Окамененное нечувствие

С утра туман застелил молочным дымом низины, распластался по дорогам, но чуть стало подниматься солнце, стал исчезать бесследно, уступая место прозрачному дрожащему воздуху, туго натянутым на кусты паутинам, словно для крепости приколоченными алмазными гвоздиками росы.
  Игорь закинул за плечи рюкзак и направился в сторону остановки.Он ехал на родину своего друга.
 -До вашего Еришева автобусы лет пятнадцать назад, как отменили, грунтовку дождями смыло, да и кого возить, едва с десяток старух набиралось по всему маршруту, едут по кладбищам да можно сказать по своим пепелищам.
  Хотя подождите, есть такой чудак. Каждую пятницу собирает жителей заброшенных деревень и развозит бесплатно, сам из тех мест, говорит, по дороге ему, - доложила Игорю расторопная  диспетчерша на автовокзале, - так что он вам подскажет как до Еришева добраться.
  Люди терпеливо дожидались видавшего виды пазика. Ехали молча, особо не переговариваясь, как будто боялись растерять то чувство, ради которого они ехали в заброшенные, но по-прежнему родные и значимые для них места.
  Игорь мог бы поехать и на своей машине, но пришлось бы следить за дорогой, а ему хотелось побыть хоть и среди людей, но наедине со своими мыслями.
  -Сейчас бы с Павлухиным рвануть на наши озёра.
  -Но нет, этого уже никогда не случится. Потерял он Андрюху, больше года прошло, а до сих пор накатит, не продохнуть.
 Сначала казалось, ну что там за болезнь, так, ерунда, держись Андрюха, выкарабкаемся  вместе, как тогда. В этот раз оказалось всё иначе. Уходила жизнь потихоньку.  А потом больницы, проверки, исследования, дорогие клиники и хорошие врачи.
  -Бывают конечно в медицине исключительные случаи.  Даже с того света возвращаются. Покинет душа тело, видит жизнь людей как бы со стороны, а потом кто-то ей подскажет, рано ещё, возвратись, и душа находит дорогу обратно. Человек оживает, зачастую приобретает удивительные свойства, например, лечить руками людей.
  С Павлухиным этого не случилось. Игорь был ему и нянечкой и сиделкой. В последний вечер Андрюхе даже стало лучше. Он долго разговаривал с Игорем, просил принести что покрепче, запивать слишком горькие таблетки, а потом  вдруг стал  серьёзным.
  -Игорь, я батюшке это должен бы был рассказать, но не смог, а ты для меня и батюшка и сиделка, и ближе, чем ты, у меня никого нет... А я ведь тогда тебя обманул.
 Помнишь, как мы свой бизнес начинали. Той ночью мы с Коляном на мерседесе  по шоссе гнали.
  Машина аварийная, тормоза неисправные, только и было что внешний лоск. Колян куражился, если что, я ручником приторможу. Не успел, врезался в "Газель".
  Выскочил из машины водитель-старик, засуетился, кинулся нам помощь оказывать, хотя у нас ни царапины. Колян быстро смекнул, как на этом деньги заработать, у него и ствол с собой на всякий случай для несговорчивых имелся.
 Он и заставил водителя подписать бумаги, что «Газель» стала сдаваться задом на скоростном шоссе, врезалась в «Мерседес» и причинила ущерб равный стоимости нового. Колян и счётчик старику включил, а я промолчал. Инспектор ГАИ только ухмылялся, читая такое признание.
Отдал тот мужик через неделю деньги. Я и имя его запомнил- Серёгин Юрий Петрович. Против Коляна со стволом шутки плохи.
  Я  тогда крупную сумму тебе принёс, давай Игорёк, раскручивайся, у тебя же светлая голова. Сказал, комнату продал, от  тётки  досталась, ты и поверил, иначе бы не взял. Ты идейный. А тетка у меня есть,  только живет она в глухой деревне Еришеве, вернее жила, наверное её давно нет на этом свете.
  Я  как в армию ушёл, ни разу там не был, только фотографию  отправил,  где мы с тобой у танка. А ведь когда-то она вырастила меня. 
  Там, в этой деревне, у меня была первая любовь. Я тогда и дня не мог прожить, чтобы Нинку свою не увидеть. А у неё мать строгая, не любила, когда люди без  дела болтаются,  так мы с ней в пять утра на озере встречались. Будто бы я рыбу пришёл ловить, а она воды с утра решила наносить. Сердце у меня словно чайка носилось над озером, когда видел ее.
