Цена обмана

 
   Недавно я рассталась со своим женихом: слишком много пил. Конечно, он считал, что я преувеличиваю, и такими осуждениями  оскорбляю. Однако знаю, что значит алкоголик в семье: брат моей мамы пьет много лет. То, что пережила с ним тетя, не желаю самому злому врагу. Я ушла от Юрия, когда тот начал напиваться, а день без пива считал потерянным. Знала, что мое решение  правильное, хотя пришлось искать не только жилье, но и новую работу. Трудились вместе в одной фирме, а после расставания Юрий начал распускать обо мне грязные,отвратительные сплетни.               
    Том показался мне подарком судьбы. С первого взгляда было видно:  спокойный,  хорошо воспитанный,  уважающий родителей.  На новой работе, собственно, и повстречались. Не сразу подружились. После тех фокусов, которые выстраивал  Юрий, я не спешила сближаться, хотя Том нравился. С величайшей  осторожностью присматривалась к нему. Главное, что могла уверенно сказать  - не пил. После кошмарного опыта я бы заметила характерное поведение алкоголика, утреннее нервное возбуждение, когда организм требует постоянной дозы алкоголя и послеобеденную веселость, когда ее получит.               

     Том был чрезвычайно рассудительным. Некоторые считали, что, может, слишком медлительный и сторонящийся людей, но мне это импонировало. Я нуждалась в таком поведении после Юрия, который бывал резким и непредвиденным. С надеждой, что Том станет достойным партнером, постаралась привлечь его внимание к себе. Бесспорно, я нравилась ему. Однажды спросила Тома, как проводит свободное время в  субботу, а он предложил встретиться.               

    Пригласил в кино. Позже изменил время встречи, но меня это не напрягло. Даже когда признался, что по телевидению хотел посмотреть какую-то важную программу. Это было искренним признанием. Моего отца тоже никто не смел отвлекать при просмотре футбольного матча.               

   Когда позже договаривались о встречах, Том проявлял мало инициативы. Полагался с выбором на меня, чего никогда не случалось с Юрием, который любил навязывать свое мнение. Мне нравилось,  что тон задавала я, а Том с трогательной улыбкой во всем соглашался. Помню, например, лежали у меня дома на диване, я читала любимые стихи. Юрий  высмеял бы меня за "бабское" проведение времени. Он вечно звал на спортивные соревнования или в бар. Тому же стихи понравились.               
    Том ходил со мной на прогулки, сопровождал при покупках и мужественно сносил просмотры романтических комедий. Ничего удивительного в том, что  общее будущее я представляла как череду счастья. Через полгода знакомства сообщили его родителям о намерении пожениться. Они рукоплескали нашему решению. Я упивалась счастьем  и чувствовала себя частью их семьи. В доме у Юрия все было иначе. Даже когда мы были уже обручены, его мать представила меня дальней родственнице как знакомую сына. На мой вопрос, почему так поступила, ведь мы вскоре поженимся, ответила:               

- Дорогая, всякое может случиться.               

    Родители Тома откровенно стремились к тому, чтобы наша связь как можно быстрее была документально оформлена. Его мама так именно и высказалась. Это меня рассмешило. Как верующая женщина, могла бы высказаться про обручение. Позже стало понятно, почему родители спешили со светской регистрацией брака, благодаря которому я полностью бы принимала обязательства по опекунству и содержанию больного мужа.               

   Когда же я сориентировалась, что с мужем не все в порядке и он болен? Не сразу. Вначале, после заключения брака настроение у Тома ухудшилось. Считалось, что это из-за его переезда  и проживания вдали от родителей. Я с пятнадцати лет жила в интернате, а он в свои тридцать жил с родителями. Переезд ко мне  оказался для Тома настоящей революцией. Тогда я еще не знала истинной причины его ухудшенного настроения - отсутствие лекарств. Раньше мать следила за тем, чтобы не пропускал лечение. При жизни со мной решил, что уже выздоровел и лекарства не нужны.               

   Следовало бы предъявить претензии к родителям Тома, ведь они ничего не сказали мне о болезни сына. Понимаю, чего боялись - замуж не выйдет образцовая девушка, которая обратила внимание на их чадо.               

   - Мы с ним намучились, теперь - твоя очередь, - как-то сказала свекровь, когда я стала понимать причину изменения настроения и беспокойное поведение Тома. Следовало бы поговорить с лечащим врачом, но свекровь отказалась дать его координаты.С мужем говорить на эту тему было бесполезно:  каждое воспоминание о любом враче вызывало у него панический страх и агрессию. Даже при обыкновенной простуде уверял, что тяжело болен и скоро умрет. Без лекарств  видел угрозу не только от врачей, но и от всего мира .Однажды, свернувшись  калачиком на диване, плакал, решив, что его увольняют с работы:               

- За моими плечами злые люди строят козни.

-  Преувеличиваешь, - отвечала я.               

- Ты в заговоре с ними, меня не любишь. И нет смысла больше жить. 

   Состояния неадекватности и депрессии Тома становились выше моих сил. Пыталась поговорить с его родителями, но те словно воды в рот набрали, делая вид, что в поведении сына не видят ничего удивительного, и с ним все в порядке.               
    Однажды  сквозь ночной сон я почувствовала, что Том склонился надо мной с поднятым кулаком, как будто готовый нанести удар. Я вскрикнула, он тоже закричал, вскочил с кровати, утверждая, что кто-то вломился и топает по квартире. Я испугалась, прислушалась, но в доме стояла тишина.   

