Ловушка для любимого

 Алексей Юльевич Милованов медленно поднимался по широкой лестнице и неожиданно застыл на одной из ступенек в надежде поймать, наконец, ускользающую мысль. Навстречу спускалась девушка, и на летучее мгновение они встретились взглядами. В глазах  что-то сверкнуло, память услужливо попыталась подсказать о чём-то давно минувшем, и в этот момент та самая мысль оформилась в словах. Облегченно вздохнув, он продолжил подъём, забыв о  промелькнувшей девушке.

     Алексей Юльевич, выросший в профессорской семье, где главенствовала мать Милованова Изабелла Романовна, взлелеянный под её крылом, для окружающих казался неким недотёпой и человеком в футляре. Постоянно погружённый в свои никому не доступные размышления, он став дипломированным психологом, несколько лет весьма успешно работал психотерапевтом, и даже прославился своим умением разбираться во всех жизненных хитросплетениях своих пациентов, особенно у женщин, но эта деятельность увлекала  лишь возможностью изучать психологию  каждой отдельной личности.  Захотелось суммировать все наблюдения и, возможно, создать свою собственную теорию, а потому был рад занять вакансию преподавателя в институте, тем более, что можно было совмещать эту работу с практикой.
     Он был так увлечён своими идеями, что проживал жизнь подобно моллюску в раковине. Он не чурался женщин, и привлекал их своим несколько изысканным обращением, но они приходили и исчезали, как только осознавали, что с ним «каши не сваришь», а, наоборот, предстоит варить эту кашу для него. Проведённая с ним ночь не давала ни единого шанса на дальнейшие отношения. Он и жил на два дома: или в милой однушке, или  с родителями — в зависимости от текущего настроения. В общем, пробиться через эту 
«стену отчуждения» не удавалось даже матери. А та, как и все матери, мечтала о внуках, и была увлечена поисками той — единственной для своего сыночка ( не забывая и о своих предпочтениях).

     К началу учебного года он был готов всесторонне. Отредактирован цикл лекций, план занятий и семинаров, темы работ для студентов, и всё же очень волновался. Не знал, как его воспримут слушатели, хотя ораторских способностей и не занимать, но как увлечь их изучением людей?
     Он зашёл в аудиторию ,как триумфатор, и все послушно встали, приветствуя его. Постарался унять волнение, представляясь студентам, и уверенно  произнёс введение в тему лекции. Неожиданно дверь  распахнулась, и в аудиторию впорхнула фея. Золотистые кудряшки обрамляли мраморное личико с огромными голубыми глазами, наполненные интересом. Стройные ножки в туфельках на немыслимо высоких каблуках могли свести с ума монаха. На плечике висела блестящая сумка с  наклейками. А платье! Нет, назвать платьем  это  сияюще-радужное одеяние, едва прикрывающее ножки, невозможно. Девушки, мгновенно оценив ситуацию, готовы были испепелить это диво. А с задних рядов все поднялись, чтобы, восхищённо причмокивая, получше рассмотреть новоприбывшую.
    Алексей Юльевич потерял дар речи. Медленно осознав, что это не призрак, а живое существо, просипел:
      - Кто вы?
      - Я — Лана Лазарева, на лекцию. Немного запоздала, извините. - звонким голоском пропела фея.
      - Вы случайно не ошиблись дверью, Лана Лазарева?
Девушка вернулась к двери, посмотрела и уверенно ответила:
      - Нет, всё точно. У меня записано. - и процокала каблучками  к первому ряду. Села, поправила подол, прикрывая ножки,  достала тетрадь и ручку, и взглянула на преподавателя.
     Алексей Юльевич прочитал, именно прочитал лекцию, запинаясь при попытке посмотреть на слушателей и сталкиваясь со взором небесных глаз. Лекция была сорвана, поскольку разносился постоянный шепоток обсуждения. Закончив лекцию, попрощался и устремился к выходу, но это время фея выронила сумку, из которой чего только не высыпалось. Тут же окружили добровольные помощники, но скрыть от взгляда Алексея дивных ножек  не смогли.
     Он был взбешён: эта блондиночка посмела испортить ему такую важную первую лекцию. Он, подобно Зевсу, готов был извергать гром и молнию на эту несносную фитюльку, и  даже не обратил должного внимания на поздравления коллег с началом преподавания. Окончательно добила его сценка на улице. Лана в окружении почитателей направилась к стоянке авто, где стояла и её красненькая ауди. Сделав прощальный жест юношам, села и включила зажигание. К сожалению окружающих, надеющихся позабавиться действиями «блондиночки за рулём», девушка ловко вывела авто со стоянки и укатила восвояси.