  Я в этих горячих точках может и выжил только потому, что у меня друг был настоящий и любовь настоящая. Но друга я обманул, а любовь предал. Всё наше с тобой богатство оттуда, от этого мужика началось, в машину которого мы ночью врезались на мерседесе. Так что есть у меня большой долг, но отдать его теперь не получится, раньше надо было. У меня когда деньги появились, новая жизнь началась - всё вокруг в бешеном темпе закрутилось: развлечения, поездки, красивые девчонки... Куда моей Нинке до них. Ни туфель на шпильке, ни платьев от "кутюр". Да и куда в них в деревне ходить. Там резиновые сапоги нужнее: то навоз по огороду разносить, то за клюквой на болото.
  Это я сейчас понимаю, что надо душу любить, а остальное все приложится, а тогда  думал совсем иначе.
  Вчера у батюшки спрашивал, отчего я так прожил жизнь, которая мне была отведена. Он ответил - от пустоты сердца. Именно от этого душа требует разнообразных удовольствий, страдает малодушием, самомнением,  понапрасну   расточает время, постоянно суетится, спешит, впутывает в свои дела и заботы других, а к духовному не стремится. Так что и Божьей благодати такой душе не видать. Такое состояние души и называется окамененным нечувствием. Тогда и  греха своего не видишь,  и мир не боишься разрушить. А я даже на могиле своих родителей, той же тётки, не бывал, а ведь нет такого неотложного дела, чтобы могилы родителей забвению предать. А теперь мне уже ничего не изменить, ничего...
  Игорь простился с другом поздней осенью, и хоть старался , как мог выйти из депрессии - загрузил себя работой допоздна, но всё напрасно, не отпускает.
  -Это уныние Игорь, и таблетки тебе никакие не помогут. А уныние  - тяжкий грех и  человек который и с ним не борется отдаёт свою душу дьяволу на потерзание. 
  -А как с ним бороться, отец Алексий?
  -Начни с малого – мелкими шажками делать добрые дела, так и выберешься и не сгинет душа.
  -Я и раньше отчислял деньги в какие-то фонды, пока не узнал людей, которые этим занимались, тогда и понял-пустая затея.
  -А ты конкретным людям попробуй. И обязательно на родину друга съезди, говорят, помогает.
  А из сыскного агентства тем временем пришёл ответ, что человек по имени Юрий Петрович Серёгин нигде не числится, пропал, словно и не было.
  Игорь и не заметил, как почти опустела маршрутка.
  -Вам на повороте, дальше пешком десять километров,-напомнил водитель. Кроме вас ещё одна женщина туда наведывается. К кому едет, не знаю, говорят пустая деревня, правда посоветовал я когда-то эту деревню одному бомжу с вокзала, пропадёт думаю в городе, но столько лет прошло.
  Игорь вышел на повороте и направился по заброшенной грунтовке. Шел по заросшей ивняком дороге, словно углублялся в чащу леса,как вдруг дорога  резко пошла в гору и перед ним открылся простор невероятной красоты.
 Павлухин говорил, тёткин дом на самом высоком месте стоял, она все переживала, что огород покатый, вода быстро уходит, поливать часто приходиться.  Зато, когда выйдешь на задворки и увидишь луга до самого горизонта и небо, слившееся с озером в единую синь, подкатывает комок к горлу, и сам не объяснишь себе от чего.
  Игорь остановился у крайнего дома, закурил.
   Доводилось Игорю видеть разрушенные деревни, но так, чтобы без войны, без единого выстрела. Словно ударная волна пронеслась по дворам, выбила окна, провалила крыши, оборвала провода, и теперь они с жалобным стоном  то болтались по ветру, то  с воем захлёстывали столбы. Двери многих полуразрушенных домов были непонятно от кого закрыты на большие амбарные замки, калитки заботливо подпёрты батогами, как символами надежды на возвращение хозяев, которые сюда уже больше никогда не вернутся..   
  Хотелось закричать:
   -Где этот вражина, выходи, кто здесь всё разрушил. Я буду бой держать, как тогда в "зелёнке", не сдамся. Но нет врага, он невидимый. Он не орудием деревню разрушил, а глупостью тех, кому доверили управлять этим богатством, а они  продались за деньги, за пустословную болтовню,  разрушили всё,  на  чем держалось великое государство.
  Семь домов, семь разрушенных  хозяйств в красивейшем месте России.
