Преступление майора

    Поистине верна народная пословица «И на старуху бывает проруха». В нашем современном «правовом» государстве произошел резкий крен в сторону правосудия. Особенно понравилась народу статья «За моральный,ущерб». Теперь не то, что при советской власти: слова матерного не скажи, в глаз не плюнь, пощечину подлецу не влепи – «моральный ущерб». Самое малое наказание административное – штраф пятьсот рублей. Если хочешь получить денежку себе лично, не поленись написать заявление с подроб-ным изложением нанесенных тяжких телесных повреждений, сильного пси-хического расстройства, и затребуй желаемую сумму. Вот такое пособие по халявному получению денег преподносят людям ежедневно СМИ. И многие этим охотно пользуются. Жертву выбирают не а бы как, а с кого можно взять.
       На такую «удочку» попала моя хорошая подруга – майор полиции на пенсии. В теплый июньский день она отмечала свой очередной юбилей. В гостях был ее дядя со своей женой Инной, которая не питала к хозяйке особого расположения. Дядя быстро «набрался», и был очень доволен приемом и обильным угощением, а жена его под действием принятого спиртного начала припоминать все обиды и недовольства. Попытка хозяйки успокоить гостью и перевести разговор в другое русло результатов не дал. Инна стала оскорблять не только Татьяну, но и всю родню от мала до велика и в обратном порядке. Разгорелся спор с обоюдными оскорблениями. В какой-то момент Татьяна не выдержала и дала Инне несколько пощечин. Ответная реакция последовала быстро, и на лице Татьяны остались глубокие царапины от ногтей.  Затем Инна быстро выскочила из дома, оставив спящего мужа. Казалось инцидент исчерпан. Дядя, выспавшийся и опохмелившийся, довольный уехал домой. Инна больше не появлялась. Зато явился наряд полиции в полном снаряжении, с автоматами.
        Предъявили ордер на обыск. На вопрос – Что ищите? – недовольно буркнули – Нож длиной двадцать два сантиметра, которым вы хотели убить гражданку Евсееву Инну. Какой нож!? Татьяна даже присела от неожиданности – Нет у меня такого ножа и не было никогда, ищите. Перерыв все в доме, и не обнаружив нужного ножа, недовольные «пиркентоны» оставили повестку, запрыгнули в машину и дали по газам. Измученная бессонницей от расстройства и опухшими от слез глазами наш майор на пенсии явилась на утро к следователю.   
У следователя
Молодой следак смотрел на немолодую женщину с явным превосходством и уверенностью в предстоящем раскрытии преступления. Суетился, перекладывал бумаги на столе, и казалось, что ему хотелось от удовольствия потирать ладони. Началась дежурная процедура: фамилия, имя, отчество, место регистрации и прочее. Наконец дошло дело до заявления пострадавшей, из него следовало следующее: Обвинительный акт по уголовному делу № 11701710072000196 по обвинению Сириной Татьяны Ивановны в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст. 119 УК РФ. Дословно привожу следующее: 19 июня 2017 года около 16:00 часов на кухне дома № 20 по ул. … Сирина Т.И. в ходе произошедшей ссоры с Евсеевой Инной А. действуя умышленно, с целью угрозы убийства, желая создать впечатление реальной угрозы причинения смерти, а именно напугать Евсееву И.А., подошла сзади к последней, обхватила рукой областью локтевого сустава за шею и стала сдавливать, тем самым перекрыв доступ кислорода Евсеевой., при этом, вы-сказав в адрес последней слова  угрозы убийством, а именно произнесла: «Я тебя задавлю, ты вырубишься», и в подтверждении угрозы убийством Сирина  резко повалила Евсееву на пол и нанесла ей телесные повреждения. В продолжении своего преступного умысла Сирина взяла со стола кухонный нож и со словами «Уходи сука, пока я тебя не зарезала» стала выгонять Евсееву И.А. из дома. Угрозу убийства Евсеева И.А. со стороны Сириной Т.И. восприняла реально, так как Сирина Т.И. была агрессивно настроена, то есть У Евсеевой И.А. имелись все основания опасаться осуществления этой угрозы.
