на дюжину лет вперед, так что если свалишься, максимум, на что можешь надеяться – откачу тебя к стене, чтобы проход не загораживал. Так что лучше отрывай свою задницу от кресла и иди в гостевую спальню – дорогу, надеюсь, не забыл?
- Не дождешься, - счастливо промурлыкал я, чуть-чуть притушая свою блуждающую по лицу улыбку – чтобы пожара не вызвала, ненароком. – И кстати, раз я теперь покойник, то я требую отпуск! По состоянию здоровья.
- Еще работать не начал, а уже отпуск требует! – восхитился мой шеф. Моя наглость его, похоже, ничуть не расстроила. Ну и правило, глупо бы он выглядел, если бы принялся играть в такую мелочность. – Ладно, грешные магистры с тобой, Макс. Отдыхай. Как обвыкнешься – жду тебя в доме у моста.
Я с восхищением уставился на него, всем своим видом давая понять, насколько не ожидал я такого царского подарка.
- Все-таки я умер. – вздохнул я, - И попал в рай.
И вышел, наконец, из гостиной.
- Но учти, не дольше, чем до конца года! – донесся до меня голос шефа, на что я только умиротворенно улыбнулся. Жизнь была прекрасна. И я уже знал, на что убить первые несколько дней своего чудесного загробного существования…
… А спустя всего какую-то дюжину дней я уже сидел на подоконнике Джуффиного кабинета в Доме у моста, закутавшись в уккумбийский плащ сэра Кофы, и вовсю корчил рожи, свято уверенный, что мой начальник меня не видит. Все-таки, я всегда был на удивление непоследователен.
Впрочем, все к лучшему.
END
Тёмная сторона и другие обычные вещи
© Copyright: Екатерина Попова 4, 2018
Свидетельство о публикации №218070801022
Свидетельство о публикации №218070801022
Рецензии