  В той же Финляндии стоит один дом на хуторе, трактор да два поля- вот и всё хозяйство. Дорогу к нему власти поддерживают, в неурожайный год деньгами помогают хозяину, лишь бы засаживал он из года в год своё поле, потому что как иначе, если все  поля будут ухожены,  значит и государство будет крепко стоять.
 Игорь зашёл в крайний дом. На полу валялись фотографии, отсыревшие обои отвалились от стен. На фотографии еле заметным чернильным карандашом надпись- "Мы с Любой и Сашуткой в Великих Луках 59 г".
  На  фотографии улыбающиеся красивые женщины с маленьким ребёнком на руках.  Ветер гонял эти фотографии по дому, как никому ненужные воспоминания из жизни нескольких поколений целой семьи.
  На удивление, дом  Андрюхиной тётки  был цел,  и в огороде посажены картошка и капуста. У бани ковырялся в дровах старик.
  -Не ждал, Игорёк, что ты сегодня приедешь. Баню бы пораньше затопил.
  -Откуда ты знаешь меня, старик?
  -Так Андрюха карточку присылал тётке с армии. "Я и мой друг Игорь у танка   Т-34". Она у неё в рамке на стене так и висит.
  -Говоришь, нет Андрея больше. Жаль. Ждали мы его с тёткой.
 Она каждое утро со слов начинала:
  -Приснился мне Андрюха, говорит, я приеду к тебе сегодня, пеки рогульки с картофельной начинкой.
Теперь уж они на том свете встретятся, год назад как я похоронил её. Я на кладбище разговаривать с ней хожу - расскажу что в огороде наросло, как Нина еле добралась со своими сумками.  Нина - соседка наша, они в молодости с Андрюхой хотели пожениться, Ждала она его, каждый день к тётке узнавать бегала. А когда порушили деревню, стала ездить нам помогать, - лекарства, продукты.
  Я ругаюсь, зачем от себя последнее отрываешь. Она машет:
  -Да ладно, дядя Сергей, хватает мне.
 А что там хватает. Учительницей она в райцентре. Я ведь здесь давно живу. Спасибо водитель один указал, есть говорит деревня  заброшеная, он и привёз. А нашёл он меня на вокзале, я бомжевал,  жить негде, нанимался куда подработать, а потом и вовсе остался без документов. Сгинул бы,  а здесь  как в раю очутился. Старик продолжал:
  -Есть такое графство в Англии - Дербишир, может слышал, но думаю с нашим Еришевым даже это графство не сравнится. Там только и есть, что  живописные замки да вересковые холмы,  а у нас смотри, взглядом не окинуть - озеро, луга,  сады, жаль правда, что всё заброшено.
  -А вы что, в Дербишире были?
  -Нет, это я так к слову, я Диккенса люблю читать, вон у нас сколько книг. А там кто меня старика ждёт. Там ждут с большими деньгами, неважно наворовал их или так достались, задарма.
  Александра покойная научила меня хлеб молоть на жерновах, в огороде всё выращивать. Я даже имя сменил, так мне хотелось забыть прошлую жизнь. Я раньше, Игорёк, неверующий был.   
  Ты скажешь, как в поговорке,  к старости и чёрт в монастырь собирается. Не совсем так. Я, когда осознал себя тварью Божьей и что мне выпало такое счастье здесь остатки своей жизни провести, себя по другому чувствовать стал, я здесь как Бог. Ведь человек, Игорь, он по образу и подобию божьему сделан, только не каждому это откроется.
 - Закрыта его душа для любви. Не жалко ему никого, ни близких, ни кошки ни собаки. Ему всё равно. Он себе денег должен заработать, чтобы в полном достатке жить, а сколько ему этого достатка надо?  А  мне здесь всего хватает.
  -Ты вот что, если недолго погостишь, поправь ограду у Александры на кладбище, старый я стал, тяжело работа дается. Переоденься, вон сапоги, куртка старая.
Игорь прихватил топор, влез в Серёгины сапоги, куртку и направился в сторону кладбища. Все сделал как ему Сергей наказывал, подсыпал щебёнки, подравнял столбики на ограде, присел покурить, по привычке сунув руку во внутренний потайной карман куртки,  нащупал картонки старого удостоверения.  Водительские права - Серёгин Юрий Петрович. И как-то вдруг отлегло от сердца, словно тяжёлую ношу сбросил. Нашёл.

;