     К следующей лекции Алексей Юльевич готовился тщательно, перечитав её вслух, и в то же время с долей страха: что ещё учудит эта блондиночка. Но  она явилась раньше многих и сидела в ожидании  в первом ряду. К его изумлению и явному разочарованию мужского племени  была одета в джинсовый костюм, а золотистые кудри были туго закручены на затылке. Взгляд голубых глаз был строгим и внимательным. Он даже растерялся от неожиданного перевоплощения кокетки в деловую студентку, но справился с волнением и начал читать лекцию, обращаясь как бы к ней. Текст помнил наизусть и потому говорил с таким вдохновением, что пришёл в себя  только от непонятного шума: слушатели встали и аплодировали ему, как знаменитому артисту. Этим сильно смутили, в свою очередь он неловко раскланялся и торопливо вышел.
     Но он напрасно надеялся, что его испытания закончились. Через тройку лекций « возмутительница спокойствия» пришла в элегантном брючном костюме с немыслимой причёской на голове и этим  опять отвлекла студентов, которые шушукались меж собой беспрерывно. Потом в окружении кавалеров  прогуливалась по коридору, изумляя мимо проходящих своим видом, звонким голосом и задорным смехом. Он невольно и сам залюбовался ею, и  вдруг почувствовал что-то нечто укола ревности в сердце.
     На  первом семинаре девушка сидела смирно и не отрывала глаз от преподавателя, но на вопрос ответить не смогла, из глаз полились потоки слёз, и занятие закончилось утешением « обиженной».
     Так и шли дни, полные непредсказуемости для Алексея Юльевича, поскольку каждый раз Лана появлялась, как артистка , в новом одеянии, вызывая зависть девушек и восхищение юношей,   то в мрачном настроении, и её пытались развеселить, то смешливой и задорной, собирая вокруг себя кружок воздыхателей. И каждый раз он ждал  её с трепетом в сердце, ругая себя за недопустимую  несдержанность. Уж ему, как психологу, как не знать, что женщина — это слабое, беззащитное существо, от которого зачастую просто невозможно спастись. Но он и не представить не мог, что попадёт в такую ситуацию, когда и нет спасения, но и нет желания спасаться.
     В один из зимних дней Лана не пришла на занятие, и он ощутил ужасающую пустоту в окружающем мире. Лазарева простудилась! И это известие взбудоражило всех, в том числе и тех, кто втайне желал её исчезновения. И потекли дни, полные ожидания новостей о здоровье Ланы.
Оказалось, что без неё и учёба как-то застопорилась. Понять, в чём дело было невозможно,но какой же случился праздник, когда она в сиянии красоты и с пакетами, полными лакомств, наконец, появилась на занятиях.
    И всё пошло по наезженной колее: лекции, семинары, консультации , приближалась первая сессия...  Новый год промелькнул для Алексея незаметно, потому что без взгляда голубых глаз и жизнь казалась серой.

     Алексей Юльевич, следуя в аудиторию для принятия зачёта, был несколько удивлён, отметив присутствие рядом с Ланой посторонней женщины. Мама? Зачем? Правда, память подсказала, что эта дама ему вроде знакома,  но откуда — вспоминать некогда. И всё же этот эпизод невольно отвлекал от дела.
И вот напротив сидит эта фея, мнёт в руках платочек, умоляюще взирает на него, и путается на каждом слове.
      - Лазарева! Соберитесь с мыслями и отвечайте! - как можно строже пытался сказать Алексей Юльевич, хотя у самого сердце трепетало от взгляда голубых глазок.  - Не может же быть, что вы ничего не помните из прочитанного курса.
Голубые глазки наполнились слезами.
      - Только не надо так расстраиваться! Я поставлю зачёт, но впредь готовьтесь тщательнее. Важно непременно идти последовательно от простого к сложному, иначе потом запутаетесь.
     Слёзы потекли потопом. Смотреть на это невыносимо больно. Налил в стакан воды, подошёл и протянул девушке. Та встала, протянула руку за стаканом, и как-то странно случилось: часть воды выплеснулась на грудь Ланы. Алексей совсем растерялся, попытался исправить положение, но лицо девушки, её глаза и припухшие губки были так близко, что удержаться абсолютно невозможно. Поцелуй был наполнен блаженством рая.
      - Да сколько же можно тиранить...- в аудиторию решительно вошла мать Ланы.  - А это что значит? Это такой зачёт, что ли? Преподаватель и студентка! Возмутительно!
Парочка , раскрасневшаяся донельзя, оторопело смотрела на прибывшую.
      - Великодушно прошу простить, виноват, не сдержался! Но я люблю Лану и хочу жениться! - выпалил, полный смятения, Алексей.  - И немедля!
Немая сцена — а в двери аудитории уже просачивались свидетели необычной ситуации.