           Таким образом Сирина Т.И. совершила преступление, предусмотренное ч.1 ст.119 УК РФ – угроза убийством, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы.
       Молодой, прыщеватый следователь зачитывал свой «вердикт» с не-скрываемым удовольствием, чуть не слогам и с выражением, вальяжно развалившись на стуле. Казалось, что он внутренне уже праздновал быстрое раскрытие преступления, и не скрывал радость от предстоящего награждения. Внимательно слушая слово за словом, Татьяна почувствовала, как у нее по коже побежали «мурашки», а короткие седые волосы зашевелились непроизвольно, по лицу и шее пошли красные пятна. Казалось, что остановилось дыхание, а к сердцу подкатил комок. Она крепко вцепилась руками за стул, чтобы не скатиться на пол. На лице Татьяны были явно видны царапины, оставленные ногтями Инны, но об этом следователь не поинтересовался. Он точно знал одно, кто первый написал заявление, тот и прав. А Татьяна и мысли не могла допустить, чтобы написать встречное заявление на родственницу и снять, нанесенные ей повреждения у судмедэксперта. Ведь это была не первая ссора во время празднования какого- либо события. Инна не была особо вздорной женщиной, но спиртное на нее действовало таким образом, что начинала вспоминать все что было раньше и не было тоже. Странным образом вспоминалось только плохое и обидное, а чем заканчивались объяснение читайте выше.
     Татьяна собрала все свои силы, посмотрела молодому следователю прямо в глаза: «Милый мой мальчик, расследуй такое сложное дело. За меня не беспокойся – никуда не денусь. Буду, как твой коллега, помогать тебе в раскрытии «преступления века, ведь я сама майор полиции на пенсии и «Ветеран труда». Знаю не по наслышке, как трудно расследовать то, чего не было на самом деле». Следак возбужденно закрыл папку с делом, и словно растягивая удовольствие, предупредил на последок: «Гражданка Сирина, вы не имеете права покидать место жительства до суда, а там будет видно».

                Наедине с собой
      Оказавшись дома наедине сама с собой, она поняла какое унижение пережила за чье-то подлое вранье. Как с этим жить до суда, а затем там доказывать свою правоту. В голове билась одна мысль – Суда быть не должно, но что-то надо для этого предпринять. Что? Мысли путались, решение не приходило никак. И вдруг, как будто молния прорезала воспаленный мозг – Ведь все просто, до суда можно не дожить, лучше не дожить. Татьяна словно в полусне побрела по дому в поисках нужного предмета, именно того предмета, который поможет предотвратить позорное присутствие на суде. Порылась в аптечке с лекарствами, но ничего подходящего не обнаружила. Вышла во двор, обошла постройки, обвела взглядом каждый уголок. Нако-нец обнаружила то, что ей нужно – с толстого железного крюка свисала прочная капроновая веревка. Казалось, что невидимая сила управляет ее телом. Она уверенно сдернула веревку с крюка и понесла ее в дом. При этом крепко прижимала ее к груди чувствовала, как радостно замирает сердце, а мысли перестали биться мучительно и без разбора. «Оказывается все так просто может разрешиться – не будет меня, не будет суда, не будут на всех углах обсуждать эту драчку» - думала Татьяна, все больше убеждая себя в правильности принятого решения. Зайдя на кухню, осмотрела все углы, куда бы пристроить свою находку, но ничего подходящего не обнаружила. Зато на глаза попала недопитая с юбилея бутылка водки, и видимо, очень кстати. «Надо хоть накатить перед смертью, а то ведь больше не придется» - усмехнулась своей мысли и выпила полный стакан. Не успела поднять со стула, чтобы закончить свое дело, как резко зазвонил телефон и вывел ее из ступора. «Сын, сынок, Андрюша!» Смешалось все в едино: слезы, радость, всхлипывание. Сын кричал в трубку: «Мама, ответь, что с тобой происходит? Объясни в чем дело!?»