 - Не веришь? Ты с ними в заговоре!               

   Метался по комнате, открывал шкафы и выбрасывал все содержимое на пол. С ужасом я смотрела на происходящее, не зная,  что предпринять. От страха втиснулась в угол кровати и с головой накрылась одеялом. Через некоторое время перестал  буйствовать, измученный, лег на ковер среди  поля боя и уснул. Утром ничего не помнил и обвинял меня в том, что делаю его дураком:      

- С ума сошла, зачем выбрасывать все из шкафа?  Убирать я не намерен! 

    Теперь стало понятно, что муж психически болен. Пришлось схитрить, подделать подпись мужа и получить из клиники Тома разрешение на выдачу медицинских документов третьему лицу.   Скопировала. Шизофрения параноидальная - так называется его недуг. Болен с детских лет. Коллеги со школы помнят Тома как несмелого, исключительно кроткого и неспособного к общим играм.  И непредсказуемого, который неожиданно во время урока мог начать безумствовать, бегая по классу и разбрасывая все, что попадало под руки.         

   В лечение сына родители не верили. Мать, особа глубоко верующая, иногда кропила его святой водой, считая, что это поможет победить злые силы, которые сидят в ребенке.  Впервые  Тома осмотрел психиатр, когда учился в школе. Родители, наконец, поняли, что сын не сможет нормально находиться в обществе, работать и зарабатывать. И навсегда останется на их иждивении. Врач выписал рисполепт, Том начал вести себя адекватно. Но лекарство не всегда принимал, пропускал сроки, прятал таблетки, и болезнь возвращалась. С каждым годом родители  все труднее выносили очередные приступы болезни сына. Я оказалась для них настоящим избавлением.               

   Когда для меня открылась правда, прошло несколько месяцев, пока удалось уговорить Тома посетить врача. Трудно сосчитать, сколько раз раздражался, когда при нем начинался  разговор на тему лечения. Стоял в центре комнаты и верещал до тех пор, пока изо рта не извергалась пена. Его тело тряслось и потело. А потом  внезапно успокаивался и  разражался юмором.             

   Как-то во время очередной вспышки услышал голоса и скинул шкафчик со стены, утверждая, что там есть дыра в комнату соседа, который нас подслушивает. Приехала скорая. Муж нервно забегал по дому и в чем был выскочил во двор. Врачи возмущались, я извинялась. Обзвонила всех знакомых и родственников в поисках Тома. Оказалось, что поездом поехал к кузену, который жил в трехстах километрах от нас. Вернулся через два дня  с утверждением, что ему следовало отдохнуть.Подошел момент, когда я начала бояться. Не только за него, но и за себя. Прочитала где-то, что шизофреники способны убивать, но прежде всего убивают себя. Оказалось, что одна из теток Тома  болела шизофренией. Когда родила ребенка, болезнь вспыхнула с новой силой. Просила медиков, чтобы ее освободили от навязчивой идеи убить малыша. Не получив никакой помощи, совершила самоубийство. Повесилась в госпитальной ванной комнате на пояске от халата.               
   В страхе за свою и его жизнь объявила Тому, что если не начнет лечиться, то уйду от него. Каждый суд даст мне развод, получу даже от костела, потому что, скрывая болезнь, меня обманул. Тома это слегка отрезвило, пошел к врачу. Каждые три недели принимает лечение в виде уколов. Исчезли ежедневные баталии с приемом таблеток. Пока все идет нормально, но я не обманываюсь. Знаю, что Том болен, шизофрению вылечить невозможно.               

   Почему я  не решилась его бросить? Люблю Тома и знаю, что он любит меня. Болезнь - не его вина. Мог бы болеть диабетом или искривлением позвоночника. Разве это повод для расставания? Мы не рассказываем о болезни Тома знакомым и моим родителям. К чему им переживания, хотя бы о внуках?  Известно, что вероятность наследования шизофрении невелика. К тому же, болезнь эта сильно зависит от того, в каких условиях воспитывается ребенок. Детские страхи можно распалять или погашать. Страхи Тома, очевидно, разжигались. Трудно представить, что должен  чувствовать сын, когда мать летает вокруг него с кропилом и бормочет молитвы.               

   Мне не легко, но знаю, что Том добрый человек. Любит меня, а я люблю его. Такая любовь стоит моих усилий. Борюсь за нее каждый день. Домашний врач советует, как  поступать, чтобы муж ежедневно включался в жизнь семьи. Определяю ему задания и он должен их выполнить. В противном случае вернется в свой мир и там останется. Стараюсь, чтобы муж не изолировался от людей, что является характерной чертой шизофреников. Каждый совместный выход из дома трактую как свою маленькую победу. Том посещает группу поддержки, где учат не стыдиться своей болезни, и там не одинок.               

   С  родителями мужа поддерживаю корректные отношения, хотя уже никогда они не будут такими сердечными, как перед свадьбой. Тогда им доверяла, сегодня понимаю, что меня целенаправленно обманули. И от этого мне больно.

Перевод с польского языка https://polki.pl/10028960,artykul.html     Paulina, 31 lat