     Так Милованов попал в струю самых невероятных событий! Знакомство с родителями невесты, знакомство с родителями жениха, семейные советы, встречи с родственниками с обеих сторон, беспрерывные обсуждения по поводу грядущей свадьбы, походы по магазинам  с самыми непредсказуемыми покупками — и это тогда, когда так хочется посидеть с невестой в тишине наедине, и испытать блаженство того поцелуя...

И вдруг! Телефонный разговор матери с кем-то, спор её с отцом и...
     - Лёсик! К тебе можно?
      - Конечно. Я внимательно слушаю. - оторвавшись от ноутбука, проговорил Алексей.
      - Я не знаю, что ты натворил, но Лана отказывается выйти за тебя! В кои веки нашлась девушка, достойная во всех отношениях, и ты её потерял. - Изабелла Романовна залилась слезами.
      - Мама! Кто тебе сказал такую ересь. Я люблю Лану, и она меня тоже. И только вчера мы с ней о многом разговаривали.
      - Я не знаю, о чём вы говорили, но что-то случилось, раз девушка отказывается от свадьбы. Хорошо, не из-под венца сбежала. Может, кто сказал про твои старые связи, насплетничали. Какой позор! И с какими глазами я встречусь с её родителями, а ведь живут рядышком, постоянно встречаемся. Я уж не говорю про пересуды.
      - Мама! Я немедля пойду и выясню, в чём дело. Но насильно замуж не берут. Как решит, так и будет.
      - Вот и правильно, Лёсик! Ты у меня такой разумненький! Но ты уж поосторожнее с ней, поласковее. Может, кто с толку сбил, а она такая доверчивая. И не забудь купить цветы!
В сильнейшем волнении Алексей поднялся на лифте, подошел к двери и  позвонил.
      - Здравствуй, любимая! Я без приглашения, извини.
      - Ты уверен? - загадочный ответ. - Здравствуй, проходи на кухню, кофе сварю. Или чай?
Решительно прошёл, уселся к столу, огляделся. Понравилось: очень уютно. Всё просто, светло, и Лана такая милая — в домашнем халатике, в тапочках, две косички. И аромат кофе, и печеньеце в вазе. И вдруг бросило в жар: вот недотёпа. Так торопился, что и про цветы забыл. Но не бежать же снова.
      - Лана! Ты мне такая нравишься ещё больше?
       - Какая такая?
      -  Вот такая — в халатике, с косичками.
      - Ты же мне в любви объяснялся не такой, врал что ли.
      - Нет, я тебя люблю в любом виде, но там ты для всех, я ревную ужасно. А здесь ты такая милая, домашняя, своя, и моя...
     Она звонко рассмеялась, слегка засмущалась, разлила кофе по чашечкам и села напротив, подперев голову руками. От взгляда голубых глаз и улыбки стало горячо в сердце, но тут же вспомнил, зачем спешил.
      - Лана! Мне мама сказала...
      - Ох уж эти мамы, до чего же беспокойные. Всё-то им надо знать. Знаю, знаю, что именно сказала мама. - тихо рассмеялась и покачала головой.
      - Но это серьёзно! Мама сказала, что ты отказываешься от свадьбы. У тебя  есть другой, ты меня не любишь и не любила? Почему сразу не сказала, я бы понял. Но ты же сама согласилась.
      - Дорогой! Не надо так волноваться. Нет у тебя соперника, и у меня нет другого жениха или любимого. И я тебя люблю, давно, и хотела бы прожить жизнь с тобой. Но...
      - Что но? - в волнении встал и подошёл к окну. - Если любишь, то к чему такие разговоры, девичьи капризы. Не надо темнить и придумывать отговорки. Лучше честно признаться, что и не собиралась выходить за меня. А я и поверил, дурачина, простофиля. Ты со мной поиграла, да? И теперь не интересно? И что ты хочешь?
      - А ты — что хочешь? И действительно, любишь, или   завихрение мозгов. Увлечение — это не любовь, всё закончиться, и что потом?
      - О каком увлечении говоришь, не понял. Ты меня с ума свела, а теперь раздумала?
      - Вот об этом мы и должны поговорить, прежде чем пойти в загс.  Выслушай меня внимательно и без эмоций, и потом решишь, хочешь ли ты прожить со мной всю жизнь.