В ответ что-то нечленораздельное вырывалось из груди у Татьяны, толком объяснить она ничего не могла. Сын крепким, приказным тоном наказал: «Мама, слушай меня! Ничего не предпринимай, жди меня. Я сейчас же выезжаю из дома, и вечером буду у тебя». Татьяна опустилась тихо на стул, прижала к губам телефон. «Семьсот километров – не близкий путь придется проехать моему единственному, любимому сыну. Надо его дождаться обязательно. Как же он приедет и не застанет меня.» Так думала уставшая, изнуренная несправедливостью женщина, застывшая в ожидании.

                Помощь сына
      Поздно вечером, преодолевший долгий путь, сын застал мать в том же недвусмысленном положении. В полусне, полудреме сидела Татьяна за столом в темной комнате, и все также крепко сжимала затекшими руками веревку. Виктор легонько тронул ее за плечо: «Мама, это я. Ты почему не включаешь свет?». Мать только пожала плечами, а затем крепко прижалась к  сыну. Слезы душили, не давали говорить. Плечи сотрясались от всхлипываний. Она буквально выла, как волчица. Сын отстранил ее недоуменно и отошел включить свет. Когда вспыхнула лампочка, он удивился ее больше, увидев в руках матери крепкую веревку. Сильным движением освободил веревку из рук матери и вынес ее из комнаты. Затем заварил крепкий чай, и приобняв ослабевшую женщину, как ребенка, начал успокаивать и уговаривать выпить весь до дна. Горячий чай и теплые слова самого родного человека сделали свое дело. Казалось, что она ожила, начала осознавать все происходящее. Виктор, стараясь разрядить обстановку, рассказал о своих новостях, об успехах внучки и правнучки. Дал понять, что у них все хорошо именно благодаря ей. Она им нужна, они скучают без нее, и всегда ждут. И только заметив, что она спокойно дышит и слезы высохли на осунувшемся от страдания лице, стал расспрашивать о случившемся. Татьяне попрежнему было трудно говорить, поэтому, не соблюдая последовательно-сти, она коротко рассказала о произошедшем. Сын уверенно заявил: «Не переживай, очень тебя прошу об этом. Я буду с тобой до тех пор, пока все не утрясется.»
     С этого момента в течении полугода Виктор находился рядом с матерью до самого суда. Во время допросов и очных ставок его присутствие влияло на поведение следователя. Тот не позволял себе вальяжности и грубости по отношению к пожилой женщины в присутствии ее взрослого сына. Вел себя более менее тактично и настороженно.

                Суд
      Настал день суда. Со стороны пострадавшей было, как ни странно очень много свидетелей: муж, дочери, соседки. Татьяна была без свидетелей, без алиби. Только сын, присутствовавший в зале суда, был ее опорой и защитой. Все свидетели повторяли одно и то же, что они слышали от своей матери. Муж присутствовал при содеянном, но был в таком состоянии, что навряд ли помнил происходящее. Дочери и соседка повторяли слово в слово, полный ужаса, рассказ Инны. Дословно из обвинительного акта: Сирина Т. Подошла к ней сзади, в это время она сидела на стуле, и обхватила ее рукой, а именно произнесла: «я тебя задавлю», она не ожидала, что Сирина Т. Так себя поведет, от того что Сирина Т. Сдавливала ей шею, она стала задыхаться, у нее потемнело в глазах, и она очень испугалась за свою жизнь и здоровье, и отталкивала ее от себя. Затем Сирина Т. Уронила ее на пол и стала наносить ей удары, а именно ударила меня головой об пол и стала наносить ей удары, а именно ударила меня головой об пол и порвала на мне блузку, при этом она закрывалась от ее ударов. Так как у нее был рак молочной железы, ей делали операцию и теперь ей приходиться носить силикон, на полу она заметила, что у нее из груди выпал силикон, Сирина Т. пнула ногой этот силикон  при этом сказав: «Забери свою культю». После этого Сирина Т. взяла со стола, который стоял у плиты, кухонный нож с черной пластмассовой ручкой с длинной около 22 см. и со словами: «Уходи, сука, пока я тебя не зарезала», стала выгонять ее из дома. Испугавшись за свою жизнь и здоровье, и восприняв данные угрозы убийством реально и боясь их осуществления, т.к. Сирина Т. находилась в агрессивном состоянии, схватив свою одежду, выбежала из дома Сириной Т. Мой муж остался в доме Сириной Т. Она поймав по дороге попутную машину, доехала до своего поселка. Ее довезла девушка, она ее впервые видела, и установочных данных не знает, машину тоже не запомнила, так как на тот момент ей было не до этого. Данный нож она хорошо запомнила, потому что, когда накрывали на стол, она этим ножом резала колбасу и положила его на столик, стоящий возле плиты.  В поселке ее встретила дочь, которой она рассказала все подробности произошедшего. Беспорядка в доме Сириной Т. она не устраивала, посуду не кидала, не била, слов угроз в отношении Сириной Т. не высказывала, телесных повреждений ей не наносила, а только защищалась от нее. 23 июня она совместно с сотрудниками полиции ездила к Сириной Т. для проведения осмотра места происшествия, и для того, чтобы указать на нож, которым ей угрожала Сирина Т., данного ножа в доме не было. СиринаТ.  могла данный нож где-то спрятать. Желает привлечь Сирину Т. к уголовной ответственности за угрозу убийством, которую она восприняла реально и боялась ее осуществления.
       Татьяна все воспринимала словно в тумане, вжимаясь плотно в твердый стул. Ей хотелось стать маленькой, невидимой, но со слов истицы она монстр. Жуткий и страшный, способный душить слабую женщину и с диким цинизмом пинать по полу культю. Она смотрела только на судью, сидевшую со строгим и невозмутимым видом, и сына, который поддерживал ее ласковой улыбкой. Опрос свидетелей приподнял ее настроение. Нельзя было серьезно воспринимать, словно под копировальную бумагу написанные слова. Лишь изредка добавлялось кое-что новенькое. Так муж Инны все пересказал дословно, а затем добавил честно, что даже не заметил, как его жена ушла из дома Сириной Т. Дочь пострадавшей добавила, что у матери есть такая привычка, она, когда выпьет ей надо ехать домой. Ну а Сириной это не понравилось, и у них на этой почве произошла ссора. Вторая дочь добавила следующее 20 июня участковый выписал постановление на снятие побоев. Так как в приемном отделении отказали о снятии побоев, сказали обращаться к хирургу, а мама не смогла бы добраться до больницы, потому что ее преследовали сильные головные боли, головокружение и тошнота. 22 июня она свозила маму в больницу для обращения к хирургу для снятия телесных повреждений, маме был поставлен диагноз: сотрясение головного мозга. Ушибы и гематомы на теле. На сегодняшний день у мамы состояние с каждым днем ухудшается, также кружится голова и присутствует тошнота, она до сих пор проходит лечение. При этих словах Татьяне хотелось вставить реплику: «Пить надо было меньше, так и голова бы не кружилась», но ее положение позволяло возмущаться только молча.
     Соседка также пересказала все слово в слово, что все слышали до этого.