      - Ты меня пугаешь! Что я такое не знаю, что помешает мне любить тебя?
      - Не знаю, простишь ли меня, но обманывать не хочу. Начну с того, что я не твоя студентка и вообще — уже учусь в аспирантуре. И больше досаждать тебе на курсе не буду — в любом случае. Честно признаюсь, я хотела тебя увлечь, и соблазнила. Это вроде заговора. Наши мамы сговорились нас поженить, а я была с ними абсолютно согласна. Но ты же, как человек в футляре, недоступен, так занят своими идеями, что жизни и не замечаешь. Твоя мама всегда боялась, что тебя подхватит на крючок какая либо деваха, а ты и не заметишь. Так вот — таким крючком стала я. Ты отличный психолог, но теоретик. Для того, чтобы тебя встряхнуть, я и предстала перед тобой в разных образах. Представляю, как ты меня возненавидел, и понимаю, за что. А я рисковала потерять тебя навсегда.
И сама так и  не поняла, как так получилось, что ты захотел жениться. Может, просто  увлёкся, поддался на время сложившейся ситуации.
Может, просто захотелось всем утереть нос — такая красотка и моя!  Поверь, мне так тоже не хочется. Я хочу, чтобы ты меня любил по-настоящему. Меня, а не хорошенькую куклу, вроде приза за старания. И поэтому я не хочу торопить события. И свадьба не главное, важно знать, зачем и почему. И сейчас я в тебе не уверена, потому что не знаю, что у тебя на душе. Мамы всегда торопятся, особенно, если цели одни. Но нам с тобой торопиться не стоит.
     От такого откровения Алексей впал в ступор. Было над чем задуматься. Она права: вся его размеренная жизнь рухнула под напором любви  или страсти?  Нет, он не сомневался, что любит эту взбалмошную девицу, любит безоговорочно. И сейчас решается его судьба — станет ли она его женой или он её потеряет.
      - Лана! И я должен поверить в этот бред? Если ты меня давно любишь, как говоришь, то что мешало нам познакомиться раньше. Зачем все эти хитрости.
      - Лёсик! -  прозвучало с грустью и болью. - Как познакомиться, если ты меня в упор не видел. Проходил мимо, не взглянув. Впрочем, и других женщин ты, навряд ли видел чётко. Вроде так, как надо. Именно потому я и решилась на этот эксперимент.
      - Откуда знаешь это имя? Неужто мама уже проговорилась? И почему она так настойчиво желает тебя, именно тебя, мне в жёны. Откуда она тебя знает?
      - Лёсик! И наши мамы давно знакомы и дружны, поэтому они так стараются связать нас. А ты, наверно, так и не вышел из своей скорлупы, как всегда  там и был. Лёсик! Лёсик! Домой! Пора обедать! - с выражением пропела Лана эти слова.
      В голове вроде что-то щёлкнуло. В одно мгновение в памяти: солнце, зелень кустов, скамейка, книга в руках и надоедливая девчонка: приставалка, дразнилка...
Косички, высунутый язык, нелепое радужное одеяние.
      - Кто ты? - вперился взглядом в голубизну, наполненную слезами. - Постой, постой! Светка? Ты та самая Светка с нашего двора? Но откуда, ты же уехала.
      - Да, уехала, и давно приехала. И столкнулась с тобой на дороге, а ты и не заметил. Знаешь, как обидно, когда тебя забыли и не узнают. А я заново в тебя влюбилась. Да ещё и в институте постоянно вижу. А ты не узнал. И правда, чего помнить то, что мимо пролетело.
      - Светка! Светик-семицветик! Как я мог забыть? Но как узнать — ты стала такой красивой! - с нежным восхищением проговорил Алексей. - Но почему Лана?
      - Потому что Светик-семицветик осталась там, в том дворе, где и Лёсик. Всё прошло.
      - Нет, неправда, ничего не прошло.  Я всё никак не мог понять, кого ты  мне напоминаешь. Что-то такое хорошее , светлое. И я, наверно, все годы тебя и искал, другие были не нужны. Мой семицветик! Я тебя нашёл? И я люблю тебя, именно тебя, поверь! Ты выйдешь за меня замуж?
И он прильнул губами к её губам, погрузившись в блаженство. И никто не мог помешать им.