     Наконец дали слово обвиняемой. Татьяна встала, крепко вцепилась руками за спинку стула, потому что ноги судорожно тряслись, и казалось, что пол уходит из под ног. Затем посмотрела в сторону сына, и словно набравшись сил, начала спокойно рассказывать о случившемся. – Во время празднования между ней и Инной произошла ссора, в это время дядя сидел в кресле, а она с Инной стояли возле стола, в ходе данной ссоры Инна взяла со стола нож и вилку, на что она сказала Инне, чтобы та столовые приборы положила на место и успокоилась, на что Инна сразу положила на стол, смахнула рукой со стола два стакана и тарелку, отчего они упали на пол. После она стала успокаивать Инну, отчего та ее поцарапала, а она в свою очередь нахлопала Инну по щекам. Тамара сначала успокоилась, а затем начала оскорблять нецензурной бранью ее и всех родственников, по данному факту ею написано заявление в полицию. После Инна вышла на улицу и курила. После Инна ушла из дома. В данный вечер она Евсееву И. не душила, нож в руки не брала, слов убийством на высказывала, неоднократно просила Инну прекратить скандал и покинуть дом. В инкриминируемом деянии вину не признает.

                Наказание
      Суд удалился для принятия решения. Татьяна осталась стоять возле стула, пальцы рук затекли от напряжения и не отпускали спинку. Сын приветливо смотрел на нее, ободряя улыбкой. Зато истица и свидетели сидели с очень напряженным видом. Казалось, что они ждали награду за свои артистические выступления. Ведь надо было немало приложить усилий, чтобы показать истинные страдания Инны, ее психологическую травму. Так упорно доказывали, что она уже долго лечится, и ей надо возместить моральный ущерб кругленькой суммой. Каково же было разочарование Инны и ее группы поддержки, когда судья, видимо утомленная многочисленными бы-товыми драчками, стяжателями морального ущерба, полностью отклонила пункт о таковом. Вердикт был следующим: полтора года условно, штраф в пользу государства, запрет на выезд за пределы района и ежемесячно отмечаться в районном отделении полиции.
      Таким образом была наказана пенсионерка – майор полиции. Для Татьяны самым унизительным явилось постановление о невыезде. Ведь у нее есть самые дорогие люди – внучка и малышка правнучка, а она не сможет выезжать к ним в течении полутора лет. А этот позор – ежемесячно отмечаться у этого молодого, самоуверенного следака. С таким тяжелым грузом вышла она из зала суда. Сын крепко обхватил ее за плечи: «Мать успокойся, все уже позади. Нет худа без добра… Теперь ты знаешь, что представляют из себя твои родственники. Держись от них подальше.» Недовольная родня, не получив полного удовлетворения, громко переговаривались и злобно коси-лись в сторону Татьяны.
      Жизнь пошла своим чередом. Сын, убедившись, что матери уже ничто не угрожает, уехал домой. Самым неприятным осталось в этой истории – регулярные встречи со следователем. Он уже не вел себя так вальяжно, видно был доволен своей работой, «быстрым» раскрытием «преступления». И все-таки встречал Татьяну с важным видом знатока, при этом всегда несколько раз напоминал о дне следующей явки. Особо запомнится обоим последний день отметки. Татьяна накануне напекла пирогов, желая отметить такое важное событие. Следователь оказался очень занятым, спешил скорее все оформить. Она же, наоборот, спокойно наблюдала за его суетливостью, затем достала из сумки пирожки и подала ему с улыбкой. «Думаю, что мы теперь не будем встречаться, да и повода Бог даст не будет. Угощайся, я ста-ралась испечь вкусно – ведь ты так занят, столько много работы.»  Молодой следователь зарделся от удовольствия и поблагодарил: «Спасибо, будет чем пообедать». Татьяна посмотрела на него с удивлением и жалостью. Ведь он даже не заметил иронии в ее поступке. А она действительно жалела его – о том ли он мечтал, когда готовился стать следователем. Гоняться за настоящими преступниками нет времени – стол завален заявлениями о бытовых драчках, детскими жалобами на родителей, анонимками от доброжелателей. То, что в советские времена разбиралось на общих собраниях трудящихся и профкомах теперь валом идет в суда. И все пресловутая халява – хочется получить копеечку запросто так, как в лотерею, забывая, что вероятность выигрыша ничтожна.

05.07